Месть колдуньи

Абигайль тоже незаметно ускользнула к себе в сопровождении собственной служанки, сославшись на то, что от дурной погоды у нее чересчур сильно болит и кружится голова. Родители герцогини только понимающе переглянулись и не стали ей препятствовать.

Увидеть у своей двери Альвеву с кувшином подогретого красного вина со специями, которое великолепно усмиряло даже самую свирепую простуду, особенно, когда болезнь еще не слишком разбуянилось, для Вальтера и его спутника стало совсем уж неприятной неожиданностью. Впрочем, молодой человек вежливо просипел слова признательности и, открыв замок, повернул литую бронзовую ручку.

Служанка покрылась восковой бледностью, споткнулась и чуть не уронила свою довольно тяжелую ношу. Арно вовремя поддержал ее под локоток, чтобы она не оконфузилась. Он прекрасно понимал, что любой проступок именно Альвевы потом будут долго обсуждать у нее за спиной. Недалекая прислуга не понимала, что злить черную ведьму не просто глупо, а смертельно опасно.

– Похоже, вы сегодня изрядно перетрудились. Позвольте проводить вас до вашей комнаты, чтобы вы добрались без ненужных сейчас приключений, – Арно прекрасно понимал, что сейчас ему колдунья навредить не посмеет, а скоро они вернутся в столицу и будут вне досягаемости ушлой девицы.

Поняв, что рыцарь тоже оказался не лыком шит, вежливо поблагодарила старого слугу за любезность, но от помощи наотрез отказалась:

– Не стоит беспокоиться обо мне. У меня еще остались недоделанные поручения моей госпожи, – присев в вежливом реверансе перед Вальтером, она удалилась с гордо поднятой головой, ничуть не расстроившись из-за неожиданной неудачи, торопливо скрылась в полумраке длинного коридора.

Арно утянул хозяина в гостевые покои и проследил, чтобы сразу же отправился в постель. Вино из кувшина мужчина вылил в специальное отверстие в уборной, здраво рассудив, что оно может быть с большим подвохом. Кто знает, какие чары и проклятья наложила на него черная ведьма.

Рыцарь провалился в странный глубокий сон без сновидений. Было странно чувствовать чужое присутствие, хотя он знал, что кроме него и старого слуги в его гостевых покоях никого не было. Взгляд был изучающим и явно женским. Утром молодой человек списал все на жар и саднящее горло.

Лекарь герцога, сердито бурча что-то уж совсем нелицеприятное по поводу безголовости молодых придворных, заставил бедолагу выпить убойную дозу отвара из ивовой коры и чашку сонного зелья. Вальтер даже не поморщился, хотя оба снадобья были настолько горькими, что уже после первого глотка начинало сводить челюсти.

Уже уплывая в сон, он слышал, как его спаситель категорически запретил Альвеве здесь появляться:

– Нечего по замку заразу разносить, милочка! Арно прекрасно и сам со всем управится без всяких там не в меру наглых и нескромных рыжих девиц! Вон отсюда. Кстати, вас уже час, как по всему замку разыскивает герцогиня де Рианор! Вы уверены, что ей понравится, что вы пренебрегаете своими обязанностями, чтобы подкатывать к хворому гостю вашего хозяина? Если вас что-то не устраивает, дитя мое, то вы сможете подыскать себе менее хлопотное и полное правил место, например, любая таверна или постоялый двор подойдут гораздо больше!

Ведьма только зубами скрипнула с досады, но ослушаться не посмела. Генрих был дальним родственником хозяина дома, поэтому вредить ему было чревато неоправданно большими проблемами даже для нее.

– Как пожелаете, господин мой, – рыжеволосая бестия привычно натянула маску кроткой овечки. – Не надо так нервничать, боюсь, господин де Аверн будет не единственной жертвой свирепой простуды.

– Не болтай ерунды, Альвева! Молодому человеку надо было меньше хвост перед девицами распускать, и охота не имела бы для него столь неприятных последствий!

Впрочем, на этот раз вмешались некие силы, и никто, кроме многострадального Вальтера, не подхватил даже легкого насморка. Сам же сын герцога де Аверна тоже выздоровел на удивление быстро. Перед лекарским искусством Генриха де Тиорела, который совсем не зря получал щедрое жалование от более богатого и знатного родича.

Молодой де Аверн вскоре снова попал в загребущие лапки придворных дам, не отпускающих его из пиршественной залы хозяина замка до тех пор, пока он совсем не лишался голоса, а уставшие пальцы больше не могли перебирать струны ручной арфы.

Альвева с раздражением замечала, что между Абигайль и Вальтером уже проскочила та самая искра, которой у нее никогда не будет. Сердце черной ведьмы настолько очерствело от бесчисленных злодеяний и постоянного страха, что инквизиторы получат хоть малейшую зацепку и докажут, что это именно она и есть то самое чудовище, встреча с которым всегда оканчивалась для бедолаг фатально. Рыжеволосая искательница лучшей доли не останавливалась ни перед чем в надежде завоевать собственное место под равнодушным к людским бедам солнцем.

Объект ее тайной страсти делал все возможное и не очень, лишь бы их дорожки пересекались как можно реже и всегда в людном месте, желательно в присутствии короля и хозяина замка. Молодой человек прекрасно понимал, что попал в слишком лихой переплет, вырваться из которого будет сложнее, чем из обычной битвы или разбойничьей засады.

Увидеть Вальтера, прогуливающегося в саду, обнимая за плечи Абигайль. Парочка, не скрываясь, флиртовала. Молодой рассказывал спутнице какие-то курьезы из жизни королевского двора. Девушка заливисто смеялась, а в голубых, как февральское небо глазах под золотистой челкой было столько обожания, что Альвева скрипнула от злости и досады зубами и выпустила на соперницу хитрое проклятье.

Дочь герцога де Рианора вдруг побледнела, как полотно, и, потеряв сознание, стала оседать на землю. Вальтер подхватил бесчувственную спутницу на руки и торопливо заспешил к Генриху де Тиорелу, гадая, что же произошло.

Лекарь внимательно осмотрел неожиданно захворавшую дочь своего сюзерена и, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Вердикт оказался для Вальтера как удар обухом по голове:

– Вы слышали что-нибудь про Ландрийскую Черную Ведьму?

– Только досужие сплетни и испуганные шепотки по деревням, которых мы порядком наслушались, пока добирались до замка вашего господина.

– Вы в страшной опасности, молодой человек. Нет худшей доли, чем вызвать в сердце такой женщины жгучую ревнивую страсть, которую она почитает за любовь. Черная магия так иссушает сердце, что оно никогда не сможет испытать таких светлых чувств. Боюсь, что очень скоро вам придется выбирать: или отдать ей свои титул, богатства и деньги, или быть проклятым и принять все, что ниспошлет после этого судьба. Невеселое будущее, но, надеюсь, вы сделаете правильный выбор. Хотя, до полнолуния, до которого осталось еще полмесяца, колдунья вряд ли объявится. Подобные ей люди очень осторожны и предпочитают наносить удар именно тогда, когда находятся в полной силе, и никто не ждет подвоха.

– Только если узнаете, кто это, до того, как попадете к ней в когти. Отцы-инквизиторы уже три года пытаются отловить эту гадину, точно охотничья свора, несясь по следам ее кровавых преступлений, но безуспешно. У нее чутье острее, чем у матерого волка, как бы еще оборотнем не оказалась.

– Если бы она им была, то все было бы гораздо проще: укус или царапина, и я бы стал монстром, подобным этой бестии. Отцам-инквизиторам пришлось бы уничтожить меня, чтобы спасти местных крестьян от жестокой расправы.

– Наверно, вы правы, Вальтер. Будьте осторожны, мне не хотелось бы, чтобы ваш отец получил печальные вести о судьбе любимого наследника, которым так гордится. Это разобьет сердце вашим родителям.

– Проблемы лучше решать по мере их поступления, не так ли? – дождавшись утвердительного кивка собеседника, спросил прямо. – Что с Абигайль?

– Какое-то проклятие. У меня есть амулеты, которые могут его снять, но на это понадобится недели три. Хвала Всевышнему, оно совсем слабенькое: колдунья, видимо, не желает сейчас покидать эти места, поэтому обошлась с бедняжкой на удивление мягко.

– Король через неделю собирается возвращаться в столицу. Мне нужно переговорить с герцогом де Рианором наедине, без посторонних глаз и ушей.

– Вы решили посвататься?

Судя по тому, что молодой человек несколько смутился под проницательным взглядом лекаря, то сразу же понял, что правильно угадал намерения молодого де Аверна.

– Будьте предельно осторожны. Кто знает, как отреагирует черная ведьма на подобный ваш шаг.

Вальтер поблагодарил лекаря за совет и торопливо направился разыскивать хозяина замка, но так и остался ни с чем. Откуда ему было знать, что Альвеве приспичило потешить себя своим любимым развлечением? Ей очень нравилось так заколдовать коридоры замка, что любой, кто осмелился высунуть нос за порог собственных комнаты или покоев, хитрые чары заставляли наматывать круги вокруг одного и того же места, каждый раз возвращаясь в исходную точку. Рыжая зараза обладала весьма специфическим чувством юмора и считала смешными чужие страдания, а лучше смерть.

Поняв, что сегодня явно не его день, рыцарь вернулся к Генриху и поделился своими подозрениями:

– Похоже, черная ведьма снова принялась за свои проказы, я три часа кружил по здешним коридорам, но всякий раз оказывался у ваших дверей, мой господин.

– Плохо дело. Лучше вам заночевать тут, а то в этих стенах случается всякое. Меня-то она не трогает, уж почему, и сам не знаю, а странные дела происходят непростительно часто, нередко с летальным исходом для тех несчастных, которые чем-то не угодили госпоже чародейке. Абигайль еще повезло, что она – любимица своего отца. Кто знает, на что еще будет готова пойти эта страшная женщина, почуяв, что вы решили ускользнуть из сетей, которые она так старательно сплела, чтобы поймать вас, Вальтер. Хотя, колдунья скорее сделает что-то с вашей возлюбленной, чем сейчас навредит вам. Правда, не думаю, что, даже взяв ее в жены, вы полностью отведете беду от вас обоих. Иссушенное адом сердце не способно любить. Когда забавляться с вами ей наскучит, избавится от вас без малейших колебаний и жалости. Попробуйте утром переговорить с герцогом, может быть, колдовство уже будет не столь сильно, как сейчас.

Поблагодарив Генриха за добрый совет и приют, молодой человек накрылся плащом и заснул в кресле. Впервые столкнувшись с подобной чертовщиной, де Аверн был несколько выбит из привычной колеи и не знал, как бы ему с наименьшими потерями выпутаться из сложного переплета, в который угодил, просто приняв приглашение своего короля на первую в этом году охоту.

Альвева никогда не могла проникнуть только в несколько мест в замке: спальню хозяев дома, их детей и апартаменты, которые занимал Генрих. Дело тут было всего лишь в том, что под ними находились часовенки или древние церквушки, которые не давали ведьме сильнее влиять на жизнь своего господина. Как она ни пыталась найти хоть маленькую лазейку, всякий раз оставалась с носом. Только поэтому и была вынуждена отступиться, удовольствовавшись тем, что есть.

Рыжеволосая служанка беспокойно ворочалась с боку на бок и шептала проклятия. Стоило ей закрыть глаза, как перед мысленным взором тут же появлялся молодой рыцарь, не скрываясь, заигрывающий с молодой дочерью хозяина здешних земель.

– И что он нашел в этой безмозглой бледной моли? – сердито шипела рыжеволосая интриганка. – Я гораздо красивее, умнее и ярче ее! Как можно сравнивать бледную поганку и языки пламени, играющие в камине?

Так и не получив ответа от равнодушного полумрака собственной спальни, ведьма снова завозилась, пытаясь поудобнее устроиться на видавшем виды тюфяке, набитом затхлой соломой, который был ей вместо кровати.

– Надо было найти себе кого-нибудь на сегодняшнюю ночь, спала бы сейчас в мягкой постели под бархатным или шелковым балдахином. Почему мужчины так слепы, что не замечают, что их любят, а, высунув язык, носятся за другими юбками. Убери у Абигайль титул и богатства ее семьи, и на нее никто и не взглянет. На меня же и без всего этого обращают достаточно внимания, чтобы обеспечить себе райскую жизнь на земле, а не после смерти! Кому нужна ваша добродетель, святые отцы?! Я предпочитаю получать все и сразу, а грехи слаще патоки и упоительнее грез первой любви. Впрочем, последняя никого еще счастливой надолго не делала. Рано или поздно страсть улетает, как демон при виде святого креста или вампир от осинового кола, а от остывшей золы уже не дождешься ни тепла, ни нежных слов!

Ведьма и не заметила, как наступил рассвет, и ей надо было снова разыгрывать из себя покорную и на все согласную уже заранее недалекую девицу, которая безумно боится, что ей откажут от места. Только вот под овечьей шкуркой пряталось очень зубастое и хитрое чудовище в человеческом обличье, которому не было совсем никакого дела до чужих дел и страданий. Служанка сразу почуяла, что Вальтер намеренно избегает даже малейшей возможности столкнуться с ней даже на людях. Сразу поняв, что лекарь снова сунул свой не в меру длинный нос, куда совсем не просят, лишь сердито зашипела и погрозила давнему врагу крепеньким кулачком.

Мало кто знал, что Генрих был не только травником, но и талантливым ведьмаком. Только вот унаследованный от матери дар он использовал во благо окружающим, а не вред, как требовал неписаный кодекс Черного Братства. Мужчина был осторожен и не давал многочисленным недоброжелателям навредить себе или своей семье. Его чутью мог бы позавидовать и матерый волк.

Повар сразу же приставил Альвеву, помешивать сытную кашу с мясом, которая должна была придать всем сил для успешной охоты. Решив, что будет лучше, если Вальтер побудет до вечера в неведении о кознях, которые она готовит, колдунья решила ничего пока что не предпринимать, подождав более удобного момента.

И снова, словно злой рок преследовал свиту короля Вильгельма I: следов на земле загонщики дичи нашли нимало, а вот саму ее даже издали увидеть не доводилось. К тому же и охотничья свора вела себя престранно: шарахалась от каждой тени или куста и периодически горестно выла, задрав морды к равнодушным к происходящим странностям небесам.

Лишь на закате искусанные комарами и безумно уставшие, так и не добыв заветных трофеев, спутники английского правителя смогли поужинать и отдохнуть, погревшись в тепле пиршественной залы у камина. Вальтер лениво перебирал струны арфы, ломая голову, как бы переговорить с хозяином замка по поводу Абигайль наедине. В его случае наличие лишних ушей могло привести к фатальным последствиям не только для него.

Тут к молодому рыцарю подошел сам герцог и едва слышно сказал:

– Генрих просил меня выслушать вас, молодой человек, а он никогда не позволяет себе беспокоить окружающих по пустякам. Кстати, мне бы хотелось узнать, как случилось, что на мою дочь наложили довольно мерзкое проклятье. Придется попросить отцов-инквизиторов более ответственно отнестись к моей проблеме в лице неуловимой черной ведьмы. Эта продувная бестия ничего и никого не боится и пакостит прямо у меня под носом!

Альвева выскочила им навстречу из-за поворота коридора точно чертик из табакерки. В руках служанка держала массивный золотой поднос, на котором стоял глиняный кувшин с великолепным красным вином и два кубка, инкрустированных изумрудами и рубинами кубка:

– Господин мой, – при этом девушка преданно смотрела только на герцога де Рианора и многообещающе улыбалась. – Герцогиня Элеонора очень беспокоится о вашем здоровье, она поручила мне лично проследить, чтобы вы оба выпили по бокалу красного вина со специями.

– Потом, – владелец замка отмахнулся от не в меру настырной девицы, как от надоедливой мухи. – Альвева, проследи, чтобы высокородные гости не скучали во время нашего с Вальтером отсутствия.

Ведьма от всей души пожелала непонятливому хозяину подавиться оленьей косточкой во время обеда, но открыто ослушаться не посмела. В последнее время отцы-инквизиторы слишком уж рьяно пытались отловить ее. Только вот попадать к ним в руки Альвеве явно было совсем ни с руки. Тяжело вздохнув, служанка была вынуждена ретироваться, опасаясь того, что невольно выдаст себя, впав в бешенство от очередной неудачи с рыцарем, который так ей приглянулся. Кандидатура была во всех отношениях идеальная: в его краях о проделках одной ушлой чародейки были не сном, ни духом, поэтому она вполне могла бы себе позволить сытую и спокойную жизнь в свое удовольствие, изредка пакостя лишь тем, кто слишком сильно допечет собственной глупостью и недогадливостью. Тут она увидела, что походная арфа Вальтера так и осталась лежать в кресле, забытая хозяином.

Проследив, чтобы никто не заметил, что она унесла чужое имущество с собой, думая, как бы ей половчее использовать оказию себе на пользу. Альвева тихонечко спустилась в закут, скрытый за дубовыми бочками с вином и солеными огурцами. Положив инструмент на чисто выскобленный стол, девушка ненадолго задумалась, какие бы чары лучше наложить, чтобы Вальтер потерял голову от страсти к ней и забыл Абигайль, которую судьба и так наградила сверх всякой меры. Причем, по мнению ведьмы, совершенно незаслуженно.

Едва уловимая сеть заклятий должна была заставить рыцаря желать быть рядом с ней до своего смертного часа, не обращая внимания на других женщин, и дать ей все, чего так не хватало черной ведьме для полного счастья: титул, власть, богатства и доступ в высший свет, нравы которого пришлись ей по вкусу. Оставалось лишь так очаровать с помощью колдовства глупого молодого герцога, чтобы он сам все это преподнес на золотом блюде и ничего не потребовал взамен.

Наглая девица так замечталась, что очнулась от сладких грез лишь перед рассветом. Нашептав заветные слова, уколола свой палец ржавой иглой и, размазав по деке алые капельки, замкнула ритуал на неугасимую страсть и полную покорность. Только вот откуда ей было знать, что, если чувства уже достаточно разгорелись, то уже и смерть одного из пары ничего не сможет изменить. Колдовские чары были тоже бессильны что-либо исправить.

Вернувшись в пиршественную залу, ведьма незаметно поставил арфу на прежнее место и прикрыла полой плаща, принадлежавшего тому же незадачливому рыцарю-менестрелю. Сама же умчалась выполнять целый ворох поручений от герцогини Элеоноры, молча радуясь тому, как ловко она провернула столь деликатное и скользкое дельце, не попавшись с поличным.

Вальтер, весь вечер разыскивавший пропажу, с удивлением обнаружил свой любимый музыкальный инструмент там, где и оставил его, отправляясь на личную беседу с хозяином замка. Только вот взять в руки сразу так и не довелось. Генрих, подозрительно сузив зеленые глаза, едва слышно прошипел:

– Не вздумай прикасаться к арфе до тех пор, пока я не сниму с нее кровавые чары. Ведьма слишком поздно спохватилась, что дела у вас с Абигайль зашли так далеко, что ты уже успел даже посвататься и получить согласие отца девушки. Вот и решила хитростью добиться своего. Скорее всего, твоей нареченной она поскорее подыщет другого жениха и запудрит де Рианору мозги, чтобы тот счел новую кандидатуру более привлекательной, чем твоя, Вальтер, – выудив из кармана мешочек с серебристым порошком, он принялся деловито сыпать его на многострадальный инструмент, что-то неразборчиво бормоча себе под нос.

Альвева сразу почуяла, что все ее старания пошли прахом. Только вот колдовской дар Генриха был намного сильнее, чем у нее, поэтому служанке пришлось лишь молча смириться с очередным поражением. Обдумав оставшиеся возможности, ведьма решила, что идеальным выходом станет поскорее подыскать для Абигайль достойную замену приглянувшемуся ей рыцарю. Причем, сделать это так ловко, чтобы никто и не заподозрил, что во всей этой истории замешана именно она.

Проходя мимо будуаров женщин и девиц из свиты короля Вильгельма I, ушлая чародейка услышала именно то, что подходило больше всего для благородной цели устройства собственного брака с герцогом Вальтером де Аверном.

Совсем еще молоденькая баронесса де Риори взахлеб поделилась с замужней кузиной потрясающей новостью:

– Маргарет, инфант Филипп, второй по старшинству сын короля Испании намерен жениться. Мои родители уже послали мой портрет принцу. Надеюсь, что он обратит на меня внимание и приедет лично познакомиться! Я видела его на свадьбе у герцогини де Атеор, он великолепен!

– Вот дуреха, – ласково пожурила графиня де Овессин не в меру прыткую родственницу. – Ты ему совсем не ровня, я еще понимаю, Абигайль или другая герцогиня, ну молодая графиня еще могут на что-то рассчитывать. Птицы подобного полета предпочитают брать в жены принцесс.

– О, умеешь ты разбить даже самую сокровенную мечту, дорогая! – баронесса, размазывая слезы и грязь по кукольному личику, опрометью бросилась в свои покои, Альвева даже не успела толком рассмотреть младшую дочь барона Луи де Риори.

Пожав плечами, ведьма отправилась в собственную каморку и выудив заказанный у итальянского художника портрет герцогини Абигайль де Рианор, наложила на него самые сильные приворотные чары из всех, какие только могла припомнить, и подложила в сундук с другими такими же изображениями кандидаток в будущие супруги испанского принца. Криво улыбнувшись, служанка отправилась на розыски неуловимого Вальтера, который посмел противиться ее выбору.

Открывшаяся дверь в покои герцогского родича и лекаря в одном лице явила глазам девицы безрадостную картину: рыцарь, которого она прочила в собственные мужья, с тревогой на красивом лице смотрел на так и не пришедшую в сознание Абигайль. Наконец, он выдохнул:

– Господин мой, неужели нельзя сделать так, чтобы проклятье выпустило ее из своих когтей гораздо раньше?

– Увы, и так сделал все, что было в моих силах. Снять такие сложные чары может лишь тот, кто их наложил. Не думаю, что польстившаяся на вас черная колдунья даст вам с Абигайль хоть тень шанса на успешное разрешение ваших проблем.

– Чем думает эта безголовая ведьма? – Вальтер в сердцах позволил тяжелому вздоху сорваться со своих губ. – Я – рыцарь, она – кладезь грехов и кровавых преступлений! Никогда не быть нам мужем и женой! Мы – вечные враги!

– Попрощайся со своей девкой, глупец! – Альвева, не выходя на освещенное место, выпустила чары, которые отправят девицу в вечное странствие в веках в туманах без права выскользнуть из тенет полного кошмаров и страданий сна.

Только вот рыжеволосая соперница дочери герцога не учла, что рыцарь поступит строго в соответствии с Кодексом Чести, которому следовали еще Рыцари Круглого Стола. Сорвавшийся с пальца, увенчанного подобием золотого наперстка, который венчал волчий коготь сгусток непроглядной тьмы, ударил наследника рода де Аверн в грудь. Генрих отогнал негодницу, но было уже слишком поздно что-либо менять.

Вальтер точно выцвел, в полусне он дотащился до конюшни и вскочил на спину своего верного коня, который оказался полностью готов к бесконечной скачке. Полный доспех всадника и теплый плащ снова оказались на своих местах. Молодой человек лихо взлетел в седло и, намотав поводья на латную перчатку, пустил благородного скакуна неспешной рысью. Через несколько мгновений он уже крепко спал, уронив голову в шлеме с поднятым забралом на мерно вздымающую грудь.

Невесть откуда взявшийся густой сероватый туман расступился, приглашая своего вечного пленника начать свой бесконечный путь в вечность, который пролегал на узкой грани между жизнью и смертью.

Генрих поставил защиту на собственные покои и направился по тайному коридору, о котором никто, кроме него был ни сном и не духом в кабинет своего герцога, чтобы доложить о том, какую страшную цену заплатил рыцарь де Аверн за спасение Абигайль.

– Господин мой, черная ведьма хотела отправить в вечное странствие вашу младшую и любимую дочь, но Вальтер встал на пути у колдовства, доказав, что его слова любви – не пустое сотрясание воздуха. Вам лучше поскорее выдать ее замуж и как можно дальше от этих мест. Она вполне может сорвать злобу именно на ней.

– Я поступлю так, как ты советуешь, Генрих. Молодого герцога, конечно, жалко до слез, но мы уже не в силах что-либо изменить в его горькой судьбине. Как только моя девочка очнется, отправим ее в ближайший монастырь, от греха подальше, и закажем молебен во спасение души несчастного Вальтера де Аверна, который такой страшной ценой доказал собственное благородство и соответствие высоким идеалам рыцарской чести.

Лекарь сразу почувствовал, что дочь герцога скоро придет в себя, поэтому поспешил в покои. Ему тоже не давала покоя мерзкая проделка ведьмы, которая вполне может остаться без должного воздаяния. С этим Генрих мириться не пожелал, так как был человеком слова и чести. Он был недостаточно знатен и богат, чтобы тоже стать рыцарем, а исцелять больные тела и души ему казалось более достойным его колдовского дара занятием, чем участь обычного оруженосца, резво бегущего у стремени своего господина.

Абигайль сразу поняла, что случилось какое-то страшное несчастье, и срывающимся от дурных предчувствий голосом выдохнула:

– Я чувствую, что с Вальтером случилась какая-то страшная беда! Что с ним? Неужели эта черная ведьма все же добралась до него? – девушка крепилась, но слезы уже стояли в голубых глазах, в которых было столько страдания, что лекарь снова пожалел, что мало чем может помочь влюбленным.