Новогодняя авантюра

– А вы случайно не Елизавета Сотникова? – слегка осипшим голосом обратился ко мне парнишка.

Переведя на него удивленный взгляд, хотела спросить: «А в чем собственно дело?». Сразу закралась мысль, что он от Дмитрия и передаст мне печальную весть. Но как только я внимательнее его рассмотрела, то поняла, что хуже уже быть не может.

Фотошопом Дмитрий явно умел пользоваться хорошо. Я бы сказала отлично. Так как разница между мужчиной на фотографиях из анкеты и реального Дмитрия была существенной.

Первое, что бросилось в глаза – рост. При моем метре семидесяти и невысоких каблучках, парню приходилось закидывать голову, чтобы посмотреть мне в лицо. На фотографии он казался довольно высоким. Во-вторых, молодежный стиль в одежде для тридцатипятилетнего мужчины… это смотрелось крайне странно. Вот эти короткие джиньсики, цветная куртка с суперменом. Но добило меня не это! На скуле и под правым глазом у мужчины красовались большие гематомы, неаккуратно замазанные дешевым тональным средством.

В какой-то момент у меня все поплыло перед глазами, а увидь его моя мама, то точно пришлось бы скорую вызывать.

– Так ты Лиза? Чего вылупилась, как баран на новые ворота, – решил пошутить Дмитрий.

–Я не…

– А… ты на это смотришь,– рукой он обвел место, где выделялись синяки, – слушай, скоро все пройдет. Еще на прошлой неделе встрял в неприятную ситуацию. Грим получше наложим и все будет чики-пуки. Так что не парься. Я же понимаю, зачем тебе понадобился профессиональный актер.

Голосовые связки отказывались мне повиноваться, поэтому я лишь удивленно приподняла брови.

– Ты с подружками, такими же свободными, к примеру, сняли на Новый год баньку. Хочется вам, чтобы кто-нибудь вас поразвлек, попарил, потискал…

– Стоп! – резко прервала его, выставив вперед руку, а то парень уже слишком близко ко мне подошел. – Я вообще-то Олеся. И не понимаю, о чем вы говорите!

– Да, брось, киса, я может и не такой, как на фото. Но моя харизма очаровывает всех.

– Извините! Вон мои друзья, – я указала на небольшую толпу ребят, – я их ждала. До свидания.

– Да погоди ты! – Дмитрий попытался схватить меня за руку, но я машинально ударила его дорожной сумкой под солнечное сплетение. Чуть не рассчитав силу. Что за мужики нынче пошли!

– Ой! Извините. Случайно получилось! – я примирительно сложила руки, не знаю, заметил ли, он чего-то сильно корчился.

Пока Дмитрий приходил в себя, я рванула в сторону турникетов, чтобы тот не успел меня догнать. К счастью, моя «Ласточка» уже была на станции и только начала принимать людей.

Я залетела в ближайший вагон и заняла единственное свободное место. Даже не огляделась по сторонам, устало откинула голову назад и прикрыла глаза.

– Тяжелый день? – спросил мужской голос слева.

– Настолько, что нет желания разговаривать, – ответила, сдерживая досадную дрожь в голосе. Я даже не удосужилась взглянуть на попутчика, хоть и отметила приятный мужской баритон.

– Значит правильно, что едешь домой. К близким. Дома и стены лечат, вроде так говорят, – продолжил мужчина, явно не уловив намек, что девушка в не настроении и вести беседы не хочет.

Вначале я решила проигнорировать его слова, а потом…

– А с чего вы решили, что я еду домой? – удивленная мужской логикой, я села с ровной спиной и с интересом посмотрела на попутчика.

Мужчина почему-то тоже смотрел на меня с удивлением, красиво изгибая правую бровь. Вообще он был очень приятной наружности. Мужественные черты лица. Легкая небритость. Добрые карие глаза в обрамлении черных густых ресниц. Что-то в них было знакомое.

– Сотникова, у тебя что, плохая память на лица? – оборвал мое любование мужчина.

– Мы знакомы? – чуть сощурившись, переспросила я. А потом осознание нахлынуло, как поток холодного воздуха. – Громов, ты что ли?

– Может, еще вспомнишь, как меня зовут? – саркастическим тоном поинтересовался он.

– Костя Громов, – искренне улыбаясь, ответила я.

Мы действительно давно не виделись. Наверное, после того, как полноватый и слегка неуклюжий из-за плохого зрения десятиклассник Костя Громов решил лично на День святого Валентина подарить девятикласснице Лизе Сотниковой валентинку. При всем ее классе.

В принципе, все было в порядке вещей. Все же дарят друг другу валентинки. Но мои одноклассники отреагировали очень бурно, зная, что Костя или я не сможем ответить на их провокации. Мы действительно стояли, как два истукана и краснели. Потом еще целый месяц я терпела насмешки одноклассников.

К сожалению, в том возрасте я не была такой бойкой. Мне проще всего, оказалось, перестать общаться с парнем, с которым было действительно интересно и познавательно.

Мы вместе ходили в школьную библиотеку на кружок «Клуб путешественников». А потом, взбудораженные, шли вместе домой, так как жили на соседних улицах и обсуждали полученную информацию. Зачастую по часу стояли около моего дома, не в силах остановить оживленную полемику. Но я никогда не думала о Косте, как о потенциальном молодом человеке.

– Он самый, – самодовольно ответил Костя и перевел на меня заинтересованный взгляд. – Глаза красные тоже от усталости?

– Да, я много работаю за компьютером, – не задумываясь, ответила я.

– Понимаю, – качнул головой, а я обратила внимание на сильные тренированные мышцы на шее.

– Ты очень изменился, – констатировала я.

И вновь картинка, как после уроков в тот злосчастный День святого Валентина заявила ему, что больше мы общаться не будем, и чтобы он не приближался ко мне даже на пару метров. И в «Клуб путешественника» ему тоже вход закрыт. Так как из-за него произошла эта абсурдная ситуация, именно я пережила такой позор, поэтому в качестве компенсации он просто обязан перестать посещать данный кружок.

Конечно, я знала, что Костя не будет спорить и уступит мне.

Так и было, он просто кивнул и, понуро опустив голову, побрел в сторону дома.

Столько времени прошло, он, наверняка, даже не помнит этого. А у меня до сих пор в груди что-то щемило при воспоминании об этом глупом поступке. К слову, это было самое частое воспоминание о школе. О том, как я потеряла единственного друга из-за чьего-то влияния, побоявшись насмешки.

– Так сколько лет прошло. Лет пятнадцать? Больше? Все меняются. Время не щадит никого, – не понимая смысл моих слов, рассуждал он.

– Я как бы комплимент ему пытаюсь сделать, а он тут философствует.

– Комплимент? Это я должен восхищаться, какой красивой женщиной ты стала, – улыбаясь, ответил он.

Его слова звучали так непринужденно, искренне. Это немного обескураживало.

– Если ты имела ввиду, каким толстячком я раньше был, то за это спасибо голодным институтским годам. Без маминых пирожков я быстро исхудал. А еще декан факультета шантажировал проблематичной сдачей экзаменов, если не вступлю в их студенческую команду по баскетболу. Теперь без спорта вообще не могу.

– А глаза? Лазерная коррекция зрения? – уточнила я.

– Все же помнит, – немного усмехнувшись, отметил он. – Она самая.

– Есть такое. Ты решил с мамой отпраздновать Новый год? – я была рада видеть Костю. Но еще больше была рада тому, что не придется целый час в пути убиваться в отчаянии.

– Решил – громко сказано. Мама угрожала вычеркнуть меня из завещания и удалить мой номер со своего телефона, если этот Новый год проведу вдали от семьи. Потом обычно звучит заученная фраза: у всех уже внуки, одну меня никто не радует на пенсии, – он попытался спародировать манеру своей мамы говорить и ее мимику.

– С завещанием очень жестоко, – с серьезным видом отметила я и перевела на него улыбающийся взгляд. Выдержав короткую паузу, мы оба засмеялись.

Я помнила Ольгу Николаевну доброй и скромной женщиной, работающий учителем по русскому языку и литературе в нашей школе. Ее поздний брак быстро распался, поэтому ей в одиночку пришлось растить сына. Благо в нем души не чаяла. И максимум, что в завещании она могла указать, так это небольшую двухкомнатную квартиру. А судя по внешнему виду ее сына и недешевым часам на руке, ему эта недвижимость не особо и нужна была.

– Так, а почему не порадуешь маму внуками? – не то чтобы, я собиралась устроить допрос, просто каждая минута затишья подкидывала неприятные мысли, а я пыталась всячески этого избежать. Да и в целом, мне было интересно, в какого мужчину превратился мой бывший друг.

– Для этого вроде любящая жена требуется, а у меня в наличии такой нет. Есть, конечно, суррогатное материнство, но на него, боюсь, у меня денег не хватит. Так что, это больше вопрос к тебе, – взглядом он указал на мое обручальное кольцо.

Да! Я его еще не сняла. Привычка, что поделаешь.

– Мы… мы много работаем… у нас ипотека… вроде как есть еще немного времени пожить для себя, – пожимая плечами, я опустила взгляд на пол.

– Ипотека это надолго, работы меньше со временем не станет, а пожить для себя… еще не надоело? – он чуть склонился ко мне, внимательно следя за моей реакцией. Будто и без слов пытался понять ход моих мыслей.

– Костя, ребенок – это большая ответственность, – пропустив легкий обрыв в дыхании, ответила я.

– С этим не поспоришь, – подтвердил он, все еще не спуская с меня пристального взгляда.

– Я думаю, у нас все впереди. Муж только устроился на новую работу, надо обвыкнуться. Время еще есть, – не знаю, зачем начала все это говорить, следовало бы перевести разговор в другое русло, а то при воспоминаниях о том, как муж быстро освоился на новой работе, у меня мгновенно свело челюсть от перенапряжения.

– Сотникова, – Костя склонился еще ближе, а я, глянув на него исподлобья, замерла. В какой-то момент все вокруг перестало существовать, исчезли лишние звуки, я забыла о том, что в вагоне помимо нас еще люди. А соседи напротив и вовсе не спускали с нас глаз. Что он творит? – Знаешь, с чем еще не поспоришь?

– С чем? – шепотом переспросила я.

Под пристальным взглядом карих глаз стало как-то неловко. Костя, наверняка, это почувствовал, поэтому позволил небольшую заминку, заставившую мое сердце ускорить темп.

– С тем, что ты так и не научилась врать, – самодовольно заключил он.

– Что? Причем тут это? – чуть испугано отреагировала я.

– Почему ты так напряглась? – не смотря на меня, спросил он. Костя делал вид, что наблюдает за пассажирами в вагоне.

– Не понимаю, почему я вообще должна отвечать на твои провокации, – собравшись, произнесла с присущей мне холодностью. Прямо как на важных деловых переговорах.

Впрочем, я прекрасно понимала, о каком напряжении он говорил: моя спина натянулась струной, и я чересчур вздернула подбородок. В своем роде эта была моя боевая стойка. Если оппонент слишком действовал на нервы, то я еще подключала свой колючий взгляд.

В случае с Костей этого вообще не требовалась, просто я не знала, как реагировать на его заявление и еще отчетливо осознавала, что если он с такой легкостью уловил ложь в моих словах, то моя семья сделает то же самое на раз-два.

– Лиза, расслабься. Я вовсе не хочу знать, что у тебя с мужем. С моей стороны некорректно было указывать на то, что я заметил… твое смятение. Извини, – он говорил это искренне, без какого-либо высокомерия в голосе.

– Ничего, – ответила и тут же почувствовала, как плечи расслабились, и склонилась голова.

Несколько минут я смотрела на свои руки, а потом повернула голову в сторону Кости. Он смотрел в окно. Я увидела и свое, и его отражение в стекле. В какой-то момент наши взгляды пересеклись.

Карие глаза все также были внимательны, но было в них что-то родное, согревающее. Я отвела взгляд первая, так как решила, что в связи с последними событиями у меня явно ухудшилось зрение, да и поток фантазии лил совсем не в том направлении. А потом неожиданно для самой себя, вернула взгляд к стеклу и тихо сказала:

– Мы разводимся.

Не знаю почему, но мне показалось, что все люди в вагоне бросили на меня заинтересованные взгляды. Хотя они не могли слышать то, что я сказала. Кроме наших соседей напротив. Но молодой парень напротив меня был в наушниках и качал головой, видимо, в такт музыке, что лилась в его уши. А женщина напротив Кости старалась сделать вид, что увлечена видом за окном. Но что она могла там видеть?

Костя недолго продолжал наблюдать за мной в отражении стекла.

– Все к лучшему, – повернувшись, твердо сказал он.

– Безусловно, – улыбнувшись, ответила я. – Правда, как представлю, какой допрос устроит моя семья…

– Лиза, никто не может тебя заставить говорить, если ты не хочешь. Сказала, мол, так и так, развелись… никаких вопросов, никаких советов. Точка.

– Ты просто не знаешь мою семью. Они не поймут, если я так буду с ними разговаривать, – качая головой, ответила я.

– Может быть, – задумчиво ответил он. – Наверное, работа юристом накладывает свой отпечаток.

– Ты даже не представляешь, что я хотела сделать, чтобы никто не стал меня жалеть и задавать лишних вопросов, – отчаянно произнесла я.

– Надеюсь, ты не хотела никого убить? – еле слышно спросил Костя, наклонившись так близко, что окутал запахом своего парфюма.

– Что? Нет, конечно! – слишком громко и эмоционально получилось. Я поманила его рукой, чтобы он придвинулся ближе, хотя если честно, ближе уже некуда было, если только я села к нему бы на коленки. Но все это было оправдано, так как я собиралась рассказать то, что никогда никто больше бы не узнал. По крайней мере, мне так казалось.

– У меня был план… – с этих слов я начала и чем больше рассказывала о своей идее привести к родителям актера и вселить в них уверенность, что это мой жених, тем больше Костя хмурился, а когда я закончила говорить, он еле сдерживал смех, всячески прикрывая рукой смеющееся лицо.

– Это не смешно! Я была на грани отчаяния! – я слегка ударила его в бок. Мне следовало бы разозлиться на его реакцию, все же я открыла ему секрет, поделилась чувствами. А он… он прижал меня к себе и уже не сильно посмеиваясь начал говорить:

– Тогда предлагаю все же свершить задуманное.

Легкое дыхание у виска заставило меня замешкаться с ответом.

– О чем ты говоришь?

– Пусть на эти несколько дней я стану твоим женихом, – от его предложения мои глаза расширились, его же лицо было собранным, словно он предлагал мне какую-то деловую сделку.

– Зачем тебе это? – не веря его словам, спросила я.

– Я просто подумал, что это будет очень занимательно и весело. И почему мы бы не порадовать и мою маму. Сколько лет она ждет, что я привезу невесту знакомить с ней.

– Но потом она расстроится еще больше?

– Возможно, – по его губам скользнула легкая усмешка. – Так ты хочешь участвовать в новогодней авантюре?

– Спасибо за поддержку, но мы не будет ни в чем участвовать. Мне следует сказать правду. Они моя семья, – не могу сказать, что мои слова звучали уверенно. Какая-то часть меня, видимо, не самая разумная, хотела согласиться. Если бы Костя чуть надавил на мое решение…

– Хорошо. Не будем, так не будем, – вполне спокойно ответил он и перевел тему разговора. Оставшуюся часть пути мы говорили о работе.

***

– Тебя встречают? – поинтересовался Костя, когда мы вышли из вагона.

– Нет. Я писала, что мы приедем сами на такси, – пояснила я, как только мы отошли в сторону, чтобы не мешать потоку людей.

– Тогда поедешь со мной. Сейчас вызову такси, – Костя уже достал телефон и открыл приложение такси.

– Вот черт, – вырвалось у меня, как только я увидела своего отца на перроне. Он внимательно смотрел на поток людей, выискивая глазами меня.

– Что? – напряженно посмотрел Костя.

– Мой отец. Его здесь не должно было быть, – я сама не поверила в спокойную интонацию своего голоса, а уж сердце тем более. Оно сразу же начало колотиться о грудную клетку, прося не участвовать в предстоящей драме.

Отец. Мы всегда с ним были ближе. Я любила сидеть с ним в гараже, пока он чинил чужие машины и при этом успевал рассказывать мне всякие сказки.

Знаю, он мечтал о сыне. О том, кто продолжит его род и сохранит фамилию. Наверное, поэтому я не взяла фамилию мужа, хоть отец и уговаривал меня сделать это. Так мне хотелось показать ему, что я всегда буду его маленькой девочкой, что он всегда будет важен для меня. И хоть я уже взрослая, чтобы менять свою жизнь как захочу, но его мнение до сих пор было для меня самое важное. Больше всего я боялась увидеть в его глазах разочарование и жалость.

Я так надеялась, что по пути домой у меня будет время собраться с мыслями. И хоть разумная часть меня твердила, что легкость и спокойствие все равно не придут, пока все не расскажу, я все равно была готова тянуть время.

– Лиза, милая! – отец помахал рукой, как только заметил меня. Он быстрым шагом приближался к нам.

– Лиза, это всего лишь твой отец, – уверенным тоном произнес Костя, пытаясь убедить меня, что сейчас ничего страшного не произойдет.

– Да, это всего лишь он, – повторила я и с силой прикусила губу, в надежде, что несильная боль немного отрезвит.

– Я думал, не успею. Ты почему не отвечала на мои звонки? – настороженно спросил он.

– У меня, наверное, звук отключен, а во время поездки я не доставала телефон, – я быстрее полезла в сумку, чтобы проверить телефон. Вдруг я потеряла его, пока бежала на электричку. – Я же писала, что мы приедем сами, – «мы» слишком привычное местоимение, чтобы так легко его забыть. Пора, милая, привыкать к «я».

– Здравствуйте, Михаил Борисович, – вступил в разговор Костя и протянул папе руку, пока я удерживала себя на грани, чтобы не вытряхнуть на землю все содержимое своей объёмной сумки. Нервы! Что тут скажешь.

– Костя Громов? Ты что ли? – чуть прищурившись, спросил папа. Освещение действительно было тусклым.

– Он самый. Рад встрече, – Костя дружелюбно улыбнулся и обратился ко мне, все еще копошащейся в своей сумке: – Лиза, может тебе помочь.

– Нет, все я нашла его! В боковом кармане был, – радостно вскрикнув, я показала телефон и посмотрела на озадаченных мужчин. – Так зачем ты приехал встречать?

– Так твой художник мне сегодня утром позвонил, – начал папа и странно посмотрел на Костю. Видимо, думал, стоит ли при нем говорить или нет.

– Чего он хотел? – мило хлопая глазами, спросила я, хотя живот свело от дурных предчувствий.

– Сказал, что вы разводитесь, – приглушенно ответил отец, – извинялся, что все так получилось перед праздниками. Попросил, чтобы я тебя встретил.

«Вот урод!», – чуть не вырвалось из моих уст, но растерянный взгляд отца остановил. Я наткнулась на согревающую теплоту приправленную состраданием. В его глазах явно читалось желание подойти и крепко меня обнять.

Нервно сглотнув, я натянуто улыбнулась.

– Ему не стоило этого делать, – ответила, смотря куда угодно, только не на отца. Исподлобья взглянула на Костю, который старался делать вид, что слишком занят в телефоне. Но как только я обратила на него внимание, сразу же столкнулась с одобряющими карими глазами.

Что-то внутри меня перещелкнуло…

– Я собиралась сама сказать. Тем более, развод это моя инициатива, – выделяя каждое слово, говорила я. – Пап, я знаю, это неправильно. Но полгода назад я случайно встретила Костю… – я перевела на Костю щенячьи глазки, обхватила его правую руку, – мы поняли, что у нас много общего и вообще все как-то быстро закрутилось. В общем, мы вместе всего несколько месяцев, но у нас все серьезно.

– Ничего себе, – отец казался еще более растерянным, – твой художник об этом даже не обмолвился. Вернее, твой бывший художник.

Папа смотрел то на меня, то на Костю. И все же остановился на Косте. Я тоже не стала мучиться догадками о том, какое удивленное сейчас у Кости лицо, и перевела на него свой любопытный взгляд.

К слову, Костя ни капельки не был смущен, наоборот, выглядел довольным, и кажется, я рассмотрела игривые огоньки в его глазах.

– У нас действительно все серьезно, – добавил он и собственническим жестом обнял меня за талию.

– Так что же получается, – папа довольный развел руками, – ты не одинока и скоро у нас появится другой зять.

Папа довольный вновь протянул Косте руку для рукопожатия, а потом, что было неожиданно не только для Кости, но и для меня, крепко его обнял. С моим бывшим мужем он таких манипуляций никогда не проводил.

– Папа не торопи события, – стараясь скрыть смущение, проговорила я, будто Костя и правда был моим молодым человеком.

– Милая, я очень рад, что ты не одна, – я тоже удостоилась теплого объятия от отца, – и у нас будет настоящий Новый год. А то вместо фейерверка твои сестры планировали чучело с беретом и кистями жечь.

– Даже так? – смеясь, спросила я, хоть это нисколечко меня не удивило.

– Они очень переживают. Представляю, как они тебе обрадуются, – папа еще раз пожал Косте руку, на что я закатила глаза и, вновь очаровательно хлопая ресницами, посмотрела на Костю. Тот стоял все такой же довольный. Наверное, это было от шока. – Просто Ира со своими еще вчера приехали, Юля сегодня утром. Так вот, когда мы обедали этот недоделанный художник и позвонил. Все слышали, что он сказал про развод. Ох, какие у всех лица были. Если до обеда был шум и веселье в доме, то после него, будто кто-то умер. Не дай Бог, конечно.

По дороге домой отец расспрашивал Костю о работе, семье, немного о нас. Так как все получилось спонтанно, и мы не обсудили с Костей какие-то общие моменты, я боялась, что рано или поздно мы попадемся на несоответствии фактов. Но пока Костя справлялся со всем. Он вроде и отвечал на вопросы, но как-то размыто, видимо, чтобы при необходимости сгладить шероховатости в фактах нашей жизни. Казалось, отец так был рад ему, что любой ответ с охотой принимал.

***

Домой я заходила вместе с отцом. Косте необходимо было позвонить маме. Он собирался сделать это позже, но я настояла. И ей меньше нервов и я хотела хоть немного предупредить своих, чтобы они не так, как папа, широко улыбались и бесконечно тискали моего Костю.

Моего Костю. К этому можно и привыкнуть.

Когда мы зашли в дом, внизу в гостиной нашли только Дениса – мужа моей старшей сестры.

– А где все? – воодушевленно спросил папа.

– О, приехали, – Денис перевел на меня печальный взгляд, – Лиза, может так и не хорошо говорить, но я рад, что ты избавилась от своего художника. Он мне никогда не нравился.

– Спасибо, Денис, – коротко ответила я, и мы с ним обнялись.

– Так где все? – чуть громче спросил папа.

Денис на него перевел удивленный взгляд, видимо, не понимая, от чего так широко улыбается мой отец.

– Михаил Борисович, вы все же перенервничали, – заключил он. – У Иры есть хорошая методика избавления от стресса.

– Нет у него уже никакого стресса, – ответила я за отца, – так где девочки?

– Ведьмы на шабаше. Решают судьбу художника. Порчу уже наводят, наверное. Макс (муж моей младшей сестры) укладывает мелкого. Своего я уже уложил, а старшие играют в приставку наверху.

Как только он закончил говорить в дом зашел Костя.

– Добрый вечер,– громко сказала он.

– Заходи, Костя! Заходи, – папа дружелюбно похлопал Костю по плечу.

– Папа, – почти неслышно обратилась к папе, пока Костя знакомился с Денисом.

– Что милая?

– Хватит его уже трогать. Не заостряйте на нем внимание. Человек вас плохо знает, вы же только смущаете его.

– Меня никто не смущает, – влез в разговор Костя.

В этот момент из кухни вышла мама с сестрами.

– Реально кто-то умер, – я пробубнила себе под нос. Вид у них был, конечно. Обнять и плакать.

– У нас гости? – чуть оживилась мама, когда заметила мужчину обнимающего меня из-за спины.

– Да, у нас новый зять, – радостно объявил папа.

– Папа! – вскрикнула я. Но кажется, на меня даже внимания никто не обратил. Папа начал рассказывать все то, что успели мы ему рассказать по дороге. И в доме воцарился шум.

– Вы чего так кричите? Мелкие проснутся, – по лестнице второго этажа спускался Максим и недовольно шипел на нас.

– У нас не отменяется Новый год! – радостно воскликнула Юля. И кажется, никто не отреагировал на слова ее мужа, как и она сама.

Я перевела на Костю взгляд я-же-тебе-говорила. На что он подмигнул мне и еще крепче прижал к себе. Я была удивлена его спокойствию и расслабленности.

– Спасибо, – беззвучно лишь губами сказала ему.

– Я тоже маме сказал, что приехал не один. Она так распереживалась.

Он хотел что-то еще договорить, но среди прочего шума мы отчетливо услышали, как папа сказал, что понес наши вещи наверх.

И тут мы с Костей переглянулись.

– Я думал остаться у матери, – негромко сказал он мне. Но почему-то услышали все.

– Конечно, вам и маму твою надо навестить, – вступила в разговор мама, – но, может, пару дней у нас поживете, а потом у нее. Чего влюбленным отдельно друг от друга ночевать.

Только я собиралась вставить нотку протеста, как папа: