Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

Римские «оптиматы» назначили командовать экспедиционным корпусом, направленным против воинственных понтийцев царя Митридата VI, патриция Луция (Лукия) Корнелия Суллу, бывшего подчиненного Мария в годы Югуртинской войны, рьяного приверженца сенатской партии, а кроме того – личного, и притом заклятого, врага «безродного выскочки из арпинского захолустья», чьим головокружительным успехам Сулла втайне отчаянно завидовал (впрочем, Марий отвечал Сулле взаимностью, затаив на «спесивое патрицианское отродье» злобу еще с тех пор, когда именно «столичный мажор» Сулла, будучи подчиненным Мария, убедил мавританского царя Бокха выдать ему бежавшего к маврам от римлян Югурту). Чтобы досадить Марию, Сулла не снимал с пальца кроваво-красной яшмовой камеи, на которой была изображена выдача ему Бокхом Югурты. Вид этого драгоценного перстня, нарочито выставляемого Суллой напоказ при каждом удобном случае, доводил до белого каления «мужлана из окрестностей Арпина», возмущенного столь неприкрытым умалением его, Мария, собственных заслуг в одолении Югурты. Одержав победу над понтийским царем Митридатом, «оптимат» Луций Корнелий Сулла стал опаснейшим из соперников «популяра» Гая Мария в борьбе за власть над «вечным» Римом…

На протяжении следующих пятнадцати лет партии «оптиматов» и «популяров» попеременно одерживали друг над другом верх, используя голую силу. Рим осаждали, штурмовали[38], поджигали, грабили – и кто же? Не внешние враги, не «варвары», не супостаты-иноземцы, а сами же римляне. Действовавшие, якобы, в интересах «прекращения гражданской смуты». «Смутьянами» же неизменно считались представители партии, находящейся в данный момент не у власти…

После очередной смены власти победители устанавливали режим кровавого террора, методично и систематически вырезали виднейших представителей враждебной партии, конфисковывали их недвижимость и движимость, перераспределяя их в пользу собственных сторонников. Одержав, в очередной раз, победу над «популярами»-марианцами, беспощадный Сулла приказал истребить несколько тысяч побежденных, цинично заявив дрожащему от ужаса, приведенного в панику доносящимися снаружи воплями убиваемых, сенату, что он лишь «наказывает нескольких преступников» (или, в другом варианте, «дает урок кучке негодяев»). Однако марианцы «популяры» на поверку оказались, в общем-то, ничуть не лучше противостоявших им сулланцев-«оптиматов». Взяв, в свою очередь, штурмом Рим в 87 году до Р. Х., «народники» свирепствовали в «Вечном Городе», как дикие звери, на протяжении целой недели. Причем озлобленный, состарившийся, консул Марий сам подавал пример своим сторонникам, выделяясь даже на фоне творимых теми зверств особенной жестокостью (как утверждают, «марианцы», взявшие Рим, немедленно, без лишних разговоров, убивали всякого, на кого озверелый от крови сограждан вождь указывал им кивком головы или даже каждого, на чье приветствие Марий не отвечал). Между прочим, жертвами развязанного «марианцами» террора пали в 87 году отец и брат упомянутого выше Марка Лициния Красса, «самого богатого человека в Риме» (если верить Плутарху Херонейскому). Смерть Гая Мария в следующем, 86 году, лишила «популяров» партийного лидера, но не партийного руководства в целом. Борьбу с «сулланцами» возглавили другие «марианские» вожди – более молодые, но не менее энергичные, честолюбивые и алчущие власти, чем умерший Марий Старший (его сын – Марий Младший – также активно боролся с «оптиматами»). Сторонник Мария – Цинна (Кинна, Синна) – сам объявил себя консулом и оставался им на протяжении целого ряда лет, обеспечивая себе поддержку плебса искусным политико-экономическим маневрированием. На дочери этого четырехкратного (!) консула – самозванца Цинны – впоследствии женился наш Гай Юлий Цезарь…

Утопающее в пышной зелени садов фамильное гнездо рода Юлиев наверняка не осталось незатронутым этими бурными событиями, особенно с учетом тесных семейных связей Юлиев с верхушкой партии «популяров».

Несомненно, бурные перипетии гражданской смуты представлялись внимательно следившему за ними молодому Цезарю следствием нескончаемой череды беспощадных схваток в борьбе за власть, в которой побеждает самый беззастенчивый в средствах, сильный, быстрый, решительный и ловкий, лучше других владеющий искусством цинично использовать идеалы как средства достижения успеха. Вот каковы были его «университеты». Или, с позволения сказать, Высшая Школа Демагогии (сокращенно – ВШД).

7. Планы карьерные и матримониальные

В соответствии с традициями лучших семейств патрицианской знати, наш Гай Юлий Цезарь Младший получил первоклассное, по тем временам, воспитание и образование. Его научили читать и писать не только на родном латинском языке, но и на греческом – языке светского общения римской аристократии (игравшем роль, сравнимую с ролью французского, как языка общения правящей верхушки и образованных кругов всех стран, в XVIII–XIX веках и английского в наше время). Подобно всем своим знаменитым современникам, Цезарь изъяснялся и писал по-гречески не только бегло, без труда, но и с особым изяществом, не хуже высокообразованного природного грека. Главным предметом для молодого человека его происхождения была, несомненно, риторика – искусство красноречия. Опытные риторы тщательно готовили его к политической карьере. Другим, не менее важным, предметом была изящная словесность, или, иначе говоря, литература. В юные годы Цезарь, подобно многим своим знатным сверстникам, баловался сочинением стихов и даже написал трагедию, что также диктовалось правилами хорошего тона, принятыми у людей его круга. Возможно, нам с уважаемым читателем следует возблагодарить Бога (или муз) за то, что эти, несомненно, дилетантские сочинения не сохранились. Зато какое наслаждение читать сухую, но яркую прозу зрелого Цезаря (разумеется, если она действительно написана им самим, а не одним из рабов-секретарей по его приказу).

О необразованном человеке в Риме времен Цезаря говорили, что он «не умеет ни читать, ни плавать». Что свидетельствует о важной роли физической подготовки в воспитании гармоничной личности (как ее понимали в ту эпоху). Если верить многочисленным анекдотам, возмужавший Цезарь мог без особого труда, спасаясь бегством от врага, плыть по морю, гребя одной рукой и держа в другой руке над водой свиток с собственным прозаическим произведением (или, согласно Плутарху – свои записные книжки). А также ездить верхом, не используя поводья и не держась за конскую гриву, с заложенными за спину руками (хотя седел и стремян тогда у римлян еще не было). Да и в других сложных жизненных ситуациях Гай Юлий проявлял завидную физическую крепость и выносливость. Он всегда держался молодцом и никогда не пасовал перед жизненными трудностями, стойко перенося все одолевавшие его недуги, будь то периодические нарушения пищеварения (у него были проблемы с желудком), валившие его время от времени с ног рецидивы перемежающейся лихорадки (малярии, или, по-латыни – «дурного воздуха», «мал ария»), которой Цезарь заразился, спасаясь бегством от преследователей через Понтинские болота (не имевшие с Понтийским царством Митридата ничего общего, кроме сходного названия), или тщательно скрываемые им от посторонних приступы «священной болезни» – эпилепсии (или, как говорили на Руси – падучей), окружавшей его неким зловещим, вызывающим суеверный страх и трепет, но, в то же время – и благоговение, ореолом в глазах сограждан, да и иноземцев (ведь от эпилепсии страдал в свое время сам непобедимый Александр Македонский – «покоритель мира»).

Коссутия – невеста (или первая жена) Гая Юлия Цезаря

Судя по всему, в семье Цезаря не было единого мнения о том, какую стезю юному нобилю следует избрать. Уже в детском возрасте его обручили со столь же юной Коссуцией (Коссутией). Что говорит о достаточно скромных планах родителей Гая Юлия в отношении своего отпрыска, ибо избранная ими для него подруга жизни, хоть и должна была принести своему суженому богатое приданое, но происходила не из сенаторского, а всего лишь из «всаднического» сословия, будучи родом даже не из Рима, а «с периферии» – из города Пис (современной Пизы). Поэтому честолюбивый Цезарь, достигнув совершеннолетия, первым делом поторопился расторгнуть помолвку с Коссуцией. По другой версии, будущий диктатор Рима, едва начав носить «мужскую тогу», во исполненье воли своего отца, все-таки женился на своей нареченной Коссуции. Обе семейства, Юлии и Коссуции, даже выбили в честь мезальянса монеты (или памятные медали) с ее профилем и надписью (по крайней мере – на одной из них) «СУПРУГА ЦЕЗАРЯ» (лат. UXOR CAESAR.). Однако этот первый брак нашего Гая Юлия оказался, к сожалению, бездетным. В 84 году, после смерти отца, шестнадцатилетний Цезарь развелся с Коссуцией и вступил в законный брак с патрицианкою Корнелией – дочерью того самого «уронившего честь своего знатного рода» и «изменившего своему классу» демагога Цинны, который на протяжении нескольких лет возглавлял партию «популяров» и заставлял весь Рим плясать под свою дудку, хотя не был избран консулом законным порядком, а сам себя выдвинул и назначил на эту высшую должность в служебной иерархии Римской республики.

Римский брак был достаточно сложным обрядом. Основная его часть справлялась днем в присутствии жрецов и свидетелей. Подписывался контракт о приданом, «пронуба» (а по-нашему – посаженая мать) соединяла руки жениху и невесте, совершались установленные символические действия. При патрицианском браке новобрачные вкушали от полбенного хлеба и сидели на креслах, покрытых овчиной. При плебейском браке невесту «продавали» жениху за медную монету, которой ударяли по весам. Совершались жертвоприношения богам, после чего устраивался свадебный пир в доме отца невесты. С наступлением темноты начиналось шествие, провожавшее невесту в дом жениха, с факелами, флейтами, пением непристойных песен и разбрасыванием орехов, символизирующих плодовитость. Невесту сопровождали три мальчика-«дружки», у которых оба родителя были в живых. Один мальчик нес перед невестой факел, двое других вели невесту за руки и передавали ее перед домом жениха посаженым матерям («добрым женщинам-единомужницам»). Невеста натирала дверные косяки жиром и переступала порог, стараясь не задеть его (во избежание дурного знамения).

Еще при жизни Гая Цезаря Старшего, дядюшка Марий, используя свой «административный ресурс», помог племяннику занять государственную должность. Обойдя двух других, богатых и влиятельных, кандидатов, Гай Юлий Цезарь, благодаря семейным связям и, конечно, подкупу, был, несмотря на свой юный возраст, избран «фламеном диалисом» – Верховным жрецом, или Первосвященником, бога-громовержца Юпитера, аналога греческого Зевса и главы римского пантеона.

Это был пост, вполне достойный предполагаемого потомка богини Венеры. Кстати говоря, непременным условием его занятия был законный брак с патрицианкой (так что, возможно, причиной развода Цезаря с незнатной Коссуцией и его последующей женитьбы на патрицианке Корнелии было именно намерение стать Верховным жрецом, а не безродность или бездетность Коссуции). Должность первосвященника не давала Цезарю особой власти, но считалась весьма почетной, несравненно повышая его общественный статус, престиж и – самое главное – популярность. Хотя и была связана с целым рядом традиционных запретов и ограничений, несомненно, казавшихся герою нашего правдивого повествования (как и большинству его образованных современников, учившихся у просвещенных греков «любомудрию» и потому критически смотревших на всю римскую – как, впрочем, и на эллинскую – религиозную архаику) явно не соответствующими духу времени, устарелыми, непонятными и просто нелепыми, как дань временам седой древности. «Фламену диалису» издавна запрещалось ездить верхом, приносить клятвы, появляться на улице с непокрытой головой, притрагиваться к сырому мясу, козам, плющу, бобам и т. д. Жреческий сан – или, вернее, должность – первосвященника Юпитера настолько глубоко уходила своими корнями во тьму веков, что ни происхождение, ни смысл связанных с ее исполнением запретов и ограничений в Риме эпохи Цезаря уже не были известны никому. Так что герою настоящего правдивого повествования, знакомому с учениями греческих философов, включая, надо думать, вольнодумцев, вроде Демокрита или Эпикура, оставалось только, покидая поутру свой дом, со вздохом говорить супруге (или, может быть, из не вредившей никогда и никому предосторожности, лишь самому себе): «Что ж, пойду отдать дань этому распространенному заблуждению»…

Жертвоприношение в Древнем Риме

8. Несколько слов о римской государственной религии

Характер традиционной римской религии, как не личного, а государственного дела, выражался, в частности, в том, что ее священнослужители – жрецы – были фактически государственными чиновниками (как и все «светские» римские магистраты, не получавшими жалованья, а служившими «из чести», поскольку они происходили из состоятельных кругов верхушки римского общества). Официальный римский религиозный культ сводился, в большей или меньшей степени, к выполнению определенных, строго установленных обрядов, или ритуалов, сопровождавших всю общественную жизнь и санкционировавших, то есть освящавших, те или иные государственно-политические акты.

Следует еще раз повторить, что всякого рода божеств в Риме было множество. Были среди них боги общегосударственные, городские, домашние и сельские, хранящие леса и водоемы, скот, виноградники, плодовые сады, оливковые рощи, огороды или уничтожающие на полях сорняки и колючки. В шутку говорили, что в Риме больше богов, чем граждан. Каждый римлянин обязан был знать – в каком именно случае к какому именно богу обращать свои молитвы. «Это так же важно, – утверждал один древний писатель, – «как знать, где живет булочник или столяр, когда имеешь в нем надобность».

И потому совсем не удивительно, что в Риме существовал целый ряд регулировавших вопросы общения мира смертных людей с миром бессмертных богов, строго специализированных жреческих коллегий, со столь же четко, как в сфере городского и государственного управления, разграниченными сферами деятельности и ответственности.

Так, например, жрецы, входившие в коллегию понтификов (буквально: «строителей мостов» или «наводящих мосты», то есть, отвечающих за поддержание постоянных контактов между миром людей и миром богов; версия, что понтифики некогда отвечали за строительство мостов через реку Тибр, представляется автору настоящей книги менее вероятной), вели календарь, устанавливали и определяли «благоприятные» и «неблагоприятные» дни, разбирались в вопросах мер и весов и хранили память об исторических событиях. Их глава – Великий Понтифик (лат. Pontifex Maximus) осуществлял верховный надзор над всеми религиозными обрядами, совершаемыми в «Вечном Городе». Любопытно, что чисто языческий по происхождению титул «Великого Понтифика» по сей день носит папа римский – христианский епископ города Рима и глава Римско-католической церкви. Но это так, к слову…

Жрецы, входившие в коллегию фециалов, выполняли функцию своеобразных «священных посланцев» при общении римлян с соседними народами и государствами. Фециалы отвечали за объявление войны и заключение мира, составление и соблюдение договоров, а также за проведение связанных со всеми этими действиями религиозных церемоний. Именно фециалы, после объявления римлянами войны соседнему народу или государству, бросали через границу, с римской территории, на территорию соседа, омоченное в крови жертвенного животного священное копье. Когда, со временем, римская территория расширилась настолько, что поездка вестников войны к границе заняла бы слишком много времени, фециалы стали бросать окровавленное «копье войны» в особый священный столб, установленный перед храмом бога войны Марса в самом Городе на Тибре.

Большим влиянием и уважением пользовались в Риме так называемые гаруспики. Гаруспиком (лат. haruspеx), от «hirat» (этрусск. harus) – «кишки», «внутренности» и лат. «spеcio», (наблюдаю) именовался в Древней Этрурии, а впоследствии – в Древнем Риме жрец, гадавший по внутренностям (чаще всего – печени) жертвенных животных. Лучшими гаруспиками в Риме считались этруски, от которых и был заимствован этот вид гадания – гаруспиции, или гаруспикии. Справедливости ради, следует отметить, что не менее распространенным данный вид гадания был еще у шумеров, аккадцев (позднее – вавилонян и ассирийцев) и древних греков (о чем писал, к примеру, греческий автор Ксенофонт в своем произведении «Анабасис»). Многие греки, а не только греческие жрецы, хорошо разбирались в этих гаданиях и присутствовали при вскрытии печени. Наиболее важным жертвенным животным был черный баран, или, за отсутствием барана – овца. Все модели печени, дошедшие до нас, соответствуют размерам и формам именно этого животного. Но, помимо, печени для гаданий использовались и другие органы, а именно – сердце (только с III века до Р. Х.), легкие, толстая кишка и, возможно, селезенка, но печень, тем не менее, оставалась основным органом для прорицания. При этом дурным знаком считалось любое ненормальное строение печени, а также ее отсутствие или небольшой размер органа. Согласно сохранившейся бронзовой модели печени из Плаценции, или Плацентии (сегодняшней Пьяченцы в Северной Италии), те или иные зоны исследуемого органа находились «в ведении» того или иного божества.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В древнем римском алфавите буквы «Г» и «К» («Ц») писались одинаково – «С». Латинская буква «G» появилась позднее.

2

Идами (по-латыни – «идус», от этрусского «идуаре», «делить») – в римском календаре назывался день в середине месяца (как бы деливший месяц пополам). В марте, мае, квинтилии и октябре иды приходились на 15-й день месяца; в остальных восьми месяцах – на 13-й. После реформы римского календаря Гаем Юлием Цезарем, введшим новый, юлианский, календарь (перенеся начало года с 1 марта на 1 января), связь между продолжительностью месяца и числом, на которое приходились иды, была утеряна. Иды были посвящены верховному римскому богу – громовержцу Юпитеру (Иовиспитеру или Деуспатеру, – то есть «Богу Отцу»), которому в этот день верховный жрец (по-латыни: фламен диалис) приносил в жертву овцу.

3

В 44 году до Р. Х. консул Марк Антоний, соратник Гая Юлия (в латинском написании – Иулия, или Июлия, IVLIVS, IULIUS) Цезаря, ставшего, к тому времени, пожизненным диктатором, то есть фактически неограниченным владыкой Рима, к вящей славе Цезаря, своим эдиктом (указом) переименовал месяц квинтилий в июль.

4

Именно это, другое, произношение использовал Михаил Булгаков в своем романе «Мастер и Маргарита» – «Кесарь» (а не «Цезарь»), «кентурион» (а не «центурион») и т. д.

5

Сравни со словом «геноцид», образованным от латинских слов «генс» (род, племя, народ) и «цедере» («убивать»), или «цедо» (убиваю).

6

Впервые римляне столкнулись со слонами еще задолго до конфликта с Карфагеном, в годы войны с вторгшимся в Италию царем Эпира Пирром, в чьем войске имелись боевые слоны, и научились с ними бороться.

7

Если принять на веру данную версию, мой папа был не так уж неправ, рассказывая автору настоящего правдивого повествования об участии Цезаря в войне с карфагенянами (только это был не «наш» Гай Юлий, а другой Цезарь, предок «нашего»).

8

«Август» (от лат. «augustus» – «священный», «великий») – титул древнеримских императоров. К императрицам применялся титул «августа». Впервые термин «август» был использован в качестве почетной части «когномена» принцепса (императора) Цезаря Августа (Октавиана, внучатого племянника и приемного сына Гая Юлия Цезаря). С тех пор формальный титул «августов» носили все римские императоры вплоть до Диоклетиана. При Диоклетиане титул «август» стал более формальным, обозначая единоличного правителя Империи, в чьих руках была сосредоточена вся полнота власти, в отличие от «цезарей» – младших соправителей с ограниченными полномочиями.

9

Знаменитый эдикт императора Марка Аврелия Севера Антонина Августа по прозвищу Каракалла («каракаллой» назывался германский плащ, который сей владыка Рима любил носить, по примеру своих германских телохранителей), или «Антонинов указ» (лат. Constitutio Аntoniniana – «Конституция Антонина») 212 года предоставлял римское гражданство (даруемое дотоле лишь за особые заслуги, исправную службу в римской армии, или приобретаемое за большие деньги) всему свободному населению Римской империи. Преследовал в первую очередь фискальные цели, а именно – охватить всех подданных налоговой системой и увеличить базу для комплектования армии, поскольку в легионах имели право служить только полноправные римские граждане.

10

Латифундии – обширные поместья римских крупных землевладельцев, специализирующиеся на производстве экспортной сельскохозяйственной продукции: зерна, вина, оливкового масла. Римские латифундии (приведшие в Италии и в некоторых других провинциях к почти полному исчезновению свободных земледельцев, не выдерживавших конкуренции) напоминали современные крупные сельскохозяйственные предприятия, но были основаны, не на наемном, а на рабском труде, впоследствии же – на труде колонов (зависимых земледельцев, посаженных на землю и наделенных, в отличие от «классических» рабов, небольшой личной собственностью).

11

Светоний (годы жизни: около 70 – около 140 п. Р. Х.) – римский писатель, автор сборника биографий первых 12 римских принцепсов-императоров («Жизнь двенадцати Цезарей»).

12

В частности, из семейства Юлиев вышли 1 диктатор, 1 магистр конницы (заместитель диктатора) и 1 член коллегии децемвиров, разработавших законы Десяти таблиц – первоначальный вариант знаменитых законов Двенадцати таблиц, легших в основу римского права.

13

Латины, или латиняне – народ италийской группы (италики), чей язык (латинский, латынь) находился в ближайшем родстве с фалискским и сикульским, и в более отдаленном – с сабинским, умбрским и оскским языками. Латины послужили основой формирования римского народа и романских народов в ходе романизации. Исторической областью их проживания был Латий (Лаций, Лaциум). Название «Лаций» происходит, видимо, от латинского слова «латус» («широкий, обширный»), обозначая, равнинный ландшафт латинского региона (в отличие от преимущественно гористого Апеннинского полуострова). Значит, «латины» первоначально означало «жители равнины».

14

Тога (от лат. «tеgо» – «покрываю») – верхняя одежда граждан мужского пола в Древнем Риме – кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела. Лицам, не имевшим статуса римских граждан, не позволялось носить тогу. Тога представляла собой очень большой кусок шерстяной материи, имевший форму сегмента, круга или обрезанного овала. Длина тоги по прямому краю могла доходить до 6 метров и даже более, а округлый край отстоял от прямого в самом широком месте примерно на 2 метра. Ранняя тога плотно облегала тело, однако впоследствии она стала шире и длиннее, с целыми этажами складок и путаницей изгибов. Тогу трудно (если вообще возможно) было надеть самостоятельно, без помощи слуг или рабов, что само по себе говорило о высоком социальном статусе ее носителя. Обычная тога была белой, но во время траура носили тогу темного или совсем черного цвета (лат. «toga pullа»).

15

Саллюстий (годы жизни: 86–35 до Р. Х.) – римский военный, политик и историк, более всего прославившийся своим сочинением «О заговоре Катилины». Видный представитель политической партии «популяров», сторонник Цезаря. В 52 году был, в результате интриг своих политических противников, исключен из высшего римского правящего органа – сената, якобы за аморальное поведение, но впоследствии снова введен в сенат по требованию Цезаря, при котором безмерно обогатился (роскошные дворцы и сады Саллюстия вошли у римлян в поговорку).

16

Легион (лат. «lеgio», буквально: «военный сбор», от «lеgо», и «lеgеrе» – «собирать») – основная организационная единица в армии Древнего Рима времен поздней республики и империи. Римский легион в разное время состоял из нескольких (от 2 до 10) тысяч, в более поздние периоды – 4420 пехотинцев и нескольких сотен всадников. Каждый легион, подразделявшийся на когорты, манипулы и центурии (сотни), имел свой номер и название. По сохранившимся письменным источникам установлено наличие в римской армии примерно 50 легионов, хотя их реальное число в каждый исторический период не превышало 28, но при необходимости могло быть увеличено. Во главе легиона в республиканский период стоял военный трибун, в последующий имперский период – легат. В легионе числилось до 60 младших командиров – центурионов (лат. «сотников») составлявших профессиональный костяк римской армии.