Мой босс – овен

Искреннюю жалость у меня вызывали свободные мужчины и женщины, которым действительно не было на кого положиться. Они возмущались тише всех, но вот глаза блестели от чувства тревоги. Даже Оля, моя единственная подруга, смотрела на меня косо.

– Собираешь? – бухгалтерша подкралась из-за спины, и я вздрогнула испуганно, роняя коробку с вещами на пол.

– Прости, что? – говоря елейным тоном, я будто пыталась заглушить чувство вины.

– Ну, – пожав плечами, Оля из последних сил старалась выглядеть беспристрастной и не выражать явно свою ко мне неприязнь. Выходило плохо, – Соболев же тебя уволил, за такой жуткий прокол. А нас всего лишь зарплаты лишил. Да?

Закрыв глаза, я тихо взмолилась: «Спокойно, спокойно! Ты справишься!».

– Нет, – мой мягкий вкрадчивый голос дрогнул, как и левый глаз от напряжения. – Не уволил.

Бухгалтерша замерла в недоумении, подпирая руками бока. Сглотнув злость, она сквозь зубы выдохнула:

– Значит, на двадцать процентов зарплату понизил?

Никогда в жизни я не была изгоем в школе, вузе или на работе… И вот настал мой звездный час, когда каждая клеточка тела покалывала от обращенных ко мне взглядов негодования.

– Н-нет… – сглотнув ком, я робко поднялась со стула, чтобы коснуться предплечья подруги. Психологи говорят, что физический контакт располагает к собеседнику. Только вот Олю от моего прикосновения передернуло, и она отшатнулась назад, как он чумной. Обернувшись по сторонам, я увидела, как все в офисе бросили работу и, не скрывая того, подслушивают наш диалог.

– Что тогда он с тобой сделал? – настойчиво допрашивала Оля.

В глазах коллег читалось: «Пусть твоя участь будет хуже некуда!». Тяжело вздохнув, мне нечем было их порадовать. Опустив голову, я вынуждена была признаться:

– Соболев меня повысил и перевел в персональный кабинет.

Ахи возмущения, вздохи и охи стали такими громкими отовсюду, что я оглохла. Признаться, я совершенно не понимала логику поступков Николая Александровича, но спорить не решилась. После часа позора, вернулась к мужчине в кабинет, а он с хитрым оскалом подсовывает бумажку.

– По собственному писать? – предположила я, кривясь.

– Нет, Виктория. Читай внимательно, – ткнув пальцем в нужные строки, Соболев заставил уронить ручку прямо на бумаги и потерять дар речи. Но замешкаться мне никто не дал, громко крикнув: – Быстрее, Виктория!

И я подписала, не глядя, свой новый контракт на повышение. Кому расскажешь – не поверят. Признаться, после случившегося спрятаться от коллег было моим самым огромным желанием, но… Что-то здесь было не чисто. Слишком уж Соболев не любил людей, чтобы делать что-то во благо. Скорее, это было мое персональное наказание, а вот суть его – не ясна.

– Это нормально вообще, нет?! Тебе не стыдно, Вика?? Ты что творишь-то! – громко причитая и размахивая руками, Оля заставила меня попятиться. – Пригрели на груди змею подколодную!

Нервно моргая выпадающими из орбит глазами, я крепко прижимала к груди коробку. Было полное ощущение, что сейчас начнется драка. Или избиение… Так же называется, когда толпа нападает на одного?

– Что ты такое говоришь? – пытаясь призвать к человечности подруги, едва сдерживала нахлынувшие слезы. – Мы ведь все вместе…

– Всем ведь ясно, что тут происходит, да? – обратилась Оля к коллегам. Те, как один, начали кивать. Одна я распахнула рот в недоумении, и подруга заботливо расшифровала: – Для всех нас очевидно, Вика, что тебя Соболев завербовал. Ему нужно как-то снизить нам зарплату, а без причины – не прокатит. Вот он тебя и подговорил нас напоить, привести в офис, а дальше… Ты знаешь! Бедного охранника вообще в расход пустили…

Вспышка в голове озарила воспоминание, где не я, а именно Оля была главным заводилой вечера, но рта мне никто открыть и не дал.

– Ты, – Оля ткнула в меня пальцем, – самая настоящая стерва! Небось еще и подстилка Соболева… С тебя станется! Не зря же от тебя жених ушел!

Вспомнив про Толю, я поперхнулась воздухом. Стоило бухгалтеру рассказать секретно о личном, и вот уже весь офис лишний раз надо мной насмехается. Щеки горели от неловкости. Сложно сказать что-то против, когда ты окружена агрессивно настроенными людьми.

– Что же, Ольга, – холодный стальной голос Николая Александровича разлился эхом по вмиг затихшему офису. Все, как один, обернулись в другой конец зала. Именно там стоял начальник со сложенными на груди руками. Если я что и узнала о нем за годы работы, то подобная стойка не сулила нам ничего хорошего. Только вот взгляд его был направлен исключительно на бухгалтера. – Я вашу позицию услышал. Скажу так: мне не нужна причина для понижения зарплаты. Я бы нашел миллион способов, как это сделать грамотно документально. Не верите? – сам у себя спросил он, а после щелкнул пальцами и указал на Олю, поджимая губу. – Ваш оклад сокращается до минимальной ставки по стране на месяц, а после сразу отнимайте от привычной за годы службы суммы двадцать процентов. Что-то не нравится? Прошу писать заявление по собственному. В стране кризис. Вас ждет прекрасная должность бухгалтера в садике, на почте, в поселковом совете… Может повезет, в поликлинику возьмут. Правда, зарплата там будет другая. Без ноликов, всегда. Но вы зато уйдете, гордо хлопнув дверью! Дерзайте!

– Не посмеете! Незаконно! – с трудом выдала задрожавшая вдруг Оля.

– Вы верно забыли, – Соболев кровожадно улыбнулся, – что я первоклассный юрист? Хотите бросить вызов?

Глаза босса испепеляли Олю, которая вдруг куда-то подевала всю свою браваду. Теперь коллектив смотрел исключительно на бухгалтера. В тайне они мечтали, чтобы она ушла, оставаясь в сердцах «сослуживцев» героиней. Только вот они забывали, что Оленька у нас получала достаточно, чтобы за один только год набрать десять лишних килограмм. И, очевидно, к диете была не готова. Так что тяжело вдохнув, она сделалась и опустила взгляд:

– Простите меня, Николай Александрович. Погорячилась.

Соболев ничего не ответил, лишь слегка победно повел бровью. Мол, я всегда главный. Всегда побеждаю. Но не успела я выдохнуть, как его взор обратился ко мне:

– Вещи собрала, Виктория? – от неожиданности и стресса, я закивала так быстро, словно собачка на капоте автомобиля. – А теперь за мной в машину.

Соболев двинулся к выходу из здания, а не на второй этаж, как я изначально предполагала. Застопорившись, я пыталась на скорую руку спрогнозировать: «Какова вероятность того, что он меня сейчас в лесок вывезет? А новая должность – так… Для отвода глаз. Чтобы потом не посадили за расчленение с особо тяжкими.».

– ВИКТОРИЯ! – злобный рев разнесся эхом по помещению. Я побежала за начальников, как ошпаренная, а все в офисе с такой же быстротой вернулись к своим делам.

Зачем-то на полпути я обернулась, смерив Олю извиняющимся взглядом. Но вот она меня обратно не приняла, а словно возненавидела еще больше.

Новенький «Мерседес» ждал Соболева прямо у главного входа в офис. И это при том, что до бесплатной корпоративной стоянки пять минут пешком. Но… Куда уж нашему царю ходить ножками, да? Намного солиднее приплачивать одному из охранников, чтобы тот ему пафосно подгонял авто к нужному месту.

Игнорируя попытки начальника спровоцировать меня на комплимент автомобилю, я сдержанно положила ладонь на ручку передней пассажирской двери.

– Я не понял, Виктория, – серьезный и недовольный голос Соболева заставил испуганно выровняться по струнке. – Вы вконец потеряли субординацию? Мы с вами на брудершафт не пили… О! Или вы считаете, что после утреннего «шоу» мы с вами близки, как никогда и ни с кем?

Нервно моргая, я не могла внятно произнести и слова. Потому что совершенно не понимала, что именно мужчина от меня хочет! Устав испепелять взглядом, он сквозь зубы отчеканил:

– Почему вы решили сесть впереди?

И тут я прозрела, брови поползли на лоб. Как бы не шептались в нашей компании о том, что босс – истинный овен, пока я больше склонялась к тому, что тот – настоящий козел. Упертый и невыносимый! Хоть он и выглядел, как устрашающая безэмоциональная маска, в глубинах глаз я четко видела нечто странное: босс выводил меня на эмоции намеренно. Зачем, спрашивается? Ответ прост – гадкая натура!

Но Николай Александрович не учел одного – мне было на него слишком сильно плевать, чтобы реагировать на подобные выпады. Мягко улыбнувшись, я равнодушно пожала плечами и направилась к заднему сидению:

– Как скажите.

Но стоило мне попытаться открыть дверь, как тот ее заблокировал. Демонстративно перед моим лицом.

– Сперва вам нужно кое-что сказать, Виктория. – решил «дожать» мою нервную систему тот.

– Пожалуйста? – усомнилась я, вздернув бровь.

Соболев ехидно оскалился:

– Скорее, извиниться.

«Да что он такое несет?!», – взорвалась-таки я, правда про себя. Но снаружи была собрана, мило кивнув:

– Простите, такого больше никогда не повторится.

Мне показалось, что пытка кончилась, но – нет. Дверь по-прежнему оказалась заперта, заставляя снова посмотреть мужчине в глаза:

– Повторится. Если я прикажу. И вообще, впредь ваша главная обязанность: мне угождать. Вам понятно?

Было что-то двоякое в его словах, словно с подтекстом. Но я слишком хорошо знала нашего босса и ни о каких пошлостях даже думать не могла. Скорее в моей голове крутились фантазии, как тот заставляет днями и ночами напролет чистить его ботинки, гладить трусы с носками и перебирать тонны старых отчетов.

– Есть! – не удержавшись, я отдала честь Соболеву, потому что звучал он совсем, как генерал в армии.

Одобрительно хмыкнув, Николай Александрович соизволил открыть для меня дверь, и я-таки села в его пафосный телесный салон, пахнущий дорогим парфюмом и натуральной кожей. В пути он был немногословен, а я, спустя двадцать минут, собралась с мыслями чтобы поблагодарить его.

– Николай Александрович, – краснея и бледнея, старалась смотреть куда угодно, только не на мужчину, – то, что вы сделали ради меня…

– Тут ты ни при чем. Это профилактическая мера. В коллективе есть только один лидер – непосредственный начальник. Бухгалтер слишком много на себя берет, – слишком уж заучено и деланно непринужденно произнес Соболев.

Удивленно переведя взгляд на автомобильное зеркало, поймала странный взгляд босса, расшифровать который не смогла.

– Странно, – с прищуром, подозрительно прошептала, – я ведь не сказала вам, за что благодарю…

Соболев хмыкнул:

– Очевидно.

– Нет, – настаивала на своем я. – Хотела выразить благодарность за повышение. Вот и все.

Наши взгляды схлестнулись, и в этот раз уступать я не собиралась. Для меня было очевидно, что мужчина решил спасти меня от нападок коллег. Что, спрашивается, в этом плохого? Или он был не готов разрушить свой образ «чистого зла»?

– Пожалуйста, – внезапно его ответ прозвучал без издевок, призывов к конфликту и сарказма. Я растерялась, сведя брови на переносице, а тот вернулся к дороге.

Всю дорогу на моих коленях стояла коробка с вещами. Разместить их рядом с собой не решилась. Мало ли, может это тоже нарушение субординации…

– Оставляй их здесь, – словно читая мои мысли, произнес Николай Александрович. – В ресторане они тебе не понадобятся.

– В ресторане?! – словно ошпаренная, вспыхнула я, оглядываясь по сторонам в изумлении. И, действительно, Соболев умело парковался у самого пафосного заведения столицы «Изумруды».

– Именно, Виктория, – хитро улыбнувшись, Соболев подмигнул мне через зеркало. Довольный тем, что таки вывел меня из душевного равновесия, обошел авто и даже открыл дверь. Только не ради того, чтобы галантно подать ручку, а чтобы буквально вытянуть на улицу со всей силы. – Быстрее! Нас ждет серьезный человек. Я не могу тут ждать час, пока вы наморгаетесь своими длинными ресницами.

Чудом мне удалось не приземлиться носом об асфальт. Расправив плечи, я вынужденно потопала вслед за Соболевым прямиком в «Изумруды». Внутри нас встретили лаконично одетые официанты в белую выглаженную блузу и симпатичные черные брюки. Я, в своем черном платье из масс-маркета, была «белой вороной».

– Почему вы не предупредили, куда мы идем? – тихо прошипела я начальнику, пока тот активно здоровался со всеми по пути. От официантов до гостей.

– А тебе какая разница? – замерев на мгновение, он окинул меня кратким цепким взглядом и ехидно усмехнулся. – Или ты хотела разодеться и найти тут себе папика? Твой-то жених в пролете…

«Услышал!», – обреченно выдохнула я про себя, с трудом давя ярость. А Соболев словно только этого и ждал. Я все же взяла себя в руки и отрапортовала:

– Нет. Разницы нет.

Соболев удивленно повел бровью, но движение продолжил. В скором времени в самом конце зала я увидела крупного мужчину лет сорока с черной бородой и полным отсутствием волос на голове. На нем была белая рубашка с клетчатой жилеткой поверх, а шея замотана красным шарфом. Попивая кофе, он увлеченно читал бумажную газету.

Удивленно рассматривая незнакомца, я поражалась каждой детали.

– Это – Назимов Федор Петрович, – неприлично указав пальцем на мужчину, объяснил босс. – Он – твоя главная рабочая задача на этот квартал.

Активно кивая на каждое слово босса, я не сразу вникла в суть. А когда расслышала, ошалела:

– Что, простите?

Изучив мой взгляд, Соболев закатил глаза:

– Виктория, не надо с ним спать. Более того, я вам категорически запрещаю соблазнять потенциальных клиентов. Это ясно? – облегченно выдохнув, я с радостью согласилась. Тогда Николай Александрович с горящими глазами импульсивно пояснил. – Наш Федор Петрович из очень обеспеченной касты. Именно это позволило ему открыть сеть успешных супермаркетов «Дешево и борзо». Если ты не заметила, они теперь на каждом шагу в столице. Знаешь, что в этом плохого? Там нет нашей зубной пасты. Ни одной, что б его!

– И, – радуясь, что мы наконец перешли к работе, со всей силы сконцентрировалась, – что я могу сделать?

Махнув рукой на Назимова, начальник покачал головой:

– Федя очень непростой человек. Ты это уже заметила… Мне по секрету донесли, что больше всего он любит, когда ему льстят, подхалимничают, упрашивают и унижаются… Делать мне это некогда и не хочется, – хлопнув в ладони, он указал на меня пальцем. – Это твоя ноша. Твори, Вика. К концу квартала Федя должен лично наши пасты по полочкам его забегаловок раскладывать. Это ясно?

– Но… – голова шла кругом от странной задачи. Не этим я планировала заниматься по жизни…

– Вот и славно, – перебил меня босс с радостной улыбкой, а после нагнулся к уху и тихо шепнул. – А облажаешься – уволена!

Я замерла в изумлении, прирастая ногами к полу. Но Соболев не дал мне передохнуть, а подцепил под локоть и повел к нужному столику знакомиться.

Федор и вправду оказался совершенно странным, непредсказуемым человеком. С момента встречи прошло уже тридцать минут, а он даже не спросил моего имени. Попивая кофе в прикуску с соленой красной рыбой, он общался с боссом обо всем, кроме работы.

Я лишь тихо сидела, смотрела, изучала и хмурилась. Пока Николай Александрович не толкнул под столом, как бы говоря: «Когда начнешь налаживать связь?».

«Каким образом? – взглянув на него испуганно, попыталась передать без слов. – Он же инопланетянин!».

«Не мое дело!», – твердо и четко отвечали сжатые губы и вздернутая бровь.

– …И вот после той моей охоты на карасей, – краем уха уловила часть фразы Федора я, как вдруг Соболев снова меня толкнул. На этот раз более ощутимо.

С перепуга я возьми да выпали:

– Ой, а я тоже так рыбалку люблю! С папой в детстве на карасей каждый вторник ходили.

– Да? – удивительно, но это сработало. Мужчина вдруг заметил мое существование и начал внимательно осматривать с ног до головы, будто впервые увидел. – И много ловили?

«Дерзай!», – заиграл бровями заинтригованный Соболев, и я вошла в кураж, махнув рукой:

– Я ведь у моря родилась. У нас там чего только не было. По ведру домой приносили, не меньше.

Федя почему-то замер, нахмурился и словно попал в тупик, почесывая затылок.

– Вика, – наклоняясь за упавшей вдруг салфеткой, шепнул на ухо босс, – караси не водятся в море!

Поперхнувшись воздухом, я испуганно замерла.

– Естественно, – будничным тоном поправила, – ловили мы их в реке за городом.

– То есть, – с интересом спросил Федор, закуривая сигару, – вы родились у моря, а на рыбалку отправлялись черт знает куда?

Закатив глаза, Соболев упал лицом на ладонь, будто говоря: «Боже, что за тупица?». Но сдаваться так просто я не привыкла, так что уверенно кивнула, поведя бровью: «Мол, а что не так?».

– Люди, живущие в шаговой доступности от моря, очень от него устают. Мы искали смену обстановки, – кратко пояснила, стараясь не смотреть на испепеляющего гневом начальника.

– Что же, – поджимая губу, резюмировал мужчина, – вынужден признать, что вы очень интересная натура…

– Вика, – мило улыбнувшись, я протянула мужчине руку для знакомства. Со всей силы старалась не демонстрировать, как сильно меня радовал факт признания. Только вот вместо дежурного поцелуя или пожатия получила кубинскую сигару и зажигалку.

Дальше беседа прошла веселея. Федор позволял мне вставить пару слов в диалог, что было само по себе огромным прорывом. Изредка он обращался ко мне по имени, а я не упускала возможности польстить мужчине, помня об его особенностях, ранее оговоренных Николаем Александровичем.

– Что же, мне пора, – Соболев что-то рассказывал, когда тот встал по среди фразы и куда-то направился. – Считаю деловую встречу завершенной.

«Деловую встречу?!», – взрывался мой мозг от недоумения. Ведь за полтора часа мужчины обсудили все, кроме дел.

– Кстати, – припомнил мой начальник вдруг, обращаясь ко мне так громко, что услышал весь ресторан. – Виктория, к сожалению, я не могу одобрить вам выходной на завтра. Понимаю, семейные традиции, но как вы себе представляете, что я вас отпускаю во вторник на рыбалку с семьей?! Работать кто будет??

– А?.. – растерянно моргая глазами, я аккуратно ущипнула себя под столом за руку. Все меньше верилось, что происходящее – реальность. Больше походило на глупый бессвязный сон, за ходом которого я не успевала следить.

– Нет, ваши пристрастия похвальны, но, – внезапно Соболев сочувственно погладил меня по плечу ладонью, – вы никуда не поедете.

Шаги Федора за спиной притихли. Я думала, все дело в сумасшедшем пульсе, отдающем битами в ушах. Оказалось, все куда прозаичнее: он вернулся, буквально за моей спиной протянув:

– Виктория едет на рыбалку завтра?

– Должна была, – кивнул мой босс, на что я вытаращила на него глаза.

– С семьей? – уточнил Федор зачем-то. – И снастями? Я так понимаю, ее семья профессионалы своего дела. Интересно-интересно…

– Еще какие! – заверил их Соболев, нагло игнорируя меня и все мои многозначительные сигнальные подмигивания. – Фору всем дадут, лично видел.

– Отлично, – деловито заявил Федор, а потом вдруг отодвинул соседний стул и, повернув меня к себе, обратился напрямую: – Сегодня вас наберет мой помощник и уточнит все детали.

– Какие? – тайно размышляя об увольнении в никуда, прошептала я надрывно.

– Поедем на рыбалку вместе. Я вас отвезу сам, – поставил меня перед фактом новый друг, а после обратился к Соболеву. – Вместо Виктории на работу выйдет мой человек, не переживайте.

– Ну, раз так, то езжайте… – чувственно проговорил Николай Александрович, махнув на все рукой. – Не могу же я стоять на пути семейных традиций?

Без единого слова Федор встал и ушел. Выпавшая из реальности я проследила за тем, как его фигура удаляется прочь из ресторана. Половина «гостей» заведения оказались его вооруженными охранниками. Федор ушел, и посетителей осталось три человека.

Нервно повернувшись к Соболеву с подрагивающим от напряжения глазом, я удивленно спросила:

– За что?

Закатив глаза, тот принялся наконец за свой эспрессо:

– За зарплату, Виктория.

Нервно мечась взглядом из стороны в сторону, я не могла остановить поток речи, нервничая не на шутку:

– Моя семья живет не у моря, а у океана на севере! А отец с мамой никогда в жизни не были на рыбалке. И, уж тем более, у меня нет брата… Даже если не брать это в расчет, при всем желании семья к утру сюда не прилетит!

– А им и не нужно, Виктория, – повернувшись ко мне, Соболев вдруг коварно улыбнулся и изобразил волну бровями. Это было неуместно и странно, но от простого действия меня кинуло в жар и липкий пот. – Идите домой, учите необходимую лексику, а утром у вас будет новая семья.

– Мне и старая нравилась, – зарываясь лицом в ладони, простонала я устало.

Добрым Соболев быть перестал, с грохотом вернув чашку на стол и прорычав сдавленно, с трудом сдерживая внутренних демонов:

– Что-то непонятно? Домой, Вика.

Поднявшись на ноги, я угрюмо потопала на улицу. И лишь сделав пару шагов вспомнила, что идти-то мне и некуда. Меньше всего на свете хотелось еще раз видеть босса, успевшего за утро вытянуть из меня все соки, но я-таки обернулась в неловкой улыбкой:

– А можно в офисе подготовиться?

– В чем проблема? – сложа руки на груди, мужчина прищурился и откинулся на спинку мягкого кресла. – Вы мне ничего не хотите рассказать?

– Дома интернет отключили. Технические проблемы… – придумала на ходу. Хотелось верить, что соврать у меня получилось достоверно, но Соболев и бровью не повел.

– В библиотеке книжку возьмите, – настаивал на своем он. – Вам не много нужно.

Если быть уж совсем откровенной, Федор мне совершенно не нравился. Вызывал отторжение и некий страх, словно не совсем здоров на голову. Соболев же вызывал человеческую симпатию еще меньше, потому как был моим главным раздражителем, но… Так уж вышло, что у меня не было более крова над головой. И даже забрать вещи от Лени не могла, потому как не было куда их перевезти.

Так что воодушевленно сжав кулаки, я ответственно заявила:

– Нет, Николай Александрович. Я если за дело берусь, то всегда делаю на совесть. Мне нужны современные, самые последние данные про рыбалку. Так что я лучше в офис. Подкинете?

Я бы лучше шла на работу пешком, чем призналась, что на моей карте осталось так мало денег, что вскоре встал бы вопрос: «Обед или проезд в автобусе?».

Испепеляя меня пронзительным взглядом с минуту, босс все же поднялся на ноги, отряхнулся и отправился к выходу из заведения, оставляя под чашкой сто долларов. Мечтательно вздохнув, я вдруг задумалась: «Почему не пошла работать официантом?». Соболев отрезвил:

– Долго тебя звать, Вика? Вперед на работу!

Мой босс был овном. Или козлом… Я в знаках зодиака не разбираюсь! Но с момента нашего возвращения в офис тот ни на секунду орать не переставал.

На пути в мой новый кабинет на втором этаже он сцепился с менеджером Димой по поводу какой-то ерунды, отчитав его прямо на глазах жены. Мне же досталось в новых «хоромах» пяти квадратов, где босс вдруг решил, что нужно сфотографировать каждый угол комнаты.

– Зачем? – недоумевала я, радуясь хотя бы огромному окну во всю стену. Пусть оно и выходило на кладбище для животных, но это было все равно лучше, чем один лишь стол.

– Когда я тебя уволю, – уверенно заявил тот, забыв про слово «если», – все должно быть на том же месте, где и раньше. Знаю я таких, как ты. А мне потом непредвиденных расходов на целую зарплату, – от шока и стыда мои щеки покраснели, а Соболев радостно усмехнулся: – Что-то хочешь сказать?

Как бы там не было, кабинет казался уютным и даже интимным. С возможностью задвинуть матовые роллеры и остаться наедине со своими мыслями. А еще персональный шкаф, письменный стол и маленький желтый диванчик.

– Все великолепно, спасибо! – мило ответила я, и босс удивленно изогнул бровь.

– Знаешь, давай введем кое-какое правило, – почесывая бороду, выдал он вдруг. – Каждый день после работы ты отчитываешься передо мной, сколько использовала канцелярских принадлежностей. Составляй экселевскую таблицу.

Глаз начинал нервно дергаться. Руки, сжатые за спиной, предательски дрожали.

– Может тогда это делать всем вокруг? Вряд ли что-то даст моя статистика, если в офисе еще сотня человек… – мягко предположила я, но тут же услышала отказ:

– Я так сказал, значит, делаешь. Поняла? – уж не знаю, чего Соболев ждал, но мой смеренный отказ его словно выбил из колеи. Оттянув в сторону галстук, он продолжил: – И электричество.

– Что, простите? – тут уж сдержаться было слишком сложно, голос сошел на фальцет.

– Записывай в таблицу еще и все данные о том, когда и сколько использовала света. Хочу высчитать, выгодна ли ты мне, – сложив руки на груди, Николай Александрович скалой стоял напротив, но я и бровью не повела, просто кивнув.

Он закипел, буквально взорвался. Вылетел из кабинета, как тигр на охоту после месячной голодовки. Даже телефон свой бросил у меня на диване! Следующие часы, пока разбирала вещи, осваивалась и пыталась готовиться к «экзамену» по рыбалке слышала, как он чихвостит работников компании.