Книга о путешествии писца Наара

– Возьмите себя в руки и организуйте лагерь как следует. Это поражение не должно выбить нас из седла. Строгая дисциплина нужна нам сейчас как никогда. Если люди не сбежали, хотя могли это сделать, то, наверное, не потому что ждут от нас слабости или приказа следовать по домам. Мы будем отходить к Дабе, затем на Мап. Интересна реакция Синклита на эти новости. Пускай собирают новую армию из легионов северных и центральных провинций. Столицу тоже нужно готовить к обороне. Пусть Синклит знает, что сейчас мы имеем дело с самой большой угрозой из тех, с которыми приходилось сталкиваться Империи. Каттавы должны указать, как одолеть дракона. Настоящего, гигантского огнедышащего дракона.

– Некоторые солдаты рассказывают о гигантских пауках, сражавшихся на стороне номадов. – Произнёс князь Каллисмар. – Мы сражаемся не только с ордой, у номадов есть какой-то союзник, или союзники. И главный наш соперник – именно они. Но что это за твари – не ясно.

Финалом вечера стало поедание похлебки, сваренной на корнях каких-то кустов и траве. Черный цвет и густота блюда не предвещали ничего хорошего, но голод заставил пренебречь чувством отвращения и есть. Эта похлебка была хорошо известна беднякам и путникам, которые по каким-то причинам оказались без запасов еды. Даже голод не мог сделать эту пищу вкуснее, хотя, как известно, голод – это лучшая приправа.

Глава 42. Ещё несуществующие существа

Наар очнулся от того, что его теребили за воротник. Будто сквозь сон он слышал голос Кавэда: «Очнись! Друг, очнись!» Тут же послышался голос Кедира: «Оставь его. Подожди пять минут. Он сейчас сам очнется». Веки были такими тяжелыми, будто каменные горы. В голове страшно гудело. С трудом юноша пошевелил рукой и протер глаза. В нечетких очертаниях склонившегося над ним человеческого лица Наар узнал Кавэда.

– Ну вот! И ты очнулся. – Монах широко улыбнулся.

– У меня страшно болит голова. – Слова будто били Наара по черепу.

– Ну, это сейчас пройдет! Ты же с русалками связался. Так что сейчас, считай, легко отделался! – успокаивал Кедир.– Я, в глубине души не был уверен, что они нас не утопят. А сейчас мы действительно, похоже, недалеко от Харганола.

В голове Наара начало проясняться. Будто грозовые темно-синие тучи расходились и ненастье сменялось хорошей погодой.

– Сколько мы здесь? Их зелье действовало три дня. Дня два, должно быть заняла дорога.

– Думаю, мы здесь немного меньше суток – Кедир смотрел вверх по реке, в сторону предполагаемого рыбачьего поселка.

– А почему вы не умыли меня водой из русалочьего озера? Может мне бы не было так плохо? Раковина с водой была в моей сумке. – Наар начал перебирать вещи в ней, их там было очень мало и отсутствие раковины обнаружилось быстро.

– Где раковина?– Парень с вопросом посмотрел на друзей и тут же обнаружил пустую раковину рядом с собой на песке. Близко от нее лежала перламутровая крышка.

– Что здесь произошо? – спросил Наар. Кедир посмотрел на Кавэда. Кавэд развел руками.

– Ничего не произошло. Я очнулся первым. Голова тоже болела, вспомнил о воде и полез к тебе в сумку, чтобы достать ее. Но руки слушались меня плохо, да и раковина слишком гладкая, скользкая. Не удержал я ее и разлил воду. Вот вся история.

– Ладно. Ничего страшного не произошло. Только мы не у Харганола, скорее всего. Они должны были нас оставить у небольшого рыбацкого поселка. Так что до города еще нужно добраться. – Наар встал на ноги.

– Да. Ты можешь идти? Пришел в себя? – Кедир смотрел на своего друга.

– Смогу.

– Тогда пойдемте. Нам нужно идти вверх по течению. – Воин повернулся и довольно бодро зашагал вверх по реке, жуя на ходу что-то из тех припасов, что дали русалки.

– Жаль только, что не ясно, как далеко идти. Это ведь зависит от того, что для русалок значит «недалеко». – Протяжно сказал Кавэд, он шагал рядом с Нааром. Тот ничего не ответил, только едва заметно покачал головой. Некоторое время шли молча, но потом Кавэд вновь заговорил.

– Нет, это поразительно. И даже непостижимо. Я читал о русалках, я видел их изображения, я понимал, что если они описаны в книгах, то должны существовать. Но я до сих пор не верю, что мы с ними разговаривали, что они с нами разговаривали. Мы даже прикасались друг к другу. Я всегда убеждал себя в том, что верю в этих существ, которых мы не видим, но которые должны быть. А тут вдруг оказалось, что я в них верю с трудом. Или даже должен заставить себя в них поверить. Это что же, я могу и коздо встретить? И тритона, и дракона и огненную саламандру?

Наар улыбнулся.

– Получается так. Я сам немного озадачен. Даже стыдно. Я ведь священник, переписчик, каттав. Должен во все это безоговорочно верить. А не получилось.

– Так я получилось самый верующий среди вас? Может я еще и самый праведный? А? Отцы-каттавы? – хохотал Кедир.– Я вот нисколько не удивился, когда увидел русалок. Мне о них в детстве бабушка рассказывала. И я ей поверил. Так что я тут ничему не удивился. Еще мне бабушка рассказывала об огромных диких вепрях, медведях, драконах, морских чудовищах, гигантских пауках. И если я их встречу, то не удивлюсь. А вы почему сомневаетесь в этом? – в ответ священники помолчали минуты три, потом переглянулись.

– Все это кажется очень ненастоящим. – Начал Кавэд. – Ну какие огненные саламандры? Их уже сотни лет никто не видел. А если кто видел, то только в огненной горячке, когда наш разум нам не подвластен. И так со всем, со всеми этими духами, животными, героями, демонами. Вот, к примеру, демон Хоргед. Один из верховных демонов, слуг Малакка. Его описывают как огромного обезьяноподобного мужчину верхом на крокодиле. Как в это поверить? Горилла верхом на крокодиле. И никто этого демона уже даже не сотни, тысячи лет не видел.

– Тяжело поверить, понимаешь? Один из основных догматов нашей религии в том, что всё, что написано и описано – существует. Но в это тяжело поверить. – говорил Наар.

– Все, что записано – существует. – повторил монах. – А ты себе представить не можешь, сколько всего записано к настоящему моменту. Это записанное действует через людей в нашем мире. Но может и прийти сюда, если кому-то это понадобится. Книги – это миры. Вернее даже так сказать: «есть мир, в котором существует зло, описанное в наших книгах, зло созданное Малакком».

– Ой, Наар, что-то ты мудро говоришь. И много. Скажи проще? – Кедир немного скривился, будто пытался съесть что-то очень горькое.

– Я только хочу сказать, что тот невидимый мир так сложен, что поверить в его существование еще сложнее.

– И совсем не верится, что он такой, каким его описывают в священных писаниях. – Смущённо бормотал монах.

– И как же у вас совести хватает учить этому людей? – Просто спросил Кедир.

– А так и хватает. Понимаешь, я ведь сам думал, что верю во все это, а теперь вдруг оказалось, что все не так просто. Что не до конца верю. – Наар говорил медленно, будто слова приходилось пережевывать перед тем как произнести.

– Словом, я тебя, кажется, понял. Вернее, вас. Вы слишком умные, чтобы просто верить в то, во что нужно просто верить. Это я понял из вашего рассказа. – Воин шел впереди и отвечал не оглядываясь назад, на собеседников. От этого складывалось впечатление, что он размышляет вслух, а не продолжает беседу. Кедир шел вперед, гордо подняв голову, всматриваясь в даль, ожидая увидеть там хижины рыбаков или встречных путников. Каттавы переглянулись. За такие слова собеседника хотелось ударить, но хуже всего было то, что оба, и монах и молодой священник поняли, что воин был прав. Они принимали веру в Сефера, в то, что он демиург, творивший через написание книги Мироздания. Но верить в такие небылицы, как истории о русалках или драконах … нет, они выше этого. Это не та вера, которую они себе позволят. Ни Кавэд, ни Наар ничего не ответили на замечание Кедира. Наконец вдалеке показалась лодка, в ней сидел один человек. Из воды он доставал что-то, похожее на сети, издалека было плохо видно.

– Наконец. Похоже, скоро будем на месте. Давайте ускорим шаг. Может быть, за теми холмами скрываются рыбацкие хижины. – Кедир пошел быстрее, задавая темп друзьям. Скоро появились вторая лодка и третья. Рыбаки в них ставили сети, это уже было хорошо видно. За холмами, как предположил воин, действительно расположилась рыбацкая деревня. Небольшие, но добротно поставленные домики будто жались друг к другу, окруженные маленькими сараями, где, должно быть, местные жители хранили припасы и свой нехитрый скарб. Все дома, их было не больше восьми, были связаны между собой тропинками. Вдоль речного берега стояли лодочные сараи. В домах были квадратные окна, сами жилища были сложены из речного камня, который набирали, по-видимому, здесь же. Для покрытия крыши использовали камыш. Из дымоходов валил дым, а от домов распространялся запах свежеприготовленной снеди. Хоть путники голодны не были, но запах еды заставил их ускориться и быстрее подойти к ближайшему к ним дому. Их увидели еще на подходе, какая-то женщина выходила из сарая с деревянной лоханью в натруженных жилистых руках.

– Вы кто и что вам надо? – не церемонясь спросила она.– Сакил! Тут какие-то люди пришли.

– Вы не бойтесь, мы не хотим ничего дурного сделать. У нас даже нет оружия. – Спокойно, уверенно сказал Кедир. Его голос звучал успокаивающе, убедительно. Но на женщину это плохо подействовало.

– А мне откуда знать? Сейчас муж выйдет, с ним поговорите. – Женщина двинулась к двери в дом, распахнутые ей на встречу. Когда женская фигура скрылась в дверном проеме оттуда вышел невысокого роста коренастый мужчина. Лысый, с глубоко посаженными глазами и редкими бровями, достаточно короткими, но мускулистыми руками, он имел вид грозный, предупреждающий, что с этим человеком нужно быть осторожным или хотя бы внимательным.

– Чего вам? – тон обращения не обещал ничего хорошего, ровно как и плохого.

– Доброго дня. – поздоровался Кедир. – Мы идем в Хорганол. Хотим узнать, не мог ли бы кто-то нас туда отвезти, если туда долго идти. Если нет, мы могли бы и сами дойти. Нужно только узнать, где он точно находится.– через открытую дверь на улицу, к путешественникам продолжали проникать запахи, привлекшие их еще на пути к поселку. Сакил дослушал Кедира, вышел на улицу, до этого он стоял в дверном проеме, и закрыл за собой дверь.

– Вы не из города? – задал рыбак вопрос. Его не сразу поняли.

– Из какого города? – переспросил Наар.

– Здесь один город – Бэлда.

– Нет, мы не из Бэлды. – сказал Наар и начал придумывать, что же сказать в ответ на вопрос. Историю с русалками излагать было бы глупостью, в нее никто бы не поверил, так юноша сам решил, за местных рыбаков. – Мы путешественники. Шли караваном из Наппара в Бэлду, на нас напали, уже недалеко от Бэлды, мы едва смогли спастись. Несколько дней ходили по лесам и вышли к реке.

– А Харганол вам тогда зачем? Если вы в Бэлду шли. – Сакил прищурил правый глаз. Это выглядело смешно, но никто из троих друзей смеяться не решился.

– В Харганол мы собирались после Бэлды. – продолжал уже Кавэд.– Но уж если нам не удалось дойти до Бэлды, то лучше сразу в Харганол.

– Не переживайте, мы не преступники. – Кедир показал Сакилу раскрытые пустые ладони.

– Это я понял по вашим лицам. До Харгонола три дня пути пешком вдоль реки. На лодке можно добраться за полтора или два. Рыбак посмотрел в сторону широкой водной глади, мерно протекавшей мимо поселка. Вдруг из дома донесся крик, какой бывает у людей в лихорадке или беспамятстве, или при сильных болях, дикий ор невластного над своим здоровьем человека. Сакил отвернулся и скривился, будто больно было ему, а не тому, кто кричал в доме.

– Извините, мне нужно идти. В Харгонол – вверх по реке. – Рыбак быстро попрощался с друзьями и скрылся за дверью, из дома вновь донесся крик.

– Бедолага. – сказал Кедир. – Пойдемте к другому дому. У меня нет желания три дня идти пешком. Неужели тут никто заработать не хочет? Чего вы стоите? – Наар и Кавэд не двигались, о чем-то переговаривались.

– Мы хотим попробовать помочь тому, кто кричал.

– Вы же священники, писцы, а не лекари. Как вы ему поможете?

– Каждый нормальный священник немного лекарь. – Будто с обидой сказал Кавэд.– Мы прочитываем и переписываем сотни, даже тысячи страниц. Там много о врачевании тела и души. Мы не можем пройти мимо.

Кавэд кулаком постучал о шершавые доски серой двери жилища Сакила. Со словами «Кого там все сегодня носит?» дверь открыла женщина, которую путешественники встретили раньше.

– Это опять вы? Что вам еще нужно? Муж же все уже вам сказал. – Вид ее был очень недовольный и какой-то уставший. Волосы вылезли из-под косынки на голове, на руках, ниже локтей, была рыбья чешуя.

– Нет, нам ничего не нужно. Мы хотим помочь. Кажется, у вас кто-то болен. – Наар говорил медленно, стараясь никак не обидеть или испугать собеседницу, хотя и вид ее показывал, что это она скорее обидит юного священника, чем он ее. Хозяйка несколько секунд колебалась, потом сделала шаг в сторону, открыв путь в дом.

– Проходите. Меня зовут Агунда. Больной лежит в дальнем углу. Это наш старший сын Лур.

Трое вошли в хорошо освещенную пламенем очага комнату, заполненную разным домашним скарбом. Здесь были веревки, с нанизанными на них рыбами, какие-то раковины морских моллюсков, крючки для удочек, иглы для починки рыболовных снастей. Посреди комнаты была большая печь, на ней готовили, она же отапливала дом. На столе была разложена рыба, которую Агунда с двумя дочерьми потрошила и чистила. Сакил точил ножи и встал с места, когда увидел вошедших.

– Сакил, – обратилась к нему жена. – они хотят помочь Луру. – когда Агунда произнесла имя «Лур» из угла, где стояла невысокая кровать донесся сдавленный стон, как если бы человек пытался откликнуться на свое имя.

– А вы что, лекари? – Сакил подошел ближе и уже внимательнее, чем при разговоре на улице стал рассматривать незнакомцев.

– Нет, не лекари. Меня зовут Наар – я каттав. Это мой друг Кавэд он тоже каттав. Монах. А это Кедир. Он не каттав, но наш приятель.

– Каттавы… – повторил Сакил.– Что же, пойдемте. Хуже вы ему уже не сделаете, так что я не против. Может быть, лучше станет.

Хозяин дома подвел друзей к стоявшей в углу кровати, на которой в каких-то тряпках лежал человек. Он был весь в каплях пота, кожа земляного цвета, губы синие, опухшие и сухие. Иногда он пытался смочить их, проводя по ним сморщенным сухим языком. Волосы спутаны в клочки, иногда тело несчастного сотрясали судороги. Сакил просто указал на сына рукой, ничего не сказав при этом.

– У меня два вопроса. Как давно ваш сын болен и что с ним случилось? – Наар и Кавэд начали сматывать с юноши тряпки, чтобы осмотреть тело. На левой руке, выше запястья был черный след от укуса, рана начала гноиться, от нее тонкими нитями по всей руке шли рубцы, которые исчезали выше локтя, так и не достигнув плеча.– Что это? – Наар повернулся к Сакилу, Кедир и Кавэд осматривали рану. При этом разговоре женщины продолжали чистить рыбу, будто происходящее их не касалось. Рыбак вздохнул.

– Это произошло четыре дня назад. Мы с сыном рыбачили, как обычно, недалеко от берега. Это было уже вечером, часа за два до захода солнц. Поплыли проверить сети, как вдруг в лодку забралась какая-то тварь. Я о таких не слышал и не видел. Трехглазая рыба со страшной клыкастой пастью, колючим плавником на спине. Но, самое страшное – у нее за жабрами располагались человеческие руки. Не длинные и не короткие, у соседа примерно такие. Очень жилистые. Я думаю, сильнее моих, хотя меня Бог силой не обидел, поверьте. – Все трое слушали молча, кивали головами, только Наар бросил короткий взгляд в сторону Кавэда и коротко сказал: «Трианс», на что тот ничего не ответил, согласился кивком головы и продолжал слушать Сакила.

– Так вот эта тварь вцепилась в руку моему сыну. Я хотел ударить ее дубинкой, которой мы обычно оглушаем рыбу, но этот зверь прыгнул обратно в воду. Место укуса сразу стало красным, но больше ничего не происходило. А вот через час где-то после нападения, Лур упал на пол и стал биться о землю, будто его тело кто-то невидимый швырял и тащил по ней. Наш местный лекарь приходил, но сделать ничего не смог. – рассказывал Сакил.

– Уж сколько отваров он выпил, сколько порошков давали, компрессов ставили. Кровь пускали и все равно ничего. – Мать больного старалась говорить ровным, спокойным голосом, но было слышно, как сквозь спокойствие прорывался плач. Женщина вытерла слезившийся глаз запястьем своей правой руки и продолжала чистить рыбу.

– Мы даже к знахарю ходили. Он живет здесь недалеко, один, в лесу. Может, и не хорошо было к нему ходить. Говорят, эти знахари, как колдуны, знаются с темными силами. Ну да знаете, когда ваш ребенок вот так от боли кричит, умирает, вы не больно-то смотреть будете, к кому за помощью идти.– Кавэд хотел возразить, но сдержался. Он думал совсем иначе.

– Одним словом, если вы сможете помочь, я ваш должник навсегда.– закончил Сакил.

– А если нет? – спросил Кедир.

– А если нет, то так тому и быть. Я даже не знаю, что за рыба укусила моего сына. Я впервые её видел. А знахарь сказал, что тут ничем не поможешь. Может, хоть страдания его облегчите.

– Хорошо. Мы сделаем, что сможем. Нам нужен столик или стул, поставить рядом с кроватью больного. – Сакил принес широкий табурет. – Да, спасибо, то, что нужно.

Наар с Кавэдом стали советовался.

– Говоришь, это был трианс? – Кавэд смотрел на место укуса, но обращался к Наару. – То есть это уже второй раз, когда мы встречаем, как бы не существующее животное?

– По крайней мере, по описанию Сакила, это был именно трианс. Его изображение помещено в Большом бестиарии Мудрейшего Тамы.

– Я всегда относился к этому сочинению как к книге для развлекательного чтения. Святые письмена, там же еще упомянуты такие монстры, оп сравнению с которыми трианс – милая домашняя скотина… – оба замолчали после этих слов.

– Ладно. Сейчас мы не о том думаем. Нужно покрыть тело Лура священными буквами. Это самый верный способ изгнать из него болезнь.

– Еще нужно будет дать ему съесть лист с текстом молитвы об укреплении здоровья. – Предложил Кавэд.

– Да, это хорошая идея.

– Я не буду вам мешать. – сказал Кедир, все это время наблюдавший за друзьями. – Тем более, здесь как-то слишком душно. Пойду на улицу. – мягко ступая по сухой траве, которой был выстлан пол, воин направился к выходу из дома. Сакил тоже наблюдал за каттавами. Наар и Кавэд достали письменные принадлежности, что дал им Ауэл. – кисти для письма и чернильницы.

– У вас будет лист бумаги?– монах обратился к Сакилу, стоявшему за ними, сложив руки на груди. Тот улыбнулся в ответ.

– Бумага, у нас? Нет, не будет. Уверен, её во всей деревне не найдёте.

– А кусок кожи?

– Только рыбья.

Каттавы переглянулись. Наар пожал плечами.

– Ладно, давайте рыбью кожу. Никогда на ней раньше ничего не писал.

– Я слышал, она вроде подходит для письма. – сказал Сакил. – По крайней мере, наши местные каттавы иногда ее у нас покупали.

– А где они сейчас?– Кавэд помешивал чернила. – Вы о них ничего не говорили.

– Они ушли на восток. Несколько дней назад кочевники взяли Бэлду. Вы не знали? Я должен был вам раньше об этом рассказать, но мучения сына путают мои мысли. Армия Империи почти уничтожена. Спаслись жалкие сотни, может тысяча человек. За кочевников сражался огромный черный дракон. Говорят, даже император погиб. Мы тоже хотели сбежать, да из-за сына задержались. Но мы уйдем все равно. Нет желания встречаться с этими людоедами. Вы не знаете, это правда, что они едят людей? – Во время рассказа Сакил перебирал куски рыбьей кожи, подыскивая наиболее, на его взгляд, подходящий. Когда нашел, то принес его священникам.

– Нет, о людоедстве среди номадов мы не слышали, хотя все может быть. Спасибо. – Кавэд взял кусок кожи, подошел к столу, на котором для него расчистили место и стал писать слова молитвы: «Великий Сефер, создатель и отец всего! Ты наказываешь, но не убиваешь, немощь телесную восстанавливаешь. Молимся тебе. Боже наш, рыбака Лура посети милостью Твоею. Да не будет эта болезнь последним, что написано в его книге жизни. Прости ему согрешение всякое, совершенное им вольно или невольно. Силу Твою исцеляющую ему ниспошли, прикоснись к его телу, угаси горячку, страсть и всякую немощь, в нем таящуюся. Будь врачом этому рыбаку Луру. Восставь его от одра болезни. Пусть он служит во славу Твою и Твоего Эхаля. Мы же, слуги Твои, Тебя хвалим». Таков был текст молитвы, которую монах написал на рыбьей коже. Кусок был небольшой, такой, чтобы его можно было сложить или смять в небольшой шарик и проглотить.

– Дайте, пожалуйста, стакан воды. – попросил Кавэд, а сам направился к больному. В это время Наар широкой кистью наносил слова, фразы, строчки из молитв на тело больного. Ими была покрыта правая рука и плечо.

– Постой, я закончил. Пусть проглотит текст. – монах приподнял Лура, положил руку ему под голову. Тот был в беспамятстве и управляться с ним было довольно трудно. Стало ясно, что проглотить кусок кожи больной не сможет.

– Тогда поступим иначе. У вас есть ступка с пестиком? – монах спросил Агунду. – Дайте, пожалуйста. И нож.

Женщина вытерла руки о передник и сняла с одной из полок, что висели вдоль стены, ступку с пестиком, затем с другой полки взяла нож и дала монаху. Тот разрезал исписанный кусок рыбьей кожи на мелкие части, кинул их в ступку и принялся растирать. Кожа была сухая, поэтому растиралась неплохо, насколько это вообще возможно при таком занятии. Сначала Кавэд прижимал ступку левой рукой к своей груди, а правой, что было мочи, работал пестиком. Потом зажал ступку между ног и уже двумя руками держал пест и размалывал им обрывки, которые когда-то были рыбьей кожей. Затем он залил ступку водой, перелил воду в чашку, снова залил ступку водой и долил ее в ту же чашку. Получившимся напитком напоил Лура. Потом монах еще раз намочил ступку и напоил больного водой с кусочками исписанной кожи. Все это время Наар продолжал свою работу. Вокруг места укуса, он мелкими буквами написал краткую исцеляющую молитву. Остальную поверхность тела Наар также покрыл словами из молитв. Работа была окончена. Каттавы сели рядом с кроватью Лура. К ним подошли Сакил, Агунда и их дочери.

– Что теперь?– Сакил с настороженностью и опаской разглядывал покрытое буквами тело Лура.

– Теперь нужно ждать.– ответил Наар.

– Хорошо, подождём. Но будем ждать в дороге. Мы направимся в Хорганол. Если вы согласитесь, можем и вас взять с собой.

– Да, мы будем вам благодарны. Но, – осекся вдруг монах – вы понимаете, что мы не гарантируем выздоровление вашего сына. Если в книге его жизни эта болезнь написана на последней странице, то мы не в силах побороть недуг, как бы не старались. – Он произносил эти слова с сожалением, даже будто немного виновато.

– Мы понимаем, но принять это трудно. В любом случае, мы вам благодарны.

Тут раздался стук в дверь, а потом вошел Кедир, все это время находившийся на улице.

– Ну что у вас? Закончили? – Воин подошел к кровати Лура, у которой все столпились. От мужчины веяло уличной свежестью, жизнью, совсем другим настроением, отличным от того, что было у кровати больного.

– Да, закончили. Кедир, Сакил предложил нам вместе с ним отправиться в Харганол. – Наар встал и начал собирать чернильницу и кисть для письма обратно в сумку.

– Да, и идти нужно как можно скорее. Я так думаю. Пока я был на улице, то пообщался с вашими соседями. Они сказали, что сегодня утром тоже видели такую же трехглазую рыбу с человеческими руками, как вы описывали, видели ее на берегу. Эти твари могут и в дом попасть.– Кедир говорил быстро, четко. Он осознал опасность и размышлял о том, как с нею бороться.

– Тогда, получается, по реке идти небезопасно?– Настороженно спросил Сакил.

– Точно. Я бы даже сказал, что по реке идти нельзя. Иначе мы запросто можем составить компанию Луру. И даже вдоль реки я бы не решился идти. Хотя бы за полверсты от нее.

На лице Сакила появилась растерянность.

– Но у нас, у меня лишь одна телега. И лошадь одна. Для нас главным транспортом всегда была лодка. Кроме моей, на весь поселок еще две телеги. Остальные их просто не имеют. А бросать соседей в беде – это не в моих правилах.

– А лошадей на эти три телеги хватит? – с опаской спросил Кавэд.

– Лошадей хватит. Лошадь держат в каждом дворе. Но на одну лошадь много не нагрузишь. Хотя, с ней, конечно, проще, чем без нее.

– Хорошо. – начал Наар – Есть идея. Только сразу ее не отбрасывайте. – Трое мужчин с вопросом уставились на юношу. Тот продолжил.

– Если у вас лодки основное средство передвижения, то давайте ничего и не будем менять. Только поставим их на колеса. – Наар смотрел на друзей слегка искривив рот в улыбке и приподняв брови, пытаясь предугадать их реакцию

– А это мысль! – Кедир одобрил идею.