Блуждания потерянных

Блуждания потерянных

Фёдор Чумаков

Дизайнер обложки Андрей Фокин

Корректор Никита Тюнин

© Фёдор Чумаков, 2024

© Андрей Фокин, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0059-3695-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Государственный корпус убийц I

Специальная глава: Зверь Внутри (Кристиан)

Раз! – и я снова здесь. В полупустом, сыром подвале, в окружении четырёх ребят. Самый высокий из них Милли, слева от него Генри, а справа ещё двое – заводила Джексон и Фенри, мой слабовольный старший брат, влившийся в кампашку новых «друзей».

– Надо же, Кристиан, а мы снова встретились. – Насмешливо проговорил Милли, проворачивая в руке отвёртку, которую он взял из ящика стола, когда был у нас в гостях. – Твой старший братец был столь любезен привести нас к тому, кто не так давно избил Фридрика. Чем тебе не угодил мой дружок, паршивец?

– Он опять хотел забрать мои деньги, Милли. – Сказал я, чувствуя, что ноги немеют из-за плотно сжимающих их верёвок.

– Ну так поделился бы. – С деланым дружелюбием сказал «дылда» – Фенри вот делится всем тем, что зарабатывает. Ведь так, Фенри?

Мой брат затравлено кивнул, понурив голову. На меня он боялся смотреть, испытывая, судя по всему, острое чувство вины.

– Эх, Кристиан-Кристиан. – Произнёс с грустной миной Милли, чем вызвал одобрительные смешки со стороны подпевал. – Неужели ты забыл, что сестра моей мамы любезно приютила вас у себя? Где бы ты был без неё сейчас? Я тебе скажу где. Валялся бы на матрасе в захолустном детдоме.

Я зло глянул на Милли. С тех пор как этот урод и его мамаша купили себе жильё по соседству с нашим мой жизнь стала невыносимой. Я потерял репутацию, друзей и даже брата. Милли был крайне безбашенным отморозком, а вдобавок он был ещё и на два года старше меня. Разница, столь незначительная, когда тебе уже за 20, но столь впечатляющая в период активного развития и роста организма, когда ты подросток. Я отнюдь не был слаб и постоянно занимался над собой, что было видно по моим мышцам. Но этому уроду было 18, как и моему брату. И помимо мускулатуры он мог похвастаться ещё и высоким ростом – тем, чего, увы, мне не доставало. Сложно ударить того, чья антропометрия намного лучше твоей. Зато я вовсю отыгрывался на его подпевалах, которые регулярно меня преследовали. И видимо недавно сломанный нос Фридрика, которого я про себя уже окрестил «ручным уродцем Милли», оказался последним шагом и главарь шайки решил взяться за меня самолично.

Я уже был в этом подвале, когда Фенри только-только вступил в контакт с Милли и повёл меня на знакомство с ним. Уже тогда я догадывался, что за человек передо мной. Милли принадлежал к тому самому типу великанов, которые психологически давили одним своим присутствием – этому способствовала ширина плеч, мускулатура и грубо скроенное лицо, прикрытое копной чёрных волос. На удивлением, но в голове этого громилы водился интеллект. И хотя братец намекал, что мы с ним похожи, я считал совсем иначе.

Этот «мажор», не смотря на обилие карманных денег, предпочитал безвкусную одежду. Моё простое чёрное пальто, чёрные брюки и простые классические ботинки смотрелись намного лучше, чем всё то, что носил на себе этот верзила – всякие разноцветные тряпки, совершенно не сочетающиеся между собой. Семья его была приезжей в этом бедняцком районе с полуобвалившимися домами. Они были столь богаты, что могли себе позволить частных учителей – непостижимая роскошь для жителя этого района, которые я с присущим мне чёрным юмором про себя окрестил Трущобами. И при всём при этом Милли охотно давал по щам всем тем детям, у которых с собой были деньги. Зачем это нужно ребёнку из и без того богатой семьи так и оставалось для меня вопросом. Самоутверждение и желание показать себя сильным? Или же прихоти ради? В любом случае этот урод был тем, кого я мечтал избить больше всего.

К реальности меня вернула боль – оказалось один из подручных Милли приставил к моему животу отвёртку и начал с силой прокручивать. Металл неприятно жёг кожу, а волны скручивания лишь увеличивал эффект. Чёртов урод Джексон, пользуется тем, что я привязан к этому стулу.

– Хватит, Джексон! – Приказал Милли, и Джексон отошёл, протянув отвёртку своему главарю. Тот принял её, и прокрутив, сунул в руки Фенри. – Пускай это сделает он.

Я с ненавистью посмотрел в янтарные глаза Милли. Когда нибудь этот урод допрыгается. Я обещаю.

Теперь уже я не сомневался, что этот урод Милли и устроил ради этого весь этот балаган. Посмотреть, как один брат калечит другого своего брата – что может быть приятнее нутру этого садиста?

Я, уже не пытаясь скрыть гнев, плюнул в лицо Милли. И попал. Видя, как слюна стекает с носа этого мажорчика, я испытал чувство глубочайшего морального удовлетворения.

– Ты доигрался, Кристиан. – Прошипел он, обтерев свой нос о подол рубашки. – Я отметелю тебя так, что родной братец не узнает.

И мажорчик бросился на меня, занеся кулак для удара. Атака последовала моментально – и пришлась она мне прямо в губу, разбив её до крови и вызвав приступ несдерживаемой ненависти. Три человека били разом, а четвёртый просто стоял и смотрел, как родного брата избивают. Мораль, добро, воспитание? Чего они стоят в этом насквозь гнилом мире. Они мне не помогут. А поможет мне лишь одно – сила. Её нужно много. Столько, чтобы сломать хребет каждому, кто посмеет на меня посягнуть. К чёрту рациональность и здравый смысл – люди в своей основе животные, которые должны доказывать своё превосходство грубой силой. Именно такой Я мне и нужен. Милли, Джексон, Генри… Просто сдохните ради меня! Разве о многом я прошу?..

Мои глаза открылись, продемонстрировав подвал, заставленный шкафчиками, длинную лестницу наверх и кровь. Много крови. Очень много крови. Из разбитых голов сочились струйки крови. Два трупа около меня и один человек, дрожащий в углу. Мой взгляд опустился на руки и увидел то, что давно ожидал увидеть – окровавленные пальцы и сбитые костяшки. На мне тоже были отметины от недавнего побоя – несколько синяков и ссадин, но ничего криминального. Пинком перевернув один из трупов, я усмехнулся – это был Милли. Мой старый добрый знакомый Милли, на лице которого застыла гримаса шока. Только сейчас до меня начало доходить, что именно произошло. И чтобы подтвердить свои догадки, я окликнул своего брата, всё ещё сидящего здесь.

– Эй, Фенри. – Сказал я, заставив его задрожать от ужаса. – Что здесь произошло и почему эти идиоты мертвы?

Я приподнял грязной от крови рукою голову брата, заставив посмотреть мне в глаза. Меня очень веселила гримаса неверия, ужаса и отвращения, которую я увидел на его лице. Я не испытывал к этому человеку никаких тёплых эмоций – он казался мне чужим человеком, с которым у меня нет и не может быть ничего общего.

– Т-ты… Т-ты…

Я похлопал брата по щеке, оставив на ней пятно от крови.

– Я, я. Давай продолжай, а то укушу. – Я не мог сдерживать злое веселье, охватившее меня, и даже показательно клацнул зубами, заставив беднягу сжаться от ужаса. Удивительно, но это подействовало. Глубоко вдохнув, Фенри продолжил, заикаясь уже намного меньше.

– Эти трое начали тебя избивать, и т-твои глаза закрылись. Они посмеялись, подумав, что ты п-потерял сознание, но неожиданно их смех прекратился. Я увидел, к-как ты бросился на ближнего, прямо так, со стулом, повалил того на пол и п-потом… П-потом…

Фенри вздохнул. Видимо приближалась самая страшная часть рассказа.

– Они не успели опомниться, как ты насмерть забил Джексона. П-прямо так, наполовину связанный, ты бил его головой об пол до тех пор, пока не начала течь кровь. Потом бросился спиной в стену с такой с-силой, что стул разлетелся в щепки. А потом ты в-взялся за Милли. Повалил его на пол и начал избивать. Генри пару раз пнул тебя, п-пытаясь свалить с него, но потом обмочился и убежал, увидев, что тот уже даже и не сопротивляется. И ты не бросился следом за ним – ты нас-смерть забил Милли, а потом прислонился к с-стене, и похоже, пришёл в себя.

До меня только сейчас дошёл смысл слов Фенри, и я шокированно замер. Я и вправду забил двух людей насмерть, при том в одиночку, и обратил в бегство третьего? Но спустя минуту моя удивлённая гримаса изменилась и лицо вновь озарила улыбка. Похоже, что Бог всё таки существует и послал мне дар расправляться с уродами, которые встанут на моём пути!

От размышлений меня отвлёк стук шагов. И в комнату, важно ступая, зашли негр и богато одетый толстяк.

Глава 1

Загромыхав, повозка остановилась. Это произошло крайне неожиданно и резко, меня как следует приложило о хромированную стенку вагона. В следующий миг дверь открылась и грубые руки выволокли меня наружу.

Холодные и крупные капли ливневого дождя беспощадно разбивались, соприкоснувшись с моим усталым лицом. Я был слаб и почти бессилен, не смотря на то, что не так давно поспал. Прошло свыше двенадцати часов с тех пор, как меня вывели из приюта и усадили в этот «транспорт».

– Новый объект доставлен. – Услышал я голос и повернул голову. Это сказал водитель, мускулистого телосложения негр в деловом костюме, и это был первый раз, когда он открыл рот за всю поездку.

– Превосходно.

Второй голос принадлежал невысокому толстяку в богатых одеждах, который, по-видимому, и остановил повозку. Из под редеющих светлых бровей взирали синие глаза. Он только что передал какие-то документы стоявшему неподалёку громиле-телохранителю и теперь неспешно направлялся ко мне. Я принялся пятиться, но негр-возница грубо толкнул меня к толстяку.

– Я директор корпуса, в котором тебе суждено будет умереть. – Начал он насмешливо, в глазах его, прежде спокойных, я увидел садистский блеск. – Это первая, и, вероятно, последняя наша встреча лицом к лицу. Впрочем, если ты останешься в живых, то мы встретимся вновь.

Толстяк щёлкнул пальцами, и громадная рука схватила меня за ногу. Тем временем он начал сдёргивать мою рубашку, не особо заботясь о сохранности пуговиц. Я принялся брыкаться в тщетных попытках вывернуться, но стоявший сбоку телохранитель наотмашь ударил меня по лицу. С характерным хрустом челюсть клацнула, а на глазах навернулись слёзы.

Избавившись наконец от досаждавшей ему рубашки, самозваный директор извлёк из кармана своего бирюзового жилета маленькую бутылочку и иглу.

– Стой смирно и не вздумай дёргаться, иначе Альберт свернёт тебе шею. – Как-то по особому ласково и в то же время издевательски сказал он, и откупорив свой незамысловатый сосуд, окунул в него край иголки. Моих ноздрей достиг тошнотворный запах, а от дурного предчувствия к горлу подкатил ком.

Не спеша и словно наслаждаясь процессом, садист принялся за работу. Он плавно принялся вычерчивать на моём животе таинственные числа. Боль была адской, содержимое банки оставляло сильнейшие химические ожоги, едва коснувшись кожи. Чтобы не закричать, мне пришлось до крови прокусить губу. К счастью, процесс не продлился дольше минут трёх (я принялся считать про себя секунды, чтобы хоть как-то абстрагироваться от боли) и меня вскоре оставили в покое. Он отвлёкся на изучение документов, но о побеге и мечтать не следовало – телохранитель не ослабил своей чудовищной хватки.

Отдышавшись и придя в себя после испытанного, я понял, что лучше молчать. Мне было что сказать этим людям, но я прекрасно понимал, что эти трое не из категории людей, которые спустят подобное с рук, а будучи мелким мальчишкой, я целиком осознавал свою колоссальную беспомощность против этих здоровенных горилл. Лучше быть реалистом – я слаб. Чертовски слаб!!

Почувствовав, что мне уже лучше, я опустил глаза ниже и увидел, что на животе, над которым поработал «директор», появилось грозное число, словно вытатуированных на моей бледной коже. Триста восемьдесят шесть.

– Это твоё новое имя. – Глумливо заметил садист, наклонившись к самому моему лицу. – Забудь о своей индивидуальности и прочем бреде, что тебе внушали твои дураки-родители. Теперь ты – моя собственность.

Ненависть, и без того переполнявшая меня, перехлестнула через край. Я попытался вырваться, броситься на обидчика, но ощутив крепкую, не слабеющую не на минуту хватку, плюнул. Слюна долетела до цели, повиснув на крючковатом носу мучителя полупрозрачной каплей, но чувство ликования быстро сменилось болью. Последовавшее сзади возмездие немого телохранителя не заставило себя ждать. Не знаю, чем именно он ударил, рукой или ногой, но вложенной силы оказалось очень много. Жутко хрустнули рёбра, а из рта в немом крике вышел весь скопившийся в лёгких воздух. После этого и без того ужасного удара Альберт опрокинул меня на землю и принялся что есть силы пинать. Ни возница, ни старик не вмешивались. Но я не стал кричать – чувство собственной гордости не позволяло унижаться до того, чтобы вымаливать у этих уродов прощения. В конце концов единственный способ у слабого сравнять в бою счёт с сильными – не доставить тем удовольствия от процесса избиения. Я крепко стиснул зубы и молчал, и лишь сила воли позволила мне перенести мучения и не сорваться вновь. Наконец избиение закончилось, но встать было попросту не в моих силах. Вот же зараза.

– Место, где ты проведёшь остаток дней, быстро тебя сломает. – Сказал мучитель, а затем, повернувшись к телохранителю, сказал. – Неси его, Альберт, а начнёт рыпаться – убей.

Меня подняли и, небрежно перекинув через плечо, охранник зашагал вслед за руководящим им «богатеем». От пережитого болевого шока его силуэт то и дело расплывался, и меня начинало бросать в неглубокую дрёму. Боль не утихала и время от времени давала о себе знать. Вскоре я и вовсе впал в бессознательное состояние – я не понимал происходящего, лишь приглушённые голоса, доносящиеся будто бы из-за толстой стены, достигали моего слуха, не давая мне покоя.

– Это последний?

– Нет, нам необходимы ещё четырнадцать человек. Только так мы достигнем установленных им условий. Я уже отдал распоряжения Рону, где лучше всего взять этих самых кандидатов.

Больше я ничего не слышал. Глаза мои закрылись, и я угодил прямиком в объятия тьмы.

Глава 2

Зевнув, я потянулся и встал с койки. Бросив взгляд на экран браслета понял, что проспал завтрак. Опять.

Прошло уже больше недели с тех пор, как я попал сюда. Прошлое представлялось мне весьма туманным. Собственно, помнил я мало – всё, что произошло в последние дни, начиная с того дня, как я очнулся в этой самой постели, весь в холодном поту, но более ранние воспоминания ускользали от меня, как мыло из рук тюремного заключённого. Таинственная амнезия аккуратной тряпочкой стёрло с моего головного мозга все подробности моей жизни, таинственным образом оставив накопленные знания. Знал я так же и то, что буквально несколько недель назад со мной произошло что-то плохое. Припоминался так же, пусть и смутно, сиротский приют, где я проводил время под присмотром суровых нянек.

Голова заболела, когда я напрягся, чтобы выловить побольше воспоминаний. Гадство. Очевидно, что никакая эта не болезнь, просто кто-то очень не хочет, чтобы я копался в своём прошлом. Раздражённо вздохнув, я встал и оделся в свою белоснежную одежду.

«Никакого вкусового разнообразия.» – Вяло подумал я, натягивая перчатки, точь в точь по цвету напоминающие уже надетые рубашку и штаны. – «Даже у хирургов нет такого обилия белого цвета в одежде.»

И на том спасибо. Распорядители этого таинственного места, очевидно, обожали этот цвет – в конце концов все ходили в идентичных нарядах. Ладно, проспал-не проспал, но пора завтракать.

В столовой сидело всего несколько человек. Ну что же, всё правильно, спать меньше надо. Не тратя время на «поздоровкалки», я плюхнулся напротив полной тарелки с кашей и уставился на гигантский циферблат на правой стене.

Триста девяносто четыре – гласило это последнее слово техники. Выходит, ещё шестеро и будет ровно 400. Занятно. Не нужно быть гением, чтобы понять, что на этих «часах» отображается вовсе не время. В день, когда я прибыл сюда, на них светилось число 386. Спустя пару дней оно возросло на единичку, ещё спустя несколько аж на три. Как раз тогда количество людей в корпусе возросло. А значит, он отмечает всех находящихся здесь людей. Возникал лишь один вопрос – где помещаются эти самые три сотни? На доступной нам территории, пусть и просторной, попросту не набиралось столько комнат, сколько на циферблате насчитывалось людей. Впрочем, ответ был только один – таинственные «хозяева дома» показали нам далеко не всё своё жилище. Хотя я даже не знал, кто являются фактическими владельцами этого места.

Потянувшись, чтобы разогнать останки сонливости, я доел кашу (повара в этом месте были на удивление хорошими: в каше было идеальное соотношение соли и сахара) и двинулся в коридор. По коридору справа расположилась гигантская массивная дверь, открыть которую возможным не представлялось, слева же коридор уходил в бесконечность, и буквально на каждом шагу встречались двери, пронумерованные числами от 301 до 400. Здесь располагались номера, в которых обустроились мои «коллеги» по несчастью. Коридор заканчивался автоматической дверью, за которой располагались другие комнаты – тренажёрный зал, игровая, гостиная и даже библиотека, куда я сейчас и направлялся. Были и другие двери, но доступ к ним закрывали цельнометаллические ставни, напрочь замуровывавшие их. Итого, здесь было всё, чтобы не соскучиться.

Не смотря на то, что до полдня осталось не так уж много времени, коридор был совершенно пуст. Видимо, весь корпус собрался в просторной гостинице. Впрочем, мне всё же улыбнулась удача и я встретил другого человека.

Я наткнулся на полусонную девицу, волосы её, настолько белоснежные, что я сдуру принял их за нимб, были собраны и зафиксированы фиолетового цвета заколкой, выполненной в виде изящной бабочки. Идеальный овал головы дополняли тонкие черты лица и немного раскосые серые глаза, делающие её лицо ангельски красивым.

Будто призрак, она шла по коридору, взгляд её был истреблён куда то в пустоту. По свежим царапинам на руке я понял, что она из вновь прибывших. Я её окликнул, но она прошла мимо, не удостоив меня и взглядом.

«Какое высокомерие!» – подумал я удивлённо, а потом понял, что ошибся в выводе, заметив, как трясутся её колени.

Вне всяких сомнений, она боялась, и страх этот был столь сильным, что даже частичная очистка памяти не убила его. Перенесённая не так давно боль, иль может статься, даже унижение, сломили её веру в людей, замкнув её в себе. Вполне очевидно, что сломить дух слабого пола гораздо проще, чем сильного – и существует огромное количество способов сделать это, которые на мужском не сработают. Для любой, даже самой закомплексованной девушки тело – это святыня, и как правило, грубое вторжение в личное пространство скажется на личности. Выходит, именно так и становятся социофобами?

Не желая нарушать её и без того расшатанное психическое состояние, я решил перейти непосредственно к тому, за чем шёл. А именно – посмотреть, не найдётся ли в библиотеке интересных книг по столь интересующей меня психологии? Столь безобидная, казалось бы, наука, имела невероятную силу. Сломить, запугать, или напротив же, заставить довериться, расположить к себе собеседника и навязать хорошее мнение о себе – всё это было ей подвластно. Но особенно восхищало меня то, как знания этой науки позволяют вмиг раскрывать любую, даже самую запутанную и многослойную ложь.

Я восхищался этой наукой. Опытный дипломат, знающий психологию, может предотвратить самую настоящую войну. И не просто предотвратить, так ещё и сделать это на максимально выгодных для своей страны условиях. Хотя память моя возвращалась медленными, очень медленными толчками, я помнил, что посвятил изучению этой науки десять лет своей жизни. И ни в моих интересах останавливаться на достигнутом.

Я наконец нашёл нужную мне книгу и принялся читать. Но процесс изучения книги продвигался крайне медленно. Сначала я даже подумал, что дело в людях и огляделся. Но нет, здесь было всего пятеро человек, ни одного знакомого мне лица среди них не попадалось. В чём же тогда дело?

Поняв, что не смогу сконцентрироваться, я решил развеяться и покинул гостиную. Вышел в коридор и увидел нечто странное и весьма подозрительное. У восточной стены коридора я увидел двоих.

Первой оказалась девица, которую я встретил по пути, а второго я видел впервые. Нагловатого вида парень лет семнадцати мускулистого телосложения буквально припёр её к стене. Одной рукой он перекрыл путь к отступлению, а второй тянулся к пуговицам её белого пиджака. Не нужно быть экспертом психологии, чтобы понять его грязные намерения.

«Так и знал. – Подумал я. – Так и знал, что среди местных найдётся мерзкое похотливое животное.»

В обычной ситуации я бы просто прошёл мимо, оставив всю работу и славу человеку посильнее. Но поблизости никого не было, и если я сейчас не вмешаюсь, и без того существующая психологическая травма лишь усугубится. Да, мне всего пятнадцать и я гораздо ниже и слабее, но по интеллекту он явно проигрывает. И я поставлю зазнавшуюся похабную мартышку на место.

Свободной походкой, вяло покачиваясь из стороны в сторону, я направился к ним. Первая пуговица, вторая пуговица, гримаса отвращения и страха, третья пуговица и…

– Эй ты! – Сказал я, приблизившись максимально близко к верзиле. – Может свалишь в сторону и не станешь домогаться до моей девушки?

Столь простая и действенная провокация сработала. Когда всё внимание семнадцатилетнего перешло на меня, девушка больше не выглядела напуганной. Она с удивлением открыла рот и уставилась на меня.

– Такой отброс, как ты, не достоин такой королевы.

Я произнес это, пытливо глядя в глаза соперника. Моё поведение, а так же тот факт, что я выделил слово «отброс» презрительной интонацией, вывели парня из себя. Это было лишь мне на руку – взбешённые не способны трезво мыслить и оценивать ситуацию, что впринципе позволяет легче им что либо внушать.

– Да как ты посмел… – Только и вымолвил вскипевший противник, занеся кулак для удара. Я остался спокоен, но в сознании ехидно улыбнулся.

Это был он, ключевой момент, кульминация нашей беседы.

Его угрожающий замах закрепил на мне клеймо врага. Он готов к драке и ждёт ответного хода. И я похожу.

Насмешливо скривив губы, я потянулся рукой к правому карману. Это должно было усилить его страх и внушить, что там моё оружие. Осталось лишь подтвердить его опасения. Разумеется, ножа при мне не было. Но для внушения он был и не нужен.

– Выбирай, отброс. Какую сперва часть лица тебе раскрасить? Левую или правую?

Он был на пределе – стоял, дрожа от испытываемого страха. Оставался лишь щелчок, который выведет его из строя. И я принялся демонстративно рыться в карманах сперва пиджака, потом брюк.

И он сломался.

Видя, как моё лицо расплывается довольной улыбкой, когда я нащупал нечто в кармане, он не выдержал и бросился наутёк, позабыв о девушке. Как никак, самосохранение и стимулирующий его страх занимают первое место в жизни любого человека.

– Зачем? – Только и спросила девушка.

Я понимал её недоверие ко мне. Мои речи вполне могли её убедить, что она попала из огня да в полымя.

– Люблю, когда мне обязаны. – Ответил я лукаво.

В моём ответе была доля правды. Заставь человека чувствовать себя благодарным и ты сможешь использовать это его чувство в будущем. Второй же причиной, о которой я умолчал, являлась личная ненависть к такому типажу людей, как этот парень. Он хотел поиграться? Я выполнил его маленькую просьбу.

– Как же так вышло, что он зажал тебя в угол? – Спросил я без особого интереса. Просто мне не хотелось молча уходить.

– Поначалу он просто предложил встречаться. – Начала моя новая знакомая, сглотнув. – А я отказала. Это вывело его из себя, он сказал, что я не права, начал мне угрожать, сказал, что возьмёт меня силой. Я хотела убежать, но меня сковал страх. Мне даже на миг показалось, что нечто подобное я уже испытывала в прошлом. А потом пришёл ты и помог мне, хотя по началу я и решила, что ты такой же, как и он. Спасибо. Скажи, как? Ты же слабее, гораздо слабее, чем он! Так откуда в тебе столько храбрости? Разве тебе не страшно?

– Поддавшихся страху ждёт поражение. Если ты хочешь жить, то двигайся вперёд.

Слова слетели с моих уст произвольно, прежде чем я осознал, что именно ляпнул. Фраза прозвучала крайне резко и даже грубо. И прежде чем я успел извиниться, она развернулась и убежала.

«Час от часу не легче. – Подумал я устало. – И где берут таких обидчивых? Впрочем это не главный вопрос, гораздо важнее то, как с такими вообще разговаривать? И откуда, простите, я взял эту заумную фразу?»

Хотел пойти следом и извиниться, но потом махнул рукой. Да и спрашивается за что я должен оправдываться? Я сказал всё правильно, и обижаться на это бессмысленно. После чего просто направился в палату – недавнее столкновение с «похотливой макакой» лишило меня всякого желания что либо читать. И аппетита заодно.