Волькура

Надежда Георгица

Волькура

Задавался ли кто-нибудь из вас вопросом, почему куры разучились летать? Да и умели ли они, вообще, когда-либо летать? И почему говорят: «Курица – не птица…»? Скорее всего, над такими вопросами большинство из вас никогда не задумывалось.

Вот и героиня сказки «Волькура» курица-несушка и не помышляла даже о том, кто она, какого рода и вида, зачем живет на белом свете и почему, имея крылья, не может летать? Жила себе припеваючи на богатом деревенском дворе у добрых людей, несла свои «жемчужные яйца» и упивалась славой королевы двора.

Но слава, как известно, портит тех, кто не имеет в себе сильного нравственного стержня, чтобы вынести ее тяжесть. У «куриной королевы» из-за ее зазнайства, жадности и страсти к обжорству этот внутренний стержень совсем надломился и ее понесло…

То, что случилось с Несушкой после того, как ей пришлось срочно покинуть привычный деревенский двор, перевернуло всю ее куриную жизнь, открыло ей новые просторы и совершенно новые возможности. Добрый Волшебник, давший курице крылья, помог ей укрепить их и научил летать, воспламенив ее сердце любовью. Именно любовь помогла курице преобразиться и стать настоящей птицей – свободной и счастливой! А преобразившись, она поняла, что Волшебник действительно существует! И не только в сказках, но и в реальной жизни, и, что Он очень добрый, любит все свои создания, даже таких неуклюжих, неловких, не умеющих летать, как она.

В новой жизни Несушке посчастливилось узнать и увлекательную историю своего цесарского рода; понять, почему куры разучились летать и, что нужно сделать, чтобы вернуть свое прежнее птичье достоинство…

Имеющий крылья да взлетит!

Глава первая

КОРОЛЕВА ДВОРА

Жила-была курочка-несушка. Ее так все и звали Несушка. Жила она в дружной семье домашних животных на одном деревенском дворе. Двор этот был большим, хорошо обустроенным, с добротными хозяйскими постройками, удобными для проживания всех обитателей двора. Его хозяева – Иван Федорович и Марфа Петровна – были людьми очень трудолюбивыми и добрыми. Они с радостью ухаживали за своими животными: курами, гусями, утками, коровой Буренкой, свиньей Толстушкой и псом Барбосом. Да и как не любить, ведь они жили-не тужили, имея, благодаря своим питомцам, в изобилии молоко, масло, творог и яйца. Излишки этих продуктов они продавали на деревенском рынке. А Барбос сторожил их большое хозяйство, отгонял непрошеных гостей: лис, волков и двуногих воришек. Его по праву считали самым грозным сторожевым псом во всей округе!

Несушку хозяева любили особо, потому что несла яиц больше, чем другие куры, да и внешне они сильно отличались: были крупнее обычных, прочнее и такие белые, что, казалось, отливали перламутром. Сельчане быстро их раскупали и даже занимали очередь именно за этими яйцами, когда Марфа Петровна приносила их на рынок. Все уже знали, что у нее самая лучшая курица-несушка во всей деревне, просто рекордная курица! А яйца у нее не только красивые и большие, но еще и очень вкусные! Хозяева нарадоваться не могли на свою необыкновенную курицу, называя ее любовно золотой курочкой из-за множества золотистых перышек в ее пестром оперении. Марфа Петровна старалась кормить ее чаще и вкуснее, чем других кур. Каждый день она давала ей дополнительно к общему куриному рациону рисовые зернышки, которые Несушка особенно любила.

Но от постоянного восхваления у Несушки испортился характер. Она возомнила себя королевой двора! Каждый раз, после очередного снесенного яйца, она расхаживала с гордым видом по двору и всех критиковала или давала указания, что и как надо делать. То свинья не тем боком чешется о забор, то гуси своими широкими лапами все ее любимые зернышки затаптывают. А бедная Буренка в ужасе переставала жевать траву, когда Несушка приближалась к ней. «Ну, опять сейчас обзывать меня будет «вечно жующей скотиной». Просто житья от нее нет. Противная курица!» – мысленно сокрушалась несчастная корова.

Был у нее и другой недостаток, который, однако, не помешал ей стать хозяйской любимицей. Это – обжорство. Чтобы нести много яиц, надо много есть. Это понятно. Хозяева тоже это понимали и усиленно кормили Несушку. Но ей все было мало. Уподобляясь свинье, она могла есть все подряд, лишь бы это было съедобно. Несушка не брезговала и тем, что казалось несъедобным для других: мелкими стеклышками, камушками, бумажками. Страсть обжорства сделала ее жадной, алчной и завистливой. Несмотря на переполненность своего желудка после очередного обеда, она начинала подбираться к кормушкам других птиц, которые клевали не так быстро, как она. Гуси и утки старались защитить свой корм от зарвавшейся куриной «королевы», воинственно растопырив крылья во время кормежки. Но курица, со свойственной ей наглостью и напором все же прорывалась сквозь их хилую оборону и, словно пылесос, молниеносно опустошала их кормушки. Даже свинья стала опасаться дерзких атак на свой корм этой нахалки. Только пес Барбос, казалось, спокойно наблюдал за внутренней жизнью двора, нежась на солнышке у забора в хорошую погоду или равнодушно поглядывая из своей будки, когда шел дождь. Но это было только видимое равнодушие. Он давно невзлюбил фаворитку хозяев из-за ее эгоизма, хамства, бесцеремонности и вынашивал план, как ее проучить.

Глава вторая

ПТИЧИЙ БУНТ

И вот однажды, мгновенно склевав свою очередную утреннюю порцию корма, Несушка вприпрыжку побежала к другим птицам, чтобы «перехватить» кое-чего дополнительно от их рациона. Но не тут-то было! Гуси, утки, и обычные куры держали против нее, как всегда, совместную оборону. Так их научил Барбос. Они встали плотно вокруг своих кормушек, широко расправив крылья. Благо кормушки их были рядом, и всем своим видом показывали Несушке, что ей не прорваться к их драгоценному «подаянию»! Раздосадованная курица стала озираться по сторонам, выглядывать, кто еще не успел доесть свой завтрак. Свинья глотала, не прожевывая куски хлеба с вареной картошкой, лишь бы скорее «упрятать в закрома» свою самую большую ценность. Когда Несушка подбежала к ее корыту, она уже дожевывала последний кусок хлеба. Курица с досады клюнула ее в толстый бок и, опасаясь сдачи, отскочила в сторону, как драчливый петух. Но тут ее взгляд неожиданно упал на миску Барбоса. И она с радостью для себя увидела, что в его миске было еще много еды! А пес, тем временем, дремал себе на солнышке…

Раньше Несушка не рисковала связываться с Барбосом, зная, какие у него острые и крепкие клыки. Но сейчас у нее все клокотало внутри от этого птичьего бунта! «Какие нахалки! Да кто они такие? Да как они смеют не пускать меня к своим кормушкам?» – гневные мысли без передышки, напористо наскакивали одна на другую. Бдительность по отношению к опасности, грозящей ей от Барбоса, если она посягнет на его еду, совсем притупилась от разбушевавшейся внутри ее страсти гнева. И Несушка с петушиной воинственностью неуклюжими прыжками подскочила к миске Барбоса и… ну клевать, что там осталось от его завтрака! А Барбос специально не доел остатки хозяйской каши и вареных овощей, решив проучить на этот раз наглую «королеву».

Глава третья

ИЗГНАНИЕ. СУДЬБОНОСНАЯ ВСТРЕЧА

Увлекшись содержимым миски Барбоса, Несушка не сразу заметила, как пес, настраиваясь на бой, оскалил зубы и свирепо зарычал! В следующий момент он с угрожающим рыком бросился на нее! Но не успел схватить наглую курицу своими клыками, так как у Несушки была превосходная реакция! С испугу у нее сработал природный инстинкт самосохранения и, несмотря на чрезмерную упитанность, курица подпрыгнула так высоко, что Барбос не смог дотянуться до нее. Объятая страхом, она помчалась со скоростью молнии куда глаза глядят. А глядели они за околицу, на край поля, где начинался лес. Бежит, крыльями машет, а взлететь не может… Добежала до ручья, да как с перепугу подпрыгнет вверх, продолжая махать крыльями, все быстрее и быстрее! Так и перелетела через ручей. Приземляясь, чуть было не свернула шею от своей неловкости, но страх гнал ее дальше, к лесу. А Барбос, хоть и умел плавать, но не захотел мочить свои лохматые бока из-за какой-то сумасшедшей курицы. Он злобно лаял ей вдогонку пока она была в поле его видимости. Потеряв ее из виду, пес постепенно успокоился и медленно побрел обратно, мстительно представляя, как намнет бока и повыдергает все золотые перья из крыльев этой королевы-самозванки, когда она вернется. А то, что она вернется, он не сомневался: уж больно хорошо ей жилось у его добрых хозяев…

Продолжая свой неистовый бег, курица добежала до леса и, услышав приятный птичий голос, остановилась. Это была белая куропатка, она сидела высоко на дереве на самом краю леса и поэтому видела, как курица бежала вприпрыжку сломя голову и чудесным образом перелетела через ручей.

– Ты что несешься, словно смерть гонится за тобой, глупая птица? Курице не понравилось, что ее назвали глупой, да еще птицей, так как она часто слышала от людей, что «курица – не птица». А вот кто она, ей не хотелось даже и задумываться. У нее было имя – Несушка – и все тут!

– Меня звать Несушка. А ты кто? – задирая голову вверх, чтобы разглядеть куропатку, спросила курица.

– Я куропатка, можно сказать родственница твоя, из отряда куриных, зовут меня Стрелкой.

– Хорошо, сестрица, я рада услышать здесь в лесу приятный, спокойный голос и вижу, что ты действительно похожа на меня. Спускайся вниз, поговорим, – сказала она тоном, не терпящим возражения – властно и повелительно.

– Нет, сестричка, лучше ты взлетай ко мне на дерево. Здесь, как ты понимаешь, гораздо безопаснее, – спокойно ответила куропатка, не придавая значения командным ноткам курицы.

– Конечно, безопаснее, сестрица, но я же не умею летать! – завопила курица.

– Вот так, так! А как же ты перелетела через ручей? – подзадоривала Стрелка, потому что все видела и прекрасно понимала, как и почему все это случилось.

– Это чистая случайность! От страха, наверно. Я никогда раньше не летала даже через лужу, – бормотала курица, словно извиняясь за это свое «геройство».

– И много вас в деревне таких «нелетающих недотеп»?

– Почти в каждом дворе, – бросила в ответ курица, часто дыша и нервозно бегая вокруг дерева, на котором сидела куропатка.

– Двор – это что? Клетка для птиц? – поинтересовалась куропатка, слетая на этом вопросе на самую нижнюю ветку дерева.

– Нет, совсем и не клетка! Ворота нашего двора часто бывают открыты, и мы ходим иногда погулять по деревенской улочке, чтобы лучше размять лапки и посмотреть, как идет жизнь на других дворах. Правда, боимся далеко отходить от своего родного двора: мало ли кто может напасть на нас? – озираясь по сторонам, словно, она сейчас находится на той самой улице, проговорила Несушка.

– Значит, вы просто живете в неволе, но по собственной воле? – засмеялась Стрелка, довольная своим каламбуром.

– Наверно, ты права, сестрица, я никогда раньше не думала об этом. У вас здесь в лесу своя жизнь, у нас в деревне с людьми, своя. Вам нас не понять…

– А почему же вы все-таки не можете летать? Ведь крылья у вас, как и у нас – куропаток – такие же по форме и подходящие вам по размеру, то есть, приспособлены к полету? – допытывалась неугомонная Стрелка. – Если бы пес догнал тебя еще до того, как ты добежала до ручья, ты бы могла погибнуть!

– Это уж точно! Кво-кво-о-о… – со вздохом ответила курица и застонала, представляя страшную картину насилия. – Но я все же успела! Я перелетела через ручей! – победно вскрикнула она через несколько мгновений. Несушка встрепенулась, расправила крылья и стала махать ими изо всех сил, стараясь запрыгнуть на ту ветку дерева, на которой сидела куропатка. Боевой дух в ней снова восторжествовал! Она мгновенно переключилась с роли «потенциальной жертвы» на роль «победителя» и стала вспоминать все свои прошлые заслуги:

– Я очень быстрая и ловкая! – выкрикнула курица, с жаром подпрыгивая вверх. – Я храбрая, я красивая, я, я, я выдающаяся курица-несушка! На этих словах она почему-то перестала прыгать и начала с рвением голодной курицы рыть лапами землю, словно искала там червяков. Земля фейерверком летела назад из-под ее сильных лап. – Меня на моем дворе все зовут королевой! Видишь, какое у меня золотое оперение?! – распластав крылья, словно для объятия, с восторгом проговорила, нет, пропела, курица. Кружась на полянке, словно в танце, Несушка демонстрировала куропатке свои золотые, вперемежку с белыми, перья. – А хозяева-то как мной довольны! Ты не знаешь, дорогая сестрица, какие я несу яйца – будто волшебные, с перламутровым отливом! На рынке их раскупают, как драгоценный жемчуг! – хвасталась Несушка, гордо, по-петушиному вышагивая перед ошеломленной куропаткой, словно вдоль базарных рядов, где лежат ее необыкновенные яйца.

– Ладно, будет тебе устраивать тут мне свою презентацию! – сказала Стрелка. А про себя подумала: «Вот это тщеславие! Вот это гордыня – во всем своем великолепии! Ох и трудно же тебе будет, голубушка, привыкнуть к новой вольной жизни, где все строится не на самовосхвалении, а на воспевании всемогущего Волшебника за его доброту». С назидательной строгостью она произнесла:

– Ты вот теперь попробуй вернуться в свою клетку к этому злющему псу… Посмотрю я на твои «королевские» перышки, которые точно разлетятся как клочки по закоулочкам вашего двора!

Глава четвертая

ЧТО ТАКОЕ СВОБОДА И КАК ЕЕ ОБРЕСТИ

Курица перестала кудахтать о своих заслугах, ошеломленная представленной картиной. Ведь куропатка права: прежде, чем она успеет пожаловаться хозяевам на Барбоса, он раздерет ее в клочья! «Нет, надо что-то делать! Но что? Здесь в лесу оставаться небезопасно, потому что я не могу летать…» – подумала Несушка и тут же поведала куропатке о своих опасениях, но уже без былой заносчивости, как-то неуверенно и даже робко. А та, увидев в этом хороший знак, начала ее по-доброму воспитывать:

– Подожди, подожди, дорогая моя, не спеши с выводами. Там на своем дворе, может, ты и вправду несешь какие-то особенные яйца, а здесь, милочка, ты несешь полную че-пу-ху! Во-первых, ты можешь летать, раз ты так ловко перелетела через ручей, оставив с носом этого Барбоса. А во-вторых, чтобы ты могла летать всегда и, чтобы это было для тебя естественным, тебе надо учиться этому заново! Вернее, даже не учиться, а просто вспомнить, как ты это делала раньше, то есть не ты, а твои предки, – многозначительно изрекла куропатка, слетев с ветки на землю, чтобы беседа с курицей обрела более доверительный характер.

– Нет, это для меня совсем невозможно! Ведь летать как птица – это для нас, кур – «на грани фантастики!» – как любит говорить наш дворовый петух Фортис.

– Нашла на кого ссылаться! Ваш доморощенный философ слеп, как и все вы, куры! Даже люди говорят между собой о «куриной слепоте»! Света белого не видите там на своем «тюремном дворе»! Не видите красоты небесной!

Курица, наклонив голову на бок, быстро взглянула одним глазом на небо, словно хотела тут же убедиться в истинности слов куропатки. А та с горячностью опытной наставницы продолжала:

– Неужели ты думаешь, что Всемогущий Волшебник, который дал тебе крылья, не поможет тебе и взлететь?

– А где Он этот Всемогущий Волшебник? – спросила Несушка с изумлением и испугом.

– А вот куда ты только что смотрела, там Он и живет… Да, Он все может, ведь это Он создал и небо, и землю, и нас с тобой, да вообще все живое и неживое на земле! Что, философ твой Фортис, разве не говорил тебе о Великом Творце всего сущего?

– Нет, не говорил. Мы вообще с ним на «запредельные темы» никогда не разговаривали.

– Ну, конечно! Если уж многие из людей забыли о Едином Творце, то, что уж о курах-то говорить! – сама себе сказала куропатка на своем наречии, так что Несушка не поняла ее быстрого квохтанья.

– Интересно, а что вас волновало там, в неволе, больше всего? – спросила Стрелка, снова взлетев на ветку дерева, которая находилась над головой курицы, словно хотела тем самым показать Несушке ее земной уровень существования, в сравнении с другими птицами, к которым принадлежала и она, белая куропатка.

– О! У нас с петушком было много тем для разговоров! Ведь надо же было всех обсудить: кто, как живет на нашем дворе, кто, сколько ест и что ест? Кем хозяева довольны, а кем нет? У кого какие недостатки характера, фигуры, оперения и вообще, кто, на что способен и не способен? – курица сразу приободрилась, вспоминая активную дворовую жизнь, позабыв на мгновенье, в какой критической ситуации она находится.

– Так, так, так! – возмутилась Стрелка, – а про крылья вы с петухом никогда не разговаривали?

– Н-е-е-е-т, а зачем?

– Вот те раз! – снова возмутилась куропатка, – раз уж вы говорили про фигуры друг друга… Зачем курам нужны клюв и лапы, например, знаю, ответишь без запинки, а крылья вам зачем?

– Наверное, чтобы удобнее было запрыгивать на свои жердочки, да в моменты опасности перепрыгивать через препятствия, – сконфуженно, вспоминая свой полет через ручей, ответила Несушка.

– И это все? – крикнула пораженная Стрелка, перелетев при этом на другую ветку повыше. – Неужели тебе не хочется взлететь, подняться над всей этой дворовой суетой – борьбой за корм да за «яичные» рекорды? Неужели не хочется увидеть мир с высоты птичьего полета, почувствовать настоящую свободу?

– А что такое свобода? – спросила курица.

Стрелка просто остолбенела от удивления! Она даже клюв открыла, словно хотела схватить пролетающего мимо жука. Это была первая птица, которая задавала ей такой вопрос. Вот уж действительно у нее, да, наверное, и у всех птиц в неволе мозги набекрень… «Хм, как же ей это лучше, доступнее объяснить?» – подумала куропатка.

– Свобода – это, когда ты несешь яйца для продолжения своего рода – раз или два в году, в зависимости от того, теплое ли выдастся лето, а не ежемесячно для того, чтобы кто-то продавал их на рынке. Как и цыплят, которых ты высиживаешь, стараешься, отдаешь им свое материнское тепло, а их у тебя забирают и тоже продают, как яйца. А это такое счастье – заботиться о своих птенчиках, кормить их, растить, радоваться их взрослению!

Курица при этих словах куропатки вдруг совсем погрустнела, опустила голову, над чем-то глубоко задумалась.

– Что с тобой, сестричка? Почему ты так опечалилась? – насторожилась куропатка.

– Ты мне напомнила о моем первом и единственном выводке. Я смогла его высидеть, потому что хозяева тогда еще не обратили внимания на то, что мои яйца крупнее и белее других – вот и вылупились четыре цыпленка. Такие чудесные желтые пушистые комочки бегали по двору! Как я за них волновалась тогда, как опекала их! И как тосковала по ним, когда их продали на деревенском рынке…

– Ну, вот видишь теперь, в каком вы, куры, находитесь рабстве! – патетически произнесла, почти прокричала Стрелка. Она была довольна тем, что ей удалось-таки уличить Несушку в несвободе.

А та все никак не могла отойти от воспоминаний о своих цыплятах, которые могли стать смыслом ее куриной жизни…

– И еще, – продолжала воодушевленная своим красноречием куропатка. – Свобода – это, когда летишь туда, куда хочешь, и никто тебе не может в этом помешать! А вы, там у себя в неволе, даже по улочке рядом с двором боитесь ходить! И вообще, по большому счету, свобода – это…, – тут куропатка внезапно остановилась, подбирая слова, чтобы Несушка могла ее правильно понять. Но потом передумала и произнесла:

– Впрочем, сама узнаешь, если рискнешь начать новую жизнь, то есть учиться летать.

Риск – дело благородное, а у Несушки благородство, пусть и неосознаваемое пока, но было в крови, и сильный характер помогал зачастую идти наперекор обстоятельствам. Однако ее грызли сомнения, что она сможет научиться летать как настоящая свободная птица, и она сказала куропатке:

– Я еще ни одной курицы не видела на своем веку, которая смогла бы научиться летать, как летают вольные птицы! Да и не слышала ни от кого про такое чудо и на других дворах! Уж петух-то наш, всезнающий Фортис поведал бы мне про таких кур!

– Ну вот! Опять двадцать пять! Я же тебе только что сказала, что Добрый Волшебник, которого люди называют Творцом Милосердным, поможет тебе в этом!

      Куропатка замахала своими крыльями, крепко держась лапами за ветку дерева, чтобы не взмыть ввысь, словно давала первый урок полетов незадачливой ученице.

– Да как же Он мне поможет сейчас, если не помог раньше? – быстро нашлась, что ответить курица.

– Не помог! Не помог! Куд-кудах! Куд-кудах! – передразнила Несушку куропатка.

– А ты хотя бы просила об этом Волшебника?

– О чем? – не поняла Несушка.

– Да все о том же, чтобы научиться летать, как птица!

– А я и не думала о том, чтобы мне превращаться в какую-то птицу! Мне и так было хорошо на моем дворе, где я была королевой!

– Ну вот, ты снова за свое: королева, королева! Да если бы ты была настоящей королевой, разве этот «цепной пес» посмел бы наброситься на тебя! Ведь он должен был бы защищать тебя! Служить тебе, королеве!

Это было для курицы «убийственным доводом», и она в замешательстве промямлила:

– Наверно, ты права, дорогая сестрица.

А в душе у нее был настоящий переворот! Ей казалось, будто ее только что всю ощипали, словно сняли с нее все королевские одеяния, и вот-вот, еще немного и отрубят голову, чтобы сварить из нее бульон! Она не могла больше произнести ни слова в свое оправдание, ни звука, выражающего ту или иную эмоцию: впала в настоящий ступор!

      Стрелка была довольна полученным эффектом от разорвавшейся в сознании курицы бомбы! Она была хорошим психологом и прекрасно понимала, что происходит в душе этой гордячки. Чтобы увести ее от грани отчаяния, на которой оказываются все развенчанные «короли и королевы», она со спокойной уверенностью произнесла:

– Не переживай, дорогая сестрица, ты мóжешь стать воистину настоящей принцессой или даже королевой! Только поверь в то, что Добрый Волшебник поможет тебе! Поможет обязательно! Как Он помог уже очень многим попавшим в беду живым существам среди птиц, зверей и людей, выжить и обрести счастье… Поверь, когда научишься летать, то в полете почувствуешь такую радость, что дух будет захватывать! И будут моменты, когда ты ощутишь себя не птицей, и даже не бабочкой легкокрылой, а нежным, ласковым ветерком, который обнимает собой все, что видит вокруг потому, что ему все любо и мило… Почувствуешь благоухание величавой первозданной природы, и это будет для тебя настоящим праздником жизни!

– А что делать-то надо, чтобы этот Волшебник помог мне научиться летать? – оживляясь, спросила курица.

– Искренне, от всего сердца, попросить Его о помощи. И Добрый Волшебник посредством Лесного Духа поможет тебе стать вольной птицей. А как Он это устроит для тебя конкретно, я не знаю. Ведь только Ему одному ведомы все пути наши. К каждому живому существу у Волшебника свой подход. Но всех без исключения Он ведет к свободе, к истинной свободе! Усвой себе, невольница ты куриная, что Добрый Волшебник любит все свои создания, потому Он и добрый, и хочет, чтобы все спаслись, то есть обрели свободу и стали счастливыми!

Этого, видимо, было вполне достаточно, чтобы курица поняла, наконец-то, что она действительно была несвободна, и что свобода – это бóльшие возможности и простор, которого ей действительно уже не хватало на том дворе… «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» – пронеслось в голове у Несушки. Вспомнились ей и слова петуха-философа: «Все, что ни делается – к лучшему!» Что ж, она рискнет, пожалуй, испытать свою судьбу и начать новую жизнь. Тем более что возвращаться на хозяйский двор ей было и вправду небезопасно… Самое главное, что усвоила себе Несушка от общения с куропаткой, – это существование Всемогущего Волшебника, которому, оказывается, есть и до нее – домашней курицы – дело! И Он по-настоящему любит ее! При мысли о Волшебнике курица задирала голову вверх, словно хотела увидеть там Его среди облаков и разглядеть, какой Он? На кого похож? А спросить об этом у куропатки она почему-то не решалась.

По ее виду куропатка поняла, что Несушка хочет узнать, что такое свобода на своем собственном опыте. А это значит, что она сможет вспомнить, как летать, надо ей только немного помочь. И она показала курице, как обращаться к Доброму Волшебнику за помощью через Лесного Духа, предупредив, что залог успеха такого обращения – вера в то, что Дух Лесной всегда находится рядом.

– Ты меня здесь подожди, – сказала довольная происходящим Стрелка, а я слетаю к мудрой сове Сакре. Уж она-то, наверняка, знает эту историю про вашу неволю, как вы – курицы – в нее попали и почему разучились летать. Она про все птичьи роды и виды все знает, хранит в своей памяти все наши родословные. Не уходи далеко от этого дерева, чтобы я знала, где тебя искать. А то лес у нас действительно большой, не то, что ваш дворик деревенский, здесь и потеряться можно! И куропатка улетела.