Сгорая дотла

– Обниматься? – поддразнила я.

– Ага. Не пойми меня неправильно, мне нравится и все остальное… то, что предшествует объятиям. Мне это безумно нравится, – он рассмеялся. – Я не знаю; это восходит к брачным отношениям. К партнерству. Я вел беспорядочный образ жизни, когда был моложе, и, наверное, просто выбросил это из головы. Или, может быть, Кэлли успокоила меня. В любом случае… – он пожал плечами. – Как я уже сказал, я размазня. Из-за всего этого.

– Я тоже, – начала я, но осеклась. – Или, по крайней мере, мне кажется, что я такая. Мы с Дрю так заняты. Мы почти никогда не ходим куда-то вместе, если только это не связано с работой, и…

Кори не давил на меня, а молча ждал продолжения. Но я решила на этом остановиться.

– В любом случае, – произнесла я, – нет ничего плохого в том, чтобы быть размазней. Это даже мило.

– Да, но у понятия «мило» есть и обратная сторона, – серьезно сказал Кори, – и Джорджия знает о ней. Она постоянно мне пишет, в основном, конечно, по поводу Кэлли. Но время от времени она ни с того ни с сего бывает излишне любезной. Она добавляет «я люблю тебя» в каждое сообщение без всякой причины. Например: «Ты должен забрать Кей в час дня. Люблю тебя», – он покачал головой. – И я ведусь на это каждый чертов раз. Я думаю, ладно, она хочет снова быть вместе, и она знает, что я об этом думаю. Я иду к ней домой, мы гуляем вместе – она, Кэлли и я, и это здорово. Такое чувство, что мы… едины. Семья.

Я слушала восхищенно и неподвижно. У меня сдавило горло, когда я услышала эти два слова, произнесенные им.

– Но как только Кэлли ложится спать, я осознаю, какую ошибку я допустил. Джорджия и я… нам не о чем говорить, и все заканчивается тем, что мы просто занимаемся сексом, а это неправильно. По крайней мере, для меня. Никаких поцелуев. Полагаю, она просто удовлетворяет свое желание со мной. Потому что на следующее утро она заводит разговор о том, что мы не должны повторять одни и те же ошибки, о том, что я не хочу поступать правильно – то есть получать степень, – а она не хочет «слишком рисковать ради того, что, скорее всего, не оправдает ее ожиданий». Я злюсь и спрашиваю ее, какого черта она меня пригласила, а она задает встречный вопрос о причине моего прихода к ней домой, и все просто… накрывается медным тазом. Круговорот дерьма повторяется вновь и вновь.

– Ты все еще любишь ее? – медленно спросила я, в глубине души удивляясь, что задаю этот сугубо личный вопрос парню, за которым стояла в очереди в банке менее тридцати часов назад.

– И да и нет, – ответил Кори. – Она мать Кэлли. Я всегда буду любить ее за это, в некотором смысле. И видит бог, я бы постарался обернуть это в пользу Кэлли, потому что если есть любовь, хотя бы небольшая, тогда есть шанс, верно? Это то, в чем я себя убеждаю, несмотря ни на что.

– Звучит так, словно Джорджия, – «манипулятивная стерва», – подумала я, – тоже не совсем знает, чего хочет.

– Я думаю, она точно знает, чего хочет, и я, вот такой, точно не вхожу в ее планы, – вздохнул Кори. – Прости, что вывалил все это на тебя. На самом деле я впервые говорю об этом. Довольно запутанно, я знаю.

– Ты пытаешься поступить правильно.

– Думаешь, это все, что в моих силах?

– Я не знаю, – пробормотала я.

– Мне кажется, что я давно не принимал правильных решений, – вытянув шею, он посмотрел мне прямо в глаза, и я почувствовала теплоту в его взгляде. – Эй, прости, что наговорил тебе гадости о твоих деньгах и о нежелании иметь детей. Я перегнул палку. Я просто чувствую, будто…

– Что? – тихо спросила я.

– Будто я знаю тебя очень давно. Немного странно, правда? Но именно поэтому я только что почти сто часов говорил о дерьме, что происходит у меня с Джорджией. Обычно я так не срываюсь. С тобой легко найти общий язык, Александра.

Он снова улыбнулся своей удивительно очаровательной улыбкой, хотя эмоции в его глазах были гораздо глубже, чем глупая ухмылка. Я чувствовала, как они затягивают меня, покуда то, что я видела, не стало моим собственным отражением в карих бархатных глубинах, и та я, что находилась там, сильно отличалась от той, с кем я боролась в зеркале каждое утро. В отражении его глаз я была мягче, теплее.

Я села и неохотно высвободилась из его объятий. Мои руки сжались на коленях, когда слова вырывались наружу.

– У меня есть сомнения.

Кори нахмурился.

– По поводу чего?

– По поводу замужества.

Пауза.

– Так.

– Может, я просто волнуюсь. А может, и нет. Просто иногда мне кажется, что мы с Дрю обручились, потому что так было логично, а не потому, что мы… – я глубоко вздохнула. Чувство вины быстро сменилось облегчением, когда я высказала, что было у меня на душе. – Мы вместе с колледжа, – добавила я уже спокойнее. – Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Я тогда только разорвала серьезные отношения, а Дрю был рядом, не давил, просто был моим другом, – я покачала головой. – Я так ясно теперь это вижу, даже тогда… Даже тогда он действовал медленно и в нем совсем не было страсти. Я думала, он дает мне время пережить мой разрыв. Но после того, как мы стали парой, страсти все еще было… недостаточно.

Кори приподнял бровь. Мое лицо пылало.

– Я думала, что редкое проявление нашей… страсти объяснялось тем, что мы оба заняты. На самом деле я не ставила под сомнение наши отношения. Они были чем-то само собой разумеющимся как для всех, так и для нас самих. У нас были общие цели… Мы оба получили высшее юридическое образование в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Помолвка была чем-то вроде неизбежного решения или деловой сделки. Это не его вина. И не моя. В ту ночь, когда мы обручились, мы обсудили наши жизненные цели и заключили соглашения, как, например, решение не заводить детей, а затем он надел это кольцо мне на палец так, будто для него это было все равно что взять ручку и подписать контракт. Я улыбнулась и сказала: «Да». Мы кратко поцеловались, а потом он заявил, что ему нужно завершить кое-какую работу перед сном. Так что я… – я остановилась и взглянула на внимательно слушающего Кори. – Поверить не могу, что рассказываю тебе об этом.

Слабая ухмылка снова появилась у него на лице.

– Я тоже.

– В любом случае тут особо нечего добавить. Я легла в постель и ждала его. Ждала и ждала до тех пор, пока не уснула. Думаю, он вышел из домашнего офиса к двум. На следующее утро мы встали и занялись своими делами, словно ничего не изменилось. Думаю, так и есть, за исключением того, что теперь нужно планировать вечеринку по случаю помолвки и свадьбу. Это отвлекает меня от работы, но не более того.

– Погоди, погоди, погоди, – произнес Кори. – Ты хочешь сказать, что у вас не… Я имею в виду, он не… даже после того, как вы обручились? Вы… когда-нибудь?

Мое молчание было достаточным ответом, и он тихонько присвистнул сквозь зубы.

– Он что, сумасшедший?

– Нет…

– А я думаю, что да. Быть вместе, и не… – он безнадежно махнул рукой. – Господи, Алекс, ты прекрасна. Умна. И невероятно сексуальна…

– Ты считаешь меня сексуальной? – поинтересовалась я.

Я ничего не могла с собой поделать. Может, со стороны это выглядело жалко, но от Дрю я сто лет не слышала ничего подобного. Я почувствовала, как по спине пробежал трепет.

– Ты шутишь? Ты сногсшибательна. Если бы мы с тобой… Я имею в виду, если бы мы были… – Кори прислонился к стене и рассмеялся. – Ты можешь попросить меня заткнуться и положить конец страданиям. Сейчас самое время.

Я не засмеялась. Я даже не улыбнулась. Странная, глухая боль, существование которой я отказывалась признавать, кровоточила во мне, точно старая рана.

– Я не хочу, чтобы ты молчал, – сказала я ему. – Приятно это слышать. Я так давно не слышала ничего подобного, ко мне давно никто не прикасался, и у меня не было близости ни с кем на протяжении нескольких месяцев. Я постоянно занимаюсь йогой и убеждаю себя в том, что это помогает снять напряжение. По большей части это правда. Но также я занимаюсь ей потому, что так пытаюсь сохранять контакт со своим телом. Вдохнуть в него жизнь, разогнать кровь, потому что я чувствую, что живу только в своей голове, а мое тело кажется таким холодным и пустым. Если это имеет значение.

– Да, – проговорил он хрипло. – Я понимаю.

Я моргнула. Низкий, хриплый голос Кори вывел меня из этих странных раздумий. Я никогда не говорила правды – даже Лайле – до этого момента. У меня не было слов, чтобы описать мучительное чувство сожаления каждую ночь, когда я ложилась спать рядом со своим женихом, который даже не прикасался ко мне, не считая нежного поцелуя в щеку. Я сказала все это вслух, но не Лайле и не другой близкой подруге, а Кори Бишопу, мужчине, которого я встретила совсем недавно, и стыд, точно узел, скрутился у меня в животе.

– Я не должна была этого говорить. Дрю – замечательный человек. Он – сама доброта и любезность. Любая женщина сочтет за счастье заполучить такого мужчину. Мне повезло с ним. Может быть, я просто эгоистична или избалована, но я хочу…

– Чего? – Кори сверлил меня взглядом. – Чего ты хочешь, Алекс?

За долю секунды у меня разыгралось воображение. Сильное тело рабочего, восхитившее меня в Кори, теперь предстало в обнаженном виде в моем воображении: рельефные и глубокие линии мыщц, гладкая кожа, местами покрытая татуировками, – не сомневаюсь, что у него их было несколько, – и эти его большие руки… Я видела их – чувствовала – на своем теле: он касался меня, хватал, брал.

Я была с ним, моя голова была запрокинута, мои волосы растрепаны и распущены, чтобы он мог запустить в них свои руки. Я принадлежала ему, была в его плену и власти, позволяя делать все, что он хотел. И не было ничего сексуальнее и ничего приятнее, чем подчиняться Кори, позволять ему делать все, что ему заблагорассудится, потому что это было именно тем, чего я жаждала…

Я моргнула и чуть не застонала вслух.

«Боже, что со мной такое, черт побери?»

Я попыталась вспомнить то, о чем говорила.

– Ничего. Я ничего не хочу. Наверное, снова уснуть. Я становлюсь раздражительной.

Кори кивнул со странным, загадочным выражением лица, и на одно ужасное мгновение мне показалось, что он увидел себя в моей мечте. Затем он мягко улыбнулся и похлопал себя по плечу.

– Располагайся.

Я колебалась, задаваясь вопросом, могу ли я себе доверять.

«Возьми себя в руки. Твои крайне неприличные мечты о Кори – результат страха и усталости, не более».

Я склонила голову к его плечу, он обнял меня. Сильные, мускулистые, но в то же время теплые и успокаивающие руки. Надежные.

Я закрыла глаза, чувствуя себя в абсолютной безопасности. Должна признать, что возбуждение, которое я испытала здесь и сейчас, не имело ничего общего со страхом или усталостью. Совсем ничего.

Глава 10

Кори

Впервые с момента начала этого испытания я действительно заснул. Я заснул, обнимая Алекс, и проснулся, защищая ее в своих объятиях. Это был лучший сон, на который мог надеяться человек, запертый в банке с вооруженными психами под безжалостным люминесцентным освещением и с бетонной плитой вместо кровати.

Будь проклята эта женщина и будь проклято мое глупое сердце за то, что я пытался ухватиться за все, сказанное ею о своем женихе прошлой ночью.

Ее жених. Кстати, о сумасшедших…

Он, должно быть, невменяемый, раз спит рядом с этой женщиной каждую ночь и просто… что? Ничего не делает? Безумие.

Я крепче обнял Алекс, и в мой мозг закралась совершенно низменная мысль.

«Она моя. Здесь, по крайней мере, она моя».

Конечно, это не так. Алекс не принадлежала никому, кроме самой себя. Я чуть не рассмеялся вслух, подумав о том, что бы она сказала на такое заявление о праве собственности. Я представил, как она хмурит брови и как в ухмылке у нее приподнимается уголок рта. Затем она разворачивает большую лекцию об упрямстве мужчин, а я просто слушаю, как она говорит, она говорит, а я слушаю…

Я одернул себя и выругался себе под нос. Я зашел слишком далеко, фантазируя о том, как она читает мне нотации.

«Это нужно прекратить. Ты заблуждаешься, ведь, когда все закончится, это разрушит тебя, если ты сейчас же не возьмешь себя в руки».

Я кивнул, поклявшись держаться на расстоянии и меньше делиться чем-то личным – «Господи, неужели я действительно сказал ей, что мне нравится держаться за руки?» – и сосредоточься больше на том, чтобы выбраться отсюда. И начну я прямо сейчас.

Я медленно попытался высвободиться из объятий Алекс, лежавшей у меня на груди, но она пошевелилась и проснулась. Сонная легкая улыбка коснулась ее губ, когда она села, и, черт возьми, мое сердце бешено забилось при виде этого. До нее еще не дошло осознание того, где она находилась, и опасность, с которой мы столкнулись, и поэтому она так улыбалась. Мне.

– Доброе утро, – прошептала она.

– Доброе утро, – ответил я, и, прежде чем понял, что происходит, небольшое пространство между нами исчезло, и мои губы прильнули к ее губам. Она не пошевелилась и не отстранилась, но я услышал тихий хриплый вздох, когда мои губы коснулись ее, так мягко…

…а затем из коридора донесся звук хлопнувшей двери. Адреналин хлынул по моим венам, заставив меня вскочить.

Снаружи поднялась суматоха, как будто в нашу сторону надвигалась буря. У меня сердце в пятки ушло, и я высвободился из цепких рук Алекс, пытающейся остановить меня, не давая мне встать. Я подкрался к окну и выглянул наружу.

Дракула, Фрэнки и Оборотень стояли за дверью соседнего кабинета. Они ворвались внутрь, но я успел заметить телефон в руках Драка.

Я слышал крики, плач, приглушенные проклятия, безжизненный голос Дракулы и квохчущий смех Фрэнки. Допрос. И почему-то я был абсолютно уверен в том, что в руках Драка телефон Амиты.

Мое сердце екнуло, и я поспешил к Амите, которая лежала, свернувшись калачиком, и все еще спала.

– Амита! – прошипел я. – Проснись!

– Что?..

– Твой наушник. Дай его мне, – я оглянулся через плечо. Они придут с минуты на минуту.

Она вытащила выключенный наушник и протянула его мне.

– Не говори ни слова, – сказал я ей.

– Я не…

– Никто из вас, – прошипел я группе. – Ни единого слова!

Я сунул наушник в задний карман и сел. Резко. Я почувствовал, как он сломался – и при этом ушиб мою задницу – как раз в тот момент, когда дверь рывком распахнулась.

Фрэнки, Оборотень и Дракула ворвались внутрь. У всех маски были сдвинуты на макушки. Сохранять анонимность явно больше не имело смысла. Все заложники проснулись, раздались приглушенные крики или вздохи.

Дракула обвел взглядом помещение.

– Бюро находок, – сказал он своим безжизненным голосом. Он вертел телефон в руке снова и снова, точно колоду карт. – Кто-нибудь терял телефон?

Его угрожающий тон не обещал ничего хорошего, но, к счастью, моя группа держала рот на замке. В частности, Амита. Я не смел взглянуть на нее, но мысленно приказывал ей не говорить ни слова. Несмотря ни на что.

Драк присел на корточки посреди маленького кабинета, пристально рассматривая каждого из нас по очереди, в то время как Фрэнки взволнованно прыгал с ноги на ногу позади него. Очевидно, у него была еще одна доза веществ, на которые он подсел.

Оборотень стоял на страже в дверном проеме. Его лицо, без маски, было простым и усталым и не таким чудовищным, как у его товарищей. Он напряженно наблюдал за происходящим, его темные глаза нервно блестели.

Дракула держал айфон двумя пальцами. Тонкий и новый – последняя модель, с простой глянцевой черной поверхностью.

– Это последний кабинет. И, должен сказать, что мое терпение вот-вот лопнет на хрен.

Фрэнки хихикнул у него за спиной, его рябое глупое лицо перекосило от радости, а язык вывалился, как у собаки.

– Прошлой ночью, – сказал Драк, – мои монстры рылись в драгоценностях и заметили кое-что необычное в этом телефоне. Казалось, по нему говорил призрак. Представляете?

Слева от меня застонала Сильвия. Я не осуждаю ее. Непринужденные, разговорные фразы Драка в сочетании с его безжизненным голосом звучали жутко. Алекс нащупала мою руку и сжала.

– Любопытная штука. Мой человек поднял трубку. Этот тупой, безмозглый ублюдок, не слушая, кто говорит, сразу поздоровался. Представляете? Он поздоровался.

Я облегченно вздохнул: получается, они не слышали, как Амита разговаривала с полицией. Но не тут-то было.

– Оказывается, он поздоровался с полицией, – продолжал Драк. – Они пытались вступить с ним в контакт, но у него хватило мозгов принести телефон мне, и как раз в тот момент, когда сел аккумулятор. Ну, не дерьмо ли, а?

Скулы Драка свело от ярости, и я увидел, как его безжизненные глаза стали еще более пустыми. Это была акула, у которой закатились глаза перед убийством.

– Я хочу узнать, кто изливал душу копам, и узнать это я должен сию же, сука, секунду!

Драк рванул вперед. Слова, которые он проревел, все еще звенели в наших ушах, когда он со сверхъестественной скоростью схватил Таню за шею.

Таня издала сдавленный крик и замолчала, когда рука Драка сжалась под ее подбородком. Ее лицо покраснело, губы беззвучно шевелились, и она беспомощно схватила его руку, вцепившуюся в нее мертвой хваткой.

Фрэнки плясал у него за спиной.

– Да! Да! Сделай это, братан! Прикончи эту стерву!

– А я могу, Фрэнки, – сказал Драк, его голос снова обрел безжизненный тон. Он взглянул на каждого из нас и свободной рукой прикоснулся к щеке Тани. – Один небольшой поворот головы…

В фильмах герой боевика всегда смело бросается вперед, глубоким и сильным голосом требуя от злодея, который во всем превосходит его, имея свою группировку и оружие, отпустить девушку.

Я не был героем боевика. Мои руки дрожали, и я был готов обмочиться. Я не был готов умереть, но и не смог бы смириться с тем, что из-за моей трусости кто-то погибнет.

– Это мое, – сказал я отнюдь не смелым и не сильным голосом. Ногти Алекс впились в тыльную сторону моей ладони. Я знал, что она пытается заткнуть мне рот, но боль лишь помогла мне сосредоточиться. – Это мое, – повторил я, на этот раз громче. – Я разговаривал по телефону с копами.

– Чушь! – взвизгнул Фрэнки. – Он врет. Готов поспорить, что он пытается защитить одну из этих сук. Ту, рыжую. Либо Индийскую Принцессу.

Лицо Тани уже было почти фиолетовым, глаза вылезли из орбит, ноги слабо скребли по полу.

– Клянусь, это мое, и я могу это доказать, – сказал я. – А теперь отпусти ее. Отпусти ее.

Драк опустил руки, и Таня свернулась на полу, кашляя, задыхаясь и хватаясь за шею. Сильвия храбро подползла к ней и помогла ей отодвинуться от Драка, который уставился на меня взглядом дохлой рыбы.

– Ну?

Я вдохнул, но мое дыхание сбилось, а сердце бешено колотилось в груди. Я порылся в заднем кармане и достал обломки наушника.

– Я разговаривал с помощью этого.

– Это ни хрена не доказывает! – прорычал Фрэнки. – Братан, почему бы тебе просто не убить этого ублюдка? Или позволь мне! Я сделаю это. Я сделаю это прямо сейчас.

– Это изящный танец, который мы танцуем с полицейскими. Где-то плюсы, где-то минусы.

Он опустился передо мной на колени, вытащил из-за пояса брюк кольт 45-го калибра и прицелился мне между глаз.

Каждый мускул в моем теле напрягся, дыхание перехватило.

«Вот и все. Кэлли… Я люблю тебя…»

– Сперва минусы, потом плюсы, – пробормотал Драк. – Амита Патель.

Я сумел сдержаться и не вздрогнуть. Замешательство боролось со страхом, а мой взгляд был прикован к маленькому черному дулу пистолета.

– Д-да? – выдохнула Амита.

– Вставай.

Я облизнул губы:

– Погодите…

Драк щелкнул предохранителем, и слова замерли у меня на устах. Драк, все еще целясь в меня, заговорил с Амитой, будто с маленьким ребенком.

– Знаешь, что я ненавижу больше всего на свете? Повторять. В другом кабинете есть тупая сука с пальцами размером с польские сосиски, которая могла бы это подтвердить. Помнишь ее? Вста-вай.

Я не видел ничего, кроме этой маленькой черной дыры небытия, а затем Дракула прижал дуло к моему лбу.

– Взглянешь на него еще раз, и я вышибу ему мозги.

Кровь в моих венах застыла. Мое сердце превратилось в ледяной шар, излучающий холодный страх из моей груди. Рука Алекс в моей руке была единственным теплом, оставшимся в мире.

– Хорошо, – прошептала Амита, поднимаясь на ноги. – Ладно. Пожалуйста… не трогайте…

– Заткнись на хрен! Скоро ты отсюда выйдешь.

– Я… я? – Амита ахнула.

Дракула убрал пистолет от моей головы – казалось, будто груз всего мира свалился с плеч, – и присел на корточки, изучая меня, склонив голову набок.

– Ты, – ответил он ей. – Часть танца. Похоже, ты что-то значишь для кого-то важного, и отдав тебя, мы получим что-то важное взамен. Где-то плюсы, где-то минусы.

Я не осмелился взглянуть на нее прямо, но увидел, как Амита бросила на меня прощальный взгляд, прежде чем Болотная Тварь вывела ее из помещения, как раз когда вошла Мумия.

– Нашел, – с руки Мумии свисал белый кабельный шнур. – Думаю, подойдет.

– Так давайте проверим, а?

Драк поднялся на ноги, взял белый шнур у своего помощника и вставил один конец в гнездо телефона. Мое сердце дрогнуло.

«А чего ты ожидал? – с горечью подумал я. – Что ты перехитришь бандитов своим гениальным планом?»

По крайней мере, Амита была в безопасности. Да, это так. Отец бы одобрил.

Драк подключил сотовый телефон к розетке под окном, а затем снова повернулся к нам.

– Итак, расклад такой. Наш с копами изящный танец принял неудачный поворот. Они обманули меня, разговаривая за моей спиной. Возможно, с тобой, – сказал он мне, – возможно, с кем-то другим. Возможно, с мисс Патель, которая только что провальсировала через парадную дверь. На самом деле, я бы поставил десять тысяч из тех денег, которые мы собираемся украсть, на то, что этот телефон принадлежит мисс Патель и что вы, мистер?..

– Бишоп, – глухо проговорил я. – Кори Бишоп.

– Я готов поспорить, что мистер Бишоп по глупости решил сыграть героя в надежде спасти ее. Поздравляю. Миссия выполнена.

Искра надежды зажглась… а затем погасла после слов Драка.

– Чтобы получить то, что мы хотим, нам нужно было освободить ее. Но кто-то должен быть наказан за этот проступок.

Фрэнки хихикнул и вытер слюну с подбородка.

– Сейчас этот телефон зарядится, и мы узнаем, кто на самом деле его владелец. Если это вы, мистер Бишоп, я вознагражу вас за то, что вы сказали правду, всего лишь выколов вам глаз. Если же вы лжете… – он направился к выходу, но остановился, кивнув Фрэнки: – Убей его.

Глава 11

Кори

«Убей его, убей его, убей его…»

Эти слова похоронным звоном прозвучали в моей голове в такт медленному, глухому удару сердца. Алекс так сильно сжимала мою руку, что ее ногти оставили отпечатки полумесяцев на моей коже.

Фрэнки плясал, как нетерпеливый шимпанзе, хотя мне показалось, что в его глазах отражался страх. Сомнение. Если бы он не был под действием наркотических веществ, у меня была бы надежда, что он не рискнет. Но какие бы наркотики он ни принимал, они придавали ему маниакальную, мнимую опрометчивость.

У двери Оборотень так разочарованно покачал головой, будто безнадежно утратил смысл жизни. Я приложил усилия, чтобы успокоиться и подумать. Может быть, в Оборотне было что-то такое, чем я мог бы воспользоваться, чтобы спасти свою задницу.

Но сколько времени потребуется для достаточного уровня заряда телефона, чтобы разблокировать его и найти селфи Амиты на заставке? Я предположил, что у меня есть максимум минута, чтобы придумать что-нибудь, что угодно, но мой разум заклинило.

Никто не смотрел на меня. Все были загипнотизированы мобильным телефоном и ждали. Как будто был возможен какой-то другой исход. Как будто мы все не знали правды.

На полу засветился экран мобильного телефона. Фрэнки издал возглас, а Алекс схватила меня за руку второй рукой.

– Нет… – прошептала она.

Фрэнки присел на корточки у телефона, его палец плясал по спусковой скобе оружия, лицо расплылось в широкой улыбке.

– Ха! Прямо на экране! Амита, сука, Патель. – Он злобно хихикнул и указал на меня, как школьная сплетница. – Лжец! Ты труп, лжец. Тебе конец.

– Не делай этого, – крикнула Таня слева от нас. – Пожалуйста.

– Ты не убийца, – Кэрол обратилась к Фрэнки. – Ты хороший парень…

– Заткнись, старая карга.

Оборотень оглядел коридор, неловко переминаясь с ноги на ногу:

– Забей, Фрэнки.

– Черта с два! Ты слышал моего брата. Я должен это сделать, – AR-15 Фрэнки все еще был у него на плече. Он взял его в руки и прицелился в меня. – На колени. В центр!