Сорванная маска

Полная версия

Сорванная маска

Жанр: зарубежное фэнтези городское фэнтези героическое фэнтези параллельные миры спасение человечества паранормальные способности ясновидение эпическое фэнтези приключенческое фэнтези young adult

Язык: Русский

Год издания: 2021

Добавлена: 22.12.22

О книге

Читать онлайн

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

<1...7 8 9 10 >

На страницу:

Перейти

9 из 10

– Она могла счесть канал связи ненадежным и не углубляться в подробности. Но даже если сведения дошли до адресата, ими вряд ли станут делиться с рядовыми агентами вроде Дюко.

– Наверное. Случай не из разряда служебной необходимости. – Я отставила чашку. – Пожалуй, лягу сегодня пораньше.

– Ты так и не поела, – возмутился рефаит.

– Не хочу. Аппетита нет.

– Его нет почти неделю. – Арктур, сощурившись, наблюдал, как я встаю с дивана. – Ты не выздоравливаешь. Попроси у Дюко отсрочку.

– Нельзя, время поджимает, – рассеянно бросила я, думая о своем, но, перехватив подозрительный взгляд Арктура, состроила самую невинную гримасу. – Не забывай, мы на пороге войны.

– Не забуду. – Рефаит с минуту буравил меня глазами и, по-видимому успокоившись, переключился на новости. – Выспись хорошенько, Пейдж.

– Постараюсь.

Закрывшись в ванной, я сплюнула в раковину комок желтоватой слизи и, содрогаясь от отвращения, пустила воду. Это всего лишь кашель. Пройдет.

Доковыляв до спальни, я, по обыкновению, обнаружила в кровати грелку, однако холод все равно пробирал меня до костей. Вымотанная до предела, с оголенными нервами, я напряженно таращилась в потолок.

Завтра мне снова предстоит проникнуть в оплот Сайена. Да и новости не способствовали сладким снам. Стоило мне задремать, сразу накатывали воспоминания о пытках.

К половине двенадцатого я совсем отчаялась. Нужно срочно принимать меры. Если не высплюсь, завтра провалю задание. К полуночи сна не было ни в одном глазу. Ругая себя на чем свет стоит, я поплелась в кухню.

Джексон любил пропустить на ночь стаканчик, а потом спал без задних ног. Пора позаимствовать его методику, – как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Я взяла из буфета бокал и откупорила графин с чем-то, похожим на красное вино.

Сначала пила маленькими глоточками, просто чтобы успокоиться, однако у вина оказался очень богатый и насыщенный вкус – я опомниться не успела, как «уговорила» целый бокал и потянулась за добавкой. По телу растеклось блаженное тепло. В памяти всплыли ночные посиделки с «Печатями». Веселый смех, дружеская болтовня. Семья, обретенная мною в Лондоне.

Отныне я призрак, лишенный пристанища. До сих пор присутствие Арктура сглаживало тоску по дому, но теперь она накрыла меня с головой. Мне безумно не хватало Марии, Элизы. Но особенно я скучала по Нику, лучшему другу, сосланному работать на «Домино» в другую страну. Стыдно сказать, но в глубине души мне даже не хватало Джексона Холла.

Еще я тосковала по Ирландии. Двенадцать лет. Двенадцать лет назад у меня отняли бабушку с дедом. Осушив бокал, я вновь наполнила его багряным забвением.

– Пейдж?

Я подняла хмельную голову. На пороге маячил Арктур с всклоченными от подушки волосами.

– Привет, – скороговоркой выпалила я. – Не спится?

– Нет.

– Какое совпадение, мне тоже. Вот, решила подлечиться. – Я выразительно отсалютовала бокалом.

– А заодно провалить задание. – Арктур отнял у меня опустевший графин. – Это крепленое вино.

– Отлично. Дополнительная крепость мне не повредит. – Я с пьяной улыбкой похлопала по дивану. – Составишь компанию?

– Только если не будешь допивать.

Я убрала бокал на кофейный столик. Арктур сел рядом со мной.

– Позволь полюбопытствовать, с чего тебя вдруг потянуло на алкоголь? – спросил он.

– А тебя?

– Унять боль. Полагаю, ты преследуешь аналогичную цель.

– Гениально, – похвалила я, заваливаясь на бок. – Оказывается, у меня больше нет дома. И неизвестно, будет ли.

Арктур отвернулся к окну:

– Меня терзает тот же вопрос.

Его родина лежала в руинах, а моя – в тени Якоря. По милости Сайена мы превратились в бесприютных скитальцев.

– Люди не помнят, как появились на свет. Онейромант ничего не забывает, – сменил тему Арктур. – Я родился в лесу, среди кромешной тьмы. Повсюду цвел амарант, в кронах пели птицы холь. – Поток синего фонарного света смягчил суровые черты, сейчас в облике Арктура сквозила диковинная, почти неземная красота. Лишь кое-какие мелкие, почти неуловимые детали выдавали в нем не человека.

– За исключением птиц, в лесу царила гробовая тишина, недостижимая по эту сторону завесы. Между деревьями серебрился ручей. Минуя владения Мезартимов, он сливался со Скорбью и единым потоком впадал в Бездну.

– Бездну?

– Портал из нашего мира в эфир. Когда души смиряются со смертью и готовы обрести последний приют, мы подводим их к Бездне и они устремляются вниз.

– Интересно, что все-таки происходит после смерти, – шепнула я, протрезвев (чего, собственно, и добивался Арктур). – И есть ли он вообще, последний приют?

– Моталлаты утверждали, что владеют сокровенным знанием. Якобы их послали Енакимы, высшие существа, творцы эфира, и наказали нам почитать их. Однако кое-кто из рефаитов взбунтовался, и Нашира слыла самой ярой противницей нового уклада.

– Но ты не разделял ее сомнения?

– Я разделял веру наших правителей.

– А сейчас?

– С возрастом оснований для слепого поклонения все меньше. Если высшие создания существуют, почему они не предотвратили войну? Почему не препятствовали водворению Сайена? Почему допустили этот кошмар?

О войне Арктур рассуждал, как и подобает бессмертному. Поистине, время – лучший лекарь.

– В твоих воспоминаниях мелькал образ дома, – призналась я. – Там безумно красиво?

Рефаит молча кивнул в ответ.

– Тяжела доля изгнанника, – добавил он чуть погодя.

В моих воспоминаниях остались поля в обрамлении желтого благоухающего утесника – извечной приманки для пчел. Под бескрайним небом – зеленеющие холмы, увенчанные старинными замками. Фруктовый сад, усеянный золотыми яблоками-падалицей. Иней на калитке. Горы – белоснежные зимой и зеленые в другие времена года. За двенадцать лет многое стерлось из памяти, наверное, я чересчур идеализировала Ирландию, но тем не менее рвалась туда всем сердцем.

– Мне бы хотелось взглянуть на твой родной край, – сообщил Арктур.

– Мне тоже.

Образ Ирландии хранился в моем лабиринте. Арктуру не составит труда пробраться на задворки моего сознания и воскресить запертые там воспоминания. Но попросить я не отважилась.

– Если загробный мир обречен на гибель, ты сумеешь обрести приют на нашей стороне завесы?

Арктур медлил с ответом.

– Да. По крайней мере, временно.

Повисло тягостное молчание. Гостиная качалась, как маятник.

– Зачем пуповина связала нас двоих? – пробормотала я еле слышно. – Почему именно мы? Почему сейчас?

– Хотел бы я знать…

Низ живота словно налился свинцом. Влечение сломило возведенные мною стены, я опомниться не успела, как развернула Арктура к себе лицом. Наши взгляды встретились.

– Тебе не досаждает наша связующая нить? – шепнула я.

Комната словно наполнилась электрическими разрядами.

– Нет, – одними губами отозвался рефаит. – С тобой я обретаю пристанище и как будто вновь оказываюсь дома.

У меня вырвался смешок.

– Призрачные странники по натуре скитальцы, им чужд Якорь. Поэтому Сайену я как кость поперек горла. – Мой палец скользил по суровому, словно вытесанному из камня лицу. – С таким пристанищем ты обречен скитаться вечно.

– Мне не впервой совершать глупости, Пейдж Махоуни.

От саркса веяло теплом. Крепкие, четко очерченные скулы противоречили его зыбкой, пограничной природе. Он казался таким человечным. Осязаемым. Настоящим.

Мне вдруг захотелось отринуть условности и разгадать тайну этого сфинкса. Захотелось снова проникнуть в его лабиринт и слиться в медленном танце с самым глубинным, самым потаенным «я». Захотелось прильнуть к его призрачной оболочке и познать ее – его, как не доводилось никому прежде. Его взгляд – точно неизведанный мир, дверь в бесконечность.

Еще я мечтала очутиться в его объятиях, снова прильнуть к его губам.

Мечтала пробудить в нем страсть.

В жилах забурлила кровь. Переместив ладонь на затылок рефаита, я притянула его к себе.

– Пейдж.

Стальные пальцы сомкнулись на моем запястье. Очнувшись от его прикосновения, я заглянула в пылающие глаза и прошептала:

– Наконец-то мы с тобой одни. – Моя рука легла на широкую, мускулистую грудь. – Хочу тебя.

– Это говорит алкоголь, а не ты.

– Самая натуральная я, только без маски. – Я потерлась о его шею.

– Напротив, ты прячешься за маской, чтобы скрыть страх, – ласково укорил Арктур. – Доверие не терпит мишуры. Предпочитаю видеть тебя в истинном свете, юная странница. И сам открывался тебе без утайки.

Нужно убедить его, что все происходящее – правда, а слова, произнесенные из-под маски, самые искренние. Нужно рассказать про четвертую карту, Влюбленных, предостережение «Не отрекайся». Но язык не ворочался, мысли разбегались, как тараканы.

– Пейдж. – Арктур стиснул мою болтающуюся голову ладонями. – Встать сможешь?

Гостиная вертелась, словно карусель. Арктур подхватил мое обмякшее тело и поднялся.

– У тебя потрясающие скулы, – забубнила я ему в грудь. – Ты хоть представляешь насколько?

– Спокойной ночи, Пейдж.

Он отнес меня в спальню, уложил набок и подсунул здоровую руку мне под голову. Едва коснувшись подушек, я провалилась в забытье.

Я судорожно дернулась, заворочалась – и проснулась. Голова была чугунная и норовила лопнуть.

Обрывки воспоминаний. Мои пальцы скользят по его скулам. Два голоса, но слов не разобрать. Все смутно, как в тумане. Зато обуревавшая меня страсть запомнилась чересчур ясно. Арктур наверняка ощущал через пуповину мое влечение – сладостное и тягучее, словно летний мед.

Угораздило же меня напиться и поставить под угрозу успех миссии, от которой зависело слишком многое.

Близилась половина пятого утра. Заспанная, я включила лампу и, стараясь не делать лишних движений, облачилась в приготовленный накануне наряд. Каждый вдох ножом впивался под лопатку. Кожа приобрела сероватый, «газетный» оттенок.

Выпрямив волосы и капнув в глаза затемнителем, я сунула в карман конфигуратор и на цыпочках прокралась в гостиную. Арктур, по всей видимости, еще не проснулся, однако графин с вином стоял на прежнем месте. Выплеснув остатки крепленого в раковину, я через силу проглотила целый стакан воды.

Влага возымела целительный эффект: в памяти всплыли разрозненные фрагменты разговора, поза, в которую меня уложили, чтобы не захлебнулась рвотой. Да, вечер определенно удался…

– Ты рано, – заметил рефаит с порога.

– Сама в шоке. – Я откинула гладкие пряди со лба. – Слушай, прости за вчерашнее. Выпивка явно не мой конек. Кстати, – затараторила я, прежде чем Арктур сумел вклиниться, – тебе не обязательно идти со мной. Лучше займись граффити, выясни, кто еще в цитадели на нашей стороне. Пора поискать союзников в цитадели.

Арктур медлил с ответом.

– Собираешься довериться непрофессионалу? Ты хоть представляешь степень нагрузки на свой организм?

– Уверена, врач справится.

Рефаит молча переваривал мои слова, гадая, стоит ли лезть в бутылку и допытываться, почему я отталкиваю его в самый ответственный момент.

Будь я хоть капельку храбрее, сказала бы как есть, что моя уязвленная гордость требовала держаться от него на расстоянии.

– Обязательно отмечай найденные граффити на карте. Вдруг в них прослеживается система.

Не глядя на Арктура, я зашнуровала ботинки и стянула в узел непривычно гладкие, точно чужие волосы.

– Как скажешь, – откликнулся рефаит, – но, когда вернешься, нам предстоит серьезный разговор.

– Не о чем тут говорить! – выпалила я, натягивая куртку. – Обычные пьяные бредни.

В гостиной повисло гнетущее молчание. Арктур наблюдал, как я беру со столика ключ.

– Пейдж.

Я медленно обернулась.

– Несмотря на все сомнения, помни: ты странница. Обладательница поистине уникального, неповторимого дара. И я очень горжусь твоими достижениями. Если понадоблюсь, зови, – добавил рефаит. – Знай, я всегда на твоей стороне.

У меня перехватило дыхание. На глаза навернулись слезы.

– Спасибо. – Потупившись, чтобы скрыть волнение, я застегнула куртку. – Ты тоже береги себя. Старьевщик вновь вышел на охоту, постарайся не угодить ему в лапы.

– У меня нет ни малейшего желания становиться пленником. Надеюсь, и тебя минует эта печальная участь. Пейдж, очень прошу, не рискуй понапрасну.

– Попробую, но не обещаю.

Наши взгляды встретились. Чтобы не натворить глупостей, я схватила сумку и рванула к выходу.

Но второпях чуть не забыла про маскировку. Спохватилась только в последнюю секунду и, задержавшись перед зеркалом, прижала к лицу конфигуратор. Нагревшись, материал сделался маслянистым и неприятно стягивал кожу. Стиснув зубы, я боролась с искушением сорвать маскировку, преображавшую мои черты. Когда неприятные ощущения притупились, нос стал курносым, рот растянулся почти до ушей, а щеки покрывала россыпь веснушек. Пейдж Махоуни исчезла, ее сменила Флора Элизабет Блейк, студентка Сайенского лондонского университета, приехавшая собирать материал для диссертации. Конфигуратор не оставлял следов, если не считать крохотных, едва различимых заломов на коже.

Поразительно. Невероятно. Косметическая хирургия без скальпеля. Жаль, мое состояние не позволяло оценить чудо-изобретение по достоинству.

Дождь лил как из ведра. Лицо немилосердно горело и чесалось. Угрюмая, озябшая, я брела по темным улицам, пока не наткнулась на освещенный вход в метро. Купила билет и, спустившись на платформу, попыталась унять судорожное дыхание. Только бы меня не стошнило по дороге к Рю де Сюрен.

Наконец подошел поезд. Забравшись в почти безлюдный вагон, я устроилась в уголке и подняла повыше воротник. До нужной станции было двадцать минут езды, целых двадцать минут мне предстояло провести наедине со своими мыслями.

Элиза могла прыгнуть в постель с первым встречным, а утром уходила, не попрощавшись.

Ник влюблялся в ласковые глаза, улыбку, не подозревая, что скрывается за ними. Всякий раз он бросался в омут с головой, не опасаясь разбиться о камни.

Я же была из тех, кто дует на воду. Если испытывала влечение, то непреодолимое, которое всегда чревато последствиями.

Впервые поцеловав Арктура Мезартима, я поняла: расплата неизбежна.

Той ночью я не желала его по-настоящему. Не считая короткого мгновения в его крепких, надежных объятиях. Перед лицом неминуемой смерти мне было страшно и одиноко, а он просто подвернулся под руку. Не более. Потом судьба снова свела нас вместе, и постепенно мне открылась истина.

Я постоянно искала с ним встречи, жаждала услышать голос. Улыбалась просто потому, что он рядом. Арктур мотивировал меня, и, пускай он по-прежнему оставался тайной за семью печатями, постичь которую невозможно, я бы не покривила душой, назвав его родным.

Объявили мою станцию. На ватных ногах я побрела в морозный сумрак. Одна радость – конфигуратор больше не доставлял дискомфорта.

Через дорогу маняще светилась витрина пекарни. В спешке у меня вылетело из головы позавтракать. Я шагнула в благоухающее сдобой тепло и взяла большой кофе с chausson aux pommes[35]. С такой внешностью никто не узнает во мне беглую преступницу, а значит, можно делать все, что душе угодно.

До Рю де Сюрен было рукой подать. И ни единой камеры наблюдения рядом. Выбросив недоеденную слойку, я отыскала нужную дверь и набрала код. Пересекла выложенный черно-белой шахматной плиткой вестибюль и взобралась на третий этаж.

Прямоугольная малогабаритная квартира состояла из ванной, гостиной и крохотной кухоньки. У раскладушки виднелся обещанный Дюко аппарат ИВЛ. Разувшись, я плюхнулась на диван, сдернула конфигуратор и принялась массировать онемевшие щеки.

В выстуженной гостиной царила мертвая тишина. Я допила кофе, и мысли вновь устремились к Арктуру, как птицы в гнездо.

Наш роман закончился, не успев начаться. Я сама оттолкнула Арктура из страха влюбиться, не догадываясь, что уже слишком поздно. Сердцу не прикажешь.

Теперь ничего не вернуть. Даже вдали от бдительного ока Рантанов, даже если Арктур еще не остыл ко мне – что, впрочем, маловероятно, – нам лучше оставаться союзниками. Все прочее только усугубит ситуацию.

Голос разума приводил все новые, совершенно неубедительные доводы, однако все они разбивались о мое страстное желание познать Арктура вплоть до самых потаенных уголков его души. Связующая нас нить породила влечение, отрицать которое бессмысленно. Пора положить этому конец – любой ценой.

Несмотря на крепкий кофе, я задремала, точнее, вырубилась, свернувшись калачиком на краешке дивана. Разбудил меня знакомый голос и незнакомое имя.

– Флора. – Кто-то тряс меня за плечо. – Пейдж. Ты что, ночевала здесь?

Надо мной склонилась Дюко. Сегодня наставница пренебрегла косметикой, а роскошные волосы стянула в пучок на затылке.

– Нет. – Я облизала пересохшие губы. – Просто пришла заранее.

– А твой подручный?

– Приболел.

Вопреки ожиданиям, Дюко не устроила мне допрос, только включила отопление.

– Наверное, от тебя заразился. Немудрено, если безвылазно торчать в четырех стенах. К счастью для тебя, наш медик вернулась из командировки и направляется сюда.

Изор помогла мне сесть. Виски моментально сдавило металлическим обручем.

– Ты перебрала накануне, – объявила Дюко.

– Ничего подобного! – возмутилась я.

– Конечно, я уже давно торчу в Сайене, но определять похмелье пока не разучилась. – Дюко кисло улыбнулась. – Все мы стремимся восполнить образовавшуюся пустоту. Кто-то находит утешение в алкоголе. Кто-то в сексе. Я предпочитаю курение, оно отлично вписывается в мою программу.

– Какую программу?

– Саморазрушения. – Изор стиснула мое предплечье. – Ты хлебнула лишнего, Флора. Так и быть, я закрою глаза на твой проступок при условии, что впредь это не повторится. Уяснила?

Я чуть наклонила голову. Дюко сунула мне стаканчик кофе:

– Пей.

Я покорно сделала глоток.

– Очухивайся и слушай. – Дюко опустилась на краешек раскладушки. – К сожалению, аппарат повредили при транспортировке, теперь баллон необходимо менять каждые три часа вручную. Соответственно, ты должна обернуться за этот срок. Маловато для создания убедительного образа.

– Ничего, справлюсь.

– Если твое вмешательство или физическое местонахождение раскроют, ты должна вернуться и немедленно покинуть здание. Стеф, наш курьер, будет дежурить поблизости. Он о тебе позаботится.

– А вдруг меня схватят?

– Вряд ли, но если такое произойдет, боюсь, мы ничем не сможем помочь. Наша последняя попытка спасти агента едва не окончилась катастрофой. – Изор взглянула на меня в упор. – Отравленная капсула с тобой?

Я кивнула. «Гильза» с быстродействующим ядом была надежно спрятана в куртке.

Изор достала из дипломата уже знакомый план.

– Особое внимание обрати на Salon Doré, Золотой зал. – Ее палец уперся в главное здание. – Личный кабинет Менара, именно там он хранит самые важные и секретные документы.

Я постаралась ничем не выдать своего волнения. Даже если кабинет не представляет интереса для «Домино», мне нужно любой ценой проникнуть туда и добыть второй фрагмент мозаики.

Местоположение Шиола II.

– Нам доподлинно известно, что в Золотом зале есть сейф, где Менар прячет бумаги, не предназначенные для Сайен-нет. Разумеется, инквизитор сутками напролет пропадает в кабинете, поэтому, как только появится возможность, не зевай. Уверена, для закоренелой преступницы не составит труда вскрыть сейф.

– Зависит от сейфа, – парировала я. – А вдруг мне удастся добыть еще какие-нибудь сведения?

– Твоя задача – выяснить причину размолвки между Менаром и Уивером. Все прочее тебя не касается.

– Ясно, – откликнулась я после короткой заминки.

К горлу подкатила тошнота. Я поспешила в ванную и уставилась на свое отражение. Отекшая физиономия, налитые кровью глаза. Стараясь не издавать громких звуков, я склонилась над раковиной, но сумела исторгнуть из себя лишь очередной комок желтоватой слизи.

– Проклятье! – выругалась я.

Со мной творилось что-то неладное, но узнать диагноз было заведомо страшно. Если Дюко пронюхает о болезни, меня снимут с задания, а этого нельзя допустить.

Стиснув зубы, я ополоснула раковину и, превозмогая отвращение, умылась ледяной водой. Умывание вкупе с крепким кофе возымели целительный эффект. Теперь ничто не помешает мне выполнить задание. Наверное.

За дверью послышались голоса. Вернувшись в гостиную, я застала там еще одну гостью – женщину лет тридцати. Облегающее платье с короткими рукавами-клеш выгодно подчеркивало женственные формы. Алебастровая кожа резко контрастировала со сливовым бархатом наряда и смоляными, стриженными под каре волосами.

– …зачем рисковать в таком состоянии? – спрашивала незнакомка. – Можно ведь перенести, спешить нам некуда.

– Есть куда, и вчерашний день тому доказательство. В свете сложившейся ситуации… – заметив меня, Дюко осеклась. – Флора, познакомься. Элеонора Кордье, наш медработник.

Элеонора подняла на меня сверкающие темные глаза. Ее губы были накрашены в тон платью.

– Добро пожаловать в «Манекен», Флора. – Рукопожатие было изысканным, а речь выдавала в Элеоноре коренную француженку. – Говорят, ты доставила Сайену больше хлопот, чем все мы, вместе взятые. А еще говорят, у тебя непрекращающийся кашель. Жаль, не успеваю тебя осмотреть. Мадель Гильотина вот-вот проснется.

– Мы бы успели, явись ты вовремя, – буркнула Дюко.

– Осторожность не терпит суеты. – Проигнорировав обиженную гримасу Дюко, Элеонора повернулась ко мне. – Флора, еще не поздно все отменить. Насколько мне известно, переселение влечет существенную нагрузку на организм. Ты точно потянешь?

– Точно. Можете не сомневаться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Иль-де-ля-Ситадель, остров Цитадель.

Сойду за парижанку с таким произношением? (фр.)

Вполне, юная странница (фр.).

Ужасный сон приснился мне, дитя.Как будто по отчему саду гуляю.Вдруг башня возникла, на ней якоря.Погиб отчий дом, нету сада (фр.).

Человек в железной маске! Он явился за мной… (фр.)

Замолчи (фр.).

Мадель – обращение к женщине, принятое у франкоканадцев.

Добрый день! Чашечку сумеречного кофе, пожалуйста (фр.).

Прекрасный выбор, мадель (фр.).

Народ, зацените, какой великан! (фр.)

Не рыпайся (фр.).