Жизнь сквозь Вселенную

Юкки Ри

Жизнь сквозь Вселенную. Элис

Пролог (1995 год)

Алька (Земля)

– Пожалуйста, прошу, молю всех богов, которые меня услышат, помогите! Я сделаю всё что угодно, только пусть мой сын выживет, пусть он очнётся! Даже если не сможет ходить, даже если забудет меня, пусть он будет жив, пожалуйста, молю, пожалуйста!..

Алька стояла на коленях посреди комнаты, сложив руки в молитвенном жесте и закрыв глаза, из которых продолжали литься слёзы. Как и большинство родившихся в СССР, она не верила ни в каких богов, хотя, следуя веяниям перестройки, крестилась в девятнадцать лет. А поддавшись на уговоры мамы, и Даньку тоже крестила. Она не знала ни одной молитвы и никогда не испытывала желания помолиться. Но сейчас готова была поверить во что угодно и согласиться на любые обряды и даже жертвоприношения, если это поможет Даньке.

Уже шесть дней Алька не видела своего сына, к нему не пускали, но она всё равно таскалась каждый день к дверям отделения реанимации, чтобы услышать: «Без изменений. Состояние стабильно тяжёлое». И «успокаивающие» слова доктора: «Вы не ходите сюда так часто, если что – мы вам позвоним. Вам очень повезло, буквально на прошлой неделе пришла гуманитарная помощь из Германии, лекарства, без которых надежды не было бы никакой». А сейчас она есть, надежда… Значит, надо надеяться.

Конечно, все сочувствующие – от соседей до медсестёр в больнице – советовали сходить в церковь, помолиться. Алька пошла, и даже свечки поставила перед указанными служительницей иконами, но не почувствовала там никакого отклика, никакого душевного трепета. Казалось, что она там лишняя, что делает что-то не то и не так. Поэтому сегодня, вернувшись из очередного похода к дверям реанимации, зажгла все найденные дома свечи, и, встав на колени, молилась так, как получалось – так, как просила душа, просто произносила вслух то, что шло из сердца:

– Пожалуйста, услышьте меня те, кто может помочь, помогите моему сыну, я буду служить вам всю жизнь, отдам что угодно, только помогите!

Альке казалось, что это не она сама, а её душа молит о помощи, и зов поднимается ввысь, облетая Землю. И вместе с этой молитвой её как будто покидали силы.

Наконец, слёзы высохли, слова закончились, словно утратив смысл. Алька погрузилась в какой-то ступор, сидя на полу комнаты, не замечая ничего вокруг. И вдруг тишину квартиры разорвал телефонный звонок. Выйдя в прихожую, девушка со страхом смотрела на телефон – с мамой она сегодня уже общалась, больше звонить было некому, разве что из больницы… Сердце как будто застыло в груди, когда она подняла трубку:

– Алло…

– Алина Валентиновна? Здравствуйте, это из Центральной детской больницы, отделение реанимации. Ваш сын очнулся, можете приехать, вас пустят к нему, но не больше чем на два часа. Приезжайте к шестнадцати ноль-ноль.

– Спасибо… – слёзы снова текут по щекам. Она кладёт трубку и, прислонившись к стене, сползает по ней на пол. Почему-то вместе с радостью сердце разрывает непонятно откуда взявшаяся тревога…

Лора (Альн)

– Я нашла её! Я её слышу! – Лора выбегает из распахнувшихся прозрачных дверей дома и несётся к тренировочной площадке, где всё чаще проводит своё свободное время Рен, чем сильно её раздражает. Вместо того чтобы помочь, посочувствовать, утешить, только и знает, что носится на аэроплатформе или отрабатывает боевые приёмы с големом на площадке… Но девушка не даёт обиде разрастись, ведь ей так нужно поделиться своей радостью. Пробегает через сад, замечая, что сантия уже зацвела. Мелькает воспоминание, что Элис очень любила эти цветы и всегда ставила в комнату веточки цветущей сантии.

Лора выбегает из-под тени деревьев и останавливается на миг, любуясь открывшейся картиной. Солнце ещё невысоко и утренний воздух кажется голубоватым, а на светло-фиолетовом небе бело-голубые облака создают волшебный по красоте узор, который отражается в бирюзовой воде озера. Девушка улыбается, давно она не обращала внимания на окружающую красоту. Вдохнув полной грудью, Лора вновь пускается в путь, огибает озеро и, подбегая к защитному куполу тренировочной площадки, тихонько касается его ладонью. Раздаётся мелодичный звон. Отражающий атаки голема мужчина поднимает руку, давая сигнал закончить бой, и поворачивается к девушке:

– Какая приятная неожиданность, Лора, вот уж никак не ожидал тебя здесь увидеть! Что за беда заставила тебя пересилить ненависть ко мне и нелюбовь к боевым единоборствам и прийти сюда?

Девушка могла бы ответить, что вовсе ничего не имеет против единоборств, ведь с детства занималась на тренировочной площадке с родителями и Элис. А в Академии они обычно занимались с Дэми. Но при воспоминании о Дэми и Элис настроение её падает, и Лора уже жалеет, что прибежала сюда, решив как можно быстрее поделиться новостью.

– Рэн, я нашла! – волнение вдруг зашкаливает, и девушка не может продолжить разговор, она прижимает руку к груди и пытается успокоить бешено стучащее сердце.

Рэн смотрит внимательно на Лору и взмахом руки убирает купол.

– Это Элис? Я чувствую, что это она, покажи мне.

Он подходит к девушке, протягивает ей руку ладонью вверх и невесело улыбается, видя её опасение.

– Давай же, Лора, я не кусаюсь. Обещаю, что не затрону твой щит, возьму только то, что покажешь сама.

Девушка, наконец решившись, кладёт руку ладонью на ладонь Рэна. Между соединёнными ладонями появляется голубое сияние и полностью окутывает их руки. Через несколько секунд мужчина разрывает контакт, убирая ладонь, и тут же зарывается ей в свои светлые волосы.

– Ей нужна помощь. И Дэми, похоже, рядом нет. Неужели они так и не встретились? Где же он тогда? – Рэн зачёсывает рукой назад растрепавшиеся волосы, он всегда начинает теребить их, когда волнуется. Лоре почему-то тоже хочется потрепать его по волосам, они всегда ей нравились, такого красивого серебристого цвета, как лунный свет… но она сдерживается, убирая руки за спину. Она укрепляет мысленный щит, запирая те чувства и воспоминания, которые хотела бы забыть. Как и самого Дэми… На секунду ей кажется, что чувство вины и раскаяния вырвутся, что щит их не удержит, Лора подавляет их, закрывая крепко-накрепко внутри. Элис нужна помощь! Она всё ещё чувствует боль сестры, боль, которая может убить душу, её нельзя переживать в одиночестве.

– Я нужна ей. Я пойду туда.

– Ты с ума сошла? Что ты можешь там сделать? Вселишься в младенца? Много от тебя помощи ей будет? Ты же всё забудешь. Да и она сейчас тебя не услышит. Она не помнит. Она не узнает тебя.

– Я должна быть с ней, я должна помочь! В конце концов, это моя вина. Она попала туда из-за меня. И я изучила всё, что касается Переноса, я смогу сохранить воспоминания.

– Не делай этого, пожалуйста! Элис справится, она сильная. Она справится сама, или Дэми найдёт её и поможет.

Рэн подходит к девушке и пытается обнять, словно хочет удержать, но она вырывается, она ещё чувствует боль Элис, и чувство вины грызёт её изнутри, стремясь разрушить, уничтожить, поглотить… «Если я не смогу помочь, если я не попытаюсь помочь, то моя вина просто съест меня заживо. Так что это себе я помогаю, а не сестре. Себе… Только себе…» – Лора отворачивается и делает пару шагов по направлению к дому, но потом останавливается и поворачивается к мужчине:

– Если у меня не получится вернуться, передай Элис, что я её очень люблю. И прошу у неё прощения. За всё.

– Нет, Лора, подожди, послушай меня, наверняка есть способ помочь ей по-другому. Давай обратимся к Старейшинам!

– Старейшины уже все сказали мне во время Суда. Я должна сама исправить то, что совершила. Это моё наказание. Так что не останавливай меня. Не мешай.

– Тогда разреши тебе помочь. Разреши пойти с тобой.

– Нет, ты не сможешь найти Элис, ты потеряешься, и нам ещё тебя придётся спасать. Просто жди нас здесь.

– Позволь хотя бы проводить тебя до Храма.

Девушка кивает и, развернувшись, идёт по направлению к стоянке аэроплатформ, слыша, как Рэн топает следом. Она пытается не показать радость оттого, что он будет рядом. Конечно, она бы справилась и сама, но так как-то спокойнее – знать, что не одна, что есть тот, кто подстрахует и поможет, кто будет тебя ждать.

Уже подлетая к Храму, завидев его монументальные очертания, Лора подумала, каково Рэму, пережив Осуждение и Изгнание, вновь оказаться там. Почему он согласился проводить её? Ведь она всегда относилась к нему хуже всех, выказывая пренебрежение и неприязнь. Она даже пыталась переложить на него свою вину, ведь если бы не он, ничего бы не случилось, и Элис и Дэми были бы сейчас дома. А он всегда относился к ней, как к ребёнку. Точно, он, видимо, чувствует за неё ответственность, как старший, поэтому и поехал проводить, хотя ему наверняка это неприятно.

Они заходят в Храм, как всегда, величественный и совершенно пустой, двери сами открываются перед ними, словно их тут ждали. «Как в прошлый раз», – думает Лора и снова тяжесть вины накатывает на неё удушающей волной. Рэн подходит, обнимает девушку сзади и зарывается носом в её волосы.

– Ты что, меня нюхаешь?

– Хочу запомнить твой запах. Ты даже не вздумай там пропадать, Лисичка! Ты же знаешь, что если что-то случится, я отправлюсь за тобой?

– Зачем?

– Я последний из нашей семьи, должен же кто-то стать тем героем, кто всех спасёт, – он поворачивает её лицом к себе и смотрит в глаза. – Только попробуй не вернуться и узнаешь, какой из меня крутой герой получится!

– Нет уж, лучше мне этого не знать! – отвечает она и, освободившись из его рук, делает несколько шагов по направлению к Вратам. Рэн пытается последовать за ней, но его удерживает на месте появившееся откуда-то силовое поле.

– Прошедшему Искупление не разрешено вновь войти во Врата, – раздаётся голос Старейшины, который появляется перед ним словно ниоткуда. – Ищущий Искупления может войти во Врата лишь однажды, – он оборачивается и смотрит на Лору. Девушка оглядывается, кидает прощальный взгляд на Рэна и ступает во Врата. Её окутывает свет, который сменяется беспросветной тьмой. Всё исчезает: Храм, свет, звук, время…

Лора закрывает глаза, находит в пространстве космоса точку, из которой слышала Зов, и вкладывает все свои силы в посыл – к Элис! Она идёт помочь сестре, спасти её сына. Мир вокруг расплывается, вокруг всполохи света и нити тьмы, эти нити опутывают её и … всё та же темнота… а в темноте две светящиеся точки, две родственных души, одна – Элис, а вторая – совсем маленькая, еле светится, наполненная страхом и отчаянием…

– Малыш? – тянется мысленно, стараясь передать чувство утешения и спокойствия. Она чувствует его – маленького мальчика, он боится и очень скучает по маме, но не может выбраться из опутавших его липких серых нитей. Она обрывает эти нити, обнимает его, укутывая в кокон из любви и заботы.

– Не бойся, я тебе помогу, ты скоро увидишь свою маму, обещаю!

Прижимает ребёнка к себе и оглядывается вокруг, пытаясь найти выход из этого черно-серого мрака. Мысленно тянется вперёд, разгоняя мрак. И слышит какой-то навязчивый звук… пип-пип-пип… какой противный звук… она раньше никогда такого не слышала… он ненастоящий, неживой… но там, где есть звук, есть и жизнь… тянется в сторону звука… пип-пип-пип… Открывает глаза. И понимает – у неё получилось.

Часть 1 (1991 год)

Глава 1 – Алька

Алька почему-то всегда была уверена, что у неё не будет детей. Не потому, что она никогда этого не хотела, а потому, что просто не способна родить. Неизвестно, с чего она это взяла, возможно, из-за того случая, произошедшего, когда она училась в десятом классе. Алька шла из школы, когда к ней прицепилась старая цыганка, в те времена они часто ходили по улицам целой толпой и облапошивали наивных жителей. Цыганка хватала её за руки и всё повторяла, что детей у неё никогда не будет, а даже если и будут, то долго не проживут. Алька тогда вырвалась из цепких рук и убежала, даже не испугалась и тем более не расстроилась, потому что, в отличие от большинства своих одноклассниц, вообще не собиралась заводить семью и детей. Не будет – и хорошо, меньше проблем.

Но в последние пару недель она стала плохо себя чувствовать по утрам, несколько раз пришлось расстаться с завтраком, а сегодня вообще упала в обморок в метро, когда ехала утром в институт. Поэтому по пути в общагу после учёбы зашла в аптеку и купила три теста на беременность. Зачем три? Ну, для надёжности. И смотря на две полоски на каждом тесте, думала, как же такое вообще могло случиться? Этого же не должно было быть никогда. Но в душе уже рождалось какое-то новое чувство, какое-то ощущение чуда. Да, она не могла и подумать о таком, но ведь это здОрово! Она теперь никогда не будет одна, у неё будет ребёнок от любимого человека! Жаль, он об этом не узнает…

Два месяца назад Алька решила прогуляться по Невскому проспекту, был солнечный майский день и замечательное настроение, которое не могли испортить даже надвигающиеся зачёты и защита курсовой. Она устроилась на своём любимом месте, рядом с одной из статуй павильона у Аничкова дворца и смотрела на вечно многолюдный и спешащий куда-то Невский проспект. Ей нравилось наблюдать за суетой этого города, в который влюбилась с первого звона часов на Московском вокзале, на котором оказалась через неделю после окончания школы, без раздумий и сожалений променяв домашний уют и заботу родителей на жизнь в общаге, одиночество и удивительный город, прогулкам по которому посвящала всё своё свободное время.

И тогда она встретила ЕГО. Да-да, именно так, именно ЕГО – мужчину своей мечты, в которого влюбилась после первого же свидания. Он шёл в потоке людей, с интересом смотря по сторонам. Высокий, спортивный, в простой чёрной футболке с принтом какой-то рок-группы и голубых джинсах, его чуть волнистые тёмные волосы, длиной чуть ниже ушей, были немного растрёпаны, а на лбу красовались солнечные очки, «Какой симпатичный парень», – подумала Алька, а он вдруг обернулся и посмотрел на неё. И остановился. Они смотрели друг на друга, казалось, несколько минут, хотя на самом деле, наверное, пару секунд, а потом он подошёл и сказал:

– Ты мне не поверишь, но я много раз видел тебя во сне. Ты снишься мне самого детства. Я думал, что ты просто моя фантазия, но … поверить не могу, что ты существуешь на самом деле!

Альке тогда стало дико смешно – какой глупый подкат! Неужели есть девушки, которые на такое ведутся? Но стоило ей взглянуть в его нереально синие глаза, как смеяться расхотелось. Он смотрел на неё по-настоящему, смотрел не на её грудь, волосы или одежду. Он смотрел ей прямо в душу, и она чувствовала, что он говорит совершенно искренне. Его открытый, искренний, полный теплоты взгляд отозвался в душе каким-то неведомым ранее чувством, смесью надежды, предвкушения чуда, любопытства и желания понравиться.

– А я вообще не вижу снов, – ответила Алька, доверив вдруг совсем незнакомому человеку то, что раньше не говорила никому.

– Я научу тебя видеть сны, – ответил он и улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Они гуляли до самого утра, разговаривали обо всём на свете, целовались на набережной под неодобрительными взглядами прохожих, пили кофе и ели пирожки в какой-то модной кофейне. Альке казалось, что она встретила человека, которого давно знала, что они просто ненадолго расставались, а теперь всегда будут вместе.

Но никогда не бывает так, как хочется. Судьба свела их вместе за день до отлёта Сергея на стажировку в Америку. Он остановился у своих друзей в общежитии факультета журналистики. Парни попались понимающие и ушли что-то отмечать к соседям, пообещав до утра не возвращаться. Алька раньше никогда не думала, что будет готова вот так, через несколько часов после знакомства, заняться сексом почти с незнакомцем, без всяких ухаживаний, признаний в любви и обещаний жениться. Но ей было наплевать на всё, она чувствовала, что нашла свою половинку, что хочет быть с ним столько, сколько это возможно и не сомневалась ни секунды в своём решении.

И вспоминая потом эту ночь, Алька улыбалась и вздыхала. Это было … волшебно. Она не могла найти никакого другого слова, чтобы описать то, что происходило между ними. Вспоминались только жаркие, бесконечно-затягивающие поцелуи, горячие руки, тёплое дыхание, страстное, впервые проснувшееся желание и никогда доселе не испытанное невообразимо яркое наслаждение. Есть такое выражение – «пьян от любви» – именно так она себя и ощущала тогда, словно всё происходило где-то в другой реальности, и, возможно, вообще всё это только прекрасный сон. Эта ночь – единственная, которая им досталась, изменила её жизнь навсегда. Ещё вчера она была одна, а теперь у неё есть любимый.

А на следующий день Алька проводила Сергея в аэропорт.

Они стояли у входа в зону досмотра и никак не могли оторваться друг от друга. «Ну почему? Зачем нам приходится расставаться, только узнав друг друга?» – думала Алька, прижимаясь к широкой груди и стараясь запомнить это ощущение сильных рук, дарящих защиту и спокойствие. – «Мы знакомы меньше двух дней, а уже кажется, что роднее него у меня никого нет. И так страшно снова остаться одной…»

– Так хочется потерять билет, плюнуть на всё и вернуться в нашу комнату в общаге, – словно прочитав её мысли, прошептал Сергей.

– Да, только она не наша и вряд ли нас там снова ждут.

– Это точно. Но думаю, найти комнату в таком большом городе не проблема.

Алька на минуту представила, как было бы здорово – снимать вместе квартиру, вместе завтракать по утрам и уходить на работу, вместе ходить по магазинам за продуктами, готовить ужин, а вечером ложиться в одну постель… И у них было бы много-много таких чудесных страстных ночей, потому что одной было невозможно мало… Но не пожалеет ли Сергей о своём решении, об упущенных возможностях? Не каждому выпадает шанс учиться в Америке. Да и как отреагируют его родители? Если она станет причиной разлада в семье, это причинит боль её любимому.

– Ты же сам понимаешь, что не будем мы искать никакую комнату, – ответила она, прерывая бесполезные мечты о несбыточном. – Ты сейчас сядешь в самолёт и полетишь в эту чёртову Америку, будешь учиться у американских буржуев, как зарабатывать деньги, а через год вернёшься, такой крутой американский мачо, а я буду тебя ждать. На том же самом месте, 17 мая и каждый день после я буду тебя ждать. Обещаю.

– Если тебя там не будет, мне придётся устроить всесоюзный розыск, – он обнимает её ещё крепче, как будто хочет спрятать от всего мира.

– Посадка заканчивается. Тебе пора, – она поднимает голову и смотрит в его глаза. Пытается запомнить его лицо: непослушные чёрные волосы, вечно падающую на лоб прядку, густые чёрные ресницы, прямой аристократический нос и губы, которые заставляли её забыть обо всём на свете. Как глупо, они даже не подумали сфотографироваться где-нибудь, хотя бы в фотобудке, которые есть на каждом вокзале. Ведь у них было время… было… но уже закончилось.

Последний быстрый поцелуй и он уходит, а она долго смотрит ему вслед.

Они договорились встретиться ровно через год, и Алька мысленно обвела во всех календарях дату 17 мая красным кружочком. Всего лишь год. Он пройдёт быстро, она будет учиться, сдавать зачёты и экзамены, ходить на тусовки и концерты, ей будет некогда скучать. Да, так она говорила ему, но…

В первую же ночь после расставания ей приснились колдовские синие глаза, и снились с тех пор каждую ночь… и каждую ночь сновидения становились все более невероятными. Ей снились странные, будто стеклянные, дома с круглой, как в планетарии, крышей, окружённые большими ветвистыми деревьями, на которых цвели большие розовые цветы, и фиолетовое небо с голубыми облаками днём и тремя серебряными лунами и россыпью незнакомых созвездий ночью. Снился Сергей в странных развевающихся одеждах и девочка, похожая на неё как две капли воды, но с длинными золотистыми волосами и ярко-зелёными глазами. Во сне она знала её и любила, но просыпаясь, не могла вспомнить ни её имени, ни тех чувств, которые она вызывала.

И вот сейчас, смотря на пресловутые две полоски, Алька пыталась принять судьбоносное решение. Впрочем, что тут принимать – убивать своего ребёнка она не станет ни в коем случае. Даже если больше никогда не увидит своего любимого, у неё останется его частичка. Она уже любила этого ребёнка и была уверена, что Сергей тоже его полюбит. Девушка представила, как он обрадуется этому известию и, конечно же, они вместе будут растить своего ребёнка и всё будет просто замечательно. Да. Обязательно так всё и будет.

Часть 2 (1992 год)

Глава 2 – Сергей

Он стоял на том самом месте, где год назад встретил ЕЁ. Девушку, в которую влюбился давным-давно, с тех пор как она стала ему сниться. Эти сны были всегда такие яркие и живые, что, просыпаясь, он помнил всё, что в них происходило: и девушку, которую во сне звали Элис, и волшебный мир с фиолетовым небом и тремя лунами, и светловолосую зеленоглазую сестру Элис – Лору.

Когда он увидел Алину здесь, в Питере, то на секунду подумал, что просто спит и видит сон, но нет, она действительно существует – девушка из его странных снов, она именно такая, какой снилось – яркая, живая, настоящая. Сергей, улыбаясь своим воспоминаниям, устроился на том же месте, где в прошлом году сидела Алина. Взглянув на часы, подумал, что ещё только час дня, а встретились они после обеда, часа в два, ещё есть время.

Прошедший год был для Сергея очень тяжёлым. Ему пришлось вписываться в чужой, непривычный мир, говорить на неродном языке, заниматься тем, что не особо-то нравилось. Но отец просто не оставил ему выбора. Он выдвинул ультиматум: либо сын едет на стажировку в Америку, попутно создавая и укрепляя деловые контакты с американскими бизнес-партнёрами, либо, раз не способен принести пользу семье своими мозгами, женится на дочке какого-то его делового партнёра, который «очень далеко пойдёт, поверь мне на слово, сынок, я в таких делах не ошибаюсь». Понятно, что жениться ради папиных амбиций Сергею совсем не хотелось, поэтому пришлось ехать.

А ведь в детстве он мечтал стать лётчиком, а может быть даже космонавтом. Хотел поступать в военное лётное училище, но отец, как всегда, вмешался. Он вообще очень жёсткий человек и если что-то решил, переубедить его невозможно. Отец сказал, что уже немолод, забота о семье скоро ляжет на плечи Сергея, и умение управлять самолётом тут мало чем поможет. Пришлось поступать на экономический в МГУ. Отец проворачивал какие-то полулегальные сделки, скупая то, что ещё не разворовали при развале Союза, и готовился сильно подняться на приватизации. И тут ему был нужен сын и его знания.

Сергей, может быть, и взбунтовался бы на такой отцовский диктат, но были ещё мама и младшая сестра Иринка, которая пока в школе учится. И он, как единственный сын, действительно должен позаботиться об их благополучии.

Он очень соскучился по маме и сестрёнке за этот год. Но из Америки сразу полетел в Питер, чтобы встретиться с Алиной. А завтра поедет домой, в Москву. Может быть, и Алина согласится поехать, и он познакомит её с семьёй. Отец наверняка будет недоволен, но ничего, он ему сейчас нужен, так что тоже может предъявить ультиматум: либо женится на Алине, либо тот пусть сам со всем справляется. Но он надеялся, что до этого не дойдёт, и они примут его девушку в семью без всяких условий.

Сергей снова посмотрел на часы – уже половина третьего, за размышлениями он и не заметил, как пролетело время. «Она просто немного опаздывает, это нормально, девушки всегда опаздывают на свидания». Но в груди начинает скапливаться какое-то холодное липкое чувство, похожее на страх. Он ещё пытается улыбаться и уговаривать себя, что всё нормально и Алина сейчас появится, вот-вот, буквально сейчас…

Следующий час он внимательно вглядывался в каждую приближающуюся девушку, получая в ответ недоумённые, иногда сердитые, иногда вызывающие взгляды. Пара девушек даже пытается подойти познакомиться, но он делает вид, что не понимает их, ему сейчас вообще не до любезностей с другими девушками. Сергей уже почти понял, что она не придёт. Но ещё не верил в это. Неужели что-то случилось?

Он прождал до восьми вечера, уже ни на что не надеясь. Потом отправился к тем самым друзьям с журфака, у которых они ночевали с Алиной. Ребята ему обрадовались, а ещё больше обрадовались бутылке Джека Дэниэлса. Пара бутылок столичной вдобавок к заграничному виски сделали его вечер не таким беспросветным, а наутро он выбрался из гостеприимной общаги с твёрдым намерением найти Алину во что бы то ни стало.