На перекрёстке трех миров. Книга 1. Хранительница

Обернулась. Хил продолжал хватать все подряд. Но, неожиданно ему подвернулась лапа Мелкого. Хил в исступлении схватил её и сжал пасть. Мелкий от неожиданности замер, прислушиваясь к ощущениям. Затем в недоумении опустил голову между своих лап, заглядывая на неведомого врага, хлопнул глазами. Хил, почувствовав, что сделал что-то не то, замер, подняв глаза на Мелкого. Осторожно отпустил лапу, виновато хлопнув глазами. Мелкий шумно выдохнул, фыркнул и вернулся к своему делу.

Я громко рассмеялась, глядя на них. Напряжение потихоньку отпускало, на душе становилось радостно. Я опустила мечи, немножко разочаровавшись. Настраивалась-то на смертный бой, но с такими животными ничего не страшно.

Животные добивали оставшихся врагов, а я развернулась в поисках детей.

Они выбежали мне навстречу, и я встретила их крепкими объятиями. Мы стояли втроем, жадно вцепившись друг в друга, словно боясь снова потерять друг друга.

– Нужно уходить – шепнула я, по очереди поцеловав их в макушки.

Не дожидаясь рассвета, наш, пополнившийся отряд, двинулся в обратную дорогу. Дети расселись к столичным на шава́лов.

Мне протянул руку Реммир. Кочевряжиться не было ни сил, ни желания. Села впереди него, с каждым шагом шава́ла расслаблялась и, наверное, задремала. Потому что почувствовала руку, обнимающую за талию.

Хил запрыгнул Мелкому на спину, иначе мог отстать от нас, и мы помчались.

* * *

До стоянки добрались практически под вечер. Солнце только-только начало клониться к закату. Все сидели дружной гурьбой возле костра и ждали нас. Игнат с Люсей вскочили первыми. Игнат с волнением всматривался в моё лицо. Я устало кивнула головой:

– Все хорошо, Игнат. Дети не пострадали.

Люся, подбежав к детям, обхватила их обеими руками, крепко прижав к своему пышному телу. Она бормотала благодарственные слова Хранительнице за спасение.

Ну и при чем здесь Хранительница? Она что ль там мечами махала? Злая я. Это от пережитых волнений и бессонной ночи.

Я потерла ладонями лицо, отгоняя сонливость. У меня есть одно неоконченное дело, иначе опять найду себе оправдание, чтобы оттянуть решение этого вопроса и меня будут одолевать противоречивые сомнения.

Я решительно направилась к детям.

Лина с улыбкой обернулась ко мне. Слава небесам, ведь она опять улыбается. Но тот её взгляд я никогда не забуду и сделаю всё, чтобы никогда его больше не увидеть.

Мы отошли немного в сторону и сели на траву друг против друга. Я немного мялась, не зная, как начать разговор.

И начала разговор, смотря на Марка:

– Мы еле вас нашли. Эти твари научились заметать следы и запахи. Только чудо помогло нам. Если бы у меня была с вами связь, то освободили гораздо раньше.

Дети понимающе кивнули.

– Это может повториться еще раз и мне даже больно думать, что с вами может что-то случиться.

Дети смотрели на меня. Марк, наверное, уже стал догадываться, так как начал часто хлопать глазами.

Я глубоко вдохнула, как перед прыжком в морскую пучину:

– Согласны ли вы стать моими детьми? – смотря на Марка. Все-таки, он старший и волей-неволей несет ответственность и за свою сестру. А может, вообще откажется – начала сомневаться я.

Лина замерла, широко открыв глазки. Она медленно кивнула. Марк по-взрослому смотрел в глаза:

– Тебе придется остаться.

Я кивнула:

– Останусь.

Марк посмотрел на Лину, на меня и сказал:

– Согласны.

Я облегченно выдохнула. Теперь и мне слова говорить нужно. А какие? Пойти к Игнату спросить? Не пойду. Это личное дело нас троих, неужели не подберу нужные слова? Ведь главное, от души их сказать.

– Я беру ответственность за этих детей: Маркела и Неолину. Обещаю заботиться о них и любить как своих детей. И постараюсь сделать всё, чтобы они были счастливы – от этих очень важных для меня слов, потекли слезы.

– И, даже если они будут безобразничать, я все равно буду их любить, потому что это самые лучшие дети на свете.

Едва я произнесла последнюю фразу, меня откинуло на несколько метров назад и тело взорвалось оглушительной болью.

Я потеряла сознание.

* * *

После нападения Диких, спасти удалось весь отряд. Мельсин постарался на славу. Потеряли только детей.

Я скрипнул зубами, ведь были донесения, что Дикие собираются вместе, хотя раньше они ревностно охраняли свои территории. И совершали нападения на «своих» территориях. Что заставило их объединиться? И как им удалось так далеко пробраться?

Я оглядел своих ребят – молодцы, не спасовали.

Каково было моё удивление, когда Тельнан пожал руку иноземке. Тельнан, старый вояка, с которым мы прошли много битв. Уж он – то знает толк в военном деле и просто так не признает девку равному себе. Знать, не проста иноземка. Неужели она наследница?

Не может того быть. Хранительница наверняка признала бы её, и Сила вступила в свои права.

Девчонка, конечно, красивая и отчаянная. У них там, на земле все такие?

Я хмыкнул. Собралась она, понимаешь, в одиночку спасать детей. Что ж мы звери какие? Звери, и те своих детёнышей выручают из беды, неужто ваарцы не помогут.

Когда она в отчаянии схватилась за голову из-за связи, даже у меня сердце зашлось. Надо же из-за чужих детей так убиваться. Хотя, на меня тоже иногда тоска нападает. Сколько по стране мотаюсь, пытаюсь найти своего ребенка и все тщетно. Где же эта дрянь прячется? Вроде уже везде побывал. К Мельсину, видимо придется обратиться, не хотелось личные проблемы примешивать к служебным.

Проникся я к Рите уважением. Мне и самому хотелось выскочить из кустов, когда Дикий схватил девочку за лицо. Я скрипнул зубами. Счастье, что сразу не тронул. А Рита девка интересная. Как будто много лет мечами машет, лицо без эмоций, равнодушное.

Я улыбнулся. Мне Тельнан по молодости тоже так говорил: «У тебя такое лицо становится спокойное, как у профессионального убийцы. Жутко подходить к тебе». Я объяснял, что по лицу враг читает все действия и проявить эмоцию – это дать врагу оружие против себя. Со временем все ребята привыкли. А тут как бы увидел себя со стороны.

Осторожно выпрямил спину, пытаясь размять затёкшие мышцы, одной рукой придерживая уснувшую девушку. Не мудрено. Столько испытаний за короткое время – два боя, ранение. Ничего, приедем, отдохнем как следует. Ребятам тоже отдых нужен.

Я приблизил лицо к её волосам и вдохнул. Приятный запах земной женщины – травы и что-то мне незнакомое. Наверное, её средство для мытья волос. Девушка вздохнула и, чуть повернув голову, доверчиво уткнулась в мою шею. Ох ты ж, епрст. От ее, чуть заметного дыхания, по всему телу пробежала возбуждающая волна, в штанах приятно заныло. Я поерзал, устраиваясь удобнее. Сейчас вдруг проснется, а ей в ягодицы кол упирается. Усмехнулся. Мне теперь с этим колом ехать всю дорогу.

Доехали быстро. Ритины животные умчались в лес в поисках пропитания. Сама девушка проснулась на подъезде к лагерю и выпрямилась, стараясь не касаться меня бедрами.

Я соскочил с шава́ла, разминая затекшие мышцы. Выслушал отчет ребят, что все спокойно. А теперь всем спать. И только собрался прилечь, как услышал дикий крик. Все вскочили, оглядываясь.

И тут я увидел источник крика – Рита каталась по земле, а возле неё испуганные дети. Я сразу понял причину такой сцены. Мне уже приходилось видеть подобное.

Идиотка! Не могла подождать немного. В её уставшем организме нет столько сил, преодолеть такую боль. Может не выдержать и уйдёт на небеса, оставив детей сиротами. От боли она уже хрипела, пальцами скребя землю, а тело выгибало дугой.

Я подбежал к ней, схватил на руки и крепко прижал к себе, чтобы не поранилась. Но её сила была сильнее – при очередном приступе она с криком выгнулась, и я не смог её удержать. Мы упали на землю, крепко приложившись о твердую поверхность. Я обхватил её руками и ногами, зафиксировав конечности.

Игнат носился вокруг нас, в волнении заламывая руки.

– Реммир, а если капсулу Силы ей дать? Не выдержит ведь девчонка.

– Нельзя – сквозь зубы выдохнул я, пережидая приступ – Сила сейчас связь устанавливает. Если добавить – разорвёт нафиг – ожидая очередной приступ, который не заставил себя долго ждать.

Поднялся жар и тело начало гореть огнем. Сквозь одежду я чувствовал её горячую кожу и волны судорог, пробегавших по уставшему телу.

По моему лбу стекал солёный пот, который смешивался с горячим потом Риты. Она металась в бессознательном состоянии, и я ничем не мог ей помочь. Это был её выбор. Но, как же хотелось облегчить состояние этой девчонки, не побоявшейся принять связь и, так бесстрашно принявшей бой за чужих детей. Два боя, если быть точным.

Если бы можно было взять на себя часть её боли, не раздумывая, сделал бы это.

Вот, последняя судорога покинула уставшее тело, и Рита обмякла. Я облегченно откинул голову и расслабил мышцы, отдыхая.

Стоп, в чем дело? Почему я не слышу её дыхания? Я заглянул её в лицо, прислушиваясь. Потом потряс за плечо. Никакой реакции. Я рванул кофту на груди и приложил ухо к груди, пытаясь услышать стук сердца. Ничего. Я поднял голову, обводя взглядом собравшихся. Опустил голову, смахивая ладонью пот.

– Все кончено, она не справилась.

– Нет. Не может быть – Игнат стоял рядом, сжав кулаки.

Он подлетел к Рите и начал яростно трясти её за плечи.

– Ритка, вернись, слышь! Вернись, как человека тебя прошу – его голос перешел на крик.

Затем сел на корточки и сказал, стукнув себя кулаком по груди:

– Полюбил ведь её. Как дочь родную полюбил – уткнулся лицом в ладони, и его плечи затряслись от горестных переживаний.

Вокруг повисла тишина, и среди этой горестной тишины послышался вой девочки. Понять ее можно. Только обрели родного человека и сразу потеряли. Марк смотрел застывшим взглядом.

Тут Игнат вскочил, вытер лицо рукавом и шмыгнул носом:

– Нет, братцы, так дело не пойдет – и с криком – Врагу не сдаётся наш гордый Варяг! Пощады никто не желает! – начал трясти Риту с удвоенной силой.

Её бездыханное тело тряслось от рук Игната. Голова перекатывалась из стороны в сторону.

Я скрипнул зубами. Да дай ты ей умереть спокойно, что ты ее трясешь, как пыльный мешок. Итак настрадалась девка.

В это время из леса вылетели каба́р с леви́ром. Они стрелами мчались к нам, подбежали, тяжело дыша. Левир, не раздумывая, поднялся на задние лапы и прыгнул на грудь девушки передними лапами, налегая всем своим мощным телом. Игнат от неожиданности сел на пятую точку.

Мы все замерли. Никто не ожидал таких действий от животного. А леви́р, отбежав на несколько метров, развернулся и с разбегу повторил своё движение. Раздавит же. Мало того, что тело физически измотано, так еще и поломанной в землю положат.

Неожиданно Рита вздохнула и открыла глаза. Все облегченно загалдели. Я тоже почувствовал облегчение. Жива, слава Хранительнице.

Дети подбежали к девушке, обнимая её. Она с усилием подняла руку, коснулась детей и потеряла сознание. Все склонились над девушкой. Она ровно дышала, иногда сжимая губы от боли и сжимая ладони.

Рядом с ней остались дежурить дети и Игнат с Люсей. Остальным нужно было выспаться.

Я со стоном лег на одеяло и закрыл глаза. Прошло некоторое время, прежде чем я понял, что не смогу уснуть. Поднял голову и огляделся. Ребята шумно посапывали возле костра. Люся с Линой уснули сидя, обнявшись. Игнат с Марком мужественно сражались со сном, потирая глаза и зевая. Я встал и подошел к ним:

– Идите спать.

Марк испуганно покачал головой.

– Идите уже. Мне все равно не спится. Я разбужу если что.

Когда они улеглись, я осторожно взял девушку на руки и понёс на свое место. Чего сидеть истуканом, сплю я чутко. Ей теперь только время поможет и крепость организма. Я положил руку на девушку, обхватив. Если случится очередной приступ, я смогу удержать. Всю ночь она металась в бреду, разговаривала с кем-то, звала.

«Алька, Семеныч. Мама Ева»…

Говорила, что у нее никого нет, а тут маму какую-то зовет. Бредит же, понимающе молчал я, крепко держа в своих объятиях.

«Ромка, не трогай меня, ты горячий» – по телу прошла небольшая судорога. «И я тебя люблю. Не уходи. Да не уходи, пожалуйста» – умоляюще она шептала.

Я скрипнул зубами. Ромку любит. Где-то в глубине души шевельнулось недовольство и какое-то давно забытое чувство ревности. Я прижал её к себе покрепче.

«Кирилл, ты урод. Ненавижу тебя. Суёшь свой…» – а дальше был такой текст, от которого даже я немного покраснел.

Наутро я проснулся, чувствуя взгляд. Рядом сидел Марк, разглядывая то Риту, то меня. От Риты все еще шел жар.

– Нужно довезти её до воды.

Мальчик спокойно смотрел нам меня.

– Она всегда в воде плескалась, говорила вода и лечит и все болезни забирает.

Мальчик то соображает, хмыкнул я. Ведь действительно, при каждом удобном случае, Рита мчалась к воде.

Собирались недолго. Всем хотелось убраться с этого места.

Я сел на шава́ла, Тельнан передал мне на руки девушку. Её животные бежали рядом, время от времени забегая вперед и заглядывая на Риту. Дети сели к ребятам, тоже время от времени оглядываясь.

Надо же. Не часто встретишь такую преданность. Преданность от животных, тем более таких опасных и диких. То, что мы увидели за этот познавательный поход, никто из ребят не забудет, и будут рассказывать своим детям. Как иноземка просидела несколько часов, зажимая артерию, спасая самое опасное животное Ваарии, и при этом ревела навзрыд, словно близкий кто-то погибает.

Увидеть этих животных в бою – это вообще мечта каждого бойца. Не каждый может похвастать, что сражались рядом с каба́ром и леви́ром. Ведь действительно опасные. В мгновение ока леви́р разрывал врага на части. Каба́ру было необходимо два таких мгновения, чтобы разделаться с неприятелем.

А уж как Рита женихов отшивала, наверно в легенды сложатся, и будут передаваться из уст в уста.

И как эта отчаянная девушка не побоялась взять на себя ответственность за детей. Из наших то редко кто соглашается, а уж сразу за двоих, про это я вообще никогда не слышал.

Я покачал головой, перехватывая девушку поудобнее. Маленькая смелая иноземка. С красивым лицом, голубыми, как небо глазами, длинными прекрасными волосами, фигурой как статуэтка нашей Хранительницы, гладкой белой кожей к которой хочется прижаться и вдыхать её неповторимый запах. Ух ты. Куда меня занесло.

Ольгерд сообщил, что неподалёку виднеется озеро.

Ребята после боя и последующих событий, прониклись к девушке уважением и переживали за её судьбу.

Я спе́шился, передав Риту Тельнану. Вопрос о том, кто понесет её в воду, не стоял. Игнат со своей деревяшкой в воду не сунется. Люся с детьми не удержит. Я подошёл к берегу, шаг за шагом заходя всё глубже в воду. Ко мне подошла Люсетта. Она расплела её волосы, рукой положив их на воду и тихонько отошла. Я осторожно положил девушку в воду, придерживая одной рукой за спину. Прошло немало времени, прежде чем её тело расслабилось, черты лица стали спокойными, кожа стала прохладной на ощупь.

Марк разделся по пояс и придерживал Риту с другой стороны. Когда он повернулся к своей сестре, я увидел на его спине шрамы. Я сжал зубы, это где это он успел такие отметки заработать, интересно? Папашка что ли постарался? Это какой скотиной нужно быть, чтобы ребенка так лупасить.

Марк повернулся ко мне и наверно догадался, что я увидел его спину. Спокойно и твердо встретил мой взгляд. Я даже улыбнулся, пацан то с характером. Нужно к нему присмотреться, может, и в отряд к себе возьму, как подрастет. С таким характером только бойцом ему быть.

* * *

Едва я произнесла слова, шедшие от души, тело разорвало дикой болью. От которой не убежать, не спрятаться. Она была везде, заставляя кричать и хрипеть, пока не сорвала голос. Тело, будто чужое, то сжималось, то выкручивалось словно пружина. Почувствовав руки на теле, закричала. Кожа горела, а руки причиняли неимоверную боль, как от соприкосновения с калёным железом.

Господи, дайте хоть минуту передышки, иначе не выдержу.

Тело начало расслабляться, и я облегченно выдохнула, наслаждаясь благословенным покоем. Минута или секунда? Время растянулось в бесконечность, и мозг снова взорвался, получая от всего тела сигналы о боли. Снова каждая клеточка выла, мышцы каменели, сухожилия выкручивались. Я поняла, что не выдержу. Не способно мое, физически не подготовленное тело, утомленное стрессом последних дней, выдержать эту многотонную нагрузку.

Сердце совершило свой последний удар и остановилось, а еще живой мозг продолжал думать и надеяться, что это не конец, пока сознание не начало меркнуть, погружаясь во тьму.

Снова благословенный покой и искрящийся свет. Разум отдыхал, думать не хотелось. Хотелось насладиться этим покоем, когда ничего не болит и ничего не тревожит.

– Это ещё что такое?

Я обернулась. Красивая женщина стояла, разглядывая меня прищуренным взглядом. Сегодня она была в золотистом платье. Оно ласково облегало её фигуру, выгодно подчеркивая изгибы. И чего она злится, интересно? Я равнодушно смотрела на неё.

– Милая, не зачастила ты сюда? Я, конечно, говорила, что мы ещё встретимся, но тебе ещё рановато.

Она отвела взгляд в сторону, словно всматриваясь куда-то. Хмыкнула.

– Ага. Вот в чем дело. Сейчас исправим – подняла правую руку и громко щелкнула пальцами – Тебе пора.

Как это пора? Ничего подобного. Я совершенно никуда не спешу. Мне здесь хорошо – ничего не болит. Никуда я не пойду, выдумала тоже, понимаешь, думала я, отодвигаясь от нахмуренной красавицы. Ой, я забыла, что она читает все мои мысли. Обиделась что ли? А на правду не обижаются. Это ведь я опять думала, а она все знает? Что же теперь и не думать вовсе?

Женщина изящным шагом наступала на меня, тесня к краю поляны. Да отойдите вы от меня, в конце концов. Я начала возмущаться. А чего это она решает, рановато мне или нет? Меня все спросить забывают. А я, в конце концов, взрослая женщина и с моим мнением тоже нужно считаться.

Брови у женщины поднялись домиком. Ой, это же она опять мои мысли прочитала. Неудобно-то как.

Она подняла руку и, указав указательным пальцем в сторону, приказала:

– Вон!

Не пойду, и сложила руки на груди. Вот не пойду и всё тут. Меня развернуло невидимым вихрем и тянуло куда-то в пустоту.

Эй, эй. Прекратите безобразие. Я пыталась остановиться, но тормозить было просто нечем. И проваливаясь, почувствовала легкий пинок.

Ну, это вообще наглёж!

* * *

Женщина стояла, положив руки в боки, поджав губы. Раздался громогласный мужской хохот. Смех все не прекращался, переходя на стон:

– Наследница-то с характером. Чувствуется кровь.

Она подняла голову.

– И ничего смешного. Намаюсь я с ней.

– Так тебе и надо – мужской голос все веселился.

– Сколько ты моей кровушки попила, а?

Женщина возмутилась:

– Когда это было то? Тысячу лет назад. Ишь ты, кровушки. Набрался словечек от своих – бормотала женщина, задумавшись.

На её губах начала проступать улыбка, черты лица разгладились, взгляд потеплел. А мужской голос все не успокаивался:

– Так тебе и надо. Пусть за нас отомстят наши внуки!

Женщина с улыбкой покачала головой:

– От тебя это звучит как приговор. Помог бы лучше – подняв голову.

– Что ты? Как можно? – в притворном испуге сказал голос – Ты же взрослая. Самостоя-я-я-ятельная – продолжал ехидничать он.

– Века́ будешь помнить? Как там у тебя говорят? От осинки не родятся апельсинки – она поджала губы.

– Пойду я, наверное. Де-е-е-л полно. А к девчонке я присмотрюсь – со смехом пробормотал голос – Давно я так не смеялся – голос все отдалялся.

Женщина задумчиво смотрела вдаль, затем удовлетворенно махнула головой и, решительно развернувшись, быстро вышла.

* * *

Я очнулась, когда на небе зажглись звезды. Ничего не болит, только мышцы ноют, как будто разгрузила два вагона. Значит все прошло успешно. Я тихонько села. Правой рукой ощупала левое предплечье. Рисунок как можно нащупать? Никак.

Осторожно встала и, пошатываясь, направилась к костру. Там мне удалось увидеть рисунки, в количестве двух штук. Красивые. Казалось, что позолота переливается при бликах костра. Я отвела взгляд и вздохнула. Дети где? Они обнаружились рядом с Люсей и Игнатом. Но долго любоваться на них не было никакой возможности. Тело отзывалось сильной слабостью, в голове зашумело, и появилась легкая тошнота. Я закрыла глаза. Мне нужно срочно где-нибудь лечь, иначе свалюсь в обморок. Почувствовала, что меня кто-то взял за руку и тихонько повел, я доверчиво пошла, не открывая глаз. Меня довели до места и посадили, облокотив о дерево.

«Мне предлагают сидя спать? Безобразие». Не успела я это подумать, как почувствовала запах еды. Желудок заурчал, настойчиво требуя накормить его. В каждую руку дали по куску. В одной – кусок жареного сочного мяса, в другой лепёшка. Так и ела с закрытыми глазами. По мере поглощения пищи, на меня наваливалась приятная сытая сонливость. Мне в руки вложили кружку с ароматным теплым отваром. С наслаждением хлебала маленькими глотками этот волшебный напиток, но открыть глаза и поблагодарить своего кормильца, совершенно не было сил.

Чувствовала, что начинаю заваливаться набок, но крепкие мужские руки подхватили и бережно понесли. Вдохнула мужской запах. Приятный и знакомый, только сообразить, чей он, никак не могла. Наверное, я так и уснула на руках, убаюканная мерным шагом и этим приятным ароматом.

В следующий раз проснулась на рассвете, когда ночная мгла только начинает рассеиваться, неохотно уступая свои права летнему утру. Первые вестники солнца настойчиво пробирались сквозь листву еще спящих деревьев. Я потянулась, проведя по телу руками. Усталости не чувствовалось. А чего это я в сорочке, интересно знать? Даже не хочу предполагать, кто меня мог переодеть. Надеюсь, все же Люся.

Сонно хлопая глазами, повернула голову набок и от неожиданности задержала дыхание. Рядом спал Реммир, положив одну руку себе под голову. Не сбегать же от мужика под утро в одной сорочке, в самом деле.

Лежала тихонько и рассматривала его расслабленное во сне лицо. Когда еще такая возможность представится? Шрам притягивал взгляд и я, не подумав, протянула руку и медленно провела по нему от самого виска к губам. Реммир чуть повел головой, вздохнув, свободной рукой обнял меня за талию, притянув к себе, и уткнулся в висок. Сонно потерся щекой о мою щёку. Тело обрадовалось прикосновению мужских рук и требовало продолжения. По телу прошла теплая волна приятного возбуждения, внизу стало влажно.

Реммир все терся о щеку, плавно спускаясь к губам, пока не захватил их в свой плен. Я застонала – этот красивый мужчина умел целоваться, и я отдалась во власть его губ. Он одним движением подмял меня под себя, и я почувствовала тяжесть мужского тела.

Тут Реммир внезапно остановился и немного отодвинулся, нависнув надо мной. Мы жадно смотрели друг на друга, я снизу вверх, он сверху вниз.

«Ты ждешь от меня подтверждения продолжения или сомневаешься в своих действиях?» – думала я.

«Нет, я согласилась с твоими действиями, когда ответила на поцелуй. Теперь выбор за тобой» – и я закрыла глаза, предоставляя ему возможность самому принять мужское решение.

Внутри у меня все дрожало. Мне было немного страшно, если от меня сейчас откажутся.

«Пожалуйста, продолжай, ну пожалуйста» – молила я про себя, когда почувствовала легкий поцелуй на губах.

Я открыла глаза. Поцелуй прощальный или приглашающий?

Я, едва взглянув в его изучающие глаза, опустила взгляд на его губы и этот так давно манящий меня шрам и провела по нему кончиком языка.

И мы оба сошли с ума.

Его руки и губы сводили с ума, а мне было мало. Я шептала: «ещё, ещё» и наслаждалась прикосновениям. Выгибалась от наслаждения, по телу пробегала приятная дрожь, а про себя молила, чтобы он взял меня как можно быстрее. Реммир, будто услышав меня, коленом раздвинул мои ноги и осторожно вошел в моё тело. Я застонала. Реммир поймал мой стон поцелуем, двигаясь во мне все быстрее. Тело отвечало на его малейшее движение приятной волной возбуждения. Меня как будто поднимало все выше и выше к заветной цели. Внутри меня загорелся огонек, который с каждым движением разгорался в огонь, захватывая в плен наслаждения моё тело, и чувствовала, что сейчас разлечусь на сотни маленьких осколков. Реммир просунул одну руку мне под бедра, приподнимая их и проникновения стали глубже. Единственная мысль, пришедшая в голову, была о том, это что я сейчас умру от наслаждения и не смогла сдержаться, застонала. Он ответил мне стоном, и мы понеслись к заветной цели. Тело взорвалось сотнями искорок, волны наслаждения пробегали по телу, сжимая мышцы внутри меня. Его движения стали резкими и глубокими, он со стоном навалился на меня, ловя свой момент наслаждения.

Мы лежали, шумно дыша и наслаждаясь последними искорками удовольствия. Когда дыхание немного выровнялось, Реммир обнял меня двумя руками и, не выходя из моего тела, перевернул набок. Мы лежали, смотрели друг на друга, целуясь.