Закат команданте

– Я знаю, кто такая Зоя. Вопрос в том, откуда о ней знаете вы?

– Моя мать родом из России. – Девушка улыбнулась. – Я провела много вечеров, изучая русскую историю и литературу. Про Зою же маме рассказали очевидцы.

– Вот как? Ваша мать поддерживает связь с Советским Союзом?

– В какой-то мере.

Тамаре показалось, что данный факт оказался неприятен мужчине, но развивать тему дальше он не стал. Промолчала и Тамара.

– Так, значит, Таня, – после минутной паузы произнес мужчина. – Хотите стать героем?

– Хочу служить Родине, – несмотря на пафосность слов, прозвучали они органично, будто девушка просто констатировала факт.

– Что ж, Таня, у вас будет такая возможность.

И после этой фразы вновь перешел к обсуждению литературы, как будто интереснее темы вообще не существует. Только через два часа странных скачков между прошлым и настоящим он перешел к тому, ради чего пригласил Тамару на встречу.

– Вам уже известна новость о том, что в ГДР с визитом прибывает Эрнесто Че Гевара? – задал мужчина вопрос.

– Да, об этом говорят во всех университетах.

– И о том, что ваша кандидатура выдвинута на роль переводчицы?

– Об этом мне сегодня сообщила соседка. Официально меня еще не известили.

– Это произойдет завтра. Вас вызовут в деканат, предложат заполнить официальные бумаги и отправят в Лейпциг, – сообщил мужчина. – Вы, естественно, согласитесь.

– Да, я понимаю, – ответила Тамара.

– Нет, не понимаете. – Мужчина покачал головой. – Для вас это будет лишь началом.

– Началом чего? – К тому времени Тамара порядком устала и все, чего она хотела, это чтобы разговор поскорее закончился и она получила бы возможность пойти домой.

– Начало вашей деятельности в роли специального агента КГБ СССР.

– Я должна буду охранять Че Гевару? – фраза вырвалась случайно, и Тамара мгновенно об этом пожалела. Ее собеседник не рассмеялся, не нахмурился, выражение его лица вообще не изменилось, и тем не менее Тамара почувствовала, насколько велико его разочарование.

– Нет, девочка, охранять тебе никого не придется. По крайней мере, в привычном понимании этого слова. Господин Че сам в состоянии позаботиться о своей безопасности. В большинстве случаев. – Мужчина вздохнул. – Твоя задача будет намного глубже. Но для начала послушай о том, как на настоящий момент обстоят дела у господина Че Гевары.

Слова агента КГБ о Че Геваре не стали для Тамары откровением. Слухи о том, что идейный революционер в своих выступлениях стал все чаще упрекать братские социалистические страны в том, что они навязывают беднейшим странам условия товарообмена, подобные тем, какие диктуют империалистические страны на мировом рынке, ходили уже давно. Это же Тамаре сказал и ее собеседник, имея в виду высказывания Че Гевары относительно СССР. Его последнее выступление, в котором он открыто назвал советскую концепцию бесконфликтного сосуществования двух мировых систем правления несерьезной и даже губительной, заставило правительство СССР задуматься о том, насколько опасен господин Че для имиджа социалистических стран, ведь тень от его речей падала не только на Кубу и даже не столько на Кубу, сколько на страны, по чьему пути развития решила пойти Куба.

– Вы должны понимать, Тамара, что такое положение вещей не может устраивать советское правительство. Ситуация в мире и без того накалена, опасность развязывания ядерной войны с социалистическими странами возрастает с каждым днем, и в такой ситуации любое брошенное в сердцах слово может оказаться той каплей, которая переполнит чашу терпения и спровоцирует мировой конфликт. Ядерный конфликт, Тамара, вы это понимаете?

– Да, я понимаю. – Девушка не была уверена, что согласна с выводами, сделанными советским правительством. Она даже не была уверена, откровенен ли с ней ее собеседник, но вступать в спор не собиралась.

– Отлично, значит, поймете и остальное. Проанализировав ситуацию, наша служба приняла решение добавить в окружение господина Че Гевары надежного человека, чтобы он мог направлять энергию революционера в мирное русло и следить за его действиями.

– Следить за его… – Тамара осеклась. В голове зашумело. «Следить за Че Геварой, докладывать о каждом его шаге, шпионить, подслушивать, подставлять! Боже, во что ты влипла, Томочка!»

Мужчина все говорил и говорил: о недостойном поведении лидера кубинской революции, о самоотверженной помощи советского народа странам, пытающимся бороться с капиталистическими акулами, о сложностях в отношениях с мировыми державами, о том, как много в политической жизни зависит от работы секретных служб… Тамара его почти не слышала. Все, о чем она могла думать, – это то, что она должна шпионить за легендарным революционером, за человеком, чей пример вдохновлял сотни тысяч людей и ее лично на борьбу с империализмом.

– Тамара, вы должны сосредоточиться на своей миссии, полностью посвятить себя ей.

Эту фразу Тамара услышала. Она смогла наконец взять себя в руки и взглянуть в лицо агента КГБ.

– Но почему я? – только и смогла она спросить.

– Потому что вы идеально подходите на эту роль, – ответил он. – Вы молоды, красивы, умны. Вы обязательно привлечете его внимание. Нам необходимо, чтобы он полностью вам доверял, и не просто доверял, а считал вас ровней, следовал вашим советам, прислушивался к вашим словам.

Это Тамара тоже услышала и зацепилась за спасительную фразу: следовал советам, прислушивался к словам. «Значит, я смогу контролировать ситуацию, – подумала она. – Я смогу лично разобраться в том, правы в своей оценке разведслужбы СССР или нет. И в зависимости от тех выводов, к которым приду, смогу выбрать способ действия». Эти мысли, наивные по своей сути, на время успокоили девушку, и она дала свое согласие работать на КГБ.

– Я в вас и не сомневался, – заявил мужчина. – Теперь можем переходить к деталям. Ваша легенда весьма убедительна в том виде, в каком есть, а над нашей общей легендой придется поработать.

– Что это значит? – не поняла девушка.

– Это значит, что для вас легенду, под которой вы предстанете перед Че Геварой, придумывать не нужно. Ваша жизнь, реальная жизнь, вполне подойдет. Разумеется, из нее придется исключить вашу связь с секретными службами ГДР и, само собой, цель наших с вами встреч. Итак, приступим. Меня будете звать Андрей, я ваш родственник по материнской линии.

– Родственник? – только сейчас до Тамары дошло, что за время долгого разговора ее собеседник так и не представился, сказав лишь, что, как полковник КГБ СССР, уполномочен курировать всех агентов Штази.

– Да, Тамара, родственник. Когда ваши родители уехали в Аргентину, им навязали меня, пятнадцатилетнего юношу, которого родители побоялись оставить в Германии. Мы выросли вместе, но ввиду большой разницы в возрасте виделись мало. Я получал образование и в ваш дом приезжал лишь на каникулы. Это продолжалось до тысяча девятьсот сорок седьмого года, когда я вернулся к своей семье. Вы тогда были слишком малы, чтобы налаживать крепкие отношения. Зато теперь, когда мы встретились вновь, уже на территории Германии, наша дружба стала крепкой. Я тот, кому вы безбоязненно поверяете все свои девичьи секреты, а так как секретов у девушек пруд пруди, то и встречаемся мы довольно часто. Легенда нужна для того, чтобы наше общение не вызывало подозрений. Пока все понятно?

– Да, все понятно. – Тамару раздражала манера нового знакомого уходить от главной темы, но она ничего не могла изменить.

– Эта встреча будет не последней, но впоследствии придется использовать телефонную связь или переписку, так что вам нужно выучить наш особый шифр, которым вы сможете передавать любые сообщения, не боясь быть разоблаченной. Кроме того, вы должны успеть рассказать своим подругам, что встретились со мной. И сказать это нужно так, чтобы они запомнили: я ваш поверенный в сердечных делах, я ваша охрана от недостойных кавалеров, и я же ваша дуэнья и к этой роли отношусь очень серьезно.

Мужчина протянул Тамаре лист бумаги и потребовал развернуть его. Это оказался список книг, которыми девушка должна была пользоваться, для шифровки посланий.

– Общая идея понятна, – коротко произнесла она.

– Хорошо. Мою легенду придется заучить. Повторить детали?

– Нет, у меня хорошо натренированная память, господин…

– Просто Андрей. Зови меня Андрей, я же буду звать тебя Томочкой. Твой псевдоним – для секретных донесений и моих докладов наверх, во всех остальных случаях ты по-прежнему Тамара. С этой минуты мы на «ты» и зовем друг друга только по именам. – Андрей вдруг перешел на русский. – И если нужно, чтобы тебя понял только я, говори на русском. По крайней мере, в латиноамериканских странах этот язык не настолько распространен, как испанский или немецкий.

– А при чем здесь латиноамериканские страны? Вы отправляете меня в Латинскую Америку? – В голосе Тамары невольно зазвучало разочарование. Она не хотела следить и шпионить за лидером кубинской революции, но желание встретиться с ним было слишком велико, чтобы отказаться от такой возможности.

– Правила, Томочка, правила! – Агент нахмурился. – Привыкай сразу, иначе тебе не продержаться и недели.

– В Латинской Америке? – Тамара в недоумении взирала на нового наставника.

– Нет, пока всего лишь в Лейпциге. Родина доверила тебе ответственное задание, Томочка, и ты должна с достоинством выполнить его. Тебя, Томочка, ждет встреча с кубинским лидером Эрнесто Че Геварой. Он прибывает в Лейпциг через семь дней, так что переехать и обустроиться у тебя время будет. За эту неделю мы с тобой встретимся минимум пять раз, такова программа подготовки к спецзаданию. Затем экзамен и последняя проверка, которая покажет, сможешь ты стать личным переводчиком кубинского лидера или нет.

– А если у меня не получится?

– Должно получиться!

– Да, но он приезжает всего на неделю, как я смогу оставаться с ним дольше?

– Для этого мы и будем встречаться, чтобы ты получила подробные инструкции на сей счет. Сейчас твоя главная задача вызвать не просто интерес Че Гевары, завязать не просто мимолетную интрижку, ты должна суметь убедить его, что ты необходима ему как воздух.

– Но как? У меня нет опыта общения с мужчинами.

– Тебе это и не нужно, просто будь сама собой. Вы встретитесь, ты расскажешь ему про свою жизнь, про работу в коммунистической партии. Будешь восхищаться его достижениями на Кубе и мимоходом расскажешь, что мечтаешь поехать учиться в Гаванский университет на факультет журналистики, но из-за бюрократических проволочек тебе никак не удается воплотить мечту в жизнь.

– Но я никогда не мечтала учиться в Гаване и попыток туда поступить не делала. Что, если ложь откроется?

– Томочка, ты забываешь, с кем имеешь дело. Все уже проработано. Два запроса, прошлого и позапрошлого года, лежат в архиве госструктур ГДР, при необходимости это легко проверить. О самом университете придется почитать, кое-что вызубрить, чтобы было правдоподобно. Знай: с любой проблемой ты можешь обращаться ко мне, я все устрою. Твоя задача четко выполнять мои указания.

– Хорошо, я все сделаю, – послушно ответила Тамара.

– Теперь о твоих связях. С этого момента ты должна забыть обо всех друзьях и знакомых. Твоя цель – революционный лидер Че Гевара, никакие другие привязанности не должны помешать тебе выполнить задание. И еще: никто не должен знать о твоей миссии. Никто, Тамара, это значит даже родители. Теперь ты встречаешься только со мной и с кубинской делегацией, об этом мы тоже позаботимся. Со всеми остальными общаешься только с помощью записок о том, что у тебя все отлично.

– Но мои родители и раньше не знали, чем именно я занимаюсь, – напомнила Тамара. – Для них я являюсь членом компартии и для партии выполняю небольшие поручения. Вот и все.

– Тем лучше. Пусть так и остается.

– Что еще я должна знать, прежде чем попаду в Лейпциг?

– Андрей, – с нажимом произнес агент КГБ. – Ты ни разу не назвала меня по имени, Томочка, и это очень плохо.

– Прости, Андрей, – произнося его имя, Тамара покраснела. – Раньше мне не приходилось называть мужчин намного старше себя просто по имени.

– Поэтому ты и должна делать это сейчас, пока мы не на людях, чтобы привыкнуть.

Подробных инструкций агент КГБ так Тамаре и не дал. Какое-то время они обсуждали ее переезд, способы связи на время, пока она будет оставаться в Лейпциге, затем он отвез Тамару обратно к Бебельплац, и на этом встреча закончилась. Теперь же Тамаре предстояло разложить весь разговор по полочкам, проанализировать информацию, а главное, понять для себя, каким образом новое задание отразится на ее жизни.

Само задание вызывало у Тамары смутное ощущение нереальности происходящего. Много лет она считала, что у России с Кубой крепкие дружеские отношения, а ее лидеры, Фидель Кастро и Эрнесто Че Гевара чуть ли не однояйцевые близнецы, нераздельное целое. Непогрешимое, неподкупное, незапятнанное. Но то, что она услышала сегодня, шло вразрез со всеми ее прежними представлениями об отношениях между СССР и Кубой, и она просто не знала, чему верить. А как не верить, если тебе об этом без купюр сообщает полковник КГБ СССР, представитель великой ядерной сверхдержавы, которой удалось обуздать даже такого монстра, как США?

«Придется поверить, тебе придется в это поверить, Тамара! – убеждала она сама себя. – Иначе как жить? К чему стремиться?» А верить не хотелось, очень не хотелось. Для Тамары, как и для большинства людей, Че Гевара был безупречен. Человек, посвятивший себя делу революции, ни больше ни меньше. «Возможно, они ошибаются, все ошибаются. Узнать это я смогу, только если сумею добиться расположения Эрнесто Че Гевары. Но сумею ли я? Он видный революционный деятель, а я простая девушка, едва окончившая университет. Да он меня попросту не заметит. Переводчиков никогда не замечают. Они как приложение к приятной беседе, не больше».

Уборка давно закончилась, а сомнения и беспокойство так и не улеглись. Тамара взглянула на часы, стрелки показывали четверть десятого. «Еще не поздно прогуляться до кафе и что-то перекусить. Готовить совсем не хочется, а поесть надо», – решила девушка. Она быстро оделась и вышла из комнаты. До кафе, расположенного на углу соседней улицы, Тамара шла быстрым шагом. Войдя в помещение, привычно огляделась. Несмотря на поздний час, посетителей было немало. Впрочем, как и в любой другой вечер. Кафе обслуживало в основном студентов, так что большую часть посетителей Тамара знала в лицо.

Она заняла столик у окна, заказала салат, пару бутербродов и крепкий кофе. Пока жевала принесенную еду, мысли крутились вокруг предстоящей поездки. Несмотря на все сложности и сомнения, встречи с легендарным революционером Тамара не могла не ждать. И не могла не представлять себе, как это будет. За время ужина она успела прокрутить в голове с десяток различных сценариев. Когда тарелка опустела, девушка поднялась и неспешно пошла к выходу. Краем глаза она заметила движение за соседним столиком, но не придала этому значения: кто-то, как и она, покидал заведение, что в этом странного?

Но, выйдя на улицу, Тамара поняла, что за ней следят. Тот, кто вышел из кафе через минуту после нее, упорно шел сзади. Девушка приостановилась, сделав вид, что поправляет сапожок, сама же осторожно оглянулась. Да, так и есть, мужчина позади не был студентом, и он точно сидел в кафе через столик от нее. Тамара выпрямилась и очень медленно пошла по улице. Мужчина следовал за ней, не слишком заботясь о конспирации.

«Так вот что имел в виду Андрей, когда говорил, что «позаботится» о том, чтобы я ни с кем не встречалась! Слежка должна показать мне, насколько все серьезно, потому они и действуют в открытую, – размышляла Тамара. – Интересно, в Лейпциге ситуация изменится или мне придется флиртовать с Че Геварой под бдительным оком спецагентов?» Дойдя до общежития, девушка оглянулась. Мужчина, преследовавший ее, остановился на противоположной стороне тротуара. Когда он успел перейти дорогу, Тамара не заметила и была этому крайне удивлена. Она всегда гордилась своей наблюдательностью, а тут прозевала. Она стояла и смотрела на мужчину, а он смотрел на нее. Тамаре казалось, что мужчина улыбается. Она развернулась, чтобы уйти, когда он поднял руку и помахал ей. Она не помахала в ответ. Вошла в холл общежития и закрыла за собой дверь.

Глава 2

Москва, Комитет государственной безопасности, август 1966 года

Погода в Москве стояла обычная, не холодная и не жаркая. Столбик термометра редко поднимался выше двадцати пяти градусов, но в помещении по какой-то причине температура казалась невыносимой. Люди спасались, как могли: устанавливали вентиляторы прямо в форточки и фрамуги, приобретали невесомую хлопковую и льняную одежду, некоторые экстремалы осмеливались оголять торс даже на работе, но для сотрудников госбезопасности такие вольности были непозволительны, поэтому они старались как можно больше времени проводить вне помещения, возвращаясь в душные кабинеты только по необходимости.

Сегодня у начальника специального отдела Управления нелегальной разведки подполковника Старцева такая необходимость была. Его бывший начальник и настоящий друг генерал-майор Шабаров назначил встречу на двенадцать часов дня. Будь встреча неофициальной, можно было бы встретиться где-то в тенистом парке, но Шабаров сразу сказал, что действует от лица своего непосредственного начальника, генерал-лейтенанта Сахаровского, возглавлявшего Первое главное управление КГБ СССР, а следовательно, являвшегося и его, Старцева, непосредственным начальником. Как тут возразишь? Вот и потел подполковник в душном кабинете, не имея возможности даже галстук ослабить. Ведь никогда не знаешь, кого может привести с собой высокий начальник, пусть и лучший друг.

В делах отдела, которым руководил подполковник, некоторое время наблюдалось затишье. Срочных заданий и экстренных операций не проводилось и не планировалось, и подполковник больше двух недель наслаждался относительным покоем. После звонка Шабарова он просмотрел все текущие дела, чтобы быть уверенным в том, что не упустил чего-то важного, чем могли заинтересоваться высокие чины. Но нет, никаких просчетов в своих приказах подполковник не нашел и потому решил просто дождаться прихода генерал-майора и от него узнать, чем вызван интерес начальника ПГУ к спецотделу Управления нелегальной разведки.

Шабаров пришел с опозданием на тридцать пять минут. Запыхавшийся, потный и какой-то злой. Вошел в кабинет, не дав помощнику подполковника, старшему лейтенанту Орлову, выполнить свою обязанность и доложить о визитере. Подполковник встал, приветствуя друга. Тот руки не протянул, лишь кивнул и прошел прямиком к окну, возле которого весело гудел вентилятор.

– Проклятая духота, доконает она меня, – вместо приветствия проворчал Шабаров.

– И тебе здравия, Алексей Петрович, – пошутил подполковник. – Духота и впрямь изматывает.

– Три часа по этажам бегал, как первогодок в учебке. – Шабаров высвободил воротник из-под галстука, засунув аксессуар в карман форменных брюк. – Сейчас бы полжизни отдал за морозильную камеру размером с комнату!

– Минеральная вода со льдом ситуацию не исправит?

– А есть? – Шабаров развернулся к другу лицом, подставив под вентилятор спину.

– У нас, Алексей Петрович, как в Греции, – улыбаясь, произнес Старцев.

– Так чего же ты ждешь? Командуй своему орлу.

Старцев нажал кнопку селектора внутренней связи и передал распоряжение Орлову. Тот будто только и ждал команды: не успел Старцев отключить связь, как старший лейтенант показался в дверях. В руках он держал поднос с запотевшей бутылкой «Боржоми», двумя стаканами и целой миской колотого льда.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, – поздоровался Орлов. – Минералочка готова, налить?

– Ты еще спрашиваешь? – Шабаров широким шагом приблизился к столу, на котором лейтенант колдовал с бутылкой и лопаткой для льда. – Сыпь, не жалей.

Он нетерпеливо забрал у лейтенанта откупоренную бутылку, насыпал полный стакан льда, залил его минеральной водой и тут же стал пить. Льдинки звонко заклацали по зубам, Шабаров оторвался от стакана, довольно улыбнулся и повторил процедуру. На этот раз он пил медленно, смакуя каждый глоток.

– Я могу идти? – обращаясь к подполковнику, спросил помощник Старцева.

– Иди, Коля, только далеко не уходи, – разрешил Старцев. – Вижу, лед нам понадобится еще не единожды.

Орлов ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Старцев последовал примеру друга, наполнил стакан и выпил «Боржоми». Шабаров тем временем распаковывал папку, которую принес с собой. Старцев молча наблюдал за его действиями.

– Вот, Николай Викторович, что приходится терпеть, – неопределенно произнес Шабаров. – И ведь не откажешься.

– Что-то случилось, Леша? – переходя на дружеский тон, задал вопрос Старцев.

– Да уж случилось, Коля, – в тон ему ответил Шабаров. – А все наша либеральность, будь она неладна.

– Оставь ты бумаги, – попросил Старцев. – Сядь и расскажи, чем тебя так озадачили. С бумагами по ходу дела разберемся.

– Не поверишь, Коля, но я не знаю с чего начать. – Шабаров отложил папку в сторону, откинулся на спинку стула и устало потер ладонями лицо. – Вроде и информации много, а что с ней делать, не представляю.

– Так уж и не представляешь? Сколько лет ты заведовал этим отделом, Леша? – Старцев сел напротив друга. – Сколько сложных решений принял, сколько на твоем счету успешно выполненных операций? И ты не знаешь, что нужно делать?

– Слишком все запутанно на этот раз, – признался Шабаров. – Начальство требует отреагировать, но никаких указаний не дает. А я, как специальный советник по разведывательной деятельности, должен решить, кому куда бежать и кого от чего спасать.

– На то ты и специальный советник, Леша, – Старцев улыбнулся. – Советовать – это твоя прямая обязанность.

– Вот спасибо, объяснил! А я-то, дурень, сижу и голову ломаю, с чего бы вдруг меня заставили советы раздавать, – Шабаров улыбнулся в ответ и немного расслабился.

– Выкладывай, Алексей Петрович, вместе подумаем, как твою задачу решить, – предложил подполковник.

– Операция «Фактор» входит в решающую стадию, – выдал Шабаров и замолчал.

Подполковнику Старцеву не нужно было объяснять, что это значит. Шесть лет назад, когда Шабаров еще заведовал специальным отделом Управления нелегальной разведки, а Старцев ходил у него в замах, они вместе планировали эту операцию. Правда, тогда оба думали, что до ее решающей стадии дело не дойдет, так и останется на стадии предупредительных мер. Видимо, оба они просчитались.

В тот год по распоряжению тогда еще генерал-майора Сахаровского специальным отделом нелегальной разведки была завербована агент германской разведки, студентка Берлинского университета Тамара Бунке Бидер. Ее вербовали люди Шабарова для выполнения деликатной миссии, связанной с контролем деятельности революционного лидера Эрнесто Че Гевары. Девушка должна была войти в доверие к Че Геваре и оставаться с ним настолько долго, насколько будет возможно. С задачей завербованный агент справилась отлично. Уже через шесть месяцев после знакомства с революционером она отправилась вместе с ним на Кубу.

В Гаване Таня (такой псевдоним для секретной работы взяла себе девушка) по протекции Че Гевары устроилась на работу в Министерство просвещения, поступила в Гаванский университет на факультет журналистики и параллельно вступила в члены Национальной революционной милиции и в Комитет защиты революции. Все это время она продолжала общаться с революционером, и их дружба переросла в крепкий союз мужчины и женщины. Относительно истинной миссии, возложенной на нее, Таня никогда не заблуждалась, держа регулярную связь с Центром.

В 1963 году от Тани пришло сообщение: Че Гевара предложил ей включиться в подпольную борьбу. Со стороны КГБ возражений не возникло, и Таню начали готовить к переброске в некую страну Латинской Америки. Спустя год, в апреле 1964 года, ее неожиданно забрасывают в Западную Европу. Она потеряла связь с Че Геварой, что не на шутку обеспокоило высокие чины госбезопасности. Но беспокоились они напрасно: серьезных выступлений против СССР со стороны Че Гевары в этот период не наблюдалось, так как он находился в длительной поездке по Северной Америке и Африке. Во время его отсутствия Таня совершенствовалась в умении налаживать связи, будучи на нелегальном положении.

В ноябре 1964 года она по фальшивым документам на имя аргентинки немецкого происхождения Лауры Гутьеррес Бауэр прибывает в Ла-Пас, город в Боливии, фактически выполняющий функции столицы. В своем докладе госбезопасности она сообщила, что именно Боливию Эрнесто Че Гевара выбрал для начала воплощения «теории партизанского очага». Теория заключалась в том, чтобы организовать множество партизанских ячеек на всей территории Латинской Америки, благодаря которым партизанское движение по освобождению от капиталистических устоев охватит весь континент. Че Гевара заявлял: «Не нужно ждать, пока общество созреет для революции – достаточно готовности самих революционеров». Эту теорию он, по словам Тани, и собирался проверить в Боливии.