Восстание

– Двести человек, – ответила я и тяжело вздохнула. – Нас не хотели выпускать из этого бункера. Вот мы вшестером сбежали оттуда, потому что там нельзя было оставаться. Правительство уже знало, что мы были там. Уже везде было опасно, даже сейчас мы не в безопасности.

– Кстати, в каком городе мы остановимся? – откликнулся Слава. Я посмотрела на Вову, он что–то упорно вспоминал.

– Мы примерно едем день. Завтра будем уже в шестидесятом, если я не ошибаюсь.

– Так скоро? – удивилась Варя, Вова с улыбкой кивнул ей головой.

– Это очень быстрый поезд, он грузовой. Пассажирский намного медленнее, правительству ведь не хочется ездить без комфорта!

– То–то меня тошнит! – пошутила Аня. – Откуда ты это все знаешь? – спросила она друга.

– Я перевожу грузы… перевозил. А чем занималась вы?

– Я охотилась… мы делали оружие… я помогала родителям в пекарне… – слышались ответы с разных сторон, только мальчики до сих пор молчали. Они разговаривали исключительно с Варей, и потому она повторила для них вопрос. Они тут же отреагировали на ее голос.

– Я работал в лесу, – отвечал Коля, все перевели взгляд на его друга Артема. Он до сих пор испуганно на всех нас смотрел. – Артем, а чем занимался ты?

– По вечерам я читал книги вместе с мамой, – отвечал он, смотря куда–то в пустоту. Ему было больно вспоминать об этом, я видела. – А днем я работал с отцом на полях. Потом мы вместе шли домой, где нас ждала мама на крыльце. А потом эти чертовы Дежурные убили их! – он начал захлебываться своими слезами. – Убили! – отчаянно выкрикнул он. Варя тут же пододвинулась к нему и обняла. Он всхлипывал, положив ей свою голову на плечо. Все оставшееся время до остановки поезда, мы не трогали его, он не хотел больше разговаривать с нами. Этот мальчик с черными, как уголь волосами забился в угол и сидел там, думая о чем–то своем. Мое сердце сжималось всякий раз, когда я смотрела на него. Мне хотелось обнять его, как это было можно делать только Варе, но он никого больше не подпускал к себе так близко.

Поезд, наконец, остановился. 60–й город. Мы все спрятались, затаились, когда двери вагона раздвинулись в стороны вновь. Но на этот раз все было по–другому. Тут было дико. Я даже высунулась немного, чтобы разглядеть то, что творилось на станции. Толпа людей ломилась к поезду. Дежурные безжалостно расстреливали тех, кто прорывался вперед. И все–таки Дежурных было меньше, чем всех этих людей. Пробегая мимо трупов, они забегали в вагоны. Наш вагон был не исключение. Тут была целая орава людей. В течение получаса сюда забегали и забегали. В этот вагон вместилось бы человек пятьдесят. И мне казалось, что тут было уже достаточно людей для одного вагона. Все полчаса я наблюдала за тем, как забегали рабочие в вагон, как они переговаривались между собой. При этом всем слышались на заднем плане крики, выстрелы. Я затыкала уши, не выдерживая этого. Потом двери вагона вновь закрылись. Все люди замолкли, все погрузились во тьму.

– Так–так–так, – произнес мужской голос, включив фонарь и направив его на сторону, в которой сидели Аня, Слава, Тая и Вика. Подруга тут же кинула на меня умоляющий взгляд, а я не знала от чего ее спасать. Автоматически я бесшумно достала из кармана куртки пистолет. – Кто же вы такие? – продолжал мужчина.

– А вы кто? – спросила я и уверено направила на него ружье. Он обернулся и ослепил меня, Варю и Вову своим фонариком. Он улыбался нам. Это был мужчина лет сорока. – Не могли бы вы опустить свой фонарик?

– Как на счет пистолета, барышня? – парировал он. Я внимательно осмотрела его и рядом стоящих с ним людей, прежде чем опустить пистолет. В лице не было правительского наглого выражения, одежда на них была рабочей, а глаза у всех были голодными. Это определенно были обычные рабочие. Признав в этих людях своих, я улыбнулась им, положив оружие обратно в карман. – Из какого города?

– Мы втроем из 104–ого, сзади вас двое из 102–ого, двое – из 105–ого. Еще двое мальчишек, они тоже из 105–ого, – четко проговорила я. – Сколько вас здесь? Человек тридцать точно, наверное, будет.

– Так и есть, нас здесь сорок, считая вас, – отвечал другой голос из толпы людей. – Тут Васе нужна помощь, его задели.

– Мы сможем вам помочь, – ответила весело Вика и со своей аптечкой направилась в сторону, где был тот самый раненый Вася.

Все оставшееся время до следующей железнодорожной станции мы знакомились с людьми из 60–ого города. У всех были разные судьбы, но была одна цель. Все хотели отомстить правительству. Все ехали на восстание. Это радовало меня. Еще через два дня мы были уже в 20–ом городе, еще люди, нас стало еще больше. В этом городе была та же ситуация, как и в 60–ом. Люди цеплялись за эту возможность уехать на грузовом поезде к 1–ому городу. Они специально готовились, считали дни до прибытия поезда. И оставался всего лишь день до прибытия в главный город правительства. Все были как на иголках. И я в том числе. Я на сто рядов проверила свои и Варины запасы в рюкзаках, я проверяла на месте ли мое оружие. Я думала, что мы будем делать, когда двери вагона раскроются. Там наверняка будет много охраны и Дежурных. Возможно, нас тут же всех пристрелят. Я даже представить себе не могла станцию 1–ого города, я не могла себе представить, что представлял собой этот город. Я не знала, что будет. И поэтому я жутко нервничала.

– Вова, нужно поговорить, – я присела рядом с ним, доставая из своей сумки мазь. Он стянул с себя форму. Рана на его руке почти затянулась. Все–таки эти лекарства для людей, живших в десяти городах правительства, были невероятными! Все заживало на глазах. Я втирала эту волшебную мазь в рану Володи и думала о том, как мне повезло, что я встретила его. Я даже немного улыбнулась, что, наверное, выглядело странно.

– О чем ты хотела поговорить? – серьезно спросил он меня, когда я закончила обрабатывать ему рану.

– Позаботься о Варе, если со мной что–нибудь случится, – я посмотрела ему прямо в глаза. Он хотел что–то уже сказать мне.– Пообещай мне. У нее нет больше никого роднее нас, Вова. Ты пойти, что ты нам как брат. Если меня не станет, ты должен помочь ей, у нее больше никого не будет, кроме тебя. Пообещай мне.

– Обещаю, – ответил друг вполне серьезно. – Но ты должна пообещать мне, что ты будешь жить, чтобы не произошло. Если так выйдет, что ты куда–то исчезнешь, то знай, что Варя будет со мной. Но ты должна жить, Таня. Пообещай.

– Обещаю.

31

Как только мы обменялись с Володей обещаниями, поезд остановился. Внутри все переворачивалось от неизвестности того, что должно было сейчас случится. Мы все стояли наготове. Двери вагона раздвинулись. И вот она была передо мной. Станция 1–ого города. Она была огромной, перрон был длинным. Еще тут стояло огромное белое здание, которое даже нельзя было сравнить с домом Дежурных в 104–ом. Настолько все было здесь чужим, холодным и возвышенным. Но не архитектура поражала меня, а отсутствие людей. Здесь никого не было, только гулял ветер по станции. Мы все вышли из вагонов. Было огромное количество повстанцев, но охраной и Дежурными тут даже не пахло. Но почему? Где была вся охрана? Все люди без исключения не знали, что делать дальше. Я догадывалась, где могла быть охрана. У самого 1–ого города, это ведь всего лишь была станция, которая была недалеко от главного города всего материка.

Я не знаю, сколько было нас всего. Может триста, пятьсот и более человек, но никто из нас не знал, что теперь делать дальше. Мы были муравьями, которые не могли отыскать свой муравейник в огромном лесу. Все начали рассаживаться по грузовикам. Мы с ребятами тут же побежали к ближайшей машине, чтобы занять места, так как людей было просто море. Кроме меня, Вовы, Вики, Вари, Ани, Таи, Славы и мальчиков в машину поместилось еще человек двадцать. И множество грузовиков двинулись прямо к городу. По пути нашей машине попадались уже мертвые Патрульные, которых по пути, видимо, убивали те, кто ехали впереди всех. Все это было странно. Неужели не было людей, которых можно было послать на станцию? Это не давало мне покоя. Погруженная в свои мысли, я не замечала, как быстро летело время. Мы ехали час до города, которые я восприняла как минут десять. И вот врата в 1–ый город. Это были величественные врата, высокие, красивые. И их никто не охранял, более того они были открыты. Мы въехали. Высокие белые здания города были повреждены, а ровные улицы были пустынны. Вова останавливал машину, мы даже выходили и проверяли есть ли люди в зданиях. Но никого не было, кругом была тишина. Я думала, что это все сон, пока не раздался какой–то грохот. Он доносился довольно далеко от нас. Но даже издалека было видно, как от здания отваливался огромный кусок. Тут были люди, и эти люди уже вели войну. Все грузовики направились в сторону взрыва. Признаться, мне было не по себе, мне было страшно. Вова с нахмуренным лицом вел машину, крепко вцепившись в руль. Все вокруг снова утихло, никаких грохотов и взрывов. Мы тихо проезжали вдоль улиц. И вдруг впереди нас взорвался один из грузовиков. Кто–то из засады следил за всеми нами. И тут началось пожарище. Еще пару грузовиков взорвали. Все люди покидали машины, разбегались кто куда. Наш грузовик тоже опустел. Мы забежали в какое–то здание. Все были на месте. Нас было еще восемь. Мы с Аней переглянулись и приготовили оружия.

– Кто–то специально взрывает грузовики, – рассуждала я, наблюдая из окна за тем, что происходило снаружи. – Возможно, этот кто–то на крыше.

– Нужно забраться повыше, чтобы посмотреть, – откликнулась Аня.

– Наша цель – правительство, – напоминал Вова. – Чтобы чего–то добиться этим восстанием нужно идти на главную площадь, где вероятнее всего и ожидают.

– Стой. Поджидают. Ну, конечно, они поджидают нас! Они как раз и уводят всех людей к площади. И как раз там и сосредоточена вся охрана. Но с другой стороны, нас же столько много…

– Вот именно! Мы всю эту охрану снесем к чертям! – живо реагировала Аня на мои слова. – Хватит отсиживаться здесь. Погнали! – и мы вышли из здания, направляясь за обезумевшей толпой. Все толкались, давили друг друга. Поэтому я не сразу заметила, как отбилась от остальных. Я только видела перед собой рыжую голову Ани. Остальных же рядом не было, они растворились в толпе. У меня начиналась паника.

Перед нами вырастал дом Правительства, огромный, окруженный оградой. Ворота были здесь закрыты. Люди ломились туда, пытались перелезть эти ворота, но все безуспешно. Я была словно в каком–то тумане. Я уже ничего не понимала. Я потеряла Варю и Вову, вот что волновало меня. Я выкрикивала их имена, искала их в толпе, но из этого ничего не выходило. Вдруг заработали громкоговорители на площади перед домом правительства.

– Друзья! – раздался властный правительский голос. Это был президент. – Своими жалкими попытками восстать против нас вы ничего не добьетесь. Предлагаю вам просто уйти, и мы все забудем обо всем этом, как о страшном сне. Если в течение получаса вы все не уйдете, пеняйте на себя! – это была угроза, но люди продолжали бушевать. Я и сама уже хотела войти в этот дом правительства и убить этих бесчувственных людей. Я сама начала пробираться к воротам, я пыталась перелезть через них, мне помогали перелезать, но ничего не выходило, они были слишком высокими. Мне хотелось справедливости, мне хотелось мести. Я кричала об этом, но меня никто не слышал кроме меня самой. Меня радовало одно в этот момент. Единство. Мы все были разными людьми с разными судьбами, но мы все хотели одного. Мы хотели мира. Толпа не расходилась. В течении получаса мы пытались сломить ворота к дома, но ничего не выходило. – Во благо спасения! – торжественно раздался голос президента. Это означало одно. Будут жертвы, станет их еще больше. И это радовало людей правительства.

Все уже забыли про ворота, забыли про все на свете. Со всех сторон на нас надвигались люди в военной форме. Это была их армия. В руках они уверенно держали оружие. Сначала они просто шли, но потом они безжалостно начали стрелять по толпе людей. Я пробиралась поближе к ним, мое оружие было готово, я не хотела просто стоять и ничего не делать, я мстила в этот момент. Я сама убивала этих тварей, которые не чувствовали сострадания. Кто–то в рукопашную справлялся с ними, у кого–то тоже было оружие, как у нас с Аней. Я оглянулась по сторонам, она до сих пор была рядом со мной. Она уверенно шла вперед, стреляя по этим варварам, и попадала прямо в цель. Казалось, вся площадь у дома правительства была залита кровью. Она была повсюду. И было больше крови военных, чем крови обычных людей. И это радовало. Нас было больше, мы были сильнее духом, у нас было, за что бороться. Только за счет этого мы и побеждали. Во мне росло чувство гордости. Я гордилась тем, что я родилась в семье обычных рабочих, я гордилась тем, что решила бросить вызов правительству. Я гордилась каждым своим выстрелом, который сбивал с ног военных. Они начали отступать, им нужна была подмога. И вдруг раздался шум вертолета. Сбрасывали бомбы. Упала первая. Крики, огонь. Я испугалась. Я отчаянно кричала имена Вовы и Вари, но мне никто не отвечал. Меня начинало трясти. Вторая бомба, второй взрыв. Крови рабочих становилось больше. Армия до сих пор продолжала стрелять в нас. Мою руку задело в предплечье. Я разозлилась. Я заставила рухнуть на землю еще нескольких человек. Вдруг меня кто–то позвал. Это была Аня. Я направилась к ней, я бежала противоположно направлению толпы. Аня сидела на земле. Она не могла встать, из ее ноги фонтаном шла кровь. Я быстро достала из своей сумки жгут. За счет его кровь у подруги начала постепенно останавливаться.

– Таня, не теряй времени даром! – кричала она, чтобы я смогла ее расслышать. – Я не прощу тебе, если ты не замочишь еще парочку этих вонючих солдафонов! Со мной все будет отлично, беги!

И я побежала. На моих руках была кровь, из меня самой хлестала кровь, даже во рту был вкус крови. Я верила, что этот день войдет в историю как " Кровавое восстание". Но, несмотря на все жертвы, мы должны были победить. Нам всем нужна была свобода, мы все устали от рабства.

Я снова слышала, как меня звали. Я остановилась. Мое имя выкрикивал знакомый голос. Он велел мне бежать. Я оборачивалась по сторонам, чтобы отыскать глазами того, кто звал меня. Это был Максим. От удивления мой пистолет выпал у меня из рук, я наклонилась, чтобы поднять его, но так и не подняла.

Еще бомба, еще взрыв. Я была слишком рядом. Меня отбросило в сторону так, что боль расплылась по всему телу, мне хотелось кричать, но я не могла. Меня оглушило. Последнее, что я видела это небо. Лежа на земле, я чувствовала, как из ушей моих и носа текла кровь. Все начинало темнеть, расплываться, кроме голубого свободного неба. Я умирала, я чувствовала это. После этой бомбы я не могла выжить. Я улыбнулась небу, хотя мне хотелось просто орать от боли. Но потом я почувствовала легкость, мне больше не было больно, но глаза мои закрывались. Я умирала.

" Но ты должна жить, Таня. Пообещай" – раздавался голос Володи у меня в голове, и я повторяла ему одно слово.

Обещаю…