Арон Гирш. Утерянный исток

В течение дня, Риз не без удовольствия путешествовал по городу. Он вернулся домой после первой поездки, затем не смог удержаться и вновь отправился на прогулку. Когда практически все пункты его списка важных дел были выполнены, Риз предпочёл провести время на улице, просто предаваясь наблюдениям. Молодого человека удивляло то обстоятельство, что все те социальные явления, которые ему встречались в течении дня в самых различных контекстах, находили отражение в его сознании лишь на основании тех сведений, которые Кирилл Генрикович настойчиво ему прививал. Риз пытался найти какие либо корреляции наблюдаемого со своим личным опытом, но на этом поприще он не преуспел. Иными словами, он чувствовал, что воспринимаемые им явления окружающей действительности были привиты ему извне, и он не ощущал никаких связей, если бы ему доводилось проживать, ощущать эти явления в своём прошлом.

Кирилл Генрикович утверждал, что некогда пережитое, воспринятое и превращённое работой сознательного аппарата в опыт, будет находить свои пути на поверхность по мере того, как Риз будет погружаться в окружающую действительность. Но на практике, этого эффекта не происходило, и Ризу с одной стороны было весьма интересно получать новый опыт, с другой стороны, иногда он ощущал себя скорее сторонним обществу наблюдателем, нежели элементом этого общества.

– Был ли я человеком толпы? – спросил себя Риз, задавшись вопросом о том, где бы он чувствовал себя более комфортно, в толпе или за её пределами.

Риз обнаружил, что на этот вопрос у него не было однозначного ответа, и скорее склонность к пребыванию в толпе стоило расценивать как любопытство, явление временное.

Несколько раз он замечал, что люди, за которыми он с любопытством наблюдал, обращали на него внимание, и характер обнаруживающих взглядов тут же вызывал у молодого человека ощущение неловкости какого-то непонятного дискомфорта. Это чувство, само собой, заставляло Риза делать вид, будто бы он заглядывался на нечто иное, или что он был занят какими то своими мыслями, иными словами – имитировать непричастность к тому, за чем его застали.

К вечеру, следуя указаниям навигатора, Риз вышел на пешеходный сквер города, где можно было прогуливаться между различными причудливыми витринами, и большое количество людей, гуляющих здесь, было поглощено атмосферой праздности. Этим людям не приходилось относиться слишком уж подозрительно к другим гражданам, слоняющимся без дела.

Отлитые из бронзы, карикатурные статуи стояли в самых разных местах сквера, изображая различных известных персонажей отечественного кинематографа и литературы. Риз подходил к скульптурам, смотрел на них, смотрел на людей, которые без конца фотографировались с этими изваяниями. Здесь можно было услышать отдельные интересные реплики, которыми обменивались люди, которые, так или иначе, касались прошлого страны и её настоящего. Некоторых персонажей, изображённых в скульптурах, Риз узнавал легко и следуя по этим вспышкам, ему удавалось извлекать какие-то обрывки информации, которые очевидно покоились глубоко в его памяти.

Присев на одну из свободных лавочек, Риз погрузился в раздумья.

«– Если отдельные образы, имеющие не только индивидуальное, но и сильное социальное значение могут провоцировать такие воспоминания, то не следует ли мне посетить такие места, где специально собраны подобные экспонаты?» – Риз подумал о музеях, выставочных галереях и различных мероприятиях, так или иначе связанных с какими либо событиями или образами.

В интернете Риз нашёл ссылки на различные мероприятия, и стал просматривать их названия. Среди различных выставок и презентаций, внимание молодого человека привлек заголовок «Открытая конференция нейрофизиологов». Молодой человек решил, что имело бы смысл посетить это мероприятие, поскольку тема представляла непосредственный интерес. Помимо конференции, Риза привлекли и несколько других мероприятий, вход на которые был свободен в дневное время, когда большое количество народа не ожидалось.

Впоследствии, Риз несколько дней подряд посещал различные выставки, в ходе которых он обнаруживал неподдельный интерес к раскрываемым темам. Одна из таких выставок была посвящена экзотическим народностям Непала и южной Азии. Риз сам не был уверен, почему эта тема показалась ему столь интересной, но его ожидания оправдались. Кроме того он обнаружил, что данное мероприятие пришло посетить достаточно большое количество самых разных людей, среди которых было множество деятелей имевших непосредственное отношение к различным отраслям науки.

Речь на выставке шла о малоисследованных территориях на границе между Непалом и королевством Бутан, где из-за территориальных и политических особенностей, сформировался конгломерат самобытных племён, исповедовавших собственные религиозные течения, отличавшиеся крайней степенью эзотерики и в некотором роде – экстремизма. Данные народности не проявляли никаких признаков экспансивного развития, скорее наоборот, они жили уединённо, не допуская чужаков на свои территории. Даже представители Непала и Бутан не находили достаточно доверия у людей, которых называли «отречёнными». Индийские исследователи и краеведы сообщали о пристрастии малоизученных народностей к отправлению культа, который не исключает человеческих жертвоприношений некоему божеству, связанному с природой, являющейся воплощением самого пантеона богов для местных жителей. Некий индийский этнолог, добившийся существенных успехов в изучении одной такой народности, и даже получивший доступ на территорию её обитания, теперь разъезжал по свету, занимаясь научно-просветительской работой, рассказывая про столь экзотические уголки мира, что публика буквально с первых предложений оказывалась захваченной неподдельным интересом и буквально замирала, слушая лектора.

Риз сам очень быстро обнаружил интерес к тому, о чём шла речь. Молодой человек смог занять место в первых рядах, и теперь он отчётливо видел невысокого, уже пожилого человека, элегантно одетого в недорогой костюм. Худощавое телосложение лектора заставляло его элегантный костюм висеть на нём как на вешалке, но когда лектор опустился в кресло, сложил руки на груди, он тем самым нивелировал этот визуальный эффект. В руке лектор держал еле заметный пульт управления проекционного телевизора, а за его спиной располагался широкий экран. Когда в зале приглушили свет, на экране стали появляться слайды, часть из которых отображала различные схемы, таблицы и искусственные изображения, а некоторые слайды представляли самые настоящие цветные фотографии в хорошем качестве. Лектор степенно вёл своё повествование, сопровождая каждую заслуживающую визуализации деталь отдельным слайдом.

Лектор рассказывал главным образом о своём опыте жизни и исследовании в закрытом для цивилизации городе, расположившемся на стыке Непала и королевства Бутан, в заросшем мангровыми джунглями нагорьях. Лектор не упускал из внимания ни климата, ни природных особенностей местности. Когда, наконец, подробный рассказ подошёл к более детальному описанию уклада жизни таинственной народности, на широком экране появилось изображение – фотография, на которой можно было видеть вытесанные в горном камне скульптуры, частично закрываемые ветвями неизвестных деревьев.

С первого же взгляда на эту фотографию Риз испытал неподдельное потрясение, заставившее его буквально подскочить на месте. Оторвавшись от сиденья на доли секунды, Риз опомнился и вернулся на место, ловя на себе растерянные взгляды окружающих.

Лектор объяснял, что на снимке были изображены отдельные скульптуры, вырезанные в камне, в скале, в месте неподалёку от таинственного города, служившего местом отправления местного культа. Кадр за кадром, лектор показывал аудитории снимки места, которое само по себе не могло не увлекать общественность, традиционно падкую на любые детали, овеянные вуалью оккультизма и эзотерики. В это самое время Риз испытывал абсолютно иные чувства, видя кадры, которые лектор привёз с собой из своего путешествия, молодой человек не мог поверить своим глазам. Места и объекты, запечатлённые на фото, казались Ризу до боли знакомыми, как если бы ему уже доводилось видеть всё это.

Сперва Риз попытался взять себя в руки, и сделав несколько глубоких вдохов, мысленно устранившись от голоса лектора и ощущения присутствия других людей вокруг себя, молодой человек попытался найти логическое объяснение своему ощущению. Сперва Риз подумал, что эти кадры могли быть увидены им в сети, за все те дни, что он проводил, едва отрываясь от дисплея компьютера. С другой стороны, сам лектор утверждал, что представляемые им кадры являлись уникальными и ещё небыли нигде опубликованы. В зале, во время этой лекции, зрителям запрещалось вести съёмку, чтобы избежать утечки кадров. Всему этому находились как чисто научные, так и чисто меркантильные объяснения, было вполне очевидно, что учёный-индус намеривался посетить ещё не одну площадку, со своей презентацией.

Однако чем больше фотографий видел Риз, тем настойчивее становилась мысль о том, что его воспоминания не имели ничего общего с фотографиями ,со статичными изображениями – запечатлёнными моментами времени из прошлого. Когда на очередном слайде появилась фотография, на которой крупным планом была запечатлена некая храмовая площадь в скальном ущелье, стенам которого, искусственным путём, были преданы овальные очертания, Риз всмотрелся в фото настолько пристально, насколько ему позволяло его зрение. Закрыв глаза, Риз обнаружил, что изображение вовсе не исчезло, напротив, оно словно отделилось от плоскости широкого экрана, становясь при этом объёмным. Риз не мог в этот момент с точностью сказать, или это изображение стремилось расшириться, вернув себе своё измерение и поглотить его, или это он сам проникал в изображение, получая возможность слиться с тем, что было изображено. В определённый момент он ощутил дуновение тёплого, необычно тёплого ветра на своём лице. Воздух был тёплым и влажным, неся в себе аромат смеси растительности разных видов. Ещё одно мгновение, и к всеобъемлющей картине присоединились звуки. Сперва непонятный гул, но вот уже и он получил свою детализацию, став песней ветра, дующего в высокогорьях, меж острых скал. Риз видел перед собой ущелье, он сам стоял в этом ущелье, которое было превращено стараниями неизвестных каменотёсов в храмовую площадь. В отдельных местах, в самом камне были вытеснены фигуры, они были исполнены без должного мастерства, но понять отдалённый их смысл было не так уж сложно. Вся эта композиция была уже знакома Ризу, её мельчайшие детали так и не покинули его памяти с момента прошлого видения. Центр храмового комплекса, который представлял из себя каменный диск, был уложен на земле. Риз мог видеть, что поверхность каменного диска не была гладкой, на ней были многочисленные борозды, узоры и символы, оставленные теми же мастерами, чьими руками были выполнены и остальные изображения в камне.

С противоположной стороны ущелья, как бы на противоположном направлении к центральному изображению, была вырезана ещё одна фигура. Она была антропоморфной, примерно такого же размера, что и фигура человека в причудливом головном уборе на противоположной стороне. Разница, тем не менее, была в том, что одинокая фигура на противоположной стороне была изображена в другой позе. Здесь, она словно возносила руки вверх, и не было ясно, что означал этот жест.

Следуя взглядом по поверхности скалы, туда, к чему якобы воздевала руки фигура, Риз увидел ещё одно изображение. На этот раз это был некий неодушевлённый предмет, имевший куполообразную форму. Предмет изображался будто-бы установленным на каком-то значимом месте, и его поверхность была покрыта непонятной вязью символов, причудливым образом соединённых друг с другом.

Молодой человек огляделся, словно опасаясь, что кто-то мог оказаться позади него, но никого вокруг не было. Риз увидел как единственная вытоптанная в грубой почвенной поверхности тропа, приведшая его сюда, исчезает в пол сотни метров от него.

Только теперь Риз ощутил, что помимо шума ветра, он также слышит ещё что-то, доносящееся откуда-то сверху. Это был странный, нарушающий общую гармонию звук. Задрав голову кверху, Риз не сразу понял, что он там увидел. Ему пришлось сильно прищуриваться, и долго всматриваться в источник звука, но ещё до того, как он смог хорошо разглядеть пространство там наверху, Риз понял, чем являлся источник странного, нервирующего звука. Это были птицы, а точнее говоря, великое множество птиц, суетливо порхая из стороны в сторону, они словно не знали усталости, кружили в небе над скалами, издавая пронзительные, скрипоподобные крики, которые дополнительно отражались эхом от скальных стен, усиливая гнетущий эффект. С того момента, как Риз понял, что это именно птицы являются источником пронзительных криков, молодой человек ощутил некое отвращение к этим пернатым созданиям, вспомнив, как в предыдущий раз, их крик буквально пронизывал его сознание, сводя с ума.

Внезапно, сквозь птичий гомон, Риз различил звуки голосов, стремительно приближавшихся со стороны мангрового леса. Очевидно, источники голосов двигались по тропинке, и преследовали какие-то вполне конкретные цели. Риз поспешил отыскать укрытие, и сам того не заметил, как углубился в ущелье. Здесь же молодой человек обнаружил проход, несомненно, искусственного происхождения, ведущий куда-то вглубь скалы. За неимением иных путей, Риз последовал по проходу, который оказался длинным и узким коридором, вырезанным в скале, со свода которого то и дело что-то капало. Наконец, Риз увидел впереди свет, и постарался поспешить выйти в него. Однако ему сложно было передвигаться быстрее, непонятная усталость навалилась на молодого человека. И ещё, Риз только теперь заметил, что даже в толще скалы, он продолжал отчётливо слышать крики птиц, которые становились всё сильнее.

Выйдя из коридора, Риз обнаружил , что усилению громкости птичьего гомона было вполне понятное объяснение, двигаясь по узкому коридору, молодой человек не заметил, что он фактически поднимался вверх. Именно поэтому протяжённость коридора показалась ему столь долгой, проход был вырезан в форме винта, чтобы по нему можно было добраться до специального помещения в скале, куда Риз и попал.

Здесь ветер был сильнее, и приносил некоторую свежесть, чего нельзя было ощущать в низине. Риз с первых же мгновений заметил, что пространство, в котором он оказался, было создано скорее всего теми же ремесленниками, которым принадлежали резные изображения на скальных стенах внизу. Здесь, на стенах были уже другие, более сложные изображения, хотя и выполненные тем же незамысловатым методом. Риз видел, что в дальней стене открывался проход, через который можно было попасть в другое помещение. он хотел было пройти во второе помещение, чтобы исследовать пространство, но его внимание привлекло появление на храмовой площади людей, которым принадлежали те странные голоса, заставившие его искать укрытия.

Это была группа из восьми человек, каждый из которых был облачён в суконное одеяние, приспособленное при помощи перевязей таким образом, чтобы людям было удобно передвигаться через густые лесные заросли. Та экспрессия, с которой действовали эти люди, свидетельствовала о крайней степени эмоционального возбуждения. Их кожа имела смуглый оттенок, каждый из них имел худощавое телосложение. Накоротко остриженные волосы мужчин были чёрного цвета, вокруг лба каждого из них была повязка с изображением каких-то символов. В руках у четырёх из шести человек было древковое оружие, снабжённое примитивными железными навершиями, что делало это оружие очень схожим с копьями. Ещё двое мужчин держали в руках огнестрельное оружие, и присмотревшись как следует, Риз различил автоматические винтовки.

Мужчины рассредоточились по храмовой площади, они громко кричали друг другу, делали какие-то жесты, обходясь практически интуитивным пониманием. Наконец но тропе, поднимающейся от леса, появилась вторая группа людей, примерно той же численности, однако эти люди уже были безоружны, не считая длинные древки в руках некоторых мужчин. Первым здесь вышагивал высокий, примерно на пол головы выше своих соплеменников, мужчина, чьё одеяние выделяло его на фоне соплеменников. В принципе, на этом мужчине была одежда из того же материала, что и у других мужчин, но вместо повязки на голове, голову этого мужчины украшал какой-то специфический головной убор. Ещё одним примечательным атрибутом этого человека был цвет его кожи, в отличии от всех остальных мужчин, цвет кожи этого высокого человека был более светлым, из-за чего его было легко различить в толпе окружавших его людей.

Вторая группа людей вела под руки мужчину, в ободранных одеждах. Его незащищённые льняной материей плечи были сильно оцарапаны о ветви густого леса, босые ноги невольника были сбиты в кровь.

Удерживаемого за руки мужчину подвели к высокому статному человеку, который остановился на каменном диске, в самом центре храмовой площади. По едва заметному жесту высокого мужчины, на площади воцарилась тишина, если не считать всё усиливающегося гомона птичьих голосов. Удерживаемый за руки мужчина тяжело дышал, его ноги подкашивались, было очевидно, что перед тем как его притащили сюда, он претерпел серьёзные физические страдания. Со своей позиции Риз не мог видеть достаточно отчётливо, но кровавые следы на теле невольника были хорошо заметны.

Сделав ещё один жест, высокий мужчина приказал, чтобы один из вооружённых копьём людей, подошёл к невольнику и сорвал с его головы повязку. После этого, молчание нарушил высокий мужчина, и вновь несуразная речь звучала в ущелье. Когда высокий закончил говорить, собравшиеся люди издали какие-то дикие вопли, при этом собравшиеся смотрели в небо, совершали жесты, носившие явно ритуальный характер.

Удерживаемый мужчина, при этом, стал что-то бормотать, но из-за шума, его голоса не было слышно. Следующим шагом стало то, что высокий сошёл с каменного диска, остановившись напротив всей группы. Те люди, которые удерживали невольника, протащили мужчину на каменный диск. Невольник практически не оказывал никакого сопротивления. Наконец, невольника отпустили, и мужчина рухнул на подкосившихся ногах на каменный диск. Все эти действия сопровождались бормотанием стоявших по периметру площади людей с оружием.

Невольник сам, медленно перевернувшись на спину, улёгся на каменный диск, лицом к небу, раскинув руки и ноги. Те люди, которые до этого держали невольника, теперь расправили его ноги и руки таким образом, что он теперь напоминал знаменитый образ Витрувианского человека3 Мужчина смотрел прямо в небо, и Риз мог видеть из своего укрытия, как двигались губы мужчины в безмолвной речи ли молитве.

Сам Риз наблюдал за происходящим затаив дыхания, и несмотря на всю невообразимость происходящего, он ясно представлял себе, к чему шло дело. Его фантазия уже извлекла откуда-то образы о жертвоприношениях, свойственных диким племенам или религиозным сообществам. Но всё это было лишь отдельными фрагментами, имевшими под собой больше надуманного, в то время как теперь, перед его глазами готовился свершиться настоящий акт дикости, впечатления от которого усугублялось ещё и тем, что Риз не мог найти никакого логического объяснения происходящему. В какой-то момент, ему показалось, будто невольник, обильно кровоточащие руки и ноги которого уже были закреплены острыми железными штыками на каменном диске, смотрел прямо на него. Ризу показалось, будто приготовившийся умереть в угоду неведомому верованию, человек теперь видел его, неизвестно откуда взявшегося здесь чужака. И что в этом обстоятельстве казалось Ризу особенно чудовищным, так это впечатление от того, будто эти предсмертные слова, беззвучно слетавшие с уст обречённого, в одной ему ведомой молитве, словно были адресованы самому Ризу, совершенно непричастному, бессильному в своём стремлении помочь, предотвратить страдания несчастного. Даже со столь значительного расстояния, Риз не мог выдержать на себе этот взгляд, он наконец закрыл глаза, отступил к дальней стене скальной комнаты, пока спиной не коснулся шершавой поверхности нагретого камня. Ещё некоторое время, закрыв глаза, Риз не мог отделаться от наблюдаемой только что картины, всё, что теперь мог слышать молодой человек, был крик множества сотен птиц, казалось, они были готовы единым шквалом ворваться в эту скальную залу, служившую Ризу временным укрытием.

Оставаясь в таком, условно закрытом от происходящего положении, Риз усилием воли подавил в сознании отпечатавшуюся картину с обречённым на каменном диске, в преддверии бессмысленного жертвоприношения. Где-то там, внизу, несчастный невольник продолжал беззвучно взывать своими молитвами к воспитанному в нём самом невежестве, наверное, даже до конца не осознавая, что именно это невежество, превратившееся в слепую веру, обрекло его на мученическую смерть.

В какой-то момент, Риз услышал, истошный вопль человека. В первые секунды Риз надеялся, что страдания невольника не продляться долго, однако вопль не утихал, сливаясь с криком птиц в немыслимую, безумную какофонию. Наконец, не в силах выносить этого звука, Риз раскрыл глаза, чтобы увидеть, что он по-прежнему сидит в кресле в конференц-зале. Он сидел в своём кресле, впившись обеими руками в твёрдые пластиковые подлокотники, плотно прижавшись спиной к спинке кресла. Вокруг него большинство других посетителей конференции теперь встали и громко аплодировали лектору, который благодарно принимал град аплодисментов. За его спиной, на широком экране застыл финальный слайд с надписью «The End», которая была сделана на фоне живописного ущелья, основания которого имело округлую форму, а стены скал были покрыты резьбой. Это была храмовая площадь, та самая, которую только что видел Риз. Ещё до того, как молодой человек мог бы удивиться этому обстоятельству, в зале зажегся свет, унося с собой всю атмосферу презентации, делая экран тусклым и не выразительным.

Оставаясь в своём кресле, Риз не заметил, как кто-то подошёл к нему сзади, и только когда мягкая ладонь осторожно легла на его плечо, молодой человек обернулся и увидел стоявшую рядом женщину, в которой он не сразу узнал уже знакомую ему Елизавету Лурию. Наверное, из-за того, что женщина была одета не в медицинский костюм, а её волосы не были собраны на затылке в незамысловатую причёску, которую она носила в исследовательском центре, Ризу потребовалось несколько затянувшихся мгновений, чтобы понять, кто перед ним стоял.

– Я вас ещё с самого начала заметила. – сказала женщина, едва заметно улыбаясь Ризу – Я сидела позади вас.

Риз посмотрел в направлении куда кивнула Елизавета, словно это имело какое-то значение.

– А я вас не заметил почему-то. – ответил Риз, обретая уверенность услышав собственный голос. Звук собственного голоса словно позволял Ризу установить некую зыбкую связь с реальностью.

–Я вообще-то не ожидала увидеть здесь хоть кого-то из знакомых, а увидев вас, была сильно удивлена. – говорила женщина, старательно подбирая слова – Не поймите неправильно, просто мне казалось, что такие вот конференции – самое последнее место, куда человек в вашей ситуации мог бы пойти.

– Ну, – отвечал Риз – моя ситуация не обязательно исключает интерес к знаниям. К тому же я уже прошёл этап вырисовывания кружков и квадратиков на бумаге, теперь вот могу что-то посложнее попробовать.

Елизавета рассмеялась, обрадовавшись тому, что Риз сам нивелировал возникшее неудобство от её высказывания.

– Вам понравилось? – спросила Елизавета.

Риз посмотрел туда, где ещё минуту назад был лектор и широкий экран проектора, сейчас там не было ни того ни другого.

– Я имею в виду лекцию. – уточнила женщина – Вы увлекаетесь этнологией или…

Риз понял, что на этот раз нужно что-то ответить, и ему почему-то захотелось сказать, что он будто бы увлекался какой-либо наукой, но в тоже самое время, он прекрасно понимал, что подобный манёвр мог бы поставить его в дурацкое положение, в конце концов, ложь всегда рушится на мелочах.

– Я не то чтобы увлекаюсь наукой, просто в последнее время я несколько иначе взглянул на значение познания мира.

Елизавета ответила молодому человеку улыбкой, давая понять, что она уловила смысл его слов, хотя сам Риз был не вполне уверен, насколько он сам понимал этот смысл.

– А вы ведь один сюда пришли? – спросила Елизавета – Я имею в виду, что я не видела никого рядом с вами. Зал закрывают, если бы вам хотелось, мы могли бы…

Риз не позволил женщине растеряться, и как только Елизавета не смогла закончить последнее предложение, молодой человек добавил:

– Перенести наш разговор куда ни будь ещё. – в ответ, Елизавета вновь улыбнулась.

Спустя двадцать с небольшим минут, в течение которых Риз во-первых, позабыл о пережитом во время лекции видении, а во-вторых был вынужден испытывать некоторое волнение от казавшегося ему непривычным опыта общения с малознакомым человеком, молодой человек и женщина оказались уже в другом заведении, которое, впрочем, находилось в том же самом здании, что и конференц-центр, только с другой стороны улицы. Это был ресторан, название и оформление которого заявляло о австрийской кухне, но в меню и блюда и напитки не имели ничего общего с Австрией и вообще не носили никакого этнического характера.