Урок для бизнесвумен

– Отъезд завтра в восемь утра, – известил Ратников, уминая салат, двойную яичницу с сосисками и запивая все томатным соком.

Только сейчас Лена обратила внимание, что они с Арсением сделали почти идентичные заказы: салат «Гурман», яичница и даже томатный сок… Заказы отличались только размером и свиной отбивной – свинину Лена исключила из своего рациона.

Это просто совпадение, сказала себе Лена. Смешно думать, что у них с Ратниковым совпадают вкусы.

Чур ее, чур.

Следующая мысль озадачила саму Лену: интересно, почему она ему не нравится?

…На новом месте Лене спалось плохо. То ей снилось, что она летит в самолете, а вещи ее остались в аэропорту, то ее преследовал медведь, в которого она пыталась выстрелить из «Фальшфейера». Потом медведь исчез, появился Ратников в медвежьей шкуре…

Проснулась Лена со смутной тревогой, не отпускающей ее с самого отъезда из дома, несмотря на мантру Ежи Леца.

Часы на смартфоне показывали шесть утра.

Из окон открывался вид на завешенное тучами небо, серые от дождя дома и едва тронутые молодой зеленью деревья. Лена сняла постельное белье, аккуратно сложила его стопкой на кровати и пошла в душ.

Выйдя из душа с чалмой из полотенца на голове, Лена носом к носу столкнулась с Федоровичем.

– Барышня, поспешай, отъезжаем, – огорошил он Лену.

– Как? Почему? Сказали же в восемь утра.

– Чем скорее выедем, тем скорее прибудем.

– А завтрак?

– Давай, давай, бегом! – Федорович для убедительности легонько подтолкнул Лену в сторону комнаты. – По дороге где-нибудь перекусим.

Спустя пятнадцать минут Лена с мокрой головой тряслась в серо-синем ведомственном «рафике». За стеклом проносились чужие дома и улицы, мелькали светофоры и рекламные вывески.

Через полчаса «рафик» выскочил на оперативный простор, и, разбрызгивая лужи, понесся по Челябинскому тракту навстречу холмистой гряде.

– А мы не проехали аэропорт? – похолодела от догадки Лена.

Ответом ей было драматическое молчание.

– Барышня, что ж ты не напомнила? – наконец с досадой спросил Федорович. – Аэропорт мы давно проехали. Но ты не горюй, я тебе багаж доставлю.

Лена поняла, что больше не может сдерживаться и срывающимся голосом выкрикнула:

– Высадите меня! Я сама поеду в аэропорт!

– Барышня, ну куда ж я тебя высажу? Не могу я тебя высадить! Через три часа будем в лагере, отдохнем, и поедем назад, раз уж тебе так приспичило.

От уничижительного «приспичило» все слова застряли у Лены в горле тугим комом. Вдоль тракта тянулась ровная полоса едва очнувшегося от зимы равнодушного леса, проплывали редкие придорожные гостиницы и заправки.

Некоторое время попутчики хранили сочувственное молчание, но очень скоро разговор возобновился. Лена почувствовала себя чужой во вражеском стане и все силы тратила на то, чтоб не реветь.

…База располагалась в живописном распадке, на берегу речки, в редком лесочке. Несколько деревянных домиков, несколько палаток и вагончиков, объединенных деревянными настилами – вот и вся инфраструктура. О цивилизации напоминали столбы электропередач и антенная мачта.

У крайней палатки, служившей столовой, находилась отсыпанная гравием парковка, здесь же стояли два вездехода, ЗИЛ и буровая установка.

Подпрыгивая на ухабах, «рафик» подкатил к парковке, приткнулся между техникой, последний раз фыркнул и замер.

Голос Федоровича вывел Лену из столбняка:

– Из двух вездеходов собрали один. Был на ходу. Ну, давайте, перекусим, и я вас устрою на ночлег, а мы с барышней поедем обратно. Если барышня не передумала. – Федорович обратил к Лене свою подвижную физиономию.

С каким наслаждением Лена с гордым видом сказала что-нибудь вроде «Катитесь вы все». Хлопнула бы дверцей «рафика» и ушла бы через лес в Красноярск… Пусть бы потом прочесывали тайгу с волонтерами, Росгвардией и полицией…

– Не передумала, – сухо ответила она.

После рождения дочери Лена пришла к грустному выводу: единственный мужчина, которому она может доверять – это ее отец. А раз так – не стоит метать бисер перед этими… братьями по разуму.

Ратников мысленно потирал руки. А ларчик-то просто открывался!

Оставь мисс Совершенство без ванной, без шампуня и крема – и получите хныкающую и ноющую капризную девицу. Такой не место в тайге. Вместо того, чтобы поднимать боевой дух у разведчиков недр, только и способна биться в истерике из-за своих побрякушек. И вообще: баба на корабле – к беде.

Арсений вывалился из «Уазика»» и хлопнул дверцей именно так, как мечтала Лена – с вызовом.

В носу у Лены защипало, она отвернулась, чтобы никто не видел ее состояния, и наткнулась на сочувственный взгляд Гитциграда.

– Пойдем, пообедаем, – тихо позвал Михаил, нависая над дверцей «рафика».

– Спасибо, что-то не хочется, – скрипучим противным голосом отозвалась Лена.

Все ушли, она осталась сидеть в гордом одиночестве, чувствуя себя самым несчастным человеком на свете. В этот момент Лена сама не знала, чего ей больше хочется: в столовую, в туалет, или домой, к дочке, под крылышко мамы и папы.

В туалет хотелось все сильнее. Когда необходимость вытеснила все другие желания, Лена выскользнула из машины и припустила к деревянной постройке.

Вернувшись в «рафик», она уже не чувствовала себя такой несчастной. Уткнувшись в ворот свитера, Лена задремала, и вздрогнула, когда дверца «рафика» со щелчком открылась.

Федорович грузно уселся за руль и протянул Лене пакет:

– Держи. Подкрепись. Дорога не близкая.

– Спасибо, – промямлила Лена, но пакет взяла.

Из пакета на нее дохнуло свежей выпечкой и мясным ароматом, и Лена поняла, что была на грани голодного обморока.

Это были самые вкусные беляши, какие Лена когда-либо пробовала в своей жизни! С жадностью, которой она у себя не подозревала, Лена накинулась на еду и даже чуть слышно заурчала.

Федорович уже повернул ключ в замке зажигания, «рафик» мелко затрясся, сдал назад, развернулся и понесся в обратном направлении.

…Под стеллой «Красноярск» «рафик» пронесся в глухих сумерках. Укутанный туманом город уже зажег огни.

Промчавшись по центральным улицам и перевалив через мост, «рафик» промахнул насквозь центральную улицу и лихо припарковался у остекленного входа в общежитие.

Лена подхватила свой пакет и спрыгнула с высокой подножки на асфальт.

Войдя в общежитие, Федорович заглянул в окошко снулого вахтера, и Лену пропустили чрез проходную.

Оставив Федоровича мило болтать с вахтером, она взлетела по стоптанным, скрипучим деревянный ступенькам на второй этаж.

Узкий коридор освещала «лампочка Ильича», за одной из дверей плакал ребенок.

Расстегивая на ходу парку, Лена побежала в женскую комнату и едва не налетела на соседку по комнате – Ирину.

– Не поняла, – вытаращилась та на Лену. – Ты откуда?

– Оттуда, – Лена махнула рукой и скрылась за дверкой кабинки.

Но от случайной соседки было не так просто отвязаться.

Голос Ирины раздался у самой кабинки, Лена даже подобралась вся – хватит ума у соседки заглянуть?

– А ты чего, вернулась что ли?

– Вернулась, – подтвердила очевидное Лена.

Лагерь и коллеги остались далеко, злость стала стихать, и Лена не чувствовала ничего, кроме дикой усталости.

Но односложные ответы только разожгли любопытство соседки.

– Совсем вернулась? Что ли не поедешь в поле?

Лена подняла глаза к серому в протечках потолку и вздохнула.

– Что ли не поеду.

Она почти смирилась с тем, что приходится вести диалог через перегородку да еще в такой неподходящий момент.

Без всякой видимой причины Ирина обрадовалась.

– И правильно! Нечего женщине делать в партии, одной среди мужиков. А чего вернулась-то? – продолжала приставать она. – Дома что-то случилось?

– Нет, дома все в порядке. Просто передумала. – Лена застегнула джинсы, дернула за смывную ручку и вышла из кабины.

Любопытство совершенно постороннего человека и интерес к ее персоне обескураживал. Что это? Святая простота или что-то другое?

– И молодец, что не поехала. Возвращайся к дочери, – горячо продолжала соседка. – А то – что это такое, все лето в тайге? Это разве дело? Мать должна быть с ребенком. Все правильно ты делаешь, – в очередной раз повторила неожиданный тренер по семейным отношениям.

С барского плеча Ирина выдала Лене свежее постельное белье, и в целом вела себя, как миссионерка.

Испытывая дежавю, Лена зачехлила одеяло и подушку и отправилась в душ.

К вящей Лениной радости, когда она вернулась в комнату, Ирина уже спала, и Лене ничто не мешало забраться в постель и обдумать свое положение.

Положа руку на сердце, положение было аховым.

На лицо малодушное, недостойное Векшиных бегство от трудностей. Она просто позор семьи. Тупиковая ветвь.

Лена вдруг представила свое бесславное возвращение в Москву…

Как она откроет дверь своим ключом и перешагнет порог дома… Не через четыре месяца после отъезда, а через… три дня. Это крах. Если она вернется, ей никогда не смыть с себя клеймо маленькой девочки, маминой-папиной дочки. Мечту об отдельном проживании от родителей можно будет похоронить.

Надо разозлиться. И остаться назло Ратникову.

Елки-палки! Что делать, как добраться до лагеря?

Так и не найдя ответ, Лена полежала, наблюдая за мелькавшими на потолке световыми пятнами. Постепенно веки у нее отяжелели, мысли стали рассеиваться. Уже засыпая, она вдруг придумала, как выкрутиться из ее непростого положения, и улыбнулась. Сон окончательно сморил Лену, а улыбка так и осталась на ее губах.

…В силу привычки ровно в шесть тридцать утра Лена проснулась, однако в нарушении всех правил вставать не спешила. Лежала под казенным одеялом, прислушивалась к сопению на соседней кровати и обдумывала вчерашнюю идею.

Идея уже не казалась Лене привлекательной. Более того, она пугала новыми трудностями.

Так и не решив ничего, Лена крадучись, чтобы не потревожить соседку, поднялась с постели, оделась и вышла на пробежку.

Небо хмурилось, неприятный резкий ветер задувал под парку, и Лена сразу взяла хороший темп.

Продолжая обдумывать свое катастрофическое положение, Лена обежала здание общежития и нырнула в небольшой уютный сквер. Ранним утром сквер был совершенно безлюдным и располагал к размышлениям.

Чем больше Лена обдумывала план, тем большей авантюрой он ей казался. Она уже была близка к тому, чтоб отказаться от него, но собрала волю в кулак и заставила себя попробовать сделать хоть что-то. Как говорит мама, «или пан, или пропал». Отказаться от экспедиции она еще успеет.

Вернувшись с пробежки, Лена удачно разминулась с любопытной соседкой. Приняв душ, спокойно собралась, перекинула через шею ремень от сумки с ноутбуком и отправилась завтракать в то самое кафе, где всего полтора дня назад они так мило беседовали и пили томатный сок с Ратниковым и Гитциградом.

Заняв столик, начинающая авантюристка открыла ноутбук и отыскала нужный номер.

Забив номер в память телефона, Лена несколько минут уговаривала себя набрать его. В конце концов она ничем не рискует. Повлажневшими от волнения пальцами Лена скользнула по экрану телефона и долго слушала зуммер.

Лена успела выпить две порции кофе, прежде чем абонент ответил.

– Приемная Дикуна. – Интонация была повелительной, и Лена разволновалась.

– Вас беспокоит ведущий аналитик группы «Гео-плюс» Векшина из Москвы, – бодро повторила она заготовленную фразу. – У меня неотложное дело к Максиму Николаевичу. Это связано с контрактом, – для пущей важности добавила Лена, и бодрость на этом иссякла.

– Секунду.

Добрую минуту в трубке играла ненавязчивая гитарная зарисовка, наконец, музыка стихла, ее сменил густой баритон:

– Говорите. – Услышав властные нотки в голосе абонента, Лена совсем растерялась. Похоже, все окружение Дикуна переняло от хозяина манеру повелевать.

– Простите… Простите за беспокойство… Я…

Из головы вылетело имя-отчество Дикуна, Лена в ужасе шарила в памяти и никаких подсказок не находила… О, Боже! Взгляд ее упал на экран ноутбука.

– Максим Николаевич! – выдохнула Лена.

– Допустим, – произнес Дикун.

– Мне нужна ваша помощь! Я из «Гео-плюс»! Я отстала от партии!

– И чем же я могу вам помочь?

– Вы можете как-то забросить меня в лагерь, – неуверенно предположила Лена.

– В смысле – десантировать?

Похоже, хозяин заводов, шахт и золотоносных участков насмехался над ней.

– Можно и десантировать, – с достоинством ответила Лена. Терять ей было уже нечего.

– Имя, отчество, где находитесь? – Кажется, владелец участка решил все-таки ей помочь.

– Лена Векшина, то есть Елена Вячеславовна Векшина.

В трубке произошло замешательство.

– Дочь Вячеслава Сергеевича? – спросил удивленный голос.

– Да. – Настала Ленина очередь удивляться. – А вы знакомы с папой?

– Он был моим первым начальником. Елена Вячеславовна, где вы находитесь? – спросил Дикун, и голос его потеплел.

– Я остановилась в общежитии для геологов. Меня привезли, – зачем-то уточнила Лена.

– Номер телефона диктуйте.

Сообразив, что от нее требуется, Лена благодарно улыбнулась и продиктовала цифры.

– Через двадцать минут ждите меня на парковке, – велел Дикун, и трубка замолчала.

За последние сутки это было самое замечательное, что случилось с финансовым аналитиком Еленой Векшиной.

Лена едва не расцеловала официантку, положившую на стол счет.

Одним движением сунула в рот остатки горячего бутерброда, запила его остывшим кофе, закрыла ноутбук и чуть не вприпрыжку понеслась обратно в общежитие. Эх, надо было предупредить Дикуна, что перед отправкой в лагерь ей надо заехать в аэропорт и забрать свой багаж…

Уже на подходе к общежитию Лена испуганно остановилась: и как она его узнает, этого Дикуна? Но уже в следующее мгновение посмеялась над собой: плебейка! Наверняка Максим Николаевич прикатит на каком-нибудь брутальном кроссовере или суперкаре…

…Никакого намека или полунамека на кроссовер или суперкар не наблюдалось.

Наблюдалась новая, ухоженная российская «Нива» белого цвета.

Подъехав, Дикун открыл переднюю дверцу со стороны пассажира. Лена заглянула в салон и наткнулась на пристальный мужской взгляд. Серьезные серо-зеленые глаза смотрели в упор, так что Лена невольно смутилась.

– Садитесь, – пригласил Максим, и Лена узнала баритон из трубки.

Мужчина был задуман с размахом, «Нива» поджимала ему в плечах. Как и затрапезная камуфляжная куртка. Взгляд Лены скатился вниз и обнаружил на ногах у Дикуна берцы.

Такая преданность отечественному производителю оказалась для Лены полной неожиданностью.

– Здравствуйте, – пробормотала она, устраивая пятую точку на сиденье. Потом втянула ноги, положила на колени ноутбук, сверху поставила пакет с джентельменским набором и только после этого захлопнула дверцу.

– Это все ваши вещи? – спросил Максим Николаевич.

Неизвестно, чем больше был впечатлен Максим: скромным багажом или знанием этикета, которое выказала Векшина, садясь в машину.

– Нет.

Лена заставила себя посмотреть в глаза своему благодетелю.

– Мои вещи остались в аэропорту, в камере хранения. Надо за ними заехать, – съехав на полушепот завершила Лена.

– Та-ак, – рассеянно протянул Максим. – Неожиданный поворот.

Он посмотрел на наручные часы с хронографом, побарабанил пальцами по рулю и покусал губу. Лена украдкой наблюдала, как двигаются скулы на его суровом лице. После всех этих манипуляций Дикун снял трубку с IP-телефона и набрал номер.

Наличие IP-телефона в салоне «Нивы» застало Лену врасплох. Телефон не вписывался в интерьер и не вязался с камуфляжем. У Лены даже глаз задергался.

– Слушаю, Максим Николаевич, – по-военному четко и сухо ответил женский голос.

– Изольда Валерьевна, передайте Малинину, что все переносится на завтра. Меня до вечера не будет, – коротко бросил Максим в трубку и отключился, не выслушав ответ.

После чего достал мобильный телефон, набрал номер и нажал на значок камеры. На экране появился мордатый мужчина средних лет, с начинающей седеть бородкой.

С этим абонентом Дикун был еще более краток:

– Как дела?

– Все о-кей, – последовал ответ.

– Будем в районе двух часов.

Вернув трубку в карман, Максим показал глазами на ремень безопасности:

– Ну что ж, пристегивайтесь!

И взял такой старт с места, что Лену вдавило в сиденье, а трехэтажное здание общежития мгновенно исчезло из зеркала заднего вида.

На третьем лихом повороте Лену немного отпустило, она принялась вертеть головой, рассматривать с размахом спланированные улицы, мелькающие вывески и дома.

От созерцания Лену оторвал Дикун:

– Елена Вячеславовна, а как получилось, что вы отстали от партии?

– Просто мест не было в машине. – Вдаваться в подробности Лене не хотелось, и она решила отделаться полуправдой. Ей с багажом на самом деле не хватило места.

Дикун обернул к Лене лицо и бросил скептический взгляд на ее фигуру.

– Неужели? Интересно, в каком это транспорте вам не хватило места.

Лена поняла, что неотвратимо краснеет.

– Просто в «Уазике» нет багажника, – промямлила она, – и сумки ставить некуда.

– А, – догадался Максим, – этот старый черт Федорович опять экономит бензин! У него есть «рафик» и «газель», но Федорович скорее удавится, чем отправит их с тремя пассажирами.

За окнами замелькали окраины, высотки плавно перешли в частный сектор, и Лена погрузилась в свои невеселые думы.

Чем дальше они удалялись от общежития, тем отчетливее Лена представляла Арсения, его насмешливо-пренебрежительную ухмылку, и тем меньше ей хотелось с ним встречаться. Незаметно на смену нервному возбуждению, какой-то неведомой силе, толкавшей Лену к действию, пришла неуверенность. Можно получить багаж и улететь в Москву… Пока не поздно.

Оставив «Ниву» на площади перед зданием аэропорта, Максим отправился с Леной в камеру хранения.

При виде объемистых сумок Максима Николаевича на секунду взяла оторопь, но Лена успела ее срисовать. Сомнения с новой силой нахлынули на Лену: можно позвонить папе, и папа попросит Дикуна свернуть экспедицию и посадить дочь на московский рейс. И конец ее мучениям!

Но Дикун уже тащил сумки в «Ниву», и Лена покорилась своей участи.

Операция по водворению сумок в салон заняла некоторое время.

Ожидая конца операции, Лена достала из сумки телефон, но звонить передумала, и ограничилась сообщением: «Мамуля, все в порядке, не беспокойся. Я еще в дороге, когда доберемся до места, позвоню. Как Геля себя ведет? Поцелуй ее за меня».

Однако не успела Лена отправить сообщение, как мама тут же перезвонила:

– Доченька, как ты? Как ты себя чувствуешь? Где ты? – забросала она вопросами дочь.

– Мамочка, у меня все хорошо, – заверила Лена Янину Аркадьевну. – А вы как? Как Геля, слушается тебя?

– У нас все хорошо. Геля слушается. Папа в командировку в Красноярск собирается. Через неделю навестит тебя, посмотрит, как ты там устроилась. У него там практикант бывший работает каким-то начальником. Папа ему звонил, договорился, тот его встретит.

– Это не Максим Николаевич случайно?

– По-моему да. Максим Дикий, кажется.

– Дикун,– приглушенно поправила Лена родительницу. Тесен мир, однако. Никогда не знаешь, с кем столкнешься лоб в лоб.

– Да, точно! Дикун. А ты откуда его знаешь? – насторожилась Янина Аркадьевна.

– А я к нему уже обратилась, – глухо ответила Лена. – Он мне помогает добраться до участка.

– Не поняла. Почему тебе? А где остальные? – заподозрила неладное мама. Ей бы в следственном комитете работать.

– Нам, конечно, нам, мама! – Лена прикрыла трубку ладонью и с беспокойством оглянулась на Дикуна.

Кое-как втиснув сумки на задние сиденья, Максим с молчаливым вопросом посмотрел на Лену, и она поспешно простилась с бдительной мамой.

Устроившись за рулем, Максим снова достал мобильную трубку, и обменялся с мордатым загадочными фразами:

– Ну что там ветродуй говорит?

– Да вроде сегодня четыре девятки. А завтра мряка с молоком.

– О,кей. Через двадцать минут буду. Ты давай физзарядкой займись. Мне же туда и обратно.

– Так точно, – отозвался тип. Дисплей погас, и «Нива» взяла новый старт.

Лена сжала кулачки так, что ногти впились в ладони. Да что ж такое, почему она такая трусиха!

Под колеса внедорожнику летела трасса, вдоль дороги тянулись промышленные корпуса и длинные бетонные заборы.

Постепенно мысли Лены пришли в порядок, на душе у нее воцарился покой, откуда-то возникла уверенность, что она все делает правильно. Лена даже испытала некую гордость от того, что приняла самостоятельное решение, и действует на свое усмотрение. И вообще, она уже взрослая.

Заборы сменились лесом, и Лена спросила:

– А куда мы едем?

– На аэродром, – отозвался Дикун, не отрывая глаз от дороги.

– На какой аэродром? – удивилась Лена. Десять минут назад они покинули аэропорт.

– Аэродром авиалесоохраны.

Лена была совершенно дезориентирована.

– А зачем мы туда едем?

– Так быстрее, – ответил Дикун.

После такого исчерпывающего объяснения Лена больше вопросов не задавала, и они молчали до самого шлагбаума.

Перевалив через «лежачего полицейского», «Нива» объехала административное здание «Авиалесоохраны», и перед Леной открылось поле, на поверку оказавшееся взлетной полосой. По краю полосы стояли на приколе несколько вертолетов и самолетов Ан-2.

Посреди поля замер свинцово-серый Ми-6, вокруг него суетились две фигуры в пиксельных костюмах. Одна из них, увидев «Ниву», помахала рукой.

– Выгружаемся, – коротко бросил Максим удивленной Лене.

Он поставил машину у изгороди, обошел капот, открыл дверцу и подождал, пока Лена выберется. После чего откинул переднее кресло и вытащил багаж. Одну сумку Максим взвалил на плечо, другую понес в руке. Пузатым боком сумка била Максима по ноге, и он все время сбивался с шага.

Испытывая чувство вины, Лена трусила следом за хозяином золотоносного участка.

Тем временем взревели турбины, лопасти вертолета пришли в движение.

Одна из фигур в форме выдвинулась навстречу. При ближайшем рассмотрении это оказался мордатый тип из телефона Максима.

– Приветствую! – гаркнул он, перекрыв звук работающих турбин.

– Валентин, мой друг, – представил Дикун мордатого. – Это Елена Вячеславовна Векшина, геолог.

Заинтригованная всем происходящим Лена даже не возразила. Геолог так геолог. Какая разница?

Валентин забрал у Дикуна Ленину сумку и с удивлением спросил друга:

– Чем ты ее набил? Камнями?

– Это мои вещи, – пытаясь сохранить достоинство, прокричала Лена.

– Судя по весу, там доспехи или вериги, – скалясь, проорал пилот. – Первая экспедиция, да?

Лена, краснея, кивнула. Ну, мама, спасибо тебе за заботу. Надо было самой собирать вещи. Если отец на самом деле навестит ее на участке, она переберет свое барахло и отдаст ему ненужное, пусть заберет домой.

…Звук работающих турбин стал оглушительным, и машина, качнувшись, оторвалась от земли.

Присев на холодную и жесткую скамью у борта, Лена осмотрелась. В хвостовой части салона стояли несколько коробок, пристегнутых ремнями к борту, на полу лежали два джутовых мешка, перетянутых проволокой у самого горла.

Чтобы не встречаться глазами с Дикуном, Лена уткнулась в иллюминатор, в котором плавно, как в рапиде, удалялись и уменьшались в размерах лес с прожилками дорог, здание «Авиалесоохраны» и взлетная полоса.

Едва вертолет набрал высоту, дверь в кабину пилота отворилась, в проеме появился Валентин.

– Через сорок минут будем на месте! – прокричал он. – Хотите посидеть в кабине?

– А можно?

– Можно!

Валентин поддержал Лену под локоток, она нырнула в низкий проем и оказалась под куполом, разделенным на квадраты. Над головой простиралось небо, под ногами раскинулся лес, а на горизонте проступала гряда сизых сопок.

– А куда мы летим? – прокричала Лена.

– На участок! – крикнул Валентин ей прямо в ухо.

Такого сокрушительного появления в лагере Лена даже в самых смелых мечтах представить не могла. Да еще в сопровождении собственника участка! С тем же успехом она могла прилететь на самолете «судного дня» или на летающей тарелке!

Лена живо представила, как выйдет из вертолета на глазах у изумленной публики – имелись в виду Ратников и Гитциград – и мстительно усмехнулась.

– А вертолет может делать виражи какие-нибудь?

– Неа, – улыбнулся Валентин, – мы только «блинчиком» умеем.

– Это как?

– По прямой!

– Это он шутит, – вклинился в разговор пожилой помощник пилота. – Он чай может заваривать вертолетом и между ножками стула пролететь!

Лена подкатила глаза. Одни юмористы вокруг. Тоже, поди, дихлофосом газовую плитку заправляют…