Чувства на салфетке

Неизвестно чем закончилась бы эта перепалка, если бы не подоспевший вовремя спаситель.

– Лесли, прекрати сейчас же! – Скомандовал громкий тон Дерика с первого этажа. – Не начинай учебный год с драк. – Парень был настроен серьёзно.

Теперь ненавистный блеск его глаз был обращён в сторону худощавой подружки. Кара не поверила собственным ушам. Он, пару минут назад чуть ли не готовый разорвать её, теперь встал на защиту. И от кого! От самой Лесли Даррелл! Просто чудо какое-то!

– Дерри! – Блондинка пулей сбежала по оставшимся ступенькам и набросилась на возлюбленного, крепко и по-собственнически прижавшись к рельефной груди. – Я так скучала по тебе! – Нежно прощебетала Лес, уже приблизившись к щетинистой щеке, словно всей этой разборки с Каролиной и не было.

Тем временем, Кароль воспользовалась моментом и поспешно удалилась с места нелепой схватки с блондинистым монстром. Благодаря Бога за спасение, брюнетка тихонько шагала по деревянному полу общежития. Несмотря на быстрое освобождение из плена оскорблений и смешков, отнюдь, не самые приятные мысли заполняли голову. Не успела приехать в кампус, как уже сцепилась с этой безмозглой сучкой.

И теперь Джефферсон стала задаваться уже совсем иными вопросами: почему Лесли так ненавидит её? Отчего именно ей достаётся больше всех от этой разрисованной куклы? Быть может, она чувствует столь сильную любовь со стороны Каролины по отношению к Дерику и боится, что наша героиня сможет увести его? Ведь зачастую у самых высокомерных персон не хватает уверенности в себе.

Не в силах больше размышлять о прискорбности своего положения, Кара повернула ручку двери и оказалась в небольшой спальне, где её давно ожидала соседка. Переступила порог и одновременно ослабила хватку, отчего вещи с гулом приземлились на пол.

– Каролина! – Радостно воскликнула Сюзанна Батлер, через секунду бросившаяся на шею приятельницы.

Эта особа с рыжими волосами, скромной улыбкой и светлым, слегка конопатым, лицом – едва ли не единственный человек в школе, ценящий и уважающий Каролину по-настоящему. Сьюзан на редкость добрый и отзывчивый ребёнок. Она никогда не бросит Джефферсон в беде, хоть та и не всегда бывает ласкова с нею. Ведь эту, Сюзанну, столь миролюбивую и воспитанную особу растила одна мать, похоронившая отца девочки, когда той едва исполнилось пять лет. Сьюзан давно привыкла к лишениям, нищете и издёвкам, именно поэтому выбрала в подруги Кароль – такую же загнанную и одинокую особу, как и она сама. Девочки, не имея каких-то особых понятий о дружбе, попросту держались друг за друга как могли, из последних сил обороняясь от этих избалованных детишек бизнесменов, нефтяных магнатов и светских дам. Ибо в жестоком мире моды, неоднозначных мнений и манящего разврата нельзя бродить в одиночку.

– Как твоё лето? – Батлер ослабила хватку и через секунду уже сидела на кровати, ожидая рассказа одноклассницы.

– Ужасно. – Коротко отрезала Кара и присела рядом. – Скука смертная. – Девочка закинула ноги на постель и обхватила их руками. – За лето не случилось абсолютно ничего, что можно было бы назвать запоминающимся событием. – На мгновение студентка задумалась, приложив холодную ладонь к потному лбу.

Неужели и вправду не произошло никакого интересного случая, о котором можно было бы с улыбкой рассказать однокласснице по приезде в школу?

– Разве что, соседка своего пса похоронила. Хороший был пёсик. Часто прибегал ко мне за лаской. Жалко беднягу. Под фуру попал. Прям как Кёрт. – Поведала Кара и призадумалась, пытаясь восстановить в памяти ещё что-нибудь занимательное. – А, ещё один придурок не затушил вовремя бычок и чуть ли не устроил в мою смену на заправке пожар. – Подытожила Каролина и замолкла.

Обе девочки погрустнели. То ли оттого, что пожалели старого лабрадора миссис Гаррисон, то ли оттого, что с прискорбием осознали, что их летние каникулы были катастрофой, а может и вовсе оттого, что устали от долгой дороги в пансион.

– Не знаю что хуже – девять учебных месяцев в этих стенах или, так называемый, отдых дома с вечно пьяной матерью, в который мне, наоборот, пришлось пахать как проклятой, чтоб купить хоть какие-то тряпки. А то с голой жопой бы по школе ходила. Эйприл срать. Её только волновало, заплатили ли мне. Поэтому приходилось прятать деньги в рабочем шкафчике. Она бы всё пропила. – Продолжала размышлять школьница.

На лице отпечаталась ещё большая грусть, но брюнетка попыталась прогнать её прочь. Ничего не изменится.

– Последний год, когда эти богатенькие детишки будут издеваться над нами. Осталось совсем немного, Кароль. Мы справимся. – Подруга обняла мисс Джефферсон за плечи и прислонилась щекой к бледному лицу.

– Ты думаешь в универе до нас никто не будет докапываться? – Каролина глубоко вздохнула, поёжившись при этом от чужих прикосновений, и слегка приподняла уголки пухлых губ.

– Там все разные. К тому же, туда люди едут учиться, а не демонстрировать мускулы, шмотки, макияж и умение унижать окружающих. – Сюзи мечтательно заулыбалась, подобно пятилетней девочке, представляя этот идеальный мир, где никто не смеет даже единого грубого слова сказать в её адрес.

Особа больше всего на свете хотела, чтобы эти унижения наконец-то закончились. Желала этого даже больше, чем дорогой телефон последней модели и собственный автомобиль. Больше, чем шопинг в Милане и смазливого парня. Больше, чем поездки за границу и изысканные блюда. Сюзи попросту хотелось спокойной жизни, в которой не нужно бояться, что в любой момент твою блузку могут испачкать чем-то липким, а юбку задрать до самых трусиков. Сьюзан хотела быть человеком, который заслуживает к себе такого же гуманного отношения, которое получают все остальные.

Внезапно девичьи мечты и лёгкий непримечательный разговор оказались прерваны звуком сообщения, поступившим на мобильный Кары. На экране высветилось буквально несколько коротких слов, что заканчивались инициалами, столь давно знакомыми хозяйке сотового.

«В 20:00 на первой лавке парка. Д.Б.» – гласило злополучное сообщение.

Юная леди не поверила собственным глазам. Дерик назначил ей свидание. Хотя, если быть точнее, обычную встречу. Но ей так хотелось думать, что это будет свидание. Поэтому Кароль назвала это в голове именно романтической встречей. И пускай он, возможно, позвал её просто, чтобы спросить расписание на завтра или снова одарить новой порцией пошлых оскорблений, или что-то ещё – бестолковое и бессмысленное. Из всех обитателей дома он выбрал именно её, а это уже большая честь.

На мгновение девочке стало страшно. Вдруг это какой-то очередной стёб. Проверка – придёт она или нет, и там вовсе не Дерик, а его ревнивая подружка Лесли, уничтожающая любых потенциальных партнёрш блондина. Но Кара не могла отказать этому умопомрачительному юноше, пускай и не была уверена на все сто процентов, что это вообще прислал он. Больно глубоко этот белокурый демон запал в душу. Именно поэтому она кинулась собираться в ту же секунду, не замечая растерянного взгляда Сьюзан, которая лишь пару секунд назад сладостно улыбалась и казалась более, чем довольной.

Каролина никогда не смела позволять себе влюбляться. Не давала шанса своему мозгу даже размышлять об этом странном и нелепом чувстве. Девушка пыталась убедить своё Альтер-эго, что мужчины – бесполезный мусор, существующий только для продолжения рода. А так как детей девочка заводить не собиралась, то всюду обходила парней стороной. До встречи с Бломфилдом, разумеется.

Вы уже слышали много фактов о Дерике, познакомились с его острым языком; навязанными, высоким положением его семьи в английском обществе, самовлюблённостью и нарциссизмом. Но вы никогда не задумывались о том, что это лишь маска, за которой скрывается ранимый и чуткий человек? Не считаете, что юноша, подобно Каролине, прячет истинные чувства под слоем напыщенности и цинизма? Я, право, не знаю. И чтобы помочь вам разобраться в этом, давайте перенесёмся на три года назад, чтобы лицезреть знакомство наших главных героев.

«…Первое сентября. Худощавая девочка с тёмными волосами и непередаваемо грустным лицом вышла из жёлтого такси. Неприятно-холодный сентябрьский ветерок обдал бледную кожу, приведя вместе с собой кучу мурашек, очень удобно разместившихся на хрупком болезненном теле. В руках девушки покоились две небольшие сумки, бутылка воды и, кажется, чёрный телефон. Юная леди огляделась по сторонам с целью охватить взором незнакомый ранее пейзаж. Пансион мигом поразил незамысловатой красотой, заставив рот юной леди слегка приоткрыться от восхищения. Таких роскошных и идеальных зданий она никогда не видела до этого момента. Аккуратный фасад; отовсюду виднеющиеся крыши, покрытые мелкой, цвета античной бронзы, черепицей; кованые лестницы и маленькие уютные окошечки – не оставили Каролину равнодушной. Она умилялась при виде идеальности этих окрестностей. И, отогнав все негативные мысли об этом чужом и далёком месте, молодая дама решила начать новую жизнь. С приездом сюда многое должно измениться. И в первую очередь – она сама. Теперь Кару не настолько сильно беспокоило то, что пришлось оставить государственную школу, местных друзей и суровую мать. Перемен требовало молодое горячее сердце и они случились весьма кстати.

Лёгким движением руки, брюнетка вытянула из сумки карту «Клейсмора», дабы понять, как ей пройти до своего домика. Подчинив глаза вновь ловким очертаниям пансионата, она пыталась связать контуры карты с реальностью. Но тут девочка резко дёрнулась от неожиданности. Позади неё с рёвом притормозил «BMW» кроваво-красного цвета, из которого выскочил абсолютно незнакомый парень. Кара обомлела. Впервые в жизни она сочла человека противоположного пола не просто привлекательным, а необъяснимо красивым. Очерствелое сердечко забилось чаще, приняв обмокший подтаявший вид, подобно пломбиру в знойный летний день. Леди попросту потеряла дар речи от такого неописуемо-прекрасного парня, отчего обронила спасительную карту.

– О! Ты, наверное, новенькая! – Радостно воскликнул юноша, заметив незнакомую личность подле себя. – Меня зовут Дерик Бломфилд. Будем знакомы! – Приветливо и доброжелательно вымолвил паренёк, протянув девочке руку в знак знакомства, несмотря на то, что она молча моргала, прилипнув испуганным взглядом к его фигуре.

Но, не растерявшись, Кара, в свою очередь, пожала крепкую мужскую ладонь и лучезарно улыбнулась.

– Каролина Джефферсон. – Слегка стеснительно ответила леди и залилась краской от смущения.

– Кароли-и-и-на. – Протянул блондин только что услышанное имя, словно пробуя его на вкус. – Та самая Каролина. – Повторил он. – Мы с тобой будем учиться в одном классе. – Не менее дружелюбно продолжил светловолосый.

Кароль немного не поняла, что значит «та самая Каролина», но спрашивать побоялась, ибо у неё появилось и так немало вопросов к этому красавцу.

– В моём учебном листе написано, что я буду жить в «Океане Мудрости». – Кара глянула в распечатанный матерью лист, который пришёл ей от директора, и немного изменилась в лице.

Название показалось нелепым, но собеседник вовремя всё пояснил.

– Так называется наш домик. Тут у каждого общежития своё название: «Река Знаний», «Пристанище Пифагора», «Приют Знатоков» и так далее. Нам ещё повезло с прозвищем кампуса. – Ребята рассмеялись в унисон. – Я тебе серьёзно говорю. Вон, мой знакомый на класс младше живёт в «Джунглях Демокрита». – Всё никак не замолкал голос Бломфилда, пытавшийся вывести Кару из смущения.

Дерик не переставал любоваться неординарной внешностью новой знакомой. Она заворожила его. С первого взгляда покорила влюбчивое сердце. Было в неё что-то особенное. То ли глаза очень яркие, то ли губы манящие. Парень сам не понимал, что так его привлекло в новой однокласснице. Зато его член понимал прекрасно и дал о себе знать стойкой «смирно».

– Пойдём, я покажу тебе дорогу до кампуса. А то твоя карта уже давно парит за пределами «Клейсмора». – Подавив возбуждение, предложил блондин и указал на дорожку к корпусу.

И правда, заветный листочек с картой школы, к большому сожалению, улетел за ограду, попав в объятья лондонского ветра, и не собирался спасать свою хозяйку.

Каролине ничего не оставалось, кроме как молча поднять сумки с земли и направиться следом за Бломфилдом. Смущение не позволяло девочке продолжить беседу. Поэтому ей приходилось только ждать первых шагов от своего спутника. Но ожидание оказалось недолгим.

– Где ты училась раньше? – Дерс безумно хотел узнать новую знакомую получше и по этой причине сам нарывался на разговор.

– В обычной государственной школе. – С некой грустью и даже каким-то стыдом вымолвила Джефферсон.

– Тогда у меня напрашивается другой вопрос, – юноша закинул свою сумку на плечо и без предложений помощи несколько нагло, но лишь из добрых побуждений, забрал багаж девочки. – Что заставило тебя перевестись в эту «обитель богатеньких детишек»? – Парень приподнял одну бровь и забавно ухмыльнулся.

– Моя тётушка отдала много лет работе в этом пансионе. – С большим удовольствием поддержала беседу Кара. – Она давненько уговаривала маму отправить меня сюда, но, как видишь, удалось ей это только сейчас. Директор Томпсон посодействовал из благодарности за многолетний труд. – Кароль яро обрадовалась тому, что белокурый красавчик вызвался помочь ей с багажом.

Уж больно тяжелыми были набитые сумки для девочки, что оказалась ростом едва выше пяти футов и весила около ста фунтов.

– Ну, и дела-а-а. – Протяжно выговорил молодой человек. – А как же тогда зовут твою тётю? Быть может, я с ней знаком? – Не переставал задавать вопросы тот.

– Жозефина Мур. – Вымолвила брюнетка и жадно отхлебнула воды из пластиковой бутылки.

– Ох, уж эта миссис Мур! – С пухлых губ блондина сорвалось пару смешков. – Сколько крови она у меня попила со своей физикой. – От услышанного Кара тоже легонько засмеялась и кивнула головой, закрутив при этом крышку бутылочки.

– Да, она весьма требовательна и строга. – Добавила к смеху темноволосая, узнав в описании Рика любимую тётушку.

– Не думал, что у такой занудной женщины может быть столь милая племянница. – В ход пошёл сладостный флирт.

Молодой человек всегда общался подобным образом с особами, которых находил привлекательными. Это природное обаяние передалось ему от отца, меняющего жён чуть ли не каждый День Благодарения.

Но этот милый разговор стал исключением из всех последующих бесед наших героев. Каролина практически сразу познакомилась с Лесли и её стервозным характером, а та, в свою очередь, выбрала её главной жертвой для издёвок и сумела убедить возлюбленного, то бишь Бломфилда, в том, что Джефферсон серая мышь, которой не место в такой престижной школе как «Клейсмор». И самое обидное для несчастной девочки, в прошлом учившейся в обычной государственной школе, было в том, что Дерик без зазрения совести поверил своей псевдолюбви, словно позабыв с каким трепетом нёс сумки Кары в их первый день знакомства, словно между ними не было этого электричества и он не возбуждался от её коротенькой юбочки…»

Но в чём же была проблема Каролины? Какая ошибка стала для неё роковой? Чем она себя так проявила с плохой стороны, что её сделали объектом насмешек и унижений? Быть может из-за боязни большой и истинной любви? Или от слишком естественной красоты? От алкозависимости матери и дешевизны шмоток? А вдруг у всего этого есть немного мистический характер? Но ответы на все эти вопросы нам ещё только предстоит выяснить.

На часах уже было без десяти восемь. Брюнетка слегка подправила утренний макияж, выбрала из небольшого гардероба самый привлекательный наряд, обула ботильоны на высоком каблуке, что достались ей по счастливой случайности на одной из крупнейших годовых распродаж, и распустила пышные густые волосы, робко улыбнувшись сама себе. Неуверенно глянув на своё симпатичное отражение в зеркале, Каролина поднялась из-за туалетного столика и поспешно покинула комнату, направившись к выходу из общежития, проигнорировав крики соседки, бросающиеся в её удаляющуюся спину.

Худые ноги предательски подкашивались от приближающегося визита с Бломфилдом. Она не просто волновалась, как бывало в обычные дни, когда им доводилось встречаться в стенах школы. В девочке поднималась буря, которая одновременно требовала прибавить шаг и, в то же время, пойти совсем в другую сторону. Но Кара всё равно упрямо шла к заветной лавке, на которой её давно уже ожидал Дерик.

Дама почти у цели. Осталось обогнуть пару деревьев и скамейка появится на горизонте. Ей уже виден этот растерянный и слегка грустноватый взгляд виновника всей этой спешки.

Набрав воздуха в лёгкие, Джефферсон ускорила темп и через секунду опустила пятую точку на скамейку прямо возле Дерса.

– Кажется, ты собирался отправиться на поиски новой дырки. – Начала с агрессии она, не дав парню обронить ни слова.

– Меня вполне устраивает твоя. – Усмехнулся блондин и слегка отодвинулся, ощутив, как ему вожделенно поплохело от соприкосновения с бедром одноклассницы.

– Я серьёзно, Дерик! – Но Кароль веселья товарища не разделяла. – Зачем ты позвал меня сюда? Что из «пошёл нахуй, урод!» тебе было непонятно? – Воздух между одноклассниками пропитался электричеством и стал агрессивно-спёртым.

Не важно, что каждый из них говорил. Важным было то, как они смотрели друг на друга, пока их сердца бились в такт. На улице было совсем не жарко, но оба лба героев покрылись потом.

– Просто не могу забыть ту ночь, которую мы провели вместе этим летом. И ты можешь меня хоть сто раз послать на этот самый хуй, но не забывай о том, что тебя всегда будут ждать с превеликим удовольствием только на моём. – Внезапно для себя самого выпалил юноша, боясь поднять глаза на подругу.

– Это было ошибкой. – Отрезала Джефферсон и встала, чтобы удалиться обратно в кампус.

Но не тут-то было. Молодой человек схватил её за руку и резким движением притянул к себе так, что она оказалась сидящей на его коленях.

– Хватит, Каролина! Прекрати сводить меня с ума своим равнодушием! – Через каждое слово он лобызал горячую шею, отдающую нотками цитруса, гортензии и мяты. Пульс участился, а предательские мурашки побежали по коже.

Кароль так хотела вновь растаять от его касаний. Но девичья гордость не позволяла этого сделать, наказывая юной леди наигранно вырываться из тисков предмета воздыхания.

– Ты воспользовался мной и выкинул, гадёныш! Так поступают только мерзавцы. Я ненавижу тебя за твоё предательство! И какой бы сильной не была моя любовь, я лучше засуну её себе глубоко в задницу, потому что ты её не достоин! – Переходя уже на крик, высказывалась девочка.

В ней было столько злобы и желания пуститься не только в оскорбления, но и драку. Будь Бломфилд на несколько футов легче – ему не удалось бы удержать её в таком яростном порыве.

– Я тебя правильно понял, ты любишь меня?! – Нет, он не слышал и не хотел слышать отказа в голосе подруги.

Юноше было плевать на те обидные вещи, которые Кара пыталась ему внушить. Главным были для него её горячие и противоречивые чувства.

– Ты вскружил мне голову и взял чуть ли не силой. А после вернулся к своей безмозглой блондинке, словно между нами ничего не было. Я ненавижу тебя, Бломфилд! Ненавижу тебя за твою трусость! Ты даже представить себе не можешь, чего мне стоил твой поступок. Но сейчас ты сам всё поймёшь. На, смотри! – Девушка поспешно закатала рукава блузки, чуть ли не ткнув запястьем в лицо собеседника.

На тоненьких девичьих ручках красовались глубочайшие раны, едва успевшие покрыться корочкой. А под ними виднелись уже зажившие красно-белые шрамы. Это могло означать лишь одно – Каролина неоднократно пыталась совершить самоубийство, но что-то или кто-то не давал ей это сделать. Ещё слишком рано.

– Твою ж мать! – Вскрикнул блондин, оторопев от увиденного.

Ему стало стыдно перед этой несчастной девочкой. Парень растерялся от всей серьёзности ситуации, не придумав ничего лучше, чем просто выругаться.

Дерик ещё никогда не чувствовал себя таким виноватым. Не смотрел в лицо людям, страдающим психическими расстройствами, и не ведал величины горя. Раскаяние завладело разумом и он продолжил кричать.

– Каролина, блять, дура, ну что ты натворила, зачем?! – Стенал Дерс, теперь уже целуя нескончаемые порезы. – Это пиздец какой-то. Из-за меня резаться, ты серьезно? – Как-то даже польстил этот членовредительский поступок.

Неужели он достоин того, чтобы такая красивая и ласковая девочка убивалась по нему до такой степени, чтобы причинять себе боль?

– Нет, блять, я пробуюсь в гримёры. – Принялась защищаться иронией Каролина. По-другому не умела. – Правдоподобно? Возьмут меня в дешевый ужастик? – Тараторила она, а сама шикала от болезненных поцелуев, поскольку некоторые порезы были совсем свежими – истерзала себя напоследок перед приездом в школу, пока мать бухая стучала ей в ванную, требуя дать ей денег на бутылку.

– Не смешно, малыш. Тебе больно? – Закатав уже девочке рукав до предплечья, чтобы изучить руку целиком, поинтересовался парень.

Охренеть можно – всё в порезах.

– Что ты! Я кайфую! Режу руки и кончаю. – Нарочито томным голоском протягивала девочка. – Так ты думаешь?

– Я думаю, что у тебя проблемы. – Но Рик прекрасно понимал, что это фальшь, за которой прячется загнанная несчастная девочка, которая корчится от боли в разбитом сердце и выносит боль из глубин души на кожу.

– Моя проблема – ты. – Фыркнула Джефферсон и вырвала изрезанную руку, шикнув от очередной щиплющей боли.

– Ну прости, Кароль! Прости меня! – Схватив девушку за скулы, принялся вымаливать прощение Бломфилд прямо ей в губы. – Я знаю как омерзительно поступил с тобой. Но, блять… Я реально люблю тебя, понимаешь?! Я не обманул тебя тогда. Но, сука, ебучая Лесли. Предки мне выбора не оставили. Как бы я хотел быть с тобой, крошка. Больше всего на свете. Но не могу. – Подытожил Рик и опрокинулся на спинку лавки, когда Кароль вырвалась, разрывая тактильный контакт с его пальцами.

Каролине хотелось расплакаться от услышанных слов. Больше всего на свете она сейчас желала разрыдаться, закричать не своим голосом, глядя в эти лживые, но такие родные глаза. Брюнетка не могла поверить в то, что он любит её. Любит чувственно, искренне, глубоко. Это обман. Неправда. Такой как Бломфилд не имеет права что-то чувствовать к девушке вроде неё. Они не подходят друг другу по рангу; принадлежат разным кастам; находятся в таких, отличных друг от друга, слоях общества. Их любовь никогда не состоится. Это ошибка. Большая ошибка, допустить которую никак нельзя.

Но, сидя на его коленях этим прохладным осенним вечером, Кароль могла думать лишь о том, как прекрасен его соблазнительный взгляд, как шелковисты и ухожены пшеничного оттенка волосы и как горяч и возбужден каждый мускул подтянутого тела. Девочка сходила с ума, но воспитанность не позволяла ей сказать что-то большее, чем «я поняла». Даже не воспитанность. Скорее гордость. Привычная гордость, которая должна присутствовать в каждой девушке.

– Я не держу зла, Рик. – Вздохнула особа и подскочила с колен юноши, разрывая их тактильную связь окончательно.

Опустилась на деревянную плоскость рядом и вытянула пачку сигарет из сумочки. Подкурила одну, а упаковку молча протянула Дерику, мол «угощайся». Он последовал её примеру и тоже затянулся, выпустив несколько колечек дыма.

– Наш разговор окончен. – Холодно добавила она и отвернулась от товарища, продолжив упиваться едким дымом, что медленно выходил из её сигаретки.

Безусловно, девушке хотелось много чего добавить, но всё та же гордость затыкала рот, требуя молчания.

– Не уходи, карамелька. – Взмолился блондин, крепко схватив одной рукой одноклассницу за запястье, пока в другой руке у него всё также красовалась сигарета. – Прошу, побудь со мной ещё чуть-чуть. В последний раз. – Пролепетал он, подобно умирающей старушке, любая минута для которой, могла стать последней.

И Джефферсон сжалилась над молодым человеком. Уж больно печален был его, обычно игривый, взгляд.

Юноша выбросил окурок и опустил голову на вздымающуюся грудь собеседницы. Его пьянил этот чистый аромат почти нетронутой плоти. А ведь он единственный, кто осмелился посягнуть на её женское достоинство, являющееся для Каролины неоценимо дорогим. И за это Дерик сам себя ненавидел. Успел уже тысячу раз пожалеть о содеянном тем роковым июльским вечером, но, отныне, ничего не вернёшь. Оставалось верить только в то, что когда-нибудь эта темноволосая особа простит его за осквернение своего невинного тела и не будет проклинать каждой тёмной ночью, нависающей над крышами домов Лондона.

Но совесть мучила. Дерс всё время размышлял о своём омерзительном поступке и пытался найти способ заслужить прощение Каролины. Но ей эти попытки были не нужны.

Но почему он так переживает о ней? Ведь ему не стыдно было поступать так с Лесли, вовсе не совестно от подобного поступка по отношению к другим девушкам, но за неё… За эту темноволосую девочку Бломфилду больно как за самого себя. Ну почему? Отчего всё так, как есть на самом деле? Он не знал. Не осмеливался признаться самому в себе в том, что без памяти влюбился в эту изгнанницу. Но их пламенная любовь была запретным плодом. За неё придётся слишком дорого заплатить. Но у него есть деньги.