Моё первое дело, или Детектив по прозвищу Пуля

Павел Криков

Моё первое дело, или Детектив по прозвищу Пуля

Пролог

Энди прислушался к ощущениям. Детектив Коркнейл не спешил открывать глаза, в ушах стоял оглушительный звон, словно колокола всех церквей Данкхейма били в набат, казалось, от этого нестерпимого гула вот-вот лопнут перепонки, и тогда наступит полная, абсолютная тишина.

Последнее, что помнил Энди – невероятно сильный удар, какой не способно выдержать ни одно живое существо из плоти и крови, а также слепящую яркую вспышку, она вроде бы лишила Коркнейла зрения. «Взрыв», – мелькнула догадка, нисколько ни принесшая объяснения и понимания ситуации.

Энди осторожно ощупал себя: наличие рук, а также прочих, необходимых по стандарту конечностей радовало, как и отсутствие лишних, непредусмотренных стандартом отверстий. «Всё не так плохо». – скользнула новая мысль, гораздо более положительная, чем предыдущая, хотя и довольно субъективная. Коркнейл всё ещё совершенно не понимал, что с ним, более того детектив даже не мог осознать стоит он, лежит или находится в подвешенном состоянии вниз головой.

Энди попытался открыть глаза и, коротко проморгавшись, реализовал желание. Поначалу всё, что детектив мог видеть – это разноцветные пятна, словно бы он насмотрелся на солнце, поймав с полсотни зайчиков. Перезвон в ушах постепенно стихал, уступая место головокружению и лёгкому чувству тошноты.

Зрение нормализовалось не сразу, как не сразу затихли колокола и пришло понимание того, что Коркнейл стоит на ногах. В увиденное было не то что сложно, а невозможно поверить!

Детектива окружало пустое пространство, пронизанное рассеянным светом, идущим от немыслимо далеких звёзд. Коркнейл не чувствовал опоры под своими ногами, не ощущал ни тепла, ни холода, всё это было похоже на какой-то забавный трип наркомана. Вот только Энди никогда не употреблял наркотиков…

Детектив Коркнейл попробовал пойти вперёд и, в общем-то, вполне успешно, если не считать того факта, что невидимая материя под ногами мягко перекатывалась и пружинила, как если бы он шёл по желейному торту или водяному матрасу.

По первой Энди ступал медленно с осторожностью и опаской, ожидая, что невидимая опора под ногами, внезапно закончится, и он сорвётся, полетит в пустоту.

Всё оказалось куда сложнее и безумнее. Энди мог спокойно идти в совершенно любом направлении, мог шагать не только прямо, назад или в стороны, но даже вверх или вниз.

Наигравшись с нарушениями законов физики, Коркнейл вновь задался насущным вопросом: «Где это я оказался? И самое главное, как выбраться обратно». При всей интересности этого места Энди точно знал, что он гость в этом сне наркомана.

Детектив всё время шёл и шёл, то вверх, то вперёд, то в каком-то ином направлении, постепенно понимая, что в этом нет никакого смысла. По ощущениям он бродил здесь уже не первый час, но ничего так и не обнаружил, никуда не прибыл.

Далёкие звезды все также холодно и бесчувственно освещали пространство, как будто насмехаясь над одиноким безумцем, оказавшемся там, где ему явно не место.

«Проклятье, куда же меня занесло?» – ответа в голове Энди не нашлось, там вообще ничего не было – пустота, почти такая же, как вокруг. «Что я здесь делаю?» – на этот новый вопрос Энди не смог дать ответ.

Коркнейл остановился и вновь осмотрелся, глянул себе под ноги, там ровно также, как справа, слева, впереди и над головой был лишь бесконечный космос с крупными и не очень искрами звёзд.

«Проклятье…» – само собой всплыло в голове словечко, прекрасно описывающее, текущее положение вещей. Детектив точно знал, что куда-то спешил, он очень хотел что-то сделать, только вот, что именно – вспомнить не мог.

«Здесь же должно быть хоть что-то», – подумал Энди, продолжив двигаться вперёд. Вокруг всё было прежним и неизменным, путешествие стало казаться Коркнейлу бессмысленным. В какой-то момент, бурлящие эмоции, порождённые в основном вопросами без каких-либо ответов, прорвались наружу. Энди сжал кулаки и заорал самые нецензурные словосочетания какие только знал, но из горла не вырвалось даже тишайшего хрипа.

Приступ паники не заставил себя ждать. Детектив схватился руками за горло, рванул ворот рубашки, растянул галстук, расстегнув верхнюю пуговицу и выругался вновь, но звука по-прежнему не было.

Коркнейл, если не считать звона в ушах, с момента пробуждения абсолютно ничего не слышал кроме биения собственного сердца и ещё тихого, на самой грани восприятия шёпота. Происходящее пугало Коркнейла, сводило с ума, но он взял себя в руки, здраво рассудив, что главное – он по-прежнему жив.

Детектив решил продолжить идти: «Лучше, хотя бы пытаться что-то сделать, чем ждать пока собственный разум меня уничтожит».

В какой-то момент детектив Энди Коркнейл обнаружил, что карман брюк оттягивает нечто тяжёлое. Он сунул руку в карман и извлёк металлическое кольцо с, нанизанными на него, резными железными пластинками примерно одного размера: – «Ключи».

С памятью детектива творилось нечто не менее невероятно, чем место, в котором он оказался. Вслед за незнанием, извлечённого из кармана, предмета в сознании вспыхнула череда образов. Понять, о чём мелькающие воспоминания, Энди не мог, они казались ему бессмысленным, несвязным бредом. Но в какой-то момент он вспомнил с чем связаны эти ключи и тут же подумал: «Дверь! Мне нужна дверь», – а затем расслышал эти же слова в тихом шёпоте, преследующим его.

Коркнейл старался не удивляться и глубоко не погружаться в раздумья, здесь и сейчас это не то что вредно, но даже опасно, хотя Энди удалось вспомнить, что ранее размышления были его любимым занятием.

Детектив снова продолжил свой путь в никуда из ниоткуда, двигаясь сквозь пустоту, вращая на пальце кольцо с ключами. Неожиданно впереди, прямо перед собой детектив увидел нечто, ещё более необъяснимое, чем окружающее пространство.

Абсолютная, непроглядная темнота, чёрное полото, уходящее от воображаемой поверхности, на которой стоял Энди и вверх до бесконечности. На уровне груди поблёскивало крошечное, продолговатое отверстие. Коркнейл не нашёл ничего лучше, как заглянуть в него.

По ту сторону совсем ничего не было. Ни такого же пространства, как вокруг него, ни темноты, ни света, вообще ничего.

Шёпот, почти неслышимый доселе, становился всё громче. Различить слова пока было решительно невозможно, к тому же шёпот сопровождала неожиданная, усиливающаяся мигрень.

Энди пытался разглядеть, хотя бы что-то, прищурил второй глаз и уже отчаялся, как вдруг с той стороны на него уставился некто. Глаз с ярким жёлтым зрачком и чёрным, подведенным контуром, не моргая глядел, казалось, в самую душу детектива.

Энди отшатнулся, не удержался и упал. Сердце бешено забилось в груди, ударяя о ребра, дыхание стало коротким и частым. «Это всё больше похоже на трип от какого-нибудь сильного галлюциногена…» – успел подумать мысль Коркнейл, не совсем понимая её суть. С памятью всё ещё творилось нечто невероятное.

Энди поднял взгляд на чёрное нечто перед собой, заметив, как на идеально чёрной поверхности странного полотна, словно сотканные из частиц огня или света, проявились, неизвестные детективу, символы. Они завораживали, околдовывали своей пугающей красотой и изяществом. Коркнейл силился понять их, но чем усерднее он пытался, тем сильнее становилась головная боль.

С каждым мгновением становилось всё хуже. Детективу казалось, что ещё чуть-чуть и череп лопнет, словно перезрелый арбуз.

Энди поднялся с пола. Пересилив желание смотреть, зажмурился, массируя виски пальцами. Когда он вновь открыл глаза, то увидел перед собой, дверь. Теперь огненные символы изменились, обрели знакомую форму и сейчас их было можно прочесть. Надпись на стекле в верхней половине двери гласила: «Сыскное агентство Гарант. Детектив Энди Коркнейл».

Словно погрузившись в некий полусон-полутранс Энди вытянул руку с ключом и привычным движением вставил его в продолговатое отверстие, куда смотрел ранее. Теперь оно сместилось правее и ниже, туда, где и положено находиться скважине для замка.

Щелчок эхом пронесся вокруг, оглушив на мгновение детектива, потому как это был первый настоящий звук, прозвучавший не в голове Коркнейла.

Детектив открыл двери и прошёл в помещение, осматривая его. Здесь пол был непрозрачным и твёрдым, вполне реальным и даже знакомым, как стены, окна и выцветшие обои. Внимание Коркнейла привлёк добротный, широкий стол из чёрного морёного дуба. Обстановка казалась смутно знакомой, особенно стол и статуэтка на нём. Энди прикрыл за собой дверь и медленно подошёл к столу.

Аккуратно сложенная стопка папок, рядом, раскинутые более свободно, отдельные бумаги и простая деревянная статуэтка, вырезанная с большой любовью и старанием. Энди почувствовал, нахлынувшую на него, словно прибойная волна, тоску. Он не мог вспомнить почему им овладело это чувство, но и отделаться от него было невозможно.

Коркнейл обошёл стол и присел в удобное мягкое кресло. Ощущение было очень привычным, будто это было его кресло, но прошлое оставалось по-прежнему недоступным и казалось навечно утерянным.

В углах кабинета стали сгущаться тени. Детектив Коркнейл неосознанно вжал голову в плечи, его сердце вдруг заполнил необъяснимый страх, что сковывал тяжёлыми стальными цепями руки и ноги, давил горло, словно петля удавки и не давал вздохнуть.

Тени становились плотнее и больше, расползаясь по всему кабинету, словно бы изгоняя или замещая собой свет, бьющий из окон.

Энди хотелось спрятаться, бежать, сжаться в комок и провалиться в швы кресла, но он не мог пошевелить ни одной мышцей тела, даже закрыть глаза или хотя бы моргнуть, чтобы не смотреть на, воплощающийся перед ним, кошмар.

Тени удлинялись и росли, словно щупальца спрута, словно чернильная жидкость они стали заполнять пространство кабинета, пока из бесформенного облака не отделилась высокая фигура человека, как будто сотканная из непроглядной тьмы. Высокий и худощавый, его лицо скрыто под капюшоном, но горящие, источающие свой собственный свет, жёлтые глаза нельзя было не заметить. Существо не шло ногами, а словно бы парило в хенде над полом.

Жёлтые глаза незнакомца пугали Коркнейла до ужаса, дрожи. Приблизившись к столу, существо ловко устроилось в кресле напротив. Из широкого рукава фиолетово-чёрной мантии показалась рука, длинные тёмные пальцы сжимали, кажущийся белоснежным, лист бумаги, легший на стол. Энди собрал всю волю в кулак и задал вопрос, приняв странного гостя за очередного клиента:

– Чем могу помочь?

Дрожь в голосе, свидетельствующая о наличии страха, кажется позабавила господина в кресле напротив. Детектив, как ни старался, не мог себя заставить смотреть тому в его жёлтые жуткие глаза. Энди держал взгляд поверх правого плеча собеседника.

– Я давно жду вас. – голос звучал прямо в голове Энди, словно это были его собственные мысли

– Я задержался… у вас было назначено? К несчастью долго не мог пройти…

Энди задумался. Воспоминания о прошлом исчезли из его головы, словно бы их кто-то выкрал, обчистил библиотеку, не оставив в ней ни единой странички истории.

– Мне нужна ваша помощь, мистер Энди Коркнейл, – голос, принадлежащий незнакомцу с жёлтыми глазами, звучал в сознании Энди, словно шуршание сухого песка.

– Что… что вам нужно? – всё ещё тщетно пытаясь собраться с мыслями, спросил детектив.

– Как я уже сказал, мне нужна ваша помощь. Но позвольте я предложу вам свою. Здесь в этом документе, – гость придвинул ближе к собеседнику листок бумаги, принесённый с собой: – Здесь всё подробно написано, но, если у вас возникнут вопросы буду рад ответить на них.

Голос человека напротив, существа с обсидиановой кожей и жёлтыми, подведёнными чёрным, глазами обволакивал сознание Энди, усыплял бдительность, но первобытный, животный страх никак не оставлял детектива. Этот страх растёкся по телу вместе с кровью, заполнил собой каждую клеточку в организме. Сердце с натугой, кажется, без всякой пользы сейчас гонит кровь в задеревеневшие мышцы, власть над которыми детектив Коркнейл утратил…

Дело в шляпе

Медленно, устало, скорее даже обречённо произнёс Энди:

– Мм-да-ах…

В этом коротком, умозаключении, словно в гранях драгоценного танзанита сокрыт великий труд десятков и сотен людей, весь глубинный смысл человеческого существования и все откровения бренного мира. Энди глубоко вздохнул и повторил, доведя сказанное до, казалось бы, недостижимого идеала:

– Мм-да-уж…

Сыскное агентство «Гарант» несомненно является лучшим среди прочих. Главный учредитель, по совместительству центральный сотрудник офиса Энди Коркнейл по невероятному стечению обстоятельств или из-за каприза судьбы рождён с геном бладхаунда. Что это значит? Только то, что нет ничего на свете, чего не смог бы обнаружить Энди Коркнейл. «Если это существует, то обязательно будет найдено!» – так не думал и, в общем-то, никогда не говорил Энди, просто он так жил.

Сколько он ни старался, как себя не мучил, никак не мог перестать совать нос в чужие дела, как и не замечать совершенно очевидных вещей. По правде сказать, не особо-то он старался, скорее задумывался над этим пару раз. Но, разве не это путь к волевому решению?! В самом начале ведь нужно задуматься, усомниться и это уже шаг навстречу осознанности. Но вот дальше этого коротенького первого шажка Коркнейл твёрдо не собирался идти.

С самого раннего детства родители и вся семья Энди уже осознали и смерились с истинной – у них растёт чрезвычайно необычный, особенный ребёнок. Начиная с трёх лет от мальчика нельзя было совершенно ничего спрятать, оттого не удавалось сделать никакого сюрприза. Обо всех планах, решениях и подарках Энди всегда знал заранее.

Когда малыш Коркнейл – младший научился говорить он частенько умилял близких своими взрослыми рассуждениями. Бабушка Энди миссис Айви часто шутила, мол, честное слово не знаю кто кого в этом доме воспитывает, в нашей семье всё с ног на голову: «Идеально, я думаю».

Энди очень нравилась роль главы семьи, пусть даже шуточная. Коркнейл – младший обожал бабушку Айви, больше он любил только маму, а его без ума любила вся семья.

В шесть лет Энди Коркнейл уже читал утренние газеты вместе с отцом, вёл дневник, точнее даже два: один для всех, второй только для себя и о нём совершенно никто не знал, даже не догадывался. В восемь – помогал матери вести семейный бюджет, а с отцом на равных спорил о политике, порою безапелляционно подавляя родителя. На что бабушка Айви частенько замечала:

– Я бы прислушалась на твоём месте, Мичел. Или тебе может есть что сказать? Нет?! Тогда не спорь с моим внуком, ему виднее…

Нет, конечно же Коркнейл – младший не обладал никакими экстрасенсорными способностями, лишь аналитика, текущих перед его глазами, событий позволяла сделать безошибочные в девяноста девяти процентах случаев выводы.

Эдни всегда был очень спокойным и усидчивым мальчиком, но только в том случае, если происходящее было ему интересно, заставить же делать мальчишку то, что ему не нравилось – задача абсолютно невозможная. Он упрям, как осёл, изворотлив и ловок словно какой-нибудь лесной кот, заставлять Коркнейла – младшего дело совершенно безнадёжное.

Ох и намучались же с его воспитанием Финли и Айви – дедушка и бабушка по линии отца. Эдит – мама Коркнейла – младшего воспитанница детского дома и потому семья у мальчика не так велика, как могла быть.

Впрочем, это не самое страшное, скорее это воспринималось мальчиком просто как факт. Но вот, когда Энди уже исполнилось двенадцать лет небольшое количество членов семьи стало вдруг особенно заметным и очевидным. В двенадцать Энди Коркнейл стал сиротой.

Случилась нелепая автомобильная катастрофа. На трассу выскочил пёс. Водитель, ехавший по встречке, пожалел животину, просигналил, притормозил, дёрнул руль в сторону…

Это произошло всего за семь дней до нового года. Водителя, пожалевшего зверушку, занесло. Тормозной след говорил, что он пытался вывернуть руль, стабилизировать машину, но вышедший в этот самый момент на обгон красный седан, помешал сделать это, слегка ударив машину, уже находящуюся в заносе. Автомобиль любителя животных закружило и вынесло на встречную полосу.

Почему Мичел – отец Энди не отреагировал? Почему не ушёл от столкновения? Эти вопросы так и остались без ответов, и каждый день они мучили, терзали душу Коркнейла. Эту и прочие тревоги он привык держать глубоко в себе, потому как не очень-то доверял людям – они слишком часто лгут.

Дорожно-транспортное происшествие отняло целых три жизни. За семь дней до нового года на двенадцатой миле трассы «А один» погибли Мичел Коркнейл, Эдит Коркнейл и Мистер Одонел – как выяснилось большой любитель собак, владелец домашнего приюта для четвероногих.

В самый разгар всеобщего веселья Коркнейл – младший, Финли и Айви Коркнейлы в сопровождении полицейских поехали в городской морг на опознание тел.

Если задуматься и задаться вопросом то, наверное, уже тогда Энди стал сыщиком, хотя и открыл своё агентство совсем недавно, буквально в конце прошлого месяца, вложив в это предприятие все деньги, вырученные от продажи квартиры, как говориться, пошёл ва-банк. Теперь офис – это, его дом, работа и единственное средство к существованию, буквально центр вселенной.

В тот день мальчик по имени Энди Коркнейл держался, как настоящий мужчина. Несмотря на, катящиеся из глаз, слёзы и дрожащий голос он ответил на все вопросы следователя, прикладывая все возможные усилия, чтобы утешить своих дедушку и бабушку. Так полицейские города узнали о существовании в Данкхейме такого смелого и рассудительного парня, как Энди. Служители порядка тогда сказали, что в полиции такие люди очень нужны, но как выяснилось через десять лет, это вовсе не так.

Для Коркнейла – младшего это был самый ужасный, по-настоящему морозный предновогодний день, день – он долго смотрел на расслабленные лица родителей, не хотел, но не мог оторваться от созерцания реальности и близости смерти. В тот день ему в одночасье пришлось стать взрослым, мужественным и сильным – нетривиальная задачка для двенадцатилетнего пацана.

На следующее утро с блокнотом, простым карандашом в руках и ластиком в кармане куртки в сопровождении дедушки Финли Энди поехал в местное отделение полиции, где устроил следователю настоящий допрос.

В деле столкновения на трассе «А один» на двенадцатой миле от города Данкхейм оставалось слишком много пустых пятен, и мальчик начал собственное расследование. Именно Коркнейл – младший, опрашивая очевидцев, выяснил причину почему автомобиль, убивший его родителей, так странно вёл себя на дороге и отчего он так и не сумел справится с управлением. Водитель седана, ударивший транспорт любителя собак, изначально проходил в деле свидетелем, потому как эта часть происшествия была довольно незначительная и следствием не замечена, но анализ тормозного пути, следы повреждений машины доказали причастность седана к ДТП.

Хотя водитель красного «Вольво» отделался штрафом, за аварию он получил три года условного наказания за сокрытие обстоятельств дела и собственную к нему причастность. Единственный вопрос в деле аварии на трассе «А один» на двенадцатой миле от города, на который так не смог ответить Коркнейл – младший так это почему отец не повернул руль, почему не попытался уйти от столкновения?!

Вопрос этот мучил Энди в двенадцать лет и продолжает мучить его в тридцать шесть. Гибель родителей сильно повлияла на него, как это ни удивительно в основном положительным образом. Коркнейл – младший даже сумел помириться с местными гопниками, достававшими его всё детство. Именно эти мальчишки и дали Энди прозвище Пуля.

«Жалость к себе убивает быстрее, чем пуля», – сказал кто-то из писателей и это чертовски верно. Энди получил своё прозвище совсем не за хлёсткие, вырубающие удары, тренировкам и спорту он предпочитал книги. В детстве он был мелким и щуплым, зато быстрым почти-что как гепард, никто не был способен его догнать. Такой хлюпок, как Коркнейл совершенно ничего не смог бы противопоставить гопникам со своего района, что всегда передвигались компанией минимум в четыре человека – никаких шансов.

Если Энди случайно встречался с гопотой, то делал единственное, что давало ему шанс на спасение – бежал. Коркнейл бегал невероятно быстро, за что к нему немедленно прилипло прозвище Пуля. Детская обидная кличка стала второй кожей, чертой характера, частью души, Пуля бережно заполнила пустоту в сердце Энди.

– Да что не так с этим городом! – резко поднявшись из кресла, задал вопрос детектив Энди, пока что единственный сотрудник лучшего в Данкхейме, а быть может и во всём мире сыскного агентства «Гарант». Но выцветшие старые обои, белая плитка пола, шкафы, даже матово-чёрный телефонный аппарат ничто не намекало на ответ. Но это только с одной стороны, с другой – ответы лежали на поверхности, с этим городом всё в высшей мере не так!

Двадцать четвёртого декабря тысяча девятьсот семидесятого года, всего за семь дней до конца месяца, квартала и, что логично, года, ровно в пятнадцать минут третьего, за девять тысяч пятьсот пятьдесят пять минут до краха в двери офиса раздался, быстро повторившийся, стук.

Энди торопливо вернулся за стол, бросил короткий взгляд в зеркало напротив – отражение не подвело. Детектив внушал доверие и выглядел вполне представительно, один последний штрих: Коркнейл взял в руки папку с бумагами.

– Входите. – попросил Энди, старательно делая вид, что вчитывается в документы некого абстрактного дела чрезвычайной важности. Люди гораздо больше доверяют тому, кто не располагает свободным временем.

По мнению большинства – праздность удел дураков. Мало кто задумается над тем, что именно эта вот праздность двигала, двигает и будет двигать человечество вперёд. Да-да, безусловно, общество едет на плечах работяг, но им неведомо куда идти, для это-то и нужны бездельники. Ничего неделанье само по себе совершенно положительное занятие. Но разве объяснишь это каждому, да каждый и не поймёт, проще одеть маску и вести себя так, как принято.

Круглая ручка двери повернулась по часовой стрелке, что не являлось верным движением. Дверь дёрнулась, задребезжало стекло, затем ручка повернулась в обратном направлении и после этого в офис ввалился мужчина. Энди мельком взглянул на гостя, проводя первичный анализ: «Двадцать семь, нет двадцать девять лет, офисный клерк. Не женат. Плохое питание, судя по движениям занимается какой-нибудь йогой, наверняка веган, ещё и сыроед небось. Достаток ниже среднего, жаль. Нервничает… парень, похоже в шоке. В глазах блеск и истерическая фанатичность… дело пахнет любовью».

– З-здравствуйте, вы? – дрожащим голосом выдал вошедший. Хотя вопрос и прозвучал странно, но Энди понял его и, поприветствовав неизвестного, подтвердил предположение:

– Я.

После чего предложил гостю присесть. Коркнейл закрыл папку с инструкцией к водяному кулеру и обратил всё своё внимание к человеку по другую сторону большого стола из чёрного морёного дуба. Эта самое дорогое имущество ныне во владении Коркнейла, кроме, пожалуй, что самого офиса.

– Да-а? – вновь задал нестандартный вопрос неизвестный клерк двадцати девяти лет с карими, почти чёрными щенячьими глазами, крючковатым носом и легкой залысиной, расползающейся от темени словно лавина, нисходящая с горного склона, ломая и погребая под собой вековой лес, оставив лишь, блестящую на солнце, безжизненную пустошь. Лес на голове лысеющего гостя, имел рыжеватый, пожалуй, даже медный оттенок. Рыжими были брови и коротенькая, пятидневная щетина на лице неизвестного. Морщинки на лице парня говорили, что улыбается он не часто, жизнь его, несомненно, не слаще головки репчатого лука. В руках гость сжимал поношенный чёрный кожаный портфель.

Детектив Энди начал располагать к себе, вне всяких сомнений, первого клиента лучшего в Данкхейме сыскного агентства «Гарант».

– Да. – твердо, словно застывший армированный бетон, замешанный из речного песка, мелкого щебня и цемента марки «М пятьсот», заявил детектив Коркнейл. Ответ вселил немного уверенности в парня и позволил ему, хотя бы чуточку расслабиться. Пальцы, стискивающие бока портфеля перестали белеть от нажима, зато теперь в них появилась лёгкая дрожь.

– Я вас внимательно слушаю! – мягко без нажима Энди подтолкнул гостя начать, наконец, уже внятный разговор. И, хотя хозяину кабинета до дрожи натерпелось вцепиться, словно питбуль в это дело, всё же он был профессионалом, а потому для начала предложил, пока ещё неизвестному двадцати девятилетнему, рыжему, коротко стриженному и уже, начавшему лысеть, парню чашечку кофе.

– О! Благодарю, буду очень признателен, – наконец произнёс нечто внятное гость.

«Начало положено неплохое!» – подумал Энди, вставая из-за стола, чтобы включить электрочайник.