Девочка из прошлого

Слава Доронина

Девочка из прошлого

1 глава

Наташа

– Ну и вид, Наташа. – Яна смотрит на меня через зеркало, поправляя причёску, когда я появляюсь в кабинете. – Ты вообще не спишь?

Грустно усмехаюсь, проходя мимо цветущей подруги.

– Сегодня очень мало. Тим опять приболел, – выдыхаю устало и сажусь за стол. Включаю ноутбук, зеваю. – Кофейку бы. Чуть не заснула за рулём, пока добиралась до офиса.

Яна поворачивается и продолжает рассматривать меня жалостливым взглядом.

Вспоминаю, как Тимур капризничал утром и не хотел меня отпускать. Сердце сжимается в такие моменты. И как назло, сегодня куча дел – не уйти пораньше. Плохая была идея вести два проекта одновременно. Всё время в какой-то беготне: учусь, работаю, пытаюсь везде успеть, а к концу дня как выжатый лимон, и единственное, о чём мечтаю, – лечь в кровать. Ни на что времени не хватает. Но каждое утро маленький человечек тянет ко мне руки, и я понимаю, ради кого стараюсь. Хочу дать Тимуру только самое лучшее.

– У меня нет детей, но от одной мысли, что буду нести ответственность за кого-то, кроме себя или мужа… Не представляю, как ты со всем справляешься? У меня постоянно голова чем-то забита, и всё время что-то да забываю. Вчера, например, ты уехала, а мне позвонила какая-то дурочка и давай предъявлять претензии. А потом выясняется, что она номера агентств перепутала. Я такой стресс пережила. Витя же сразу скажет, что такую мелочь и то не смогла решить, всё запорола. Нам ведь сейчас важна репутация, а она грозилась разнести на всю сеть, какие мы недобросовестные.

Я смеюсь.

– Ну всё же обошлось?

– Да, обошлось, и сразу такое чувство облегчения появилось, когда она извинилась и трубку положила. Весь мир захотелось обнять.

– Ну вот у меня примерно те же ощущения, когда Тим заболевает, а потом ему лучше становится, и тут же краски в жизни появляются.

Мы пьём кофе, обсуждая планы на день, и я сажусь за работу. Через два часа набираю няне с рабочего телефона – свой забыла дома. В обед нужно будет смотаться в аптеку, и заодно телефон заберу. Няня отчитывается, что Тиму стало лучше и он заснул. Я немного успокаиваюсь, но всё равно чувствую угрызения совести, что нахожусь сейчас на работе, а не рядом с сыном.

– Наташа, – окликает Яна, протягивая свой телефон, – это Витя. Говорит, что не может до тебя дозвониться.

– Здравствуй, Наташа. Что с твоим телефоном? – строгим голосом спрашивает Градский.

– Извините, Виктор Валентинович, дома забыла. Закружилась. Сын приболел.

– Что-то серьёзное? – уточняет он.

– Обычная простуда.

– Ну хорошо. Наташа, ко мне сегодня люди из Москвы прилетают. Среди них есть американцы – без переводчика никак. Я весь день с Ильёй на объекте за городом. Пётр за тобой подъедет через два часа. Инструктаж проводить не буду. Ты в курсе, что делать и говорить. Муслиму в отель я сейчас сам позвоню. Всё поняла?

– Да, Виктор Валентинович, поняла. Всё будет сделано по высшему разряду.

– Ты уж постарайся, Наташа. А если сделка выгорит, премией не обижу, – обещает Градский и кладёт трубку.

Надеюсь, его делегация ограничится парой-тройкой дней, потому что майские праздники я планировала провести с Тимуром и Ильёй за городом.

– Опять мой работы подкинул? Что на этот раз?

– Всё как всегда. Хлеб-соль, размещение в отеле, пара экскурсий и ужин в ресторане. Американцы летят, а так, может быть, пронесло бы и Виолетта сама бы справилась. Ну да ладно.

Премия лишней точно не будет. Я как раз собираю сумму, чтобы купить здесь собственное жильё, а цены на юге просто космические. Даже если продать дом в Гатчине, не хватит на квартиру мечты.

– Так что ты сегодня опять одна. Скинь мне вечером всё на почту, я гляну, как вернусь домой.

– Ничего я тебе кидать не буду. Выспись лучше, сама тут всё доделаю. Не переживай.

Я беру сумку и смотрю на часы. Надо заехать в аптеку и домой за телефоном, заодно переодеться и накраситься. Возможно, даже успею перекусить – ничего во рту ещё не держала, кроме кофе и пары печенек.

Поднимаюсь в квартиру и успеваю застать детского врача, которого вызвала утром. Он смотрит горло Тимура, слушает лёгкие и выписывает ещё препараты. Пока мы с Тимом возимся в детской, а потом я крашу глаза, Серафима уходит в аптеку докупить лекарств.

– Если что, я на телефоне. Звони.

– Всё будет хорошо, Наташ, – заверяет Сима, и они с Тимуром провожают меня до двери.

Чмокаю сына в пухлую щёчку. Какой же он у меня красивый и умненький мальчик. Моё маленькое счастье.

До аэропорта добираюсь вместе с Петром Андреевичем, заместителем Градского. Одна с семью мужчинами я не справлюсь и заранее прошу Виолетту помочь. Нужно будет предложить ей заняться английским. Если у нас с Яной дела пойдут в гору, то я займусь новым проектом, и Градскому придётся искать мне замену. За три года я успела выучить ещё два языка. Всё же это определённо моё. У Макса с детства ладилось с цифрами, а у меня – с буквами и речью. Тим этим в меня пошёл. Я всерьёз думаю о том, чтобы начать заниматься с ним английским. В свои два с небольшим он уже хорошо говорит и чётко произносит слова. Особенно эта разница в развитии заметна, когда мы выходим на детскую площадку. Среди детей своего возраста Тим явный лидер.

– Обожаю, когда приезжают иностранцы. И особенно молодые. Я смотрела сегодня списки, так вот, там всем чуть больше тридцати.

– Почти все партнёры Виктора Валентиновича одного с ним возраста.

– Ага. Нам это на руку, правда? – Виолетта толкает меня в бок, а я закатываю глаза.

Замечаю, что Пётр Андреевич здоровается с кем-то из группы прилетевших, и, когда он кивком головы подзывает, направлюсь к нему.

– Наташа, это Павел Владимирович Измайлов, – представляет он меня мужчине, с которым однажды мне уже довелось общаться. – Генеральный директор “Ротагет Инвест”.

Я с трудом изображаю приветливую улыбку. Даже отдалённое напоминание о прошлом отзывается внутри странной дрожью.

– Добрый день, Наташа, – кивает Измайлов и смотрит на меня, чуть прищурившись.

Он узнал меня. Тут же пробегаюсь взглядом по лицам, стоящих в стороне от него и немного успокаиваюсь. Призрака прошлого среди них нет.

– Пётр Андреевич, я в списках не указал ещё двух человек. Они прилетят из другого города. Внесите в вашу программу на сегодняшний день.

– Они русские? – уточняет Северьянов.

– Да, русские, – говорит Измайлов, не сводя с меня глаз.

– Хорошо. Виолетта останется встретить ваших людей, а Наташу закрепляю за вами и вашими людьми. Идёмте.

Я слышу, как Измайлов называет Виолетте фамилию Динара, и сердце пропускает удар, а потом начинает стучать, как сумасшедшее. Страшно представить, что будет, когда увижу его? Лишусь чувств? Интересно, изменился ли он? Всё ещё женат на Катине? С ней прилетит? Жаль, я не услышала вторую фамилию.

Иду к машине, не чувствуя ног. Достаю телефон и проверяю в интернете все рейсы, которые прилетают сегодня из Петербурга. Хочу знать, сколько у меня времени, чтобы собраться с мыслями. Но было бы правильнее придумать какую-нибудь отговорку и сбежать. И даром такие премии не нужны.

– Всё нормально? – спрашивает Пётр Андреевич, когда меня немного ведёт в сторону. – Ты чего такая бледная?

– Всё хорошо, – отвечаю, до сих пор не веря, что скоро увижу Динара.

Я столько раз прокручивала в голове нашу встречу, но и подумать не могла, что она произойдёт при таких обстоятельствах.

2 глава

Наташа

– Наташ. – Виолетта трогает меня за локоть. – Можно тебя на минутку?

Извиняюсь перед Джоном и отхожу вместе с помощницей Градского в сторону.

– У меня форс-мажор, прикрой, а?

– Что случилось? – Смотрю на неё беспокойным взглядом.

– Сестра позвонила. Кажется, ногу сломала. Нужно отвезти в травмпункт. Может, ничего серьёзного. Если так, то скоро вернусь. Имей в виду, чёрненький красавчик, который сейчас смотрит в нашу сторону, – только не оборачивайся – мой. Я как увидела его в аэропорту – дар речи потеряла.

Сглатываю огромный ком в горле. Судьба таки догнала меня в самый непредсказуемый момент. «Чёрненький красавчик» находится в ресторане уже час, и весь этот час я чувствую себя не в своей тарелке и стараюсь даже не смотреть в сторону Асадова. Он прилетел с Бергом. Без Карины. И это немного радует, потому что Романова и такт несовместимы. Она бы не постеснялась и подошла, но у меня давно нет желания общаться ни с Динаром, ни с его помощницей. После того как Асадов разбил мне сердце, какие-то осколки всё же удалось собрать и склеить. И то, лишь благодаря появлению Тима. Если бы не беременность и рождение сына, не знаю, как бы тогда всё пережила.

Я поворачиваю голову и украдкой смотрю на Динара. До сих пор кажется, что это галлюцинация или плод моего богатого воображения. Но нет. Это он. Его лицо всё так же красиво, взгляд глубокий и холодный. Асадов почти не изменился. Когда-то я безумно его любила. Так сильно, что, просыпаясь по ночам в его руках, смотрела в красивое лицо, перебирала руками жёсткие волосы и плакала от счастья, что он со мной и мои чувства взаимны. Но моим он никогда не был. Я просто хотела так думать. Точнее, он позволял мне так думать.

– Наташ? Слышишь меня? Где витаешь? Даже не смотри в его сторону! Знаю я тебя: стоит тебе улыбнуться ему раз, а мне потом из кожи вон лезть, чтобы его внимание на себя перетянуть.

Скольжу взглядом по его облику. На нём чёрные брюки и белая рубашка. Поднимаю глаза выше, туда, где в вороте видны шея и бугорок кадыка. Татуировки не видно, но я помню рисунок до мельчайших подробностей, как и тот, что на правой лопатке.

– Виолетт, за мной Илья ухаживает. Я ни на одного мужчину в этом зале не претендую.

– Ну да… Ракитин, – усмехается она. – Так вы действительно вместе? Я думала, это всё слухи…

– Нет, не слухи. Мы вместе.

– Ну тогда я точно спокойна. Илья достойный мужчина. Ладно, я буквально туда и обратно.

– В прошлом году я плечо вывихнула, когда мы ездили с Ильёй в парк кататься на велосипедах. Он привёз меня в травмпункт, и мы застряли там на два часа. А здесь перелом. Так что вряд ли ты быстро вернешься.

Виолетта грустно вздыхает и идёт через зал. Я замечаю, что она останавливается рядом с Динаром и что-то у него спрашивает. Три года – немаленький срок. За это время я должна была бы многое забыть и не реагировать так на этого мужчину, но меня всё равно потряхивает, стоит задержать на нём взгляд. Возможно, от ненависти? Он растоптал мои чувства и причинил боль. Но нет, ненависть давно прошла.

Вскидываю подбородок, когда холодный тёмный взгляд задерживается на моих глазах, скользит по лицу, запутывается в волосах. Я зачем-то вспоминаю ту ночь в Австрии, когда умоляла его сделать своей, а следом, как вспышка, вечер, когда ушла от него и ждала, что вернёт. Не вернул. Тем не менее я благодарна ему, что он был в моей жизни. Многому меня научил. Например, что людям никогда нельзя доверять до конца. От взрыва, который случился внутри в тот злополучный вечер, осталась воронка чудовищных размеров и пустота.

Мы продолжаем беседу с Джоном, и я замечаю, что Измайлов с Асадовым покидают ресторан. Динар не подошёл ко мне. Лишь коротко кивнул в знак приветствия, когда меня увидел. Посчитал неуместным? Почему-то чувствую огорчение. Наверное, я всё-таки хотела бы с ним поговорить. Не знаю, что скажу – просто хочу услышать его голос.

Примерно через час в ресторане появляется Градский вместе с Измайловым и Асадовым. Два года назад Илья предложил мне перейти на другое место работы, сказав, что не может больше пересекаться со мной каждый день, зная, что я не готова дать ему шанс и ответить взаимностью. Я тогда Тима только родила. Какие мне отношения? Перешла к Градскому не раздумывая, а Илья после работы стал часто заезжать к нам с Тимуром. И продолжал делать это на протяжении года. А два месяца назад прижал меня к стенке после случайного поцелуя в парке и снова попросил дать ему шанс, пошутив, что насильно поведёт меня в ЗАГС. Начал настойчиво ухаживать, и я сдалась. Не знаю, правильно ли поступила, но мне приятно с ним встречаться и проводить время. Разве обязательно при этом испытывать всепоглощающую страсть? Чтобы кружилась голова от поцелуев? Мне кажется, я давно разучилась подобное чувствовать. И не уверена, что когда-нибудь ещё полюблю, но для Тима он будет прекрасным отцом. К тому же Илья ни разу не упрекнул меня за связь с Асадовым. Даже имя его не упоминает, будто его и не было в моей жизни… А может, и в самом деле ничего не было?

Люди потихоньку расходятся. Джон просит сопроводить его до отеля – шутит, что заблудится, и ему в таком случае всё равно потребуется помощь переводчика. Не в первый раз я получаю намёки от мужчин на продолжение знакомства. Поначалу одна только мысль, чтобы подпустить к себе кого-нибудь, вызвала стойкое отторжение и неприятную дрожь. Хотелось раздавать пощёчины направо и налево всем, кто посмел посмотреть на меня вожделеющим взглядом, а потом вдруг пришло равнодушие. Теперь у меня есть мужчина, которого я люблю больше жизни, и сейчас он ждёт меня дома. Знаю, что он не предаст и всегда будет рядом со мной.

Выхожу из здания, мило улыбаясь Джону. Американец пытается уговорить меня поехать вместе с ним, и, когда я говорю чёткое и твёрдое «нет» на английском, по-русски добавляя другие нелестные слова, берёт меня за руку и силой тянет к машине. Видимо, он что-то перепутал. Я переводчица, а не девушка, оказывающая интимные услуги гостям из зарубежья.

– Руки от неё убрал, – слышу за спиной строгий голос, от которого по телу бегут мурашки.

Асадов разговаривает на чистом английском. Просит своего компаньона поменьше увлекаться выпивкой и местными достопримечательностями. Джон отпускает меня, желает приятного вечера и уезжает.

Я медленно поднимаю глаза, встречаясь с чёрными омутами. Пульс учащается, а паника внутри нарастает. Усилием воли пытаюсь взять себя в руки. Я ведь больше не маленькая и доверчивая Наташа.

– Не ожидал тебя здесь встретить. Давно работаешь у Градского? – интересуется Динар.

Я вызвала такси ещё в ресторане. Осталось продержаться всего ничего. От силы пять минут.

– Да, последние два года. Параллельно веду туристический бизнес с его женой.

Наш разговор со стороны чем-то напоминает беседу давних знакомых. Но это лишь со стороны. Динар опускает глаза и задерживает взгляд на моей правой руке. Я избегаю смотреть ему в лицо. Всё же я переоценила свои силы. Даже не верится, что мы когда-то были вместе. Что бы он сказал, узнав, что у него есть сын?

– Очень рад, что у тебя всё сложилось и ты занимаешься любимым делом. Ещё красивее стала. – Его губы трогает удовлетворённая усмешка.

И что мне с этой красоты, если я несчастлива?

Улыбаться больше не получается, и находиться рядом с ним я тоже не могу. Больно. Знаю же, что скоро уедет, понимаю, что до сих пор женат, если прилетел с Бергом. Возможно, Катина беременна и они ждут ребёнка. Возможно, уже родила за этот срок, и у Тима где-то есть кровный брат или сестра по отцу. Такие же, как и мы с Максом.

Замечаю приехавшее такси и незаметно выдыхаю. Спасибо, что так быстро.

– Извини, я тороплюсь. Меня дома ждут.

Да, это намёк, что не одна, несмотря на то что нет кольца на пальце. Пусть думает всё, что хочет. Пусть даже про Тима узнает – я отпираться не буду, но и в свою жизнь впустить не смогу. Не после того, что было в прошлом. Потому что страшно заново испытать эту боль.

Перехожу дорогу, чувствуя, как жжёт спину. Держусь из последних сил, но в какой-то момент сдаюсь, оборачиваюсь, и это становится фатальной ошибкой. Асадов смотрит мне вслед всё теми же горящими глазами, как и три года назад. Словно я до сих пор наивная, влюблённая в него дурочка. Которую он в итоге сломал.

3 глава

Наташа

Я закрываю книжку со сказками и смотрю на спящего сына, когда мой телефон начинает вибрировать на прикроватной тумбочке. Тим долго не мог заснуть. Во время болезни он ведёт себя беспокойно. Надеюсь, это действительно из-за недомогания и соплей, а не из-за того, что он чувствует эмоциональное состояние своей мамы. Когда я на нервах, он всегда плохо спит.

– Наташа, умоляю, скажи, что ты меня не бросишь. Прошу тебя. Мне с тобой так комфортно работать, – громко причитает Яна в трубку, и мне приходится выйти из спальни, чтобы не разбудить Тима. – Что я буду без тебя делать две недели?

– А теперь вдох-выдох и говоришь спокойно, что случилось.

Яна старше меня на пять лет, а ведёт себя иной раз хуже подростка. Хотя Виктору Валентиновичу такая и нужна. Инфантильная и добрая. Они дополняют друг друга. Я часто наблюдаю, как он смотрит на жену. Мне бы хотелось, чтобы меня тоже так любили. Действительно, какие им дети, когда Яна главный ребёнок в их семье, а Градский обожает супругу? Но зря она боится завести малыша: будут вместе с ним взрослеть, а Виктор – задаривать их игрушками.

– Я и говорю! Услышала разговор мужа. Витя собирается на неделю или две в Москву. Контракт выгодный, терять партнёров не хочет – будет из кожи вон лезть, чтобы им угодить. А ты всегда с ним ездишь на встречи. Вот как я буду без тебя две недели?

После этих слов мне самой становится тревожно. И я напоминаю себе, что тоже нужно дышать, а не впадать в истерику, как Яна. Нет, командировки и раньше случались. Всё же работа такая, но лететь в Москву, возможно, вместе с Асадовым и его другом? На две недели? К тому же так надолго я ещё никогда не оставляла Тима. Максимум три-четыре дня.

– Пожалуйста, скажи, что ты откажешься, – просит Яна.

Не знаю, что должно случиться, чтобы я согласилась. Если, конечно, вопрос не встанет ребром и Градский не попросит написать заявление об увольнении. Так-то содержать меня некому, а Виктор Валентинович платит хорошие деньги. Очень хорошие, чтобы от них отказываться. Замкнутый круг.

– У Вити одни дела на уме в последнее время, на всё остальное ему плевать, – жалуется подруга.

– Не разводи панику на пустом месте, – спокойно говорю я и иду к аптечке. – Может быть, ты что-то не так поняла. Виктор Валентинович знает, что мы с тобой ведём проект, к тому же у меня маленький ребёнок и я мать-одиночка. Ну какие две недели?

Хорошо иметь в подругах жену генерального. Всегда в курсе всех новостей и знаешь, к чему быть готовой. Хотя бы вовремя таблетку успокоительного можно принять, чтобы потом хладнокровнее воспринимать действительность.

– Всё я правильно поняла. Согласишься, да?

– Если вопрос ребром поставит, мне придётся это сделать. Это у тебя есть муж и надёжный тыл, а у нас с Тимом здесь никого. Я давно привыкла, что могу надеяться только на себя. И потерять работу, сама понимаешь, не могу.

Яна грустно усмехается.

– В общем, я что звоню. Ты же не против, если я буду ему ныть, что не справлюсь без тебя?

– Я только за. У меня нет желания оставлять ребёнка с няней так надолго. Так что дерзай. А я со своей стороны поплачусь, когда вызовет к себе в кабинет. Но обычно он всё преподносит в ультимативной форме. Так что вся надежда на тебя.

Яна завершает вызов, а я подхожу к окну и смотрю на фонари, которые отбрасывают свет на детскую площадку. Какова вероятность того, что Асадов тоже будет в это время в Москве? Мне стоит паниковать раньше времени? Может быть, удастся отправить вместо себя Виолетту? Вот же ленивая вертихвостка! Я целый год за ней хожу, предлагаю бесплатно обучать английскому, но она ни в какую. «Мне и базового хватает», – говорит. А я теперь в каждой дырке затычка? Вот что за несправедливость!? А как же майские праздники? Может быть, всё решится без меня?

Ночью долго лежу без сна, смотрю на спящего Тима, и от нежности всё сжимается внутри. Я и не думала, что можно так кого-то любить. Лишь однажды испытывала такие сильные чувства. Но они давно в прошлом.

Глажу маленькие пальчики, смотрю, как подрагивают длинные чёрные ресницы. Тим засовывает палец в рот – недавно появилась эта привычка – и сладко причмокивает. Невозможно смотреть без улыбки.

Просыпаюсь от напоминания в телефоне. Нужно позвонить Максу. У девчонок на днях был день рождения, и моя посылка по идее должна уже дойти. Обычно я звоню брату с работы. Мы редко общаемся. И я, конечно, испытываю чувство вины, что отдалилась от него. Макс, наверное, думает, что обижаюсь, но это не так. Я прекрасно понимаю, что ему пришлось пережить, – бросить всё и улететь жить в другую страну. У него выбора другого не оставалось. Трое детей – большая ответственность. К чему загружать его ещё и своими проблемами?

Пока завтракаем с Тимом, попутно набираю Илье. Его третий день нет в городе, и я жду не дождусь, когда он уже сдаст объект и вернётся.

– Привет! Встал? – На том конце трубки слышится глухой стон, и я улыбаюсь. – Вставай. Ты сам просил разбудить тебя. В эсэмэс. В три ночи. Опять с комиссией зависал в каком-нибудь кабаке?

Илья снова стонет.

– И как вчера посидели? К стриптизёршам их водил? Надеюсь, в номере сейчас один? Не отвлекаю?

– Тебе смешно, да? Но ты бы видела, сколько эти буйволы заливают в себя алкоголя – будто воду пьют. Похожи на слонов на водопое. Теперь понимаю, почему их каждый раз к нам отправляют. У себя замучились поить и нести убытки.

Мне действительно очень смешно.

– Илюш, мы приехать не сможем. Но я с радостью провела бы время с Тимом за городом.

– Ну так в чём проблема? Я тут до конца недели проторчу. Янка не подстрахует?

– К Градскому люди прилетели. А ещё… Это не точно, но, кажется, у меня командировка намечается.

– Как? Опять? – убито выдыхает Илья. – В прошлом же месяце летала в Казань. Вот дёрнул меня чёрт тогда предложить тебе перейти к Градскому. Сейчас бы сидела у меня под крылом и как сыр в масле каталась. А он теперь прочухал, что ты на все руки от скуки, хрен ведь отдаст. Сколько он тебе сейчас платит?

– Много. Ты столько не платил. К тому же мы с Яной делом общим занимаемся. Всё нормально, правда. Это же просто работа.

– А что за люди прилетели? Иностранцы? Сколько человек?

– Американцы и русские, – уклончиво отвечаю я.

Не люблю врать, но и сказать Илье, что Асадов в числе прилетевших, язык не поворачивается.

– Ладно, – говорит Илья. – Ты сегодня опять с ними? Никто там руки не распускает?

– Нет. – Я почти не обманываю.

После того как Динар вступился за меня и отправил Джона с водителем в отель, американец ведёт себя исключительно. Даже не смотрит в мою сторону.

– Ну тогда до вечера. Я наберу после восьми. В горах связь плохая.

– Ага. Ты пошёл досыпать? – Не могу упустить возможность поиздеваться над Ильёй, когда он снова стонет в трубку.

– Это было бы идеальное продолжение дня, но увы. Вечером опять, похоже, буду печень тренировать.

Мы прощаемся с Ильёй, я отвожу Тима в гостиную, а сама иду собираться на работу. Когда приходит Сима, на всякий случай уточняю, сможет ли она приглядеть за Тимом. Я не удивлюсь, если придётся улететь. Люблю, чтобы у меня всё было под контролем в вопросах, которые касаются сына. Руководители редко входят в положение своих подчинённых, а форс-мажоры никто не отменял.

Градский появляется в офисе ближе к концу рабочего дня. Американцы второй день работают в соседнем кабинете, обложившись документами, и проблем мне практически не доставляют. А вот Виолетта все уши прожужжала про Асадова, и хочется прихлопнуть её какой-нибудь тяжёлой папкой, чтобы не досаждала.

В семь спускаюсь на парковку и забираюсь в машину. Выдыхаю от облегчения, что ещё один день подошёл к концу, но мою идиллию нарушает звонок. Это Виктор Валентинович.

– Наташа, ты ещё не уехала?

– Нет. – Глушу двигатель и закусываю губу.

– Совсем закружился. Зайди ко мне на пять минут.

Хорошо, что не уехала домой, а то бы пришлось возвращаться. Стараюсь не думать о том, что меня ждёт что-то плохое, но, когда переступаю порог кабинета генерального и замечаю за столом для переговоров Измайлова и Асадова, сердце проваливается в пятки. Быстро киваю им в знак приветствия и сосредотачиваю внимание на Градском.

– Это новый контракт, – указывает он глазами на папку, лежащую на краю. – Переведи его к утру для американцев. Через несколько дней у нас командировка в Москву. Детали уточни у Виолетты.

Перевожу взгляд на Динара, а затем и на Измайлова. У обоих каменные лица, холодные глаза. Непонятно, о чём думают. Бизнесмены, одним словом.

– Хорошо, Виктор Валентинович. Это всё?

Даже не открывая папку, знаю, что там увижу. Хоть бы я ошибалась.

– Да. – Он берёт в руки телефон, а я иду на выход. – Хотя нет, погоди, Наташ. Ты не знаешь, где Илья? Весь день не могу до него дозвониться. Ни на рабочий, ни на личный телефон он не отвечает.