
Полная версия
Тень
Они очень долго беседовали с настоятелем прихода и главой местных Тамплиеров.
Но видать беседа не удалась. И покидал замок этот странный монах в спешке и сея проклятия. Первые признаки болезни проявились на третий день после ухода монаха. А на четвёртый армия Де Крусака осадила крепость. Потом забытьё, бредовые сны. Страшная боль и наш варвар Вовжик. Приведший в чувства стонущего рыцаря».
Ели молча. Все понимали, что Тамплиер что-то не договаривает, или не хочет договаривать.
Но было понятно, что болезнь в крепость принёс странный монах. Или может быть он наказал ей отказавшегося подчиниться главу местных Тамплиеров. Тишина напряженной паузой висела в воздухе.
Остатки ужина доедали в полной тишине. Вовжик принёс с погреба большой бочонок местного ликера, и вскоре сытая стряпня нашего пономаря и хмель вина из местных запасов сняли напряжение. Воины были живы – а это уже серьезный повод для веселья. И вскоре наша разношерстная кампания уже в обнимку пела застольные песни. Первым трапезную покинул молчаливый монах. Он так и не притронулся к пиршеству ссылаясь на обеты полученные от настоятеля.
Все было ничего. Мы почти забыли и про чуму и про орду призраков, когда дикий леденящий душу вой пронзил окрестности. Пономарь взглянувший в окно вдруг побелел от страха.
Когда Вовжик выглянул в окно ничего не обычного уже не было.
Полупьяные рыцари развалились на полу среди шкур. Раздалось дружное сопение и храп.
Добрыня повернулся к пономарю.
– Ты видел ее? Тварь, что чернее чернил?
– Да я видел кляксу и она пожирала трупы рыцарей во дворе.
– Тень питающаяся плотью, дух пожирающий трупы – это должно быть очень плохо. Ты прям с утра пролистай книги Епископа. Может что нибудь проясниться.
– А сейчас?..
– А сейчас ложись спать. У твари достаточно мертвой плоти, что бы не трогать живых.
Пономарь закивал головой.
А завтра с утра, поищем тебе в арсенале какой нибудь клинок. Даже если и не заморачиваться с тенью, такое обилие трупов неминуемо привлечёт падальщиков.
– Вы думаете все эти легенды о вампирах, гулях и прочей нечести правда?
– Ты же видишь призраков ?
– Вижу милорд…
– Я не милорд. Зови меня Добрыней. Я до вчерашнего дня и в призраков не верил, а сейчас вижу их. Так что , кто ж его знает, может и кровососы реальны, хотя я лично больше опасаюсь стаи волков. Они намного опаснее и реальнее, чем забредший трупоед из детских страшилок и сказок.
– Хорошо сеньор. – Пономарь приободрился.
– Завтра тяжёлый день Емельен. Не упускай ее.
– Кого не упускать сеньор?
– Возможность выспаться.
* * *
Утро следующего дня было весьма продуктивным. Мы перерыли багаж Епископа. Его походная библиотека была весьма любопытна. От бестиария демонических тварей изданного с позволения и благословления инквизиции, до святого писания. Плюс Жан Жак притащил из читальни ордена пару весьма странного вида рукописных изданий.
Накормив всех завтраком Емельен начал изучение материала.
Остальные выжившие собрались в главной зале для принятия дальнейшего плана действий.
Как не крути, а у нас под боком во дворе торчала армия неупокоенных призраков со странной тенью во главе. Плюсом ко всему был трупный яд разлогающихся солдат и рыцарей.
Решили начать с малого. С трупов.
Мы пережили чуму, но трупный яд все равно прикончил бы нас.
Было решено выкопать большую братскую могилу и стащить все тела туда.
Сказано – сделано. Мы работали не покладая рук под пристальным взглядом ошалевших призраков. К закату усталость взяла своё и рыцари не обращая внимания на зыркающих призраков двинули на кухню.
А вот уже на кухне нас ждал сюрприз. Все молоко прокисло без видимых на то причин.
Вовжик сел во главу стола и положил фальшион перед собой. Добрыня сел с права от ляха и пономарь начал.
– Тень во дворе, не что иное, как материальное воплощение темного проклятия. Своеобразный дух привратник. Созданный с определенной целью и имеющий конкретные задачи. Пожирая плоть он наращивает своё могущество в материальном мире. Но он всё-таки скорее одушевлённая тень нежели демон или оборотень.—Емельен замолчал.
А руки рыцарей легли на кинжалы и стилеты. Вовжик встал. Его голос перекрыл причитания и шушуканье.
– Демон среди нас. Его сила растёт. Об этом свидетельствует скисшее молоко. Дальше будет хуже. Чем сильнее будет становиться эта тварь, тем больше тлена будет на продуктах. Нам не ведомы задачи поставленные колдуном перед этим призванным. Мы не в силах предугадать его действий. К тому же сейчас, он знает, что мы проведали о нем. Меньше трёх не расходиться. Смотрите друг за другом. Тьма алчет нашей смерти. Но вместе мы сможем вычислить тварь, а возможно и уничтожить.
Молчание тягучей смолой повисло в трапезной. Люди с недоверием посматривали друг на друга. И лишь молчаливый монах ушёл молиться к себе в келью.
* * *
Тварь больше не попадалась на глаза. Но на трупах то тут то там вновь не хватало плоти.
Мы вернулись к нашей яме. Стараясь держаться на виду друг у друга люди питали надежду на спасение.
Потратив несколько дней, Рыцари в конце концов закончили и стащили все тела в одно место. Когда яма была готова а масло пролито мы отступили в цитадель. Жан Жак метким выстрелом с башни цитадели воспламенил трупы. Огонь ярким столпом взвился в небо. Призраки пришли в ярость и бросились к крепости. И лишь солевые баррикады не дали им сокрушить двери замка. Кто бы мог подумать что простая полоска поваренной соли остановит эту обезумевшую толпу призраков. Правда мы потратили на защитные круги почти всю соль. И сейчас вся еда была , мягко выражаясь недосоленой. Но в сравнении с толпой разъярённых душ это было приемлемо.
В ту ночь тень явилась снова. Она металась во дворе темным пятном поглощая даже лунный свет. Как она выла в эту ночь. Пламя полыхало до рассвета, оставив тварь без поживы.
* * *
Закончив с мертвыми рыцари принялись обустраивать быт. Как бы то не было, а человек привыкает ко всему. О твари несколько дней не было вестей и крестоносцы утратили бдительность.
Невысокий госпитальер из Гаскони пал первым. Тварь разодрала ему горло. А на полу в главной зале появились первые кровавые линии узора.
Труп нашёл Жан Жак, он проверял библиотеку и наткнулся объеденные останки гасконца.
Первый накал удалось погасить. Вовжик въехал по зубам еще двум выжившим госпитальерам, набросившихся на тамплиера.
– Уймитесь олухи. Жан Жак не выходил из трапезной всю ночь. А гасконца загрызли под утро, часа в три. Это не он. Да и руки у него чистые. Кто то начал чертить кровью символы в главной зале. А засохшую кровь так просто не смыть!!! Жан закатай рукава!!!
Тамплиер протянул руки к огню. И они были чистыми.
Услышав про кровяной рисунок Пономарь выронил половник и тот со звоном заплясал на каменном полу кухни.
– Началось. В записках Тамплиеров говорилось, что привратник должен начертать вход и отворить его.
Добрыня повернулся к Емельену.
– Вход – это врата? Привратник же при вратах? Они пытаются разверзнуть преисподнюю?
– В книгах не сказано. Сказано просто вход. А куда … —Емельен опустил голову.
– Рано сдаваться, тварь оголодала раз напала на живого. А значит со сроками у неё беда. Будем держаться вместе одолеем монстра. Без крови контур не начертать.
Жан Жак протянул Добрыне ладонь. Русич пожал ее. Вовжик накрыл сверху не снимая боевой перчатки. Трое воинов обернулись на пономаря. Емельен подпрыгнул от неожиданности и положил руку сверху.
– Клянёмся защищать друг друга перед лицом любой опасности.– прошептал Вовжик.
– Клянёмся. – почти единогласно вторили ему рыцари.
* * *
Хотя Рыцари держались скученно, но и это не помогло. Жажда наживы гложила рыцарей. Никто не поверил Жан Жаку, когда он говорил о том что казну вывезли. И каждый лилеял мечту разбогатеть на золоте Магистра де Моле. Рыцари старались улизнуть при первой возможности и отправлялись шарить по закалкам цитадели. И вскоре отлучившись отлить погиб десятник из отряда тевтонцев. Огромный немец казался не сокрушимым, может именно это и погубило его.
Тварь торопилась и сожрала только внутренности. А рисунок в главной зале стал напоминать пентограмму.
На следующий день тварь разорвала в переходах подземелья единственного выжившего францисканца, основательно обглодав его труп.
А пятиконечная звезда вписалась в магический круг.
Жан Жак предложил больше не медлить. И никому не выходить из комнат и не отлучаться.
Все были за, кроме … кроме монаха. Его тщедушное тельце дрожало,а глаза были полны слез, когда он пытался на пальцах объяснить, почему он должен спать в своей келье.
В конце концов рыцари сжалились и монах потопал к себе в келью.
– Это он привратник. – заключил Тамплиер.
– Монах? Как это вообще возможно?– удивлению крестоносцев не было предела. В их головах не совмещались святость монаха и теневая тварь.
– Все просто. Его обет лишь маскировка. Тёмные твари не могут вкушать человеческой еды …
– Кроме хлеба – вставил пономарь.
– Это он. Если мы нагрянем к нему в келью сейчас до его трансформации, мы сможем его одолеть. Если он успеет стать духом мы не сможем причинить ему вреда и погибнем.
Рыцари обнажили мечи.
– Это глупо— не согласился Вовжик. – ему надо закончить рисунок. Для этого нужна кровь и пентаграмму должен чертить живой человек. Если и устраивать засаду, то у рисунка в главной зале.
Тамплиер упорствовал и не хотел слушать доводы. А его пылкая речь возымела действие на оставшихся рыцарей. Похватав оружие они устремились за Жан Жаком.
Вовжик обернулся к Добрыне.
– Я с тобой лях. Пойдём встретим тень у пентограммы.
Русич прицепил ритуальный меч к поясу и взял бердыш.
– А ты Емельен с рассветом пошлёшь голубя к инквизиторам. А сам ноги в руки и бежать подальше отсюда.
Пономарь мотнул головой и после того как рыцари вышли щелкнул задвижкой.
* * *
Жан Жак опаздал, о чем свидетельствовали истошные крики умирающих в страшных мучениях людей.
– Ну вот теперь между привратником и воротами только мы Русич.
– Не дрейфь лях, раньше смерти не умрем.
Когда рыцари вошли в залу, монах был уже там. Перепачканными по локоть кровью руками, он дорисовывал магический контур.
Почуяв нас тварь остановилась. Монах обернулся и посмотрел на крестоносцев с высока.
– Предначертанное не остановить. – голос демона леденил душу, навевая ужас.
Вовжик бросился на него размахивая огромным клинком.
Монах легко увернулся от меча и отстучал в грудь ляха серию прямых ударов. Вовжик обмяк и присел. Добрыня шагнул к твари размахивая бердышом.
Монах нырнул под летящее лезвие и обнажил стилет.
Но не тут то было. Годы боев превратили Русича в опытного воина. Мощный удар рукоятью огромного топора опрокинул монаха на камни залы. Рубящий удар был молниеносен. Но сталь впилась лишь в обветшалую рясу монаха. Тварь мгновенно трансформировалась став тенью.
Пришедший в себя Вовжик плеснул в неё святой водой из мензурки.
От тени отвалился большой кусок и тут же материализовался в жуткую зловонную слизь.
Тварь отошла к центру пентаграммы и начала ритуал. Глухое утробное рычание наполнило залу. Рыцари бросились к ней но заклятье ударной волны выбросило их за предела контура призыва, а сам контур накрылся сияющим куполом.
Повинуясь зову тени, неупокоенные бросились в главную залу.
Молчаливый монах точно знал, что ему нужно. Едва приметные бороздки в защитных солевая кругах позволили армии призраков прорвать барьер.
Солнечные лучи вспыхнули кровавыми бликами рождая вечернюю зарю, неупокоенные наводнили замок. Но все они следовали четкому приказу и с разбегу угодили в контур расчерченной на полу главной залы пентаграммы призыва.
Почти полторы тысячи душ влились своей эктоплазмой заставляя контур дрожать от запредельного накала магической энергии. Воздух внутри пентаграммы поплыл и пелена начала светлеть. Там за полу-прозрачной дымкой восседая на мертвых скакунах переминавшихся с ноги на ноги улыбались всадники Апокалипсиса. Все четверо из пророческого сна Добрыни.
Русич ещё раз с разбега ткнулся плечом в сияющую стену.
– Это какая то магия. Барьер просто так не пройти.
Поляк вынул из кармана небольшой кожаный бурдюк и прыснул его содержимым на контур. Маслянистое пятно поглотило свечение барьера, растворив защитное заклинание.
Добрыня с удивлением посмотрел на Вовжика.
– Освящённый елей. Из Иерусалима. Бросил на ходу пан и полез в дыру.
Энергия хлестала молниями внутри купола. А пелена почти растворилась.
Русич крепче сжал рукоять ритуального клинка и бросился к твари. Тень метнула в славянина веером молний. Славянин упал на колени уходя от заклятий, продолжая скользить по влажному, от излишек эктоплазмы, каменному полу главной залы рыцарей ордена Тамплиеров. Тень отвлеклась от заклятия разрыва бездны и ударило по Добрыне с двух рук. Но было слишком поздно. Серебряная сталь пронзила тело Твари. Раздался оглушительный визг. Страрые витражи не выдержали и рассыпались под ужасным воплем. А тень метнулась к рясе священника.
– Вовжик!!! Не дай ему уйти!!
Едва тьма наполнила балахон рясы, превращаясь в монаха, а сам святой отец успел сделать вдох, перед тем как Фальшион предводителя ордена отделил его голову от тела.
Контур исчез. Свечи по углам пентаграммы потухли, а полупрозрачная пелена отделяющая нас от всадников, помутнела а вскоре и вовсе растворилась в воздухе.
Вовжик оттолкнул ногой отделенную голову и руку твари и отер лезвие о рясу монаха.
– Вот это сталь – восхищённой произнёс лях. – хребет ключицу и лопатку, как бумагу, одним махом … и на лезвии ни скола, ни заусенца.
– Я ж говорил тебе это хороший клинок… – Добрыня улыбнулся, а за раскуроченными витражами догорал закат.
– Пожрать бы чего…
– Ой холоп, то есть барон, тебя легче убить чем прокормить. Айда на кухню, проведаем нашего пономаря.
* * *
Сирень сводила с ума своими ароматами. Яркие розы спорили с ней благоуханием. На залитой солнцем террасе прогуливались два человека в очень высоких церковных санах.
– А так все в пределах допустимого. Мелкие ведьмы, ворожеи. Но ничего серьезного если не считать проклятия Жака де Моле.
– Вы думаете все так серьезно? Кстати, так что там слышно о тамплиерах в тоскании? Удалось прибрать к рукам их архив?
– Нет, ваша светлость, они успели вывезти архивы и ценности. Если верить слухам в Московию.
– Но там же сейчас Орда? – удивился суховатый мужчина лет пятидесяти.
– Ваще преосвященство, Ордынцы весьма лояльны к религиозным верованиям покорённых народов. А что касается самой Тоскании и серьезности проклятия Тамплиеров: темная сущность трансформировалась и пыталась вызвать в наш мир всадников Апокалипсиса.
– Сушность остановили? Своими силами? Я не слышал о мобилизации инквизиции.
– Вмешалось божье провидение, Ваша светлость. Часть рыцарей графа де Крусака выжило в эпидемии Чумы и остановило тварь. Мы заточили их в нашей обители в Тулузе. До выяснения всех обстоятельств. Сейчас инквизиция работает с ними.
– Свидетели в руках инквизиции?
– Исполнители— это вернее. Ваша светлость. Два рыцаря и пономарь. После болезни, они стали видеть сущности, заглядывать через грань и отличать призраков. Если честно мы не знаем что с ними делать. Дело запутанное. Пентограмма призыва, в центре залы. Десять свежих трупов включая тело монаха затворника. Огромное пятно эктоплазмы. Но все трое повторяют одно и тоже не смотря на все попытки их запутать. Следствие зашло в тупик, и мы пока оставили их в подземелье.
– Ого. Видеть призраков. Сразу и не скажешь проклятие это или дар. – Кардинал поправил цепь с крестом на груди. – сам господь послал нам воинов для борьбы с тьмой, а вы упекли их в казематы святой инквизиции?
Собеседник кардинала побелел ожидая гневную тираду. Но ее не последовало.
– Я вообще не уверен, что Вашей Светлости – кардиналу Порто-Санта-Руфины, нужно пятнать свою репутацию заботой об этих грешниках. – начал он весьма робко.
Кардинал остановился, жестом прервав тираду спутника.
– Они язычники?
– Нет. Поляк католик, как и мальчик пономарь— бывший в услужении у Епископа Бурнсуа. А третий вообще православный. Русич, правда, граф де Крузак жаловал ему имение в Тоскане и титул барона.
– Как бы то не было, они все христиане. Агнцы, о судьбе которых нам надлежит заботиться. Не так ли?
Епископ промолчал. Преосвященство потёр небольшую бороду, и продолжил:
– Я не знаю, на сколько серьёзны проклятия де Моле. Но есть опасения, что замешанное на боли, проклятие сурового возмездия воплотилось. Папа Климентий пятый скоропостижно скончался еще прошлой весной. А через полгода, во Франции в ноябре прошлого года, во время охоты от остановки сердца безвременно погиб король Филипп четвёртый. Как бы то не было, проклятие начало убивать.
Кардинал остановился и наклонившись к Розе вдохнул ее аромат.
– В Париже полным ходом идёт подготовка к коронации Людовига Х. Церемония назначена на конец лета. И если быть честным, тревога за него лишила меня сна. Мы должны защитить короля. Любой ценой. Нам могут понадобиться все средства. Позаботьтесь о этой тройке. Чует мое сердце мы ещё услышим о их деяниях. Дела требуют моего личного присутствия в Париже. А эту троицу я оставляю на ваше попечительство.
– Как прикажите светлейший. Гонец отбудет сию минуту.
– Вы посмотрите какая весна. —кардинал обвёл рукой окрестности.—Наслаждайтесь жизнью пока можете, мой друг.
* * *
Свет едва пробивался сколь маленькое оконце под потолком камеры, служившее скорее для вентиляции чем для освещения.
Камеру нельзя было назвать просторной, но если учесть, что это подземелья инквизиции, то ее можно было считать почти королевской.
Два полуголых узника сидели на соломенных матрасах, едва слышно беседуя о чем то.
– Ты все еще веришь что не зря позвал Орден Инквизиторов? Сколько мы тут торчим? Скоро год? Или уже год?– голос Вовжика дрожал от яркости и безисходности.
– По крайней мере мы высказали им свою версию событий. Если бы обратились в бегство, они нашли нас сами, и такой возможности бы не было. К тому же нас наверняка бы уже казнили. И не самой гуманной казнью. А так мы живы и сыты. Крыша над головой. Грех жаловаться.
– Великий плюс конечно, провести год жизни в каземате в тесном соседстве с крысами и призраками. Хотя ты прав, мы ещё живы и с инквизицией лучше не шутить. Хотя я удивлён тому, что нас кормят и не допрашивают.
Добрыня пожал плечами.
– Пытаясь избежать своей судьбы, мы не в силах продлить срок нашей жизни. Но идя на встречу испытаниям мы можем изменить свою судьбу.
– Мудрые слова. Сам придумал?
– Нет, это нас кузнец деревенский учил. Он из варягов был, бывших. У нас на селе осел. Мудрый мужик. И кузнец отменный.
А что мальчишкам надо? Горн, сталь. Вот и бегали к нему в кузню.
– Ты дома то сколько не был? Не ужели не тянет?
Добрыня замотал головой.
– Как так то? – удивлению ляха не было предела. – Все одно дом же. Родители, родня…
Добрыня развернулся к окну словно заглядывая сквозь него в давно минувшие события.
– Мы в ту зиму с охотниками подрядились. На пушного зверя. Хотел денег скопить. Сруб поставить, посвататься. Ну и прибился к ватаге. А монголы посчитали, что наш княже им тамга не доплатил. Дань значит. И в наказание смерть, да разбой учинили.
Мы когда с пушниной вернулись, а от деревни одни головешки в небо торчат. И любаву мою, и родителей, всех посекли. Я похоронил их. Чин по чину. Батюшку из города пригласил. Тризну справил. Вот тот батюшка на святой Афон и собирался. Продал я в городе меха, да кольчугу с бердышом купил. Хотел разбоем, да местью заняться. Вот только отговорил меня святой отец от промысла греховного. С собой в земли дальние позвал. В качестве дружины. Всю ватагу тогда нанял. Ну а дальше ты знаешь.
– Мда … тяжела она, иной раз, судьба то…
– Как говорил этот батюшка: для каждого у господа промысел свой приготовлен, и от каждого всевышний исполнения ждёт. Так что мы пока живы, стоит ли печалиться?
– В застенках инквизиции по долгу не живут, русич. Эти люди, хлебом просто, так кормить не станут, а мы тут уже год.
– Хорошо тут полно призраков у каждого своя история, хоть какое-то разнообразие.
– При такой концентрации энергии смерти и болевых эмоции. Странно что тут не завёлся какой нибудь демон. Энергии бы хватило на сотню лет вперёд.
– Может какие руны в фундамент вделаны, или обережные артефакты. Что, что, а в магии инквизиция разбирается.
– Врядли это барьер. – вмешался в разговор Емельен из камеры на против.– призраки свободно пересекают стены замка. Просто скорее всего эта квинтэссенция зла и боли уравновешивается благостью молитв монахов монастыря. Некий баланс. Статус кво.
– Вот когда он умничает мне его прям прибить охото— почти прорычал Вовжик.
– Остынь Лях. Я тоже половины его слов не ведаю. Но он наш брат. Нас клятва связывает. Забыл?
– Я эту тварь до сих пор во сне вижу.– Вовжик встал и стал прогуливаться вдоль внешней стены камеры.– до сих пор в ушах ее вопль.
Очередной призрак с важным видом выглянув сквозь стену оглядел заключённых.
Добрыня жестом руки указал направление камере пономаря и приведение исчезло за стеной.
– Вот скажи мне москаль, чего они к Емельену в очередь стоят? Что он им обещает? Какие тайны выведывает наш юный пономарь?
– Единственное что он может— слушать.
Ведь почти все призраки сгинули в этих казематах без вести. И у всех остались родные семья. Я видел, как Емельен отправлял огромную кучу писем. Скорее всего в посланиях история призраков и последние слова, которые они собирались сказать близким.
– И инквизиция просто так позволила их отправить?
– Не думаю, что мы одни можем видеть души погибших, Вовжик. А после весточки домой духи покидают реальность обретая умиротворение. Скорее всего монахи корректируют письма или договорились с пономарем какие темы нельзя затрагивать.
Так что настоятель наверняка в курсе того что твориться в камере Емельена. Ведь кто-то оплачивает доставку писем.
– Ой чует мое сердце, мы еще сто раз пожалеем, что нас не спалили на костре. – выдал поляк плюхнувшись на свой матрас.
– Ну помереть – дело дурное и не хитрое. А вот выжить – это стараться надо.
Вдруг толпа призраков кинулась в рассыпную, а темный коридор каземата осветил свет факела. Тяжелые шаги окованных сталью сапог били по ушам, привыкшим к тишине.
– Где они?– спросил чей-то очень властный голос.
– Дальше по коридору, почти в самом тупике. Рыцари справа, а пономарь в левой камере.
– Так!!! Шевелись быстрее, его преосвященство не любит ждать.
Охранник засеменил к дверям камер, гремя на ходу ключами.
* * *
Узников перевели в верхнюю башню. Хотя единственное, что изменилось в бойницу стало проникать больше солнечного света. Но он уже не радовал. У всех троих начались пытки.
С утра до вечера они обучались грамоте и чистописанию. Демонология. Тёмные обряды и призывы. Они штудировали наизусть огромные рукописные трактаты и бестиарий исчадий ада. Способы призыва и изгнаний темных сущностей и тварей.
И все это на фоне интенсивной физической и боевой подготовки.
– Я же сказал тебе – мы пожалеем, что нас не сожгли.– Вовжик обмакнул перо в чернильницу и продолжил переписывать старый трактат о колдунах.
Не смотря на все старания поляка буквы отплясывали джигу и никак не хотели ложиться в стройный ряд.
– Все что нас не убьёт, сделает сильнее.—вздохнул Добрыня и продолжил заучивать тёмные обряды ведьм Франции.
Пономарь Емельен, дрожа всем телом продолжал отжимания, успевая наизусть повторять основные способы распознавания темного колдовства. Времени для исповеди призраков у него не осталось.
Естественно это вызвало огромное недовольство среди фантомов. Они стали докучать. Среди ночи. Беснуясь и ломая мебель.
После нескольких бессонных ночей, монахи опрыскали весь верхний этаж святой водой и высыпали не один мешок соли по коридорам башни. А в комнате постоянно жгли фимиам и ладан. Призраки отступили…
* * *
Интенсивная подготовка и физические нагрузки сливали недели в мгновения. Дни летели за днями в однообразном повторении. Рыцари и пономарь почти забыли о местных приведениях, когда призрак безвинно замученной девушки прорвался сквозь защитные барьеры инквизиции. Она шла прям по соли тая и теряя эктоплазму. Когда она добралась до Емельена от неё осталось может только треть энергии. Но она была готова даже погибнуть, лишь бы добраться до пономаря.