Вторая половина

– Да. Вернувшись оттуда, он стал алкоголиком…

– Так вот, завтра ты ведёшь меня к нему! Я всё разузнаю о тех местах. А потом покупаю хорошую винтовку – и еду добывать птицу!

Он опрокинул последнюю стопку водки.

– Есть ещё?

Олег отрицательно мотнул головой.

– Жаль… Но вот если разобраться… – тон Дениса стал менее решительным, – Если разобраться, что мы знаем о Полуострове? Только сплетни да басни? То, что произносить слово «Полуостров» неприлично. Что раньше там жили люди, а потом что-то такое произошло и… И что?

Денис погладил рукой свой стриженный ёжиком затылок, почесал щёку, покрытую недельной щетиной, развёл руками:

– Вот, в сущности, и всё…

– Там нечистая сила… – сказал Олег, избегая Денисова взгляда.

– Ладно… – вздохнул Денис, – Разберёмся. Завтра. Утро вечера не дряннее…

Друзья помолчали.

– Расскажи лучше что-нибудь хорошее, – сказал Денис. – Что делал днём? Что видел хорошего? К чёрту дела!

– Ой… – Олег смутился.

– Ну-ка! – Денис хлопнул его по плечу.

– Я познакомился с одной девчонкой… – Олег смутился ещё больше, – Красивая… платиновая блондинка… Манеры, как у принцессы… И говорит так красиво… Только глаза усталые…

Денис широко улыбнулся.

– С этого места поподробнее.

– Ну-у… Я утром ехал в маршрутке. Народу битком… Я ей место уступил… А она и говорит: «Меня зовут Лиза. А тебя?» Потом зашли в кафешку на универе, пили кофе, болтали… Такое чувство, будто я сто лет её знаю… Она сказала, что часто ходит по нашей улице, меня видела не раз, хотела подойти познакомиться, но не решалась… Прикинь! Разве так бывает?

– Ну, ты же не сон рассказываешь? Значит, бывает. Видишь, как здорово! А я уж думал, что ты девственником и умрёшь… Ну, не обижайся! Если она тебе нравится…

– Очень… нравится… Только потом она ушла, а я постеснялся спросить номер телефона…

– Ладно, пойду… – устало сказал Денис.

В прихожей Денис пожал руку друга и тихо сказал:

– Встретишь ещё свою Лизу. Я уверен. Ну, пока…

– Денис… – начал Олег и остановился в нерешительности.

– Что?

– Понимаешь…

– Ну?

– Константин не любит рассказывать о Полуострове… Он…

– До завтра! – сказал Денис. – Я позвоню.

Дверь закрылась.

Некоторое время Олег стоял в растерянности, потом спохватился, выскочил на лестничную площадку и крикнул в темноту:

– Денис!

– Ну, чего ещё? – донеслось из глубины первого этажа.

– Спасибо тебе!

Внизу громко клацнула дверь, и снова стало тихо.

Тихо и пусто…

Денис не стал преодолевать сто метров, чтобы очутиться в своей холостяцкой квартире. Он обогнул дом Олега, вышел на улицу Чистых Рук, свернул направо и побрёл в ночной бар под названием «Крокодил».

Ночь была душной и безлюдной.

Только изредка с рёвом проносились уличные гонщики.

Денис инстинктивно сунул руку в карман – паспорт на месте. Ну, слава Богу!

«Крокодил» не принадлежал к числу мест, где Денис любил бывать. Но в это время суток добавочную дозу водки можно добыть только тут…

Денис спустился по крутым ступенькам, сложенным из грубого «дикого» камня.

Шершавый прокуренный воздух лёгкие приняли в себя с неудовольствием.

Грузный охранник, устало глядевший в плоский эллипс телеэкрана у барной стойки, зыркнул на Дениса неприветливо.

Денис сел за столик слева от входа, тесный столик, огибаемый с трёх сторон потёртым диванчиком из серебристого дерматина.

Голова кружилась, и происходящее выглядело как во сне.

Стены кафе были кирпичными, потолок – железобетонным. Стены и потолок украшали весёленькие яркие кишки трубопроводов и чёрные вены кабелей.

На стенах висели живописные пейзажи экзотических стран в нарочито грубых рамах. С потолка свисали на цепях светильники в железных клетках. То там, то сям на стенах виднелись небрежно напыленные разноцветной эмалью шутливые надписи сексуально-провокационного содержания.

У стены по левую сторону от барной стойки на каменном постаменте стоял стеклянный короб и в нём влачил безрадостные дни крокодил, занимающий своим телом почти всё пространство короба…

Бумкала музыка…

Кроме Дениса здесь присутствовали две некрасивые пьяные парочки и ещё некто… Денис почувствовал спиной взгляд, но оборачиваться не стал…

Часы показывали без четверти три.

Подошла голенькая «подружка», принесла меню в тонких дрожащих пальчиках и, глядя Денису прямо в глаза, старательно проговорила:

– Добрый вечер! Я рада, что вы заглянули именно к нам…

Девочка положила меню перед Денисом и замерла в ожидании.

У «подружки» были пухлые детские губки, курносый носик в веснушках, а русые волосы собраны в два хвостика…

«Ещё почти ребёнок… – подумал Денис. – На вид не старше шестнадцати. Да… молодеют «подружки…»»

Денис окинул порочное юное существо любопытным взглядом. Приличную девушку разглядывать так было бы невежливо. «Подружка» – другое дело.

А она миленькая, отметил Денис.

Худенькая, высокая…

Грудь свежая, как чистый лист бумаги…

Остренькие ключицы, тонкие плечи…

Стройные ножки напряжены…

Коленки чуть заметно дрожат…

– Ты недавно здесь? – спросил Денис.

– Первый день… – ответила «подружка».

– Понятно… – сказал Денис. – Как дела?

– Хорошо… – совсем по-детски ответила «подружка» и опустила глаза.

Как-то всё началось не по правилам.

Вместо того чтобы затеять игривый трёп ни о чём, «подружка» молчала, как школьница, не выучившая урок и не знала куда девать руки…

– Распоряжайтесь мной… как… вам… угодно, – чуть слышно произнесла она.

Денис вдруг понял, что девочке очень хочется прикрыться от его взгляда, что она испытывает мучительный стыд. Денис растерялся.

– Вот что… Принеси-ка мне, пожалуйста, сто пятьдесят грамм водки, – сказал он как можно ласковее.

«Подружка» кивнула и ушла.

Вскоре вернулась и поставила перед Денисом запотевший графинчик и две стопки.

– Ну, присаживайся, – Денис подвинулся и хлопком ладони указал «подружке» на освободившееся место рядом с собой.

Она села, плотно сжав колени и стыдливо прикрыв грудь скрещёнными руками. Потом спохватилась, видимо вспомнила, что обязана соответствовать роли, опустила руки, выпрямилась. Порывисто вздохнула…

Денис налил водки «подружке» и себе.

«Вот, блин, рука дрожит», – он почувствовал, что сердцу в грудной клетке стало тесно и жарко…

– Как тебя зовут?

– Сюзи… – ответила «подружка».

Денис чувствовал её запах, слышал, кажется, даже как бьётся её сердечко.

Кто-то когда-то говорил, что мол юные девчонки пахнут парным молоком… Какое к чёрту парное молоко! Юность пахнет только юностью! Никто не сможет описать этот запах… Ничто на свете не может с ним сравниться…

– А как зовут вас? – спросила Сюзи.

– Денис, – ответил Денис.

– А чем вы занимаетесь?.. Как ваши дела?.. – её вопрос прозвучал так, будто ей действительно интересны занятия Дениса и состояние его дел… А ещё Денису показалось, будто девочка нуждается в его… поддержке (от слова «защите» он поспешил отмахнуться).

– Вообще-то я автомеханик… – ответил Денис. – А дела… Ой, Сюзи, не знаю, что тебе сказать… Несёт меня течение…

– У вас добрые глаза… – сказала Сюзи.

– Вот как?.. – Денис растерялся совсем.

Неловкую паузу заполнил глотком водки…

И почему-то, ни с того ни с сего, вдруг подумал, что зимой, наверное, Сюзи будет мёрзнуть. Раньше ему не приходило в голову, как себя чувствуют зимой голые «подружки».

– Сюзи, а пойдём ко мне… – предложил Денис.

Сюзи оглянулась на охранника.

Денис тоже глянул в ту сторону.

Охранник перехватил его взгляд и снова отвернулся к телевизору. Теперь Денису казалось, что говорит он не с одной Сюзи. Охранник как бы тоже участвовал в их беседе. Раньше Денис такого не чувствовал: обычно охранники хорошо знают своё дело, посетителям не досаждают (пока, конечно, те ведут себя пристойно).

– Здесь… – сказала Сюзи… – Со мной можно здесь… У нас отличная обстановка…

– Да я не в этом смысле, – сказал Денис. – Я приглашаю тебя в гости. Поболтаем о тебе, обо мне… Музыку послушаем… Ну, а если ты сама захочешь…

– Н-нет, – ответила Сюзи, – я не могу… Меня не отпустят…

– Почему? Заведение работает до последнего посетителя… Те четверо, видишь, уже расплачиваются. Так что, скоро ты свободна… Я подожду, пока ты оденешься… Я тебе заплачу, насчёт этого не переживай… Вот, держи… Ты же в моём распоряжении?.. Сама сказала…

– Я – собственность этого заведения, – холодно сказала Сюзи. – Я – инвентарь… И одежда мне не полагается… То есть, вообще никогда, ни ночью, ни днём, ни летом, ни зимой… У меня даже паспорта нет. Так что, извините… Доставить удовольствие я смогу вам только здесь…

Всего минуту назад Сюзи казалась такой близкой… Неужели нельзя сказать просто: «Извини, не хочу…» Вот артистка!..

– Ну, как знаешь… – ответил обиженный Денис, – сколько я должен за водку?

– Этого достаточно, – сказала Сюзи.

«Чего только не навыдумываешь с пьяна… – подумал он, направляясь к выходу. – Чуть было не влюбился в «подружку…» Романтик хренов…»

Поднимаясь по лестнице, Денис снова почувствовал спиной чей-то взгляд, оглянулся и никого не увидел. Гадать о причине странного явления не стал – всё же был достаточно пьян.

Выйдя на улицу, Денис совершенно некстати вспомнил картину из сегодняшнего, нет, теперь уже вчерашнего вечера: офис Коллекционера, самого Коллекционера и всю, в общем-то, короткую беседу.

Помещение было обставлено с элегантной простотой, доступной лишь за очень большие деньги…

Его хозяин восседал в чёрном кожаном кресле с высокой спинкой…

Черты лица коллекционера трудно припомнить. Они не представляли собой… они вообще ничего собой не представляли. Безликое, если к лицу можно применить это слово. Ни описать, ни нарисовать.

– Чучело Большой Белой Птицы… – сказал Коллекционер, чётко обозначая каждую букву.

– Что за птица?

– Когда увидишь – сразу поймёшь, что это она. Обитает на побережье, в районе посёлка Чиликино…

Странно, до сих пор Денис был уверен, что в офисе находились только двое – он и Коллекционер. Сейчас в памяти проявилась чернокожая дама, стоявшая за спиной Коллекционера. Она вспомнилась вдруг и очень ясно.

Дама положила одну руку на спинку кресла, другой – картинно подбоченилась. Она то опускала чёрные глазищи на говорящего Коллекционера, то устремляла внимательный взгляд на Дениса. Иногда насмешливо улыбалась… Но в разговоре, кажется, участия не принимала.

«Вот тебе на! – подумал Денис. – Как я мог её не заметить… Или не запомнить… Или я только что её придумал?.. Всё же почти вся бутылка водки практически без закуски, да плюс тут… это много… На спину теперь не ляжешь… Нужно кофе покрепче… Благо – выходной…»

Небо начало синеть – скоро рассвет…

Руины детского городка кружились. Удерживать правильный курс было затруднительно…

Придя домой, Денис набрал номер Антонеллы.

– Слушаю, – донёсся из трубки сонный голос.

– Привет, Антонелла! Ты уже спишь?

– Можно сказать, что я ещё сплю…

– Извини… Я только хотел сказать, что мои планы начинают осуществляться… У нас у всех всё будет хорошо! Доброй ночи!

Голова Дениса кружилась и от водки и от нетерпения.

Хотелось немедленно действовать…

Для начала – к знакомому Олега, потом… Что потом?..

Пьяные мысли разбегались в разные стороны…

«Всё пропало? Чёрта с два! Чёрта с два! Когда я получу свои деньги, этот мелкий буржуй Саша станет казаться нищим мальчиком! Ну и что же, что он женился на калеке! Любит её? Ну и что же! Не он, а я поставлю Антонеллу на ноги! Я покажу им, кто настоящий герой, а кто…»

Денис прошёлся от стены к стене, как лев по клетке.

Подошёл к окну.

В сизой глубине двора – не было ни души, только шевелились мрачные руины детского городка. В полумраке казалось, что по ним ползают неведомые существа.

В доме напротив сияло одинокое окно.

«Озадачил я его… – подумал Денис улыбаясь. – Тыняется, наверное, теперь из угла в угол, затылок чешет… А может быть пялится на картинки со своим самолётом, развешенные по стенам…»

Ах, как был кстати этот золотой свет! Как радовало Дениса, что и друг сейчас не спит, вообще, что живет этот зануда на свете… Погасни свет их дружбы и Денису станет так одиноко, что никаким воем не выразить.

Квартира Дениса досталась ему по наследству от тётки.

Олег купил свою квартиру в соседнем доме, чтобы быть поближе к другу.

Своих родителей Денис не помнит, про них известно только то, что они погибли в результате теракта, когда мальчику было два года. Его вырастила тётка, старая дева.

Отец Олега – известный архитектор, профессор, преподаёт в академии строительства и архитектуры, мать – оперная певица.

Денис, Олег и Антонелла знакомы с первого класса школы.

Олег с детства мечтал стать авиаконструктором, но по настоянию папы получил диплом архитектора. Пока учился строить дома – попутно читал всё, что мог найти, о самолётах.

В конце концов, Олег создал проект диковинного летательного аппарата, какого свет не видывал.

Ни одна из фирм не заинтересовалась проектом конструктора-дилетанта. Но Денис сказал Олегу, что его изобретение из тех, которые современники не признают и за которые изобретателям ставят памятники благодарные потомки.

Денис удивился бы, узнав, что, передавая его слова Антонелле, Олег смущённо пожимал плечами, по-детски краснел и сказал:

– Не пойму, почему он мне так верит?

– Я тоже тебе верю, – улыбнулась Антонелла, сидя в своей инвалидной коляске. – Странный ты какой-то: сомневаешься в себе даже тогда, когда всем вокруг понятно, что ты прав.

А её муж Саша сказал:

– Деловые люди картинок не понимают. Тебе необходимо построить действующую модель в крупном масштабе (лучше, конечно, один к одному), подготовить всю необходимую документацию, запатентовать своё изобретение, а потом организовать презентацию – тогда можешь на что-то надеяться. Посчитай, сколько тебе нужно на это средств и подумаем, как можно их добыть. Я сейчас тебе помочь не смогу. Ты же знаешь, необходимую Антонелле операцию делают только в одном месте, и стоит это очень дорого. И ещё, мой тебе совет, Олег: научись рассчитывать в жизни только на себя.

Антонелла с детства была подвижной, неугомонной девчонкой. Она увлекалась то одним занятием, то другим. О каждом из них сообщала, что посвятит ему «остаток жизни» и прославится на весь мир. Сначала её увлекали бальные танцы, потом фехтование, лет в четырнадцать Антонелла пришла на разведку в модельное агентство и задержалась там на три года. В семнадцать лет, снявшись в коротенькой эпизодической роли в какой-то молодёжной комедии, стала мечтать о карьере киноактрисы.

Жизнь распорядилась иначе.

В день своего восемнадцатилетия Антонелла попала в автомобильную аварию. Надо сказать, что никто из пассажиров обеих машин серьёзно не пострадал.

Антонелле повезло меньше всех…

Травма позвоночника.

Недобросовестно сделанная операция…

Перед операцией врач взял у родителей Антонеллы расписку, что при любом исходе они претензий иметь не будут. (Сами понимаете – позвоночник. Какие тут могут быть гарантии?)

Потом адские боли…

И инвалидная коляска.

Человек посторонний сказал бы, что за прошедшие шесть лет от прежней Антонеллы остались только улыбка, да копна медных кудрей. Но её муж, здоровяк Саша, сказал однажды так: «Из нас четверых, если кого и можно назвать здоровым человеком, так только её. От Антонеллы исходит такая силища!..»

Денис и Олег были с ним согласны…

Всё-таки этой ночью Денис уснул.

И ему приснился сон, будто летит он на самолёте, построенном по проекту Олега.

Управляет самолётом, естественно, он, Денис. Рядом сидит Антонелла. Она солнечно улыбается. Внизу проплывают атласные горы облаков. Самолёт послушен и быстр. Денису легко и весело, но надо снижаться. А так не хочется! Но, надо…

И вот он входит в облака.

И вот облака рассеиваются.

И вот они остаются выше самолёта.

Под самолётом расстилается… нет, не земля – унылая пустыня без конца и края.

Ветер гонит пыль…

Кругом разбросаны большие острые камни – о посадке нечего и думать.

И самое ужасное: Денис откуда-то знает, что так теперь везде.

И иначе не будет.

Денис переводит взгляд в сторону Антонеллы – на её месте сидит русалка. Лицо русалки бледно, щёки впалы, красные воспалённые глаза смотрят на Дениса с ненавистью.

«Тварь!..» – с трудом произносит она сухими потрескавшимися губами…

Вадим долго возился с тестом, стараясь честно отвечать на все вопросы.

…Приходят ли вам в голову мысли, о которых и не расскажешь никому?

Да.

…Считаете ли вы, что законы, которые вас не устраивают, следует изменить?

Нет.

…Причиняют ли вам беспокойство чужие страдания.

Да.

…Можете ли вы назвать себя абсолютно честным человеком?

Каверзный вопрос… Как-то не думал…

…Снятся ли вам странные сны?

Да, уж… А что, бывают другие?

Вадим подумал, что на некоторые вопросы ответил бы честнее, если бы мог вспомнить хотя бы небольшой опыт своей «прошлой жизни». Тест ведь составлен в расчёте на взрослого человека. Его же жизненный опыт равен опыту трёхлетнего ребёнка…

Или это не имеет значения?

…Допускаете ли вы существование ситуаций, в которых может быть оправдано убийство человека?

Просили честно? Отвечаю честно! Вадим написал «Да» и ужаснулся: «Я могу оправдать такие страшные вещи как убийство?!»

– Ну что, маэстро, справились?

– Минуточку, можно ещё минуточку?..

Лилия задала свой вопрос как учительница.

Вадим, как школьник, который замешкался с контрольной работой.

Ну, вот… теперь как будто всё…

Эх, если бы не назначенная на четыре съёмка, зайти бы сейчас в «Зурбаган» на «чашку-другую» коньяку… Вадим не ожидал, что отвечать на простые вопросы окажется таким утомительным занятием.

– Итак, давайте-ка сюда ваши ответы. И ещё пара тестов.

Вадим снова сел напротив Лилии.

Лилия выложила на стол квадратики разноцветного картона.

И пока она это делала – вынимала из ящика стола папку, открывала её, выкладывала эти самые квадратики – Вадим любовался тонкими загорелыми руками, стройной механикой их движения, длинными пальцами с идеальными золотыми ногтями…

И руки, и пальцы, и золотые ногти были до того идеальными, будто их обладательница явилась на свет не обычным путём, как все люди, а была создана в трёхмерной компьютерной программе и материализована посредством магии.

И тут Вадим вспомнил отрывок из какой-то статьи о знаменитой однофамилице Лилии, жившей век назад: «Не женщина, а ходячая стилизация эпохи». Её облик и стиль жизни до карикатурности соответствовали модному словечку «декадентство…»

И где же я увидел сходство?

Та же фамилия, высокий рост, сложение примерно то же, иссиня чёрные кудри, яркие семитские черты… Вот в сущности и всё.

Ида, которая «дышала духами и туманами», была, наверное, похожа на привидение, а от этой жар, как от печки, – рассуждал Вадим.

Он разглядывал красотку украдкой: нехорошо, ведь, пялиться в упор – тут не съемочная площадка. Он чувствовал, что от смущения его мысли сделались по-детски глупыми…

А что, подумал Вадим, эту тоже можно назвать ходячей стилизацией эпохи. Как там, в «Стиле звёзд» было написано: «Не унывающая в любых обстоятельствах и царственно простая гражданка Республики Марины начала XXI века…»

Это точно про Лилию…

Вот и вещи вокруг – ей под стать.

Белый халат, прямо-таки идеально бел. На среднем пальце правой руки – золотое кольцо с неизвестным чёрным камнем… Странный камень: чёрный – и в то же время кажется прозрачным. Как чёрное может быть прозрачным? И вспыхивает радугами… На столе – телефон, воплощение изящества. Не просто стеклянная пластинка, нет, таких Вадим ещё не видел… Левее, наискосок – беленький ноутбук… Под «Похищением Европы» – музыкальный центр уважаемой марки конца прошлого века. Забавно…

Интересно, какую музыку она слушает?

Вадиму захотелось, чтобы Лилия слушала Мориса Равеля…

И тут Вадим вспомнил фразу, услышанную недавно от кого-то из приятелей: «красивая до смешного…»

– Что хихикаете? Вадим, слышите меня?

– Ой!..

– Я говорю: разложите эти цветные квадратики в такой последовательности: первым – тот, который нравится больше всех, вторым – тот, что нравится меньше… И так далее. Последним должен оказаться тот, который совсем не нравится. Понятно?

– Понятно.

Первым Вадим положил белый квадратик, вторым – красный, следующим – чёрный…

Вырез белого халата глубок и заканчивается головокружительной тенью, на фоне которой искрится золотая звёздочка…

Потом следовали синий, жёлтый…

Тонкая рука коснулась чёрной пряди…

Серый квадратик…

А глазищи светлые-светлые… Ах, какие глазищи!.. Как небо в воде колодца…

Меньше прочих нравились оранжевый и зелёный…

Вадиму было приятно находиться рядом с Лилией… Приятно и уютно… Хотелось рассказывать что-то откровенное и греться в лучах её внимания…

Последним в ряду оказался грязно-коричневый.

– Хорошо.

Потом Лилия показывала Вадиму какие-то нарисованные лица, и он должен был указывать на те из них, которые нравятся, и те, которые не нравятся.

При этом Вадим в глубине души надеялся, что он-то сам Лилии нравится.

– Спасибо, маэстро. Теперь можете погулять в саду примерно час. И заходите к Михаилу Юрьевичу. Я передам ему все материалы.

Вадим сказал: «Спасибо».

Направляясь к выходу, спиной почувствовал взгляд и тепло улыбки. Не оглянулся.

В коридоре подошёл к окну. Прижался лбом к стеклу. Оно было тёплым. Жаль…

Вадим постоял немного, тупо глядя прямо перед собой. Потом побрёл к лестнице.

Он не пошёл в сад – направился к Инге. Поднялся на четвёртый этаж – и столкнулся с ней на лестничной площадке.

Инга – невысокая, пятидесятилетняя женщина с короткой стрижкой ярко-рыжих волос. Её лицо, усыпанное веснушками, могло бы казаться некрасивым… Но оно таким не кажется. Рядом с Ингой забываешь о том, что бывает какая-то другая красота, кроме доброты. А ещё у неё волшебный голос, гибкий, чувственный, немного хрипловатый. Слушать бы и слушать…

– Привет, Инга, – сказал Вадим.

– Здравствуй, миленький. Отчего невесел?

– Ах, не спрашивай… Я позабыл все слова… Плёл что-то несусветное… Впрочем, видно, что Михаил Юрьевич понимает больше, чем ему говоришь. Одним словом, нужно зайти через час…

– Пойдём на балкон, – предложила Инга.

Они пошли в конец коридора.

С маленького балкончика, в торце здания видны крыши, спускающиеся по зелёному склону горы, а над ними – широкая полоса моря. Носятся ласточки…

…Тёплый ветер приносит слуху то отдалённый гул самолёта,… то чей-то смех…

…Присутствует в воздухе что-то ещё…

Тени забытых воспоминаний…

Голоса?.. Запахи?.. Картинки?..

Возникло – и растаяло…

– Вадим, – сказала Инга, сделавшись вдруг печальной, – Ты говорил, что съёмка назначена на четыре…

– Да.

– Ты не мог бы прийти домой… не слишком поздно? Сегодня 17 июня, три года со дня смерти Василия… Посидим вдвоём, выпьем, поговорим…

Вадим кивнул.

– Скажи, Инга, почему он умер так рано? Как это было? Я ничего не знаю о твоём муже. Кажется, он был военным лётчиком?..

– Да, он был военным лётчиком и умер, как настоящий мужчина.

Василий был командиром большого транспортного «Громова…»

Однажды в его самолёте произошла авария… Потом была экстремальная посадка. К счастью, никто не пострадал. Кроме Василия. Порок сердца, не замеченный ранее врачами, дал о себе знать. Потом выяснилось, что с этим заболеванием о полётах придётся забыть. Представь его состояние, когда он об этом узнал…

Инга вздохнула…

Поглядела на проплывающие облака…

– В конце концов, он решил найти работу на земле. Причём такую, которая вообще не напоминала бы о небе. Решил начать жизнь с нуля… Возможно, он был прав.

Василий надолго куда-то уезжал на машине. Я не задавала вопросов. О самочувствии он говорил, что всё в порядке.

Однажды мне стало тревожно. Я всегда чувствую, если с кем-то из близких…

Одним словом, я тут же позвонила. Василий ответил, что всё в порядке, он едет домой. Но голос! Я сразу поняла, что ему очень плохо!

Как выяснилось впоследствии, случилось вот что: у самого нашего дома на дорогу выскочил незнакомый мальчишка. Он отчаянно махал руками. У дороги дожидалась парочка: беременная девчонка, лет семнадцати и парень, её муж (такой же зелёный). Махавший руками был братом роженицы… Да, девчонка собралась рожать. Все трое были испуганы и растеряны.

Без лишних вопросов Василий развернул машину и помчался в больницу Терехова.