По моим правилам

Анастасия Максимова

По моим правилам

Глава 1. Гоша

– Лика пошли, чего застыла? Вон вход уже, музыку слышишь? —

тянула я однокурсницу к заветной двери. Да я едва полпочки не отдала за возможность сюда попасть. Вечеринки у самого крутого парня универа – это вам не шухры-мухры. Это заслужить надо!

Вот я и заслужила. Точнее, довела какого-то из его дружков, и он клятвенно обещал, что меня и какую-нибудь симпатичную подружку впустят. Ну и выбор пал на Лику.

Милая, тоже отвязная. Да только последнее,походу, только на словах. Потому что у неё сейчас были глаза, как у кота из известного мультика. Жалобные-жалобные.

– Гош, я побаиваюсь. Там старшекурсники будут, алкашка. А я не пью, у меня гастрита обострение!

– Ну так не пей, в чем проблема?

Искренне удивилась. Я тоже не собиралась прикладываться. Нет, не то чтобы алкоголь для был запретной темой, просто я же не дурочка. Прекрасно понимала, что напоить и прославить первокурсниц – дело святое.

Ну вот и пусть занимаются, но не мной. И не Ликой. Нянькой на этом празднике жизни я быть тоже не собиралась. Собственно, как и влипать в неприятности.

Тут просто надо рыжей шевелюрой покрутить, на глаза попасться, чтобы потом не было никаких проблем с посещением подобных мероприятий. Я уже все выяснила.

Михаил Самсонов, отбитый на всю голову третьекурсник. Лидер волейбольной команды вуза, но не капитан. Ибо капитаны так не бухают. Я бы даже сказала, что капитаны в принципе не такие… Ну, не странные.

На площадке он играл как бог даже с перепоя. Суперспособности, не иначе. Откуда я это знала? Так меня тут же взяли в женскую команду, а у местного шибанутого тренера тут сто пятьсот правил странных.

Ходить на игры мужской сборной одно из них. Да, даже если это товарищеский матч, и ты в команде без году неделя. Ну да ладно. В любом случае Самсонова в лицо я знала.

И про его славу ну о-о-очень плохого парня тоже. Вешаться ему на шею не собиралась, я ещё с дуба не рухнула, а вот вечеринки… Я любила быть в центре внимания.

Как говорили мои многочисленные друзья, я без мыла в одно место влезу, если мне что-то надо. Лишь бы быть в самом эпицентре событий. А раз в спортивном вузе эпицентр – это вечеринки Миши Самсонова…

Подошла и постучалась в дверь. Ее, на удивление, тут же открыли. У входа стоял немного прибитый парень и стеклянными глазами меня оглядывал. Я сразу ляпнула:

– От Винокурова. Солнцева плюс один.

Он осмотрел мой плюс один и просто показал внутрь. Фух! Меня отпустило, а мы зашли в квартиру. Ну наконец-то!

Я готова была в ладоши хлопать от радости. Тут же в толпе нашла хозяина сего праздника жизни. Со стеклянным стаканом в руке он привалился к колонне посреди огромной гостиной.

У меня в который раз сердце в пятки ушло. Вот всё-таки тянет нас на плохишей. Но я же не дурочка. Я все понимаю! Правда-правда. У меня мама психолог. Это просто тяга к запретному и желание выделиться.

– О, пошли туда!

Лика оживилась, и уже через пару минут ее гастрит возмущённо изнывал от принятого подругой на грудь алкоголя. Угу, пить она не будет. Походу, она так волновалась, что решила накидаться. Вот блин.

Я же просто ходила и рассматривала обстановку, пока девушка мило болтала с другими девчонками со второго курса. Она в баскетбол играла, и там были члены ее команды.

У меня появилось время, пока не придётся-таки играть в няньку. Больше с ней никуда не пойду. Прошлась вперёд.

Квартира была огромная, двухуровневая, с просторной гостиной и кухней. Людей здесь тьма. Периодически у Самсонова родители в командировки уезжали, так вот он и устраивалстуденческую вакханалию.

После очередного поворота буквально врезалась в хозяина праздника. Он лапал в углу какую-то девицу вроде как с четвёртого курса. Даже извиняться не пришлось. Фу, кобель. И ведь все равно идут к нему…

Отошла в сторону, но что-то все равно не могла оторвать взгляд от этой парочки. Не особо они и прятались. Разве что прямо тут сексом не занимались. Гадость какая.

Хотя как гадость… Внизу живота все закручивалось и набирало силу возбуждение. Как прелюдия к порнушке, только живьём. Только с участием Высокого, просто огромного парня в чёрном.

Он практически всегда носил одежду только такого цвета. У них вроде даже форма чёрная была на соревнования. Руки у него тоже были большие. Я вспоминала, как он атаковал ими.

Как после его ударов мяч расплющивало на площадке, а он отлетал в другую сторону, откидывая ладонью иссиня-чёрные волосы. Тогда же его темные глаза сверкали торжеством. И злостью…

Злости в Самсонове было в избытке, и наверняка, несмотря на внешние атрибуты, жизнь его не баловала. Я дочь психолога, я знаю, о чем говорю, и у этого парня есть проблемы.

В какой-то момент он оторвался и прямо посмотрел на меня. Поймал на горяченьком, так сказать. Я же стала цвета своих волос. Но взгляда не отвела, слишком наглая.

Пока девица лобызала его, он выгнул бровь и жестом предложил присоединиться. Ну уж нет. Тут душа поэта не выдержала, и я отвернулась. Пошла искать Лику.

А то мало ли как быстро она способна упиться и до какого состояния. В куче подружек я ее не нашла и сразу же почуяла, что пахнет жареным. Те хихикали и не сразу ответили на мой вопрос о том, где девушка.

– Так ее увели наши, из баскетбольной команды! Они пьяные такие там все, будут посвящение устраивать!

Баскетболистка грязно хихикнула, а я похолодела. Дело дрянь. Пошла в указанном направлении. Ну разве можно так быстро накидаться, да что вообще происходит?

Пришла на вечеринку, Солнцева! Теперь ищи блудную однокурсницу, чтобы ее там не посвятили. Нервно принялась прохаживаться по комнатам. Их тут оказалось много.

Чего я только не насмотрелась за это время. Мама дорогая! Жуть какая-то, ей-богу. Разврат, перепой и прочие атрибуты удачной вечеринки.

Слава Богу, Лику нашла в третьей спальне и вообще вовремя. Девушка уже целовалась с каким-то двухметровым дрищем под улюлюканье его двух дружков.

И они явно не собирались оставаться в стороне от происходящего. А эта дура так напилась, что ей было все равно. Нет, определённо, больше я с ней никуда не пойду.

Пришлось ворваться и прервать сей перфоманс. Уверенно зашла в комнату и сдернула ее с коленпарня. Та еле на ногах стояла. Меня окатилинецензурной бранью. Вообще замечательно.

– Мы уходим!

Решительность в моем тоне не особо подействовала. Зато Лику немного привела в чувство. Она встрепенулась и стыдливо отвела глаза. Ну да, самое время!

Я молча потащила ее ко входу. Парни смотрели не очень добро, поэтому следовало убраться как можно скорее. Мало ли. Всё-таки их трое, а я одна, да ещё и с балластом.

Судя по их нетрезвым повадкам и глазам с расширенными зрачками, там может быть не только алкоголь. Уже у выхода вытолкнула вперёд Лику, как почувствовала боль в руке.

Меня бесцеремонно затолкали обратно. Холодок прошёлся по коже, и я завопила:

– Лика!

Но какой там. Все же музыка и гогот, а потом рот мне зажали рукой так, что кричать я не могла. Ситуация наводила панику. Двое держали меня, а третий, что забавлялся с подругой, стал приближаться, расстёгивая ширинку и несвязно говоря:

– Не люблю, когда меня лишают сладкого. Придётся отработать за подружку. Нам всем. Не бойся, тебе понравится…

Глава 2. Гоша (глава содержит жесткие сцены без изнасилования)

– Мне больно.

Собственный голос показался мне хриплым, надорванным. Вот тебе и спортсмены, вот тебе и баскетбол. В них явно был не только алкоголь. Сжала зубы.

Сразу всплыли слова мамы о том, что я слишком многое себе в жизни позволяю. Но мне девятнадцать. Я сама могу решать. Да только сейчас в голове набатом звучало: пока в подоле не принесла.

Вот такой странный диссонанс психолога и матери. Ибо для меня она первым никогда не станет. Один из парней больно схватил меня за волосы, и голова дернулась назад.

Я никогда не любила, когда тело без спросатрогают посторонние. А сейчас меня скручивало в рвотных позывах от страха и омерзения. Потому что я понимала, к чему все идёт. К насилию.

К насилию надо мной.

– Боль иногда очень приятна, а, рыжая? А теперь давай-ка открывай ротик.

Хватка по сторонам стала жёстче. Останутся синяки. Волосы натянулись, и слёзы выступили из глаз. Я словно в тумане была, пока он приближался, высвобождая своё достоинство.

Я никогда не видела вживую мужских причиндалов. Ничего впечатляющего, даже как-то противно. Хотя вся ситуация была не очень. Напряжение и дикий страх сковывали.

Боже мой. Он хочет заставить меня отсосать ему. Едва ли не впервые длинные рыжие волосы мешали. С короткой стрижкой им бы не за что было схватиться.

А так они стягивали меня назад, заставляя приоткрывать рот. Этим уродам нравилось. Они были возмущены и не замечали, что делают больно.

Руки сводило, и казалось, что меня раздирают на части. Я не сопротивлялась. Копила силы. Знала, что слёзы доставят им особое удовольствие и застыла, безэмоционально, по крайней мере,внешне, глядя на приближающийся член.

Кажется, после сегодняшнего вечера мне в девственницах полжизни ходить. Если вообще ходить, ибо ещё не конец, а на помощь мне никто не спешит. Боже, я не могу сделать это.

Меня скрутил тугой спазм, и рвотные позывы стали ощутимее. Я не сдерживала их. Может, в этом мое спасение? Но, как назло, до дела не доходило.

Он был совсем близко, и меня силой опустили на колени, все ещё держа голову. Один из парней попытался силой открыть рот, и мне удалось хватить его за палец со всей дури.

Голова тут же дернулась от удара. Второй пришёлся по рёбрам. В глазах потемнело. Я справлюсь. Я сильная. Это закончится.

– Сучка! Да я тебе в глотку засуну так, что ты…

В этот момент дверь комнаты с треском распахнулась, с такой силой, что вырвала замок. На пороге стоял хозяин дома собственной персоной. Все такой же чёрный и хмурый, как раньше.

– Кажется, я недостаточно хорошо проинструктировал вас насчёт правил этого дома.

Немного не такой речи я ожидала. Да и в целом в моем состоянии луч надежды сменился странным недоумением. Потому что меня все ещё продолжали держать.

– Самсон, так вот смотри. Она целка ещё небось, давай ты первый, в чем проблема.

Боже. Нет. Мне почему-то казалось, что он не может быть таким. Не может быть насильником. Нет, Самсонов тот ещё урод по рассказам, но… Не до такой же степени.

– Отпустили ее.

Хватка ослабла мгновенно. Я упала и со всей возможной скоростью забилась в угол. Миша перегораживал пути к отступлению, эти – кдругой двери, наверняка в ванну.

В итоге я сиротливо застыла посреди комнаты возле стула. Растирала руки. Как же больно, как же страшно. Я справлюсь. Я обязательно справлюсь.

Тот, что тряс передо мной своим жалким отростком, застегнул ширинку и пошёл к Мише навстречу.

– Самсон, ну ты же…

Чёткий прямой удар. Поставленный. Самсонов хоть и был далеко не качком, но силища в руках имелась колоссальная. Волейболистам вообще нельзя иметь горы мышц. Реакция не та, прыжок…

Парень свалился замертво. Без единого шанса, хотя в росте не уступал Мише ни на сантиметр. Упал прямо рядом со мной. Желание ткнуть его было нестерпимым.

И я сделала это. Вроде бы незаметно, вроде бы совсем не сильно. Обидно, по-девичьи, хотя тоже была в прекрасной физической форме.

– Эй ты, с тобой я позже разберусь. Пошла в угол, и чтобы я тебя не слышал, а вы…

Он сверкнул пьяным взглядом в сторону застывших и уже порядком напуганных дружков.

– А вы сели, расстегнули ему ширинку и по очереди сделало то, что заставляли сделать ее. А я пока пару фоток организую.

Он достал телефон, пока замершие парни ошарашено мялись в сторонке. Боже мой… Я не хочу это видеть! Меня снова скрутило.

– Ну! Пошли, и чтобы я вас больше не видел. В принципе, иначе сами понимаете…

И они понимали. На несущихся ногах приблизились и опустились на колени. Не смотреть! Не смотреть! Не смотреть!

Но я не могла отвести глаз от самого омерзительного зрелища за всю мою жизнь. Не помогало даже самоубеждение, что со мной все будет хорошо. Он не тронет. Не тронет? Так ведь?

В какой-то момент я отвернулась и поняла, что больше не могу. Меня стошнило. Стошнило в стоящую на столе вазу. Казалось, всю выворачивает на изнанку. Все нутро вырывается с рвотнымимассами.

Очнулась я от того, что перед глазами появилась небольшая новенькая бутылка воды объёмом в литр. Трясущейся рукой потянулась за ней, опасливо косясь на Мишу.

Тот смотрел на меня безразлично и даже немного зло.

– С тебя ваза и уборка с утра. Подружка твоя срулила на такси. Хорошо, мозгов хватило мне ляпнуть. Ты дура. Малолетняя неопытная дура, и если бы они тебя поимели, то вполне справедливо.Жалеть не стану, спасение утром отработаешь. Я тут благотворительностью заниматься не намерен.

Молчала. Его слова были жестокими. Я дочь психолога и жертва никогда не виновата в изнасиловании. НИКОГДА. Но не читать же пьяному «спасителю» лекцию?

– Я закрою тебя, а утром отопру. Ванна там. Ещё сама закройся изнутри. Я, знаешь ли, собираюсь знатно ужраться и не хочу обнаружить тебя под собой с претензиями.

Я бы возмутилась, но сил на это не осталось. Совсем. Поэтому кивнула. Он и правда вышел. Дверь с той стороны щёлкнула, а я попыталась закрыть изнутри сломанный замок. Не помогло. Он даже не заметил, что вырвал его.

Поэтому я пошла помыла вазу, превозмогая боль и неприятные ощущения. Зашла в ванну и закрылась изнутри там. Трясущимися руками ответила маме на смс, весело ли мне.

Весело, мамочка. Капец как весело…

Глава 3. Гоша

«Маргоша, вставай! Маргоша!»

Резко распахнула глаза с бешено колотящимся сердцем. Мне снова снилось, что меня ищут. Да… Надежда отделаться лёгким испугом после вчерашнего дня канула в небытие.

Неудобно поерзала. Спину ломило, как и все тело. Ещё бы, ведь я спала хоть и в очень красивой, но далёкой от удобства ванне. Накидала туда гору полотенец и отрубилась.

Пора было вставать и собираться. Телефон разрядился, мать наверняка мне втык даст. Главное,выбраться отсюда и… И тут я увидела своё отражение в зеркале.

Нет. Здесь без палева не выйдет. Не то чтобы я собиралась скрывать от мамы случившееся. Она самый близкий для меня человек и к тому же наверняка должна помочь.

Уверена, что вчерашнее оставило следы вдуше… Но что душа, когда такое в зеркале? На лице расплылся синяк. Реально большой. Приподняла кофту и обнаружила на рёбрах нехилый такой кровоподтёк. Черт.

Ну и в довершение всего руки тоже были со следами вчерашнего приключения. Я запихнула состояние страха и паники поглубже. Они сейчас здесь мне ни к чему.

Я разберусь с этим позже.

Вокруг царила тишина. Потихоньку выбралась из ванны. В комнате уже вовсю резвился рассвет в виде солнечных лучей из окна. Я осторожно выбралась из укрытия.

Может, удастся выйти по-тихому? Нет, я, конечно, благодарна Самсонову, что он вчера спас меня, но… Осадочек от спасения был странный. Неправильный какой-то.

Если бы можно было сбежать, то я бы непременно сделала это. Поэтому попытка не пытка. Он, небось, отсыпается, а я аккуратно улизну отсюда.

Попыталась открыть дверь. Не с первого раза, но из комнаты я выбралась. Все же вчера он знатно замок сломал. Теперь перед родителями не отвертится.

Сейчас, без нескольких десятков человек,квартира казалась просто огромной. Она была такой тихой и… Грязной. Везде мусор, следы, я даже не хочу думать чего.

Направилась к двери. Как только увидела ее, вдуше поднялось такое облегчение, что просто не описать словами. Скоро я выберусь отсюда, и этот кошмар закончится.

Скоро все будет иначе, и я забуду это момент. В конце концов, я же цела. Синяки сойдут, мама подправит психику. Все наладится.

Добралась до дверной ручки и попыталась открыть, но не вышло. В полнейшей тишине я минут десять пыталась взломать это место. Никак. Походу, Самсонов закрылся на ключ.

Прикусила губу. Я не хотела с ним сейчас сталкиваться. Мне бы просто найти, чем открыть дверь, и сбежать. Сомневаюсь, что он запомнил меня среди многообразия девок.

Да ещё он, скорее всего, не один. Но выбора не оставалось. Вооружившись битой, что лежала неподалёку, я пошла на поиски парня. Не спрашивайте, зачем я взяла средство обороны. На всякий.

Сердце ухало в груди, а ноги подкашивались. Судя по всему, отходняк впереди. У меня всегда так. Сначала я собрана, в моменты опасности меня трясёт, могу истерить, но внешне остаюсь холодной и с трезвой головой.

Накрывает потом. Когда не надо бороться за себя. Так бывало даже на экзаменах. Когда сдаёшь,ты машина, а потом накатывают слёзы, слабость и желание спрятаться от всего мира.

Вот и сейчас я чувствовала, что они близко. Последствия. Может, всему виной полубессонная ночь и побои? Боль в теле была жуткая. Словно они пинали меня не один час.

Медленно принялась исследовать квартиру. Три или четыре спальни, несколько туалетов, огромная кухня и гостиная. Самсонова я нашла спящим в одной из самых дальних комнат.

Удивительно, но тут был идеальный порядок. И спартанский аскетизм. Простые линии, преобладание тёмных тонов. Удивленно застыла на пороге, разглядывая дизайн.

Здесь все отдавало холодом и отстранённостью, ни капли уюта, что ощущался в остальной части дома. И хозяин места… обнаженный.

Он развалился на просто гигантских размеровкровати. Голый. На его тело падали лучики солнца,и выглядел он буквально как суперзвезда. Спящий, прекрасный.

Вот как можно после пережитого с восхищением разглядывать его? Это ненормально. Неужели я заработала себе травму? Или ещё чего похуже: стокгольмский синдром.

Хотя какой он мне тюремщик. Так… Просто человек, оказавшийся в нужном месте в нужное время. Осторожно прошла. Ключи лежали недалеко от него на тумбочке.

Взгляд то и дело цеплялся за идеально сложённое тело. Сухой, поджарый, но такой ладный… Упругая задница и узкая талия, переходящая в мускулистую спину. Как можно столько бухать и оставаться в форме?

Осторожно кралась к нему, боясь даже дышать. Он не храпел, не двигался и вообще выглядел прекрасным видением. Если бы не то обстоятельство, что вокруг стоял такой жуткий перегар, что глаза резало.

В какое-то мгновение я сделала шаг и наткнулась взглядом на спрятанное за выступом фото. Застыла. На нем была изображена семья. Два маленьких мальчика, папа и мама.

Мишу я узнала мгновенно. Узнала и второго пацана, что привело на секунду в ступор. Тренер? Василич – его брат, что ли? Но они же друг друга ненавидят, все знают об этом!

Мне уже сто раз рассказали, что там какая-то жуткая история, что наш тренер должен был играть за сборную на Олимпиаде, а потом случился несчастный случай, и вроде как Миша там тоже был замешан…

Обернулась на парня. Сейчас черты его лица во сне немного разгладились. Он выглядел просто красивым и молодым волейболистом. Высоким и спортивным.

Только, когда он проснётся, снова застынет в образе бухающего уродца, хоть и безумно популярного и талантливого. Что же с тобой случилось, что ты стал таким?

Снова взглянула на фото. Женщина на нем была так похожа на своих детей… Вернее, они на неё, разумеется. Просто маленькие мужские копии. Все вместе они выглядели очень счастливыми.

Тряхнула головой. Это не мое дело. Я больше не собиралась здесь появляться. Мне надо домой, к маме. Объяснить ей, что произошло, и попросить помощи.

Поэтому с тяжёлым беззвучным вздохом пошла вперёд. Надо только взять ключи. Всего лишь сомкнуть пальцы на связке и…

– Ай!

Он подорвался резко и схватил меня за запястья, утаскивая на кровать. В одно мгновение я оказалась верхом на голом парне, а его достоинство в полной боевой готовности уперлось мне между ног, слава Богу, в джинсы.

Миша все ещё держал меня за запястья. Ровно в тех местах, где были синяки. На глаза навернулись слёзы от боли, и я прошептала:

– Отпусти, больно…

Его взгляд был затуманен сном, и он явно ещё не понимал, что происходит, но тут же отпустил. А потом и рассмотрел яркие синие следы от чужих пальцев на моей коже.

– Это… Это я сделал?

Не думая, отрицательно закачала головой. Было все ещё больно. В добавок ко всему он задел гематому под рёбрами. Миша смотрел на меня во все глаза. Неверяще. Пришлось пролепетать:

– Это не ты, ты остановил тех, кто сделал вчера. Жестоко. Можно я пойду, я устала?

Терпеть не могла ныть и признаваться в собственной слабости. Ненавидела это беспомощнее состояние, когда тебе просто хочется забиться в угол и поплакать.

Его взгляд, полный непонимания, все ещё блуждал по моему лицу и телу. А потом он бережно, едва ли не нежно снял меня с себя и накинул на свои бёдра простыню.

Я застыла, глядя в его чёрные глаза. Из моих же начинали течь слёзы. Нет уж, он этого не увидит! Я не слабая, я справлюсь! Схватила ключи с тумбочки и припустила бежать.

Было очень обидно, что он увидел мою слабость. Добежала до двери и стала пробовать ключи на подбор. Да что ж за дверь-то такая! Почему она не поддаётся?

Но тут замок щёлкнул, и она распахнулась. Да только отворила ее не я. Ошарашено уставилась на мужчину с фото. Только этот был старше и с абсолютно белой головой.

А женщина… Женщина, как водится, была с ним другая.

Глава 4. Миша

– Миша, ты совсем охренел? Квартира разгромлена, везде вонь и хрен знает что. Но это не самое страшное! Ты что, опустился до насилия? Я не стану тебя вытаскивать из тюряги, если девка напишет на тебя заяву!

Отец орал так сильно, что набаты в голове, что мешали мне жить, едва я глаза попробовал открыть,стали невыносимыми. Я попытался сфокусироваться на чём-то, но выходило плохо. А этому, походу, крышу сорвало. Продолжал орать:

– Я знал, что ты отбитый, знал, что все этим кончится, но Миша! Насилие? Что ты с ней сделал, отвечай?!

Он настолько одурел, что даже хотел схватить меня за грудки, но только мой голый вид не давал. Зато простынь сползла, обнажая тело. А сзади маячила его новая жена, Вероника. Серая мышь, что вякнуть боялась. И меня стороной обходила.

Зря, я баб не трогаю. Обычно это они меня донимают и на шею вешаются, но тут другой случай. Я отцу обещал вообще ее стороной обходить. За это он спускал мне маленькие шалости.

Так вот после моего оголения Вероника сбежала так быстро, что пятки засверкали. Я ухмыльнулся и прохрипел:

– Она что, до сих пор голого мужика не видела? Бабе за тридцать глубоко. Детей бы хоть завели себе, чтобы отстать от меня.

Лицо отца исказила судорога боли. Странно, что это он? Ну да, имея двух великовозрастных сыновей, не особо думаешь ещё об одном спиногрызе. Этих бы вывезти. Особенно учитывая меня.

Ничего, скоро и на его улице будет праздник. Буквально пара лет осталась. Потерпит.

Тем более дражайший братец с ним много лет не разговаривал. Минус один, считай. Тот не смог простить. Я тоже не смог, но лишиться ещё и его… Чертовы психологи. Пытались из меня душу вытрясти.

Но я сдюжил и послах их нахрен. Потому что нечего лезть ко мне в душу. Поздно, нет там уже ничего и никогда не будет.

– Не твое дело, что я делаю со своей женой! Отвечай, ты изнасиловал ту девушку?!

– Ты, кажется, плохо слышал меня. Не раз тебе говорил. Не трогаю баб! Нет нужды. У меня очередь за дверью стоит из шалав всех мастей. Они готовы сутками сосать наперегонки и прыгать на мне, да и вообще, о чем ты?

Осекся. Перед лицом встали испуганные карие глаза и выбившиеся рыжие пряди. А ещё синяк на скуле и выражение боли, когда я схватил ее за запястья. Тоже синие.

Нахмурился, пытаясь восстановить в памяти события вчерашнего дня. Я нажрался. Сильно, как всегда. В хлам полный, не видя и не слыша ничего. В том числе проклятых демонов внутри.

А потом утро. Резкое, с ароматом земляники. Был же он? Аромат… Или рыжая побитая девка мне привиделась. Она так вылетела из комнаты, что я подумал, что это сон. Кажется, нет.

– И рыжую эту девчонку не трогал? Тогда кто ее так?

Отец заметно расслабился. Понимал его. Мои выходки были зачастую не самыми детскими. Квартира едва ли не трещала по швам, но существовали грани, которые даже я не преступал.

Как однажды я услышал неожиданную защиту в свой адрес от бесхребетной Вероники: мол, я урод, но не отморозок. Даже посмеялся тогда. И вазочки ее любимые стал прятать в шкаф перед попойками. Один хрен разфигачили, но я ж пытался…

А вот вопрос отца застал врасплох. И правда, кто ее так? А потом в голове стали возникать короткие воспоминания. Белобрысая пьяная девка, мямлящая что-то про подругу.

Моя нетрезвая поступь в комнату для гостей. И там неприглядная картина, как трое ушлепков из баскетбольной команды со скамейки запасных пытаются заставить какую-то рыжую дуру отсосать. Судя по выражению ее лица, без согласия.