Они делали плохие вещи

Через пятьсот метров поверните направо.

– Разве мы не дали ей все, что она просила? Упаси Бог, чтобы и ее брат оказался таким же.

Через двести метров поверните направо.

– Я во всем обвиняю себя. Именно так. Слишком ты мягкая, Элли. Поэтому и попадаешь в такие ситуации.

Поверните направо.

– Дэвид прав. Нужно отрастить хребет, иначе ты никогда не…

Пропущен поворот. Развернитесь.

– Что? Как это? Ну да, конечно.

«Ренджровер» заскользил на мокрой дороге, разворачиваясь, но все же она сумела удержать машину и не опрокинулась в кювет.

Через сто метров поверните налево.

– Где? Там даже нет… А, вот!

Досада нашла новую цель, когда машина запрыгала вниз по грунтовой дороге.

Почему нет знака, указывающего на близость дома? Почему они не могли устроить все это в другом месте? Почему она должна была ехать с паромщиком, который не переставал на нее пялиться? Зачем вообще заставлять ее ехать в эту богом забытую глушь?

Элли шлепнула по рулю и глубоко вздохнула. Надо попытаться увидеть положительные моменты. Например, когда в последний раз она была одна? Без Дэвида, без детей, без кого-либо? Наверное, это было до их свадьбы, то есть не менее пятнадцати лет назад. Она посмотрела на пассажирское сиденье. Так странно видеть его пустым. Но это в каком-то смысле освобождает тем не менее. Она одна и делает что-то для себя. Что-то, что не имеет отношения к семье.

Особняк больше походил на детский рисунок, чем на что-то реальное, с его неровными линиями и чрезмерным количеством окон. Можно было бы посмеяться над его видом, но это казалось неуместным, как смеяться над ребенком, который пришел в школу в грязном свитере и слишком тесных ботинках.

Элли поставила машину рядом с маленьким потрепанным «воксхоллом» и, постукивая пальцами по рулю, начала прикидывать, не стоит ли переждать в машине хлеставший по стеклу сильный дождь, из-за которого даже фасад не виден. Сквозь струи воды особняк казался размытой акварельной картиной, каких много в кафе на Кингс-роуд. Она могла бы сейчас быть там с чашкой черного кофе, поворковала бы над малышами в колясках, вечно загромождающих проход к столикам. Однако эта мысль вызвала воспоминание, которое, как ей казалось, она выкинула из головы, как только ее самолет вылетел из Хитроу. При этом воспоминании ее охватила дрожь.

Ладно, хватит сидеть. Она отстегнула флакон с освежителем воздуха, засунула его в карман, натянула плащ на голову, выбралась из машины и попала прямиком в лужу. Грязь забрызгала ногу, и, с трудом удержавшись от проклятия, Элли припустила к дому.

В надежде, что персонал не заметит, как она наследила на ковре, Элли подошла к стойке регистрации и начала звонить в звонок. Жала на кнопку до тех пор, пока на лестнице не показался молодой человек привлекательной наружности.

– Да, да, да, иду. Оставьте звонок в покое, – сказал он, торопливо спускаясь вниз. Его хмурый взгляд сразу же выдал недовольство из-за грязи на ковре, но он не стал заострять на этом внимание, пока регистрировал ее.

Элли назвала свое имя и добавила с улыбкой, накручивая локоны на палец:

– У вас здесь так чудесно. Наверное, вы много работаете, чтобы содержать все в порядке.

– Без дела не сижу. Ваша комната…

– И какой же вы предприимчивый молодой человек, – она положила руку ему на плечо, – сами всем управляете.

Он отодвинулся, слегка улыбаясь, и протянул ключ.

– Я делаю то, что должно быть сделано. Ваша комната на третьем этаже. Если вы…

– Будьте другом, помогите мне с чемоданом. Поездка была просто ужасной, понимаете. Обычно я не бываю такой измотанной, но я давно уже не ездила так далеко в одиночку.

Он сжал ключ в кулаке.

– Конечно, миссис Лэндон, буду рад помочь. Моя мать примерно вашего возраста, и она тоже быстро устает.

Он понес чемодан к лестнице. Элли нахмурилась, вытерла грязные туфли о ковер и последовала за ним.

Когда они поднялись на последний этаж, он протянул ей ключ.

– Кстати, миссис Лэндон, если посреди ночи вы услышите слабый стук, пусть он вас не настораживает.

– Трубы?

– Нет. Это не трубы.

Не говоря больше ни слова, он повернулся и ушел. Элли посмотрела на блестящую цифру «5» на двери и прислонила ухо к стене. Тишина. Она вздрогнула, потом рассмеялась и отперла дверь.

Оказавшись в комнате, Элли стащила с себя всю мокрую одежду и оставила ее рядом с кроватью. Дэвид всегда орет, если она оставляет мокрые вещи на паркете в их спальне.

Вода лилась из душа с перебоями, но потом пошла с нормальным напором.

Элли уже раскладывала на полочке, мурлыча себе под нос, собственные гель для ванны, шампунь и кондиционеры, когда звякнул телефон. Ожидая увидеть имя Джилли, Элли вернулась в спальню. Но это была не Джилли. Она перечитала сообщение три раза – в нем ей напомнили, зачем она проделала весь этот путь.

Оливер

– А что у тебя, Оливер? – спросил Холлис. – Ты тоже выиграл конкурс?

Конечно, следующим Холлис выбрал его. Но этот номер не пройдет, у Оливера уже был готов ответ.

– Ты думаешь, я поведусь на такую глупую уловку? Что я настолько наивен? – Он повернулся к Элли: – Без обид, милая.

– Ну, либо ты настолько наивен, либо тебе был известен план с самого начала. Итак, что же?

Оливеру потребовался весь его самоконтроль, чтобы сразу не подкинуть Холлису один из вариантов. Но это вызвало бы еще больше подозрений, поэтому он не торопясь допил виски, с удовольствием ощущая, как спиртное обожгло ему горло. Все ждали продолжения. Он поставил стакан на стол.

– Отлично. Один приятель забронировал здесь место, но что-то случилось, и он предложил мне свою бронь.

– Насколько хорошо ты знаешь этого приятеля?

– Работал с ним пару раз. Мы ходим в один паб, и время от времени встречаемся, чтобы выпить.

– И этому приятелю нужны деньги?

– Наверное. – Оливер закурил. – Думаешь, кто-то заплатил ему, чтобы он отказался?

– Самый простой способ манипулировать людьми, не так ли?

– Если это правда, я зарою Джеральда в землю по самую задницу. – Он снова забросил ноги на стул.

– А фамилии и номера телефона у этого Джеральда, случайно, нет?

– Мечтаешь о свидании?

– Больше о доказательствах.

– За или против моих слов? – Оливер встретился взглядом с Холлисом и глубоко затянулся. – Извини, мы не настолько хорошо друг друга знаем. Только по именам, и все на этом.

– Удобно, – заметил Холлис.

– Или наоборот.

Он выдержал взгляд Холлиса, стряхивая пепел в пустой стакан из-под виски. Ну-ка, что еще придумает этот детектив?

Холлис уступил первым, переключив внимание на Лорну, которая медленно расхаживала взад-вперед с того момента, как он начал задавать вопросы. Оливер следил за происходящим, чтобы быть наготове на тот случай, если Холлис попытается поймать его в ловушку.

– Твоя очередь, Лорна. Как ты здесь оказалась?

Лорна остановилась. Оливер смотрел, как она потирает царапину на руке.

– Так же, как Оливер, правда. У меня есть коллега. Мне в последний момент понадобился отпуск. Это долгая история. Она предложила мне остановиться здесь. Сказала, что я могу потом вернуть ей деньги.

– Как давно ты ее знаешь? – спросил Холлис.

– Около двух лет.

– А у твоей коллеги есть полное имя? – Холлис посмотрел на Оливера.

– Дженнифер Макалистер. Тебе стало легче?

Холлис перевел взгляд на Лорну. У него явно на уме был еще один вопрос, судя по смущенному выражению лица – выражению, которое Оливер помнил еще с тех времен, когда Холлис в гостиной готовился к экзаменам. Но оно быстро исчезло, и Холлис повернулся к Мэв.

Лорна заметила, что Оливер смотрит на ее руку, и сунула ее в карман, одновременно подцепив туфлей осколок разбитого стекла на ковре. Оливер закусил фильтр сигареты, чтобы не выступить с напрашивающимся оскорблением. Наверняка лесбиянка, подумал он. И подружка ее из тех самых. Лорна никогда не говорила, что у нее есть подружка. Она выглядела как кобелиха, в этой черной водолазке, и грудь у нее смотрелась непривлекательно.

– Остаешься ты, Мэв, – сказал Холлис.

Оливеру было интересно посмотреть, как Мэв будет запинаться, отвечая.

– Я думала… – Она отвела взгляд. – Я думала, что кое с кем встречусь.

Мэв вытерла пот со лба и пожевала манжету своего свитера. Точно так же она всегда вела себя, когда оставалась наедине с ним в комнате. Из всех она больше всего походила на молодую себя. Почти красавица, если бы смогла наконец уложить волосы и сбросить пять-шесть килограммов.

Когда Холлис задал конкретный вопрос о ее не появившемся спутнике, Мэв вздрогнула и выдавила, заикаясь, что-то невнятное.

Оливер не смог сдержать смех.

– Есть что добавить? – спросил Холлис.

– Еще не догадался, сыщик? Мэв думала, что встретится здесь с мужчиной. Что она приехала на романтический отдых. Тебя разыграли, да?

Мэв спрятала ладони в свитер и обхватила себя руками, не в силах встретиться с ним взглядом. С Мэв все было слишком легко. Как будто едешь на велосипеде, который много лет простоял в гараже. Возможно, велосипед немного заржавел, но он помнил, как крутить педали. Прошло двадцать с лишним лет, а он не забыл, как играть во все эти игры.

Часом раньше

– Черт, дерьмо! Будь оно все проклято!

Домкрат приподнял колесо, монтировкой Оливер попытался провернуть рычаг, но по какой-то причине секретки не поддавались. Пальцы соскользнули, и он упал спиной на дорогу. Вода просачивалась под одежду со всех сторон.

– Чертовы машины! Чертовы шины! Чертова Шотландия!

Руки и лицо измазались в грязи. Оливер схватил телефон и сумку из машины, сунул брошюру в наружный карман и продолжил путь пешком, прихватив с досады монтировку. От долгой прогулки хромота усилится. Если в этом бесплодном пейзаже и была красота, он ее не видел. Даже взятая напрокат дурацкая машина и та не захотела ехать. Зачем ему это надо?

Это была глупость. Он знал это с самого начала. Что это решит? Пошло оно все к черту, вот так, сказал он себе.

К тому времени, как Оливер добрался до особняка, он не испытывал к этому месту ничего, кроме презрения. Дом, предназначенный на запчасти, – вот на что был похож особняк. Сляпан из никому не нужной дребедени, кое-как. У Оливера возникло искушение бросить монтировку в окно, но вместо этого он швырнул ее в кусты.

Захлопнув за собой входную дверь, он бросил на пол мокрые вещи и принялся растирать руки перед камином. Нужно как-то согреться изнутри. К своему удивлению, в комнате слева он обнаружил возможность это сделать. В большом салоне, оформленном в викторианском стиле, с книжными полками и длинным кожаным диваном «честерфилд», оказался бар с латунной стойкой, и, что самое главное, в баре был полноценный набор спиртных напитков, расставленных перед зеркальной стенкой.

Издеваются они, что ли?

Он достал из кармана пиджака отсыревшую брошюру и просмотрел ее. Да, определенно это то самое место. Огляделся, ожидая подвоха, но никто не появился, и он угостился односолодовым «Гленливетом» пятнадцатилетней выдержки.

– Пять фунтов пятьдесят.

Оливер поперхнулся.

В другом конце бара молодой человек в костюме протирал стойку фланелевой тряпкой. Оливер не мог взять в толк, откуда он взялся.

– Вы хотите расплатиться в конце или выписать счет?

– Выпишите.

Все равно не ему платить. Допил стакан и налил еще.

– Оливер Холкомб. Значит, это дом твоего папаши?

Он посмотрел в окно. Из-за дождя трудно было понять, где кончается автостоянка и начинается природа.

– Джеймс Каски. Вообще-то это мой дом. А вы бы не налегали на это дело.

Каски проверил свой телефон. Лицо его как-то осунулось, и он положил телефон обратно в карман.

Сам Оливер не проверял телефон с тех пор, как лопнула шина. Наверное, от нее уже пришло три или четыре голосовых сообщения, подумал он, но обнаружил только одно электронное письмо от туристической компании Groupon Getaways.

– Я не слышал, как вы подъехали, – заметил Каски.

– Машина встала на главной дороге. Передача накрылась, я думаю, – соврал Оливер. – Пришлось добираться пешком.

– Хорошо, что вы добрались до наступления ночи.

– В моем телефоне есть фонарик.

– Не темнота должна вас беспокоить.

От ветра хлопнула ставня.

– Черт. – Оливер схватил салфетку и вытер с руки пролитый виски.

– Хотите посмотреть свою комнату, прежде чем еще выпьете?

Оливер прикусил язык и последовал за Каски, жалея, что в руках у него стакан, а не монтировка.

Мэв

Новые джинсы промокли от дождя и жали Мэв в бедрах. Возможности переодеться так и не представилось. Даже Холлис не спросил, не хочет ли она сменить одежду, прежде чем начать ее допрашивать. Хуже всего было ощущение, что она обмочилась, и Мэв сделала вид, будто именно из-за мокрой одежды ей некомфортно, когда Холлис попутно объяснял Элли, что такое «ловля на котика» в соцсетях.

– Ах, бедняжка! – проворковала Элли.

– Да ничего страшного, господи, – огрызнулась Мэв.

– У тебя есть адрес его электронной почты или номер телефона? – спросил Холлис. – Я попрошу кого-нибудь разыскать его.

– Да пожалуйста. Есть электронная почта. Имя пользователя в Скайпе: Kit Snow0273.

Она потянулась за телефоном. Хоть бы руки перестали дрожать. Чехол телефона отсырел, из-за того что находился в кармане, и Мэв принялась вытирать его о свитер, но и тот насквозь промок.

– Извини. Извини, я…

– Держи. – Холлис протянул ей льняную салфетку со стола.

Мэв хотела поблагодарить, но он уже отвернулся. Все стремились отойти подальше друг от друга. Лорна перешла к окну. Холлис – к двери. Элли прислонилась к дальней стене. Позади Мэв стоял стол, мешавший ей потихоньку переместиться к выходу в кухню. Один только Оливер не сдвинулся с места и продолжал сидеть, как привязанный, на стуле посреди этой чертовой столовой, но у Мэв создалось впечатление, что он был бы рад провалиться сквозь землю, если бы мог. Смутив ее, Оливер уже переключил внимание, и она испытывала одновременно и облегчение и разочарование. Мэв держалась ближе к нему, мечтая и не веря, что Оливер снова обратит на нее внимание.

– Ну что ж, продолжай, Драммонд, – произнес тот. – Сейчас самое время рассказывать сказки. Кто тебя сюда заманил? Или, может, ты и собрал нас?

Уверенность Холлиса как рукой стерло. Черты его лица исказила боль, но Мэв видела, что он собирается ответить. Но тут вмешалась Лорна:

– Кто-то уезжает.

Она пристально смотрела в окно.

– Здесь есть кто-то еще? – спросила Мэв.

Все ответили разом:

– Каски!

Холлис пошел впереди всех к входной двери. Но к тому моменту, как он распахнул ее, пара красных задних фар перевалила за холм.

Пока остальные сыпали проклятиями, Мэв отошла к камину. Горящий торф шуршал, как ветерок в кронах деревьев, и она наслаждалась этим моментом покоя, который длился всего несколько секунд.

Она увидела письмо, лежащее на камине. И как только оно оказалось у нее в руках, на нее снова обратили внимание.

– Что это? – спросил Холлис.

– Я не совсем понимаю.

Он взял у нее конверт и открыл его.

– «Дорогие гости, – начал читать он. – В связи с семейными делами я должен вернуться на Скай сегодня вечером. Готовая еда имеется в холодильнике в кухне. См. инструкции по разогреву. Приношу извинения, что ночной портье недоступен. Как только я окажусь на Скае, я распоряжусь, чтобы прислугу привезли завтра утром на частном судне. Еще раз благодарю вас за выбор дома „Волчий вереск“. С уважением, Джеймс Каски. Примечание: В суматохе, вызванной отсутствием мистера Маклеода, я забыл раздать вам подарки от вашего благодетеля».

– Благодетеля? – Лорна заглянула через плечо Холлиса, чтобы прочитать текст.

– Он, должно быть, имеет в виду вот это. – Элли указала на стойку регистрации.

На полу у стойки лежали коричневые бумажные пакеты, на каждом из которых было указано имя. Никто не произнес ни слова – ни у кого не было желания открывать рот.

– Они похожи на…

– Заткнись, Мэв, – оборвал ее Оливер.

Холлис первым подошел к стойке, схватил пакет со своим именем и немедленно вскрыл. Внутри оказалась двухлитровая бутылка яблочного сидра «Стронгбоу».

Лорна пошла вслед за ним. В ее пакете оказался диск с записью «Все меняется» группы Take That.

– Целую вечность не слушала эту песню, – сказала Элли. – С тех самых пор, как…

Она побледнела и не закончила мысль.

Оливер подошел следующим.

– Самый маленький из всех, – пробормотал он и разорвал упаковку: внутри оказался фиолетовый фломастер.

Элли и Мэв медлили, и Холлис сам вручил им пакеты. Мэв подождала, чтобы Элли открыла пакет первой: в нем лежала сигарета с марихуаной.

По отдельности каждый из этих предметов казался безобидным. Но, увидев их вместе, Мэв почувствовала, как в горле поднимается горечь, а в сознании всплыло отчетливое воспоминание: оглушительная музыка, липкие стаканы, тошнотворно сладкий алкопопс, запах травки и царивший в комнате полумрак. По выражению лиц остальных она поняла, что не одна вспомнила ту вечеринку.

– Открывай свой, Мэв, – сказал Холлис.

Внутри что-то звякнуло. Мэв неуклюжими пальцами старалась разорвать бумагу. Внутри оказалась черная коробочка без надписи. Она сняла крышку. Все ждали, когда Мэв покажет, что внутри.

После долгого вздоха Мэв подняла коробочку вверх.

– Ключ.

Но значение имел не столько ключ, сколько прицепленный к нему брелок с символикой шотландского регби.

– Ну, это не может быть… – начала Мэв, но услышав, как охнула Элли, замолчала.

– Конечно нет, – сказала Лорна. – Это невозможно.

В ее словах не было обычной убежденности.

– Мы должны найти дверь, к которой подходит этот ключ, – объявил Холлис.

– Дом такой большой, – сказала Элли. – Дверь может быть любая.

– Два, – сказала Мэв. – Это должна быть комната номер два.

– Но почему… – Элли снова перевела взгляд на подарки. – Ну да. Конечно.

По общему молчаливому согласию они поднялись наверх.

Мэв предоставила остальным идти впереди нее по коридору с темными стенами и коврами. Ей все время казалось, что тусклые лампы мигают, но свет горел ровно.

Комната номер два находилась в конце коридора. Мэв встала позади Холлиса. Ключ был у нее в руке, но Холлис не попросил его. Он постучал, и они стали ждать.

– Это детектив-констебль Холлис Драммонд.

Тишина в ответ.

Оливер с видом снисходительного презрения выхватил ключ у Мэв. Его пальцы соприкоснулись с ее пальцами, и она быстро сунула руки в сырые карманы.

– Просто открой, – сказал он Холлису.

– Подождите.

Холлис снова постучал.

– Повторяю, это полиция. Если вы не ответите, мы зайдем. Это предупреждение.

Холлис прижал ухо к двери, затем взял у Оливера ключ.

– Так. Я отпираю дверь.

Он вставил ключ в замок, но не повернул его.

– Отойдите в сторону.

Мэв и Элли немедленно повиновались.

– С какой стати? – поинтересовался Оливер.

– Мы не знаем, что за дверью. Или что может появиться.

– Ты думаешь, она заминирована? – спросила Лорна.

– Понятия не имею, но я не собираюсь рисковать.

Лорна присоединилась к женщинам. Презрительно хмыкнув, Оливер сделал то же самое. До Мэв донесся запах его лосьона после бритья – тот же самый после стольких лет. Она отошла еще на один шаг назад, когда Холлис повернул ключ. Он осторожно открыл дверь и заглянул внутрь. Мэв не видела его лица, но заметила, как ссутулились плечи. Холлис провел рукой по волосам, и она вспомнила, как однажды в воскресенье утром он нашел одного из друзей Оливера в отключке посреди гостиной. Тогда у него были точно такие же жесты.

– Что это? Кто там? – спросила Лорна.

– Зайди и посмотри.

Лорна протиснулась мимо Оливера, который вошел следом. Элли, проходя, плечом задела Мэв. Мэв не слышала разговоров, но и криков тоже не было. Она пересилила себя и тоже вошла.

Все стояли полукругом, спиной к ней, загораживая то, что там было. Самая невысокая среди них, Мэв встала на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо Элли, но ничего не увидела, пока Холлис не отошел в сторону.

В правой части комнаты стояло коричневое кресло, ткань на его сиденье протерлась и выглядела заплаткой серого цвета. Однако их внимание привлекло другое: слева, прижатый к стене, стоял розовый диван. Продавленные подушки выпучивались, напоминая отвисшую нижнюю губу. Мэв узнала пятно на левом подлокотнике, напоминавшее карту Франции: это она пролила на диван чай двадцать с лишним лет назад.

– Это не тот же самый, – голос Оливера звучал хрипло. – Очевидно же. Он слишком старый. Попросту говоря, дерьмо.

– Нет, – сказала Мэв. – Он тот же самый. Состарился. Как и мы.

Но она смотрела не столько на диван, сколько на голубую карточку из плотной бумаги, лежавшую в середине дивана. На лицевой стороне машинописным шрифтом было напечатано:

Обитателям Колдуэлл-стрит

Мэв задала себе вопрос, что произойдет, если никто не возьмет ее. Так и будут стоять тут, уставившись на этот диван? Или уйдут? Сделают вид, что никогда сюда не приходили. Не отпирали эту дверь.

– Это… – Элли поперхнулась словами. – У него были такие карточки. Он обычно писал нам на них записки. И подарки, о боже, подарки. Коричневая бумага. Эльф Счастливой среды…

– Это не он, – произнес Оливер. – Думаю, мы все знаем, где искать ублюдка, который написал это, и точно не в этом треклятом доме.

Несмотря на браваду, Оливер не приближался к дивану. Элли обвела всех взглядом, ожидая поддержки, но Лорна избегала смотреть ей в глаза. Мэв тоже отвернулась, когда Элли перехватила ее взгляд.

Холлис не отводил глаз от дивана. В конце концов он протянул руку и взял карточку; в полной тишине шорох его одежды был громовым.

Он внимательно оглядел карточку, словно ища некую подсказку, затем перевернул. И если письмо Каски он сразу прочитал вслух, то этот текст молча пробежал глазами.

– Ну же, Драммонд! – рявкнул Оливер. – Давай, что там?

Холлис прочистил горло.

– Это стишок.

Тайна за тайну: признайся сейчас.Что с твоим братом, скажи без прикрас.Пока не расскажет, никто не уйдет.Будет веселье всю ночь напролет.

Оливер выхватил карточку из рук Холлиса.

– И это все? Все?

– Это ошибка, – объявила Элли. – Все неправильно. У меня так даже брата нет.

Лорна страдальчески закатила глаза:

– Речь не о биологической семье.

– Но я не понимаю, – продолжила Элли. – Что мы должны делать? Обмениваться секретами? Какими?

Холлис осмотрел коричневое кресло.

– Если это и правда то самое…

Он провел руками по подлокотникам, потом засунул пальцы с боков сиденья внутрь.

Оливер швырнул карточку на пол.

– Я не собираюсь стоять здесь, пока Холлис щупает кресло.

– Вы, ребята, в самом деле не помните? – спросил Холлис. Что-то щелкнуло внутри кресла. – Ага, вот оно! У этого кресла, или, как его любовно называла Лорна, «кресла-какашки», был неисправен подлокотник. У него отлетала крышка.

Он потянул за левый подлокотник, и крышка поддалась, открывая свободное пространство внутри.

– И именно там ты, Оливер, хранил свои наркотики.

Холлис просунул руку в отверстие и пошарил там.

– Значит, это… это действительно то самое кресло, – сказала Лорна.

– Или похожее на него. – Он за что-то ухватился внутри подлокотника. – Но у меня такое чувство, что это оно. Зачем копировать дырки, прожженные сигаретами?

– Это могут быть другие дырки, – возразил Оливер.

– Те самые. Я помню. – Холлис вытащил большие голубые конверты.

– Значит… – Мэв посмотрела на диван. – Значит, и диван тот самый.

Она закрыла глаза, ощущая, что вот-вот выступят слезы, и, сделав шаг назад, натолкнулась на Оливера. Его тело было мягким и теплым. Но он отодвинулся.

– Вам, наверное, стоит остаться здесь, – продолжал Холлис, – пока не прочтете все это.

Он протянул Мэв конверт с ее именем, а затем раздал остальные. Все смотрели друг на друга, ожидая, кто первым начнет читать.

– Предполагалось, что мы должны были их найти? – спросила Лорна.

– Я думаю, он рассчитывал на это, – ответил Холлис.

– Это не он, – пробормотал Оливер.

Мэв посмотрела на него. Ей хотелось успокоить Оливера, взять за руку и сжать. Но каждый раз, когда она немного приближалась к нему, он отстранялся. Она снова закуталась в свитер.

– Ну что ж, если никто не собирается…

Холлис осторожно открыл свой конверт. Лорна, стиснув зубы, открыла свой. Мэв смотрела на Оливера и Элли, ожидая, что они будут делать. Когда Элли разорвала конверт, Мэв сделала то же самое. Оливер с тяжелым вздохом последовал их примеру.

Поначалу Мэв слишком увлеклась, наблюдая за другими, и просто держала конверт в руках.