Повенчанные временем

И снова знания расходились с делом. Он отлично понимал, что следовало держаться более сдержанно, но отказать себе в удовольствии от едкого ответа не смог.

На лице Жюста заиграли желваки, взгляд стал ледяным.

– Советую вам тщательнее следить за словами, – процедил он. – Ваша жизнь по-прежнему висит на волоске, и это не пустая угроза. Не боитесь, что если я по-настоящему рассержусь, то попросту прикажу вздернуть вас на ветке?

– Не боюсь. – Дайон постарался придать своему голосу спокойствие, которого не испытывал. – Я неплохо разбираюсь в людях. Если вы прикажете меня повесить, это будет сделано ради безопасности ваших людей, а не из мелкой мести. Но на этот случай могу сказать одно: убейте меня – и вы проиграете. Все и навсегда.

– Не слишком ли много вы на себя берете? – осведомился, скривив губы, Жюст.

По лицу герцога скользнула мимолетная улыбка.

– Вы даже не представляете, насколько я точен в своих определениях.

Его оппонент собирался сказать что-то еще, скорее всего, оспорить смелое заявление допрашиваемого, но тут в палатку вбежал мужчина из лагеря, которого герцог прежде видел лишь мельком.

– Жюст, прибыл гонец из отряда Денизы Арсе! Говорит, срочные новости!

Стул с грохотом полетел на землю. Дайон вскочил, с тревогой взирая на вошедших:

– Что с ней?

– С кем? – не понял вошедший.

– С Денизой Арсе!

Видимо, в его интонациях было столько волнения и одновременно напора, что партизану не пришло в голову придержать ответ при себе.

– Есть сведения, что герцога собираются везти в город! Теперь Руаж планирует напасть на карету, чтобы его освободить.

– Молчать! – опомнился Жюст.

Партизан спохватился и затравленно посмотрел на хмурившегося пленника.

Дайон не обратил на это внимания, пытаясь понять, откуда поступила информация. Он был совершенно уверен, что за два года заточения его ни разу не выводили за пределы замка. В разные периоды – небольшая тюремная камера в подземелье либо покои в башне с зарешеченным окном. Та же камера, только более комфортная. Иногда юному герцогу дозволялось гулять во внутреннем дворе под неусыпным взором многочисленной охраны. Вот, пожалуй и все его перемещения.

Некстати вспомнились ледяные глаза ле Бриенна. И его бесконечные: «Подпишите, герцог! Это – на благо ваших поданных…» Голос звучал в мозгу так явно, что Дайона бросило в холодный пот. Усилием воли он взял себя в руки и взглянул на притихших повстанцев, напряженно следящих за пленником.

– Это – ловушка! – безапелляционно заявил он.

– Неужели? – сразу же усомнился Жюст.

– Подумайте сами, – раздраженно бросил Дайон. – С чего вдруг кому-то понадобилось перевозить герцога?

– Да кто его знает? – Партизан пожал плечами. – Может, показать ему что-то хотят.

– Что? – криво усмехнулся Дайон. – Красивый закат?

– Виселицу. Вчера на площади повесили троих наших, – Жюст скрестил руки на груди. – Возможно, мальчика хотят запугать.

– Да он и так напуган! – возразил Дайон. – Сидит в камере и трясется, как осиновый лист.

– Не смейте так говорить!

Кто-то бросился на герцога, едва не свалив его с ног.

– Мэтью, назад! – приказал Жюст, оттаскивая своего человека. – Если хочешь оставаться моим секретарем, будь добр вести себя сдержаннее! А ты запомни: таких слов я больше слышать не желаю, – жестко обратился он к пленнику. – Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Вполне, – процедил герцог.

Мэтью снова замер у порога, опустил голову, но все равно зло сверкал глазами из-под длинной челки.

– Как это благородно: бить человека, у которого связаны руки, – криво усмехнулся Дайон, дождался, пока парень покраснеет и повернулся к остальным. – Послушайте, мне все равно, разделяете вы мое мнение о герцоге Левансийском или нет, но его никуда не повезут. Это – ловушка, и вы должны предупредить Денизу!

– Кого?

– Руажа. Или кто там за главного, – отозвался герцог, понимая, что едва не выдал себя.

– Что скажешь, Жюст? – подал голос партизан.

– Что нам не стоит обсуждать наши планы при посторонних, – отозвался тот, все еще разглядывая герцога. – Мэтью, прикажи, чтобы пленника увели!

Сколь ни сильно было его желание остаться, Дайону пришлось вернуться в камеру. Он с трудом дождался, пока конвоиры уйдут, а потом напускное спокойствие слетело с него, как не бывало. Герцог заметался по небольшому пространству, словно зверь в клетке.

Больше всего удручала неизвестность. За любую, самую незначительную новость о сестре Дайон отдал бы сейчас целое состояние.

Но состояния у него в данный момент, увы, не было, как не было и ни малейшей возможности узнать, что в итоге решили повстанцы. Оставалось лишь уповать на благоразумие Денизы. Дожила же она, в конце концов, до свадьбы с Ковентеджем.

На этих мыслях Дайон заставил себя успокоиться. Если он хочет вернуться обратно, в свое время, ему нужно сохранять хладнокровие. В конце концов, самообладание герцога Левансийского стало притчей во языцех.

Дайон горько усмехнулся. За последний день он вел себя настолько несдержанно и неблагоразумно, что, даже если слухи об этом дне не угаснут за девять лет, никто не поверит, что именно герцог Левансийский был в плену у повстанцев.

Он выдохнул и медленно опустился на землю, прижался спиной к пружинистым стенам своей тюрьмы. Следовало как следует обдумать допрос. Вспомнить каждую деталь, каждое произнесенное слово, мимику Жюста, его жесты. Составить приблизительный психологический портрет здешнего командира герцогу, пожалуй, уже удалось. Но мысли путались, то и дело перескакивая то на сестру, то на невероятность всего происходящего. А вскоре стало и вовсе не до размышлений.

Лагерь гудел. Мужчины, женщины и подростки сновали туда-сюда. Передавали друг другу веревки и фляги, застегивали куртки, проверяли арбалеты, с премерзким звуком подтачивали лезвия кинжалов. Перекидывались на бегу короткими фразами. И в один прекрасный момент до слуха Дайона долетели слова:

– С отрядом Руажа встречаемся у развилки!

Дайон мысленно застонал. Идиоты, они не поверили его словам. Впрочем, он бы и сам не стал доверять непонятному незнакомцу, вывалившемуся из портала. Но он как минимум приказал бы Ферранту проверить сведения. Герцог обреченно посмотрел на связанные руки. На всякий случай дернул ими в надежде ослабить путы. Края ремня больно впились в кожу, но Дайон заметил, что между запястьями образовался просвет. Стиснув зубы, он, невзирая на боль, вновь и вновь пытался развести руки, но ремни оказались очень крепкими.

– Да чтоб его! – вспылил герцог.

Он подскочил к прутьям и, превозмогая боль в запястьях, схватился за них, намереваясь хорошенько потрясти. Магические искры полыхнули между пальцами, дерево рассыпалось пеплом. Дайон ошеломленно выдохнул. В отличие от сестры, он не умел контролировать свой дар. Кто бы мог подумать, что способности спонтанно проявятся в такой момент?

Разрушений хватило, чтобы герцог, обдирая кожу о ветки, выбрался из своего узилища, огляделся, и никем не замеченный, прошел к дереву, где стояли мечи. Клинки были остро заточены, и перерезать ремень, стягивающий руки, не составило труда. Растерев покрасневшие от попыток освободиться запястья, Дайон задумчиво осмотрелся, гадая, как предотвратить самоубийственный план Ферранта. Взгляд упал на Мэтью, торопливо прилаживающего к поясу ножны.

– Куда это ты собрался? – громкий голос Жюста заставил беглеца вздрогнуть. К счастью, Дайон стоял в тени деревьев, и командир лагеря, слишком поглощенный сборами, просто не обратил внимания на бывшего пленника.

– Разве я неясно выразился? – Жюст подошел к своему секретарю вплотную. – Ты остаешься здесь!

– Но…

– Без всяких «но», Мэтью! Ты достаточно натворил дел, и тебе придется ждать нас в лагере! Это – приказ!

Жюст развернулся на каблуках и направился в сторону уже готового выдвинуться отряда. Насупившись, Мэтью стоял и смотрел им вслед до тех пор, пока последний партизан не скрылся в лесу.

– Интересно, что ты такое натворил, что теперь должен оставаться здесь, пока другие сражаются? – Дайон подошел и оперся плечом на дерево. Парень обернулся и подпрыгнул.

– Эй! Сюда! – Он хотел крикнуть, но голос сорвался.

Герцог улыбнулся.

– Спокойнее. Сам понимаешь, если бы я хотел сбежать или причинить тебе вред, то… у меня уже была такая возможность.

– Тогда зачем…

– Зачем я вышел из своей клетки? Все очень просто – я не хочу очередных жертв.

Мэтью усмехнулся.

– Говорите, как лорд Маркус Дегэйр.

Услышав ненавистное имя, Дайон вздрогнул, но сразу же постарался взять себя в руки. В конце концов, он точно знал, что узурпатор получил по заслугам.

– В одни и те же слова можно вложить разный смысл, – пожал плечами герцог.

– И какой же смысл вкладываете в них вы?

– Глупо попадать в ловушку, если тебя о ней предупредили.

Под пристальным взглядом пленника мальчишка чувствовал себя неуютно.

– Откуда мне знать, что вы не врете? – выпалил он.

– Хотя бы потому, что я до сих пор не сбежал. Послушай, парень, вашего герцога никуда не повезут. Они прекрасно понимают, насколько это рискованно. Одно дела – охраняемая тюрьма в охраняемом замке, и совсем другое – карета, сопровождаемая несколькими стражниками. Никто не станет делать этого без крайней необходимости. А уж если бы она возникла, секретность соблюдали бы такую, что ни одна мошка не вылетела бы из замка, если она могла хоть что-то услышать!

Мэтью опустил голову, признавая правоту собеседника. Но тут же вскинулся.

– Но тогда… тогда надо их остановить! Надо сказать Жюсту!

Он ринулся было вперед, но Дайон ухватил его за рукав:

– Погоди! Так ничего хорошего не выйдет!

– Но ведь они…

– Твой командир мне уже не поверил. Как ты собираешься его остановить? Что ему скажешь?

– Я… я… не знаю… – сник Мэтью.

– Сначала подумай, потом кидайся в авантюры! – назидательно произнес герцог и горько усмехнулся, вспомнив, как сам стремглав кинулся в тоннель замка.

– Интересно, как собирались действовать вы, – пробурчал парень.

К счастью, у Дайона был ответ.

– Ты знаешь, кто такой Феррант Руаж?

– Конечно! – парень не смог сдержать восхищения.

– Хорошо. Отправишься к нему. И передашь послание. – Дайон требовательно протянул руку, и Мэтью передал ему папку с писчими принадлежностями, которую всегда носил с собой.

Вспомнить шифр, которым они с Феррантом и Денизой пользовались в конце Смуты и еще некоторое время после ее окончания, не составило труда. Судя по услышанному в палатке Жюста, операцией руководил Руаж, поэтому Дайон адресовал письмо ему. Герцог быстро написал несколько строк, подписал: «Друг», сложил лист бумаги и запечатал.

– Держи.

– А что там написано?

– Что готовится ловушка. Главное – успеть перехватить Руажа раньше, чем он отправит отряд на задание! – подчеркнул герцог.

Он чувствовал себя последним негодяем, используя юнца, почти мальчишку, которого Жюст умышленно оставил, чтобы не подвергать опасности, но иначе было нельзя. Слишком много людей погибнет. К тому же в том отряде была Дениза.

– Ну, что стоишь?

– А если… – парень замялся. – Если вы – шпион, и придумали все это, чтобы заманить отряд в ловушку?

Дайон раздраженно выдохнул.

– Тебе не кажется странным, что я позволил себя поймать, привести сюда, рисковал быть убитым по дороге, только для того, чтобы заманить вас в ловушку? Подумай сам, что проще: проделать все это или пустить слух, что лорд Маркус решит повезти герцога в город?

– Верно, – судя по сосредоточенному выражению лица, прежде подобная мысль не приходила парню в голову. – Но тогда…

– Тогда тебе надо торопиться. Если хочешь, можешь позвать часовых и приказать меня связать.

– Не думаю, что это вас удержит. Впрочем, дайте мне слово, что не покинете лагерь до моего возвращения! – потребовал Мэтью.

– По доброй воле и без чрезвычайных ситуаций, – педантично уточнил Дайон. – Беги уже.

– Ладно!

Мэтью умчался, а герцог снова прислонился спиной к дереву. Место под дубом казалось ничем не хуже его камеры, и Дайону было все равно, где ждать.

Глава 4

– Вы? Как вы выбрались?! – изумленное восклицание выдернуло герцога из раздумий. Он взглянул в ту сторону, откуда прозвучал вопрос, и мгновенно (сказалось воспитание) вскочил на ноги. Виола подошла ближе, недоверчиво рассматривая мужчину.

– Вы – Одаренный? – напрямик спросила она. Вопрос был задан таким строгим тоном, что Дайон невольно улыбнулся.

– Да, но я не представляю опасности.

– Почему же? – Виола остановилась перед ним, зачем-то сцепив руки за спиной.

– Я почти не умею пользоваться магией.

– Тем не менее вы выбрались из камеры!

– Считайте это жестом отчаяния. Когда люди волнуются, они совершают то, что в обычной жизни им не под силу.

– Вы были в таком отчаянии, что смогли выйти, но… тогда почему остались в лагере? – Виола внимательно всматривалась в лицо мужчины.

Он вздохнул:

– Во-первых, меня остановят часовые. А во-вторых, я не желаю бежать, только предупредить.

– Предупредить? О чем?

Дайон задумчиво посмотрел на стоящую перед ним девушку. Сколько ей лет? Шестнадцать? Семнадцать? Имеет ли он моральное право втягивать ее в дела войны? Где-то за спиной звякнуло оружие, напоминая, что они находятся в военном лагере, и эта девочка, как и его сестра, давно уже во все втянута.

– Карета с герцогом – ловушка, – коротко сообщил Дайон и сразу ухватил Виолу за руку. – Вы куда?

– Предупредить!

– В этом нет нужды. Я отправил Мэтью с посланием к Ферранту.

– Вы его знаете? – глаза девушки округлились от изумления.

– Кого? Мэтью? Разумеется.

– Ферранта Руажа, глупец! – Виола даже притопнула от негодования.

– Лично – нет, – спохватился герцог, мысленно ругая себя за оплошность. Не стоило называть старшего агента по имени. – Но наслышан о нем.

– И думаете, он поверит незнакомцу?

– Вряд ли, но получив предостережение, он предпочтет проверить сведения еще раз. Руаж умен и осторожен. Он не станет рисковать людьми понапрасну.

– Но нам-то что делать?

Дайон виновато моргнул:

– Только одно – ждать.

Он предложил девушке сесть у дерева и устроился рядом. Если в глубине души герцог думал, что в компании Виолы время будет идти быстрее, то ошибся. Казалось, оно вообще остановилось. Безмятежная тишина леса действовала на нервы хуже любого грохота. Они оба то и дело прислушивались, не возвращается ли отряд, но вокруг ничего не менялось.

Виола не выдержала первой.

– Если вы солгали, никогда не прощу.

Она упрямо сжала губы.

– Меня? – не столько спросил, сколько констатировал Дайон, но получил неожиданный ответ:

– В первую очередь себя.

– Себя-то за что? – изумился герцог.

– Я не присоединилась к своим товарищам, не рассказала им все, что знаю, не рискнула жизнью вместе с ними. Вместо этого бесцельно сижу и жду. Потому что поверила чужому человеку, хотя отлично понимала, что его слова могут быть ложью. А на самом деле, я просто струсила, вот и весь ответ. Побоялась иллюзорной опасности и осталась в надежном месте. Наверное, брат все-таки прав: мне не место на войне. Сопротивление – для смелых, а я – трусиха.

– Ерунда, вы вовсе не трусиха, – возразил Дайон. – Вы – благоразумная девушка, а это совершенно разные вещи. Войну нельзя выиграть, если стремглав бежать навстречу любой опасности.

– Благоразумная? Я? – Виола натянуто рассмеялась. – Да меня все считают взбалмошной и сумасбродной.

– Глупости.

– Спросите у любого в лагере!

– Предпочитаю составить собственное мнение. Вы умны, умеете делать выводы и быстро принимать решения в опасной ситуации. И способны отстаивать свое мнение, даже если другие его не разделяют. Это дорогого стоит. Просто делаете вы это довольно оригинальным образом…

– Скажите, с чего вы все это взяли?

Хоть Виола и делала вид, что ей все равно, было заметно, что слова собеседника ей приятны.

Дайон пожал плечами:

– Человек моего положения обязан разбираться в людях.

– Вашего положения? – насторожилась девушка. – И какое же у вас положение?

– На сегодняшний день – непонятное. – Он усмехнулся, хотя настрой был совсем не радостный. – Так что не стоит винить себя. Со временем вы наберетесь опыта, и все встанет на свои места.

Виола склонила голову набок и устремила на него испытывающий взгляд.

– Странно, – задумчиво протянула она. – По-моему, вы меня поучаете. Но отчего-то это не вызывает раздражения.

– Кто я такой, чтобы поучать? – возразил Дайон. – У меня нет для этого оснований. Я не герой войны. Не ученый, открывший что-то важное. Не монах, достигший стадии единения с богами.

– Вы утверждаете, что виконт, – немного едко напомнила Виола.

– Слухи уже разлетелись по лагерю? – изогнул бровь Дайон.

– А это слухи?

Девушка скрестила руки на груди и тоже подвигала бровями, пытаясь повторить его мимику, что вызвало на губах Дайона улыбку. Заметив это, Виола обиженно нахмурилась, и герцог, почувствовавший первые признаки ссоры, поспешил сгладить ситуацию.

– Да, я виконт. И даже, представьте себе, самый настоящий. Но это означает, что мне предстоит обучить ровно одного человека – своего сына – как управлять нашими землями. Вернее, тем, что от них осталось, – в последний момент спохватился он, вспомнив, что говорил Жюсту. Но девушка не заметила этой оплошности.

– У вас есть сын? – разочарованно спросила она.

– Пока нет, но это дело времени.

– Ваша супруга не считает нужным торопиться?

– Это я не считаю нужным торопиться, – поправил Дайон и зачем-то добавил: – Супруги пока тоже нет. Но в скором времени появится. Куда я денусь?

Он усмехнулся, вдруг осознав абсурдность последней фразы.

– Вы так говорите, как будто не горите желанием вступать в брак, – заметила Виола, не придав значения выражению лица собеседника.

– Не горю, абсолютно, – подтвердил он.

В других обстоятельствах он никогда не стал бы обсуждать подобные вещи с посторонним человеком. Но нынешние обстоятельства так разительно отличались от обычных, что подобная откровенность показалась Дайону не только не предосудительной, но даже уместной.

– Но собираетесь? – стремилась разобраться Виола.

– А разве у меня есть выбор? Я обязан передать свои земли законному наследнику. Женитьба – не более чем ступень к достижению этой цели.

– А, знаете, это занятно, – протянула девушка. – У меня по сути точно такая же ситуация. Все ждут, что я выйду замуж «за подходящего человека», – последние слова она произнесла, явно пародируя кого-то из знакомых. – Чтоб жить так, как установило общество. Чего я хочу на самом деле, занимает их в последнюю очередь.

– А чего вы хотите?

Она задумалась, а потом опустила голову:

– Раньше я мечтала путешествовать. Объездить весь мир. Сейчас… сейчас уже не знаю. Мне кажется, теперь все хотят только одного – чтобы весь этот кошмар закончился.

Дайон внимательно посмотрел на девушку. Она сорвала колокольчик и зачем-то вертела его в руках. Юная и хрупкая, она и сама казалась цветком, который вот-вот растопчут.

В ее возрасте прячут от посторонних глаз куклы и начинают выезжать на балы, очаровывая приятелей детства. Но Виола, как и Дениза, была лишена такой роскоши. Что станет с ней дальше? Доживет ли она вообще до того времени, когда закончится Смута?

Какое-то время они просто молчали, сидя рядом и обдумывая сказанное. Дайон приоткрыл было рот, собираясь продолжить разговор, но его прервал громкий возглас:

– Они возвращаются!

Виола вскочила на ноги, герцог последовал ее примеру. Пока никого не было видно. О прибытии отряда возвестил юноша приблизительно того же возраста, что и Мэтью, забравшийся на дерево и сейчас размахивающий рукой, опасно балансируя на покачивающейся ветке.

Сердце тревожно забилось в ожидании новостей о судьбе Денизы, и все же Дайон, сумев отвлечься от личного, неодобрительно покачал головой. Здесь слишком много мальчишек, неопытных, еще не научившихся здраво мыслить. И они слишком часто рискуют головой, хоть командиры вроде Жюста и пытаются по мере возможности ограждать их от опасности. Герцог ведь ни на секунду не поверил, что Жюст отказался брать с собой Мэтью из-за того, что тот якобы «натворил дел». Он просто нашел предлог, чтобы уберечь мальчишку, а заодно заставил того испытывать угрызения совести, чтобы добиться послушания. Дайон, возможно, не был гением стратегии, но кое-что понимал в манипулировании.

Между тем из-за деревьев наконец стали появляться повстанцы. Мрачные, утомленные, скупо отвечающие на приветствия тех, кто остался в лагере. Не выдержав, Виола подхватила юбки и побежала им навстречу. Герцог тоже сделал несколько шагов в их направлении, но затем остановился, опасаясь, что его вернут в «камеру» прежде, чем он успеет получить хоть какую-то информацию. Между тем до поляны добрались мужчины, несущие на носилках раненого. Еще один ковылял следом, опираясь на плечо товарища. Сердце оборвалось. Похоже, отряд все-таки попал в ловушку. Углядев Мэтью, Дайон схватил его за рукав и утянул в тень ближайшего вяза.

– Что там? – спросил он, чувствуя себя так, будто все внутренности разом заледенели.

– Я передал послание, – шепотом ответил Мэтью. – Феррант очень разволновался, когда его увидел. Кажется, он хотел расспросить меня, но времени не оставалось. Я не все слышал, но вроде бы у него была еще какая-то причина подозревать ловушку. Он сказал, что ваше письмо это подтвердило, и надо все отменить.

– Тогда почему здесь раненые?

– Потому что… – Паренек шумно выдохнул и продолжил: – С Жюстом они договорились быстро, и обоим отрядам объявили, дескать, отбой, расходимся. Но некоторые не захотели слушать. И наши, и те, которые из города. Они решили действовать самостоятельно.

– Идиоты! – процедил герцог. – Неужели так сложно просто послушаться командиров!

– У нас не армия, – вскинулся Мэтью. – Здесь все по доброй воле. Не по чьему-то приказу, а по зову чести!

Дайон закатил глаза. Парень явно цитировал чьи-то слова, и этот кто-то, похоже, знал, как привлечь на свою сторону наивных юнцов. Впрочем, если бы не такие юнцы, возможно, он, Дайон, до сих пор бы сидел в заточении и, скорее всего, давно бы сошел с ума. Безумный герцог! Что может быть лучше для узурпаторов? Он горько усмехнулся и тряхнул головой. Поиронизировать можно было и позже.

– Продолжай, – приказал герцог парню, который начинал странно на него коситься.

– Они направились туда, где планировалась засада… Мы хотели остановить их, но не успели. Когда карета подъехала, она взорвалась. Все, кто оказался рядом… они просто… – Мэтью заметно побледнел и тряхнул головой, отгоняя воспоминания.

– Их разорвало на части, верно? – Дайон вспомнил, какой могущественной может быть сила разрушения. Одна из причин, по которым он не желал обучаться магии.

– Да.

– А остальные?

– Тех, кто дежурил у дороги, тоже зацепило, но они выжили.

Мэтью кивнул в сторону раненых, которых как раз уложили недалеко от костра. Местная травница суетилась, переходя от одного к другому. Виола помогала ей, подавая то бинты, то какие-то склянки.

– Что дальше? – не позволил парню отвлечься Дайон.

– Открылся портал и оттуда вывалились стражники. Их было слишком много… Жюст приказал подхватить раненых и отступать. Вот и все.

Он выдохнул, пытаясь изгнать из головы кошмарные воспоминания. Герцог вздохнул.

«Бесполезно, парень, – так и хотелось сказать ему. – Эти кошмары будут преследовать тебя всю жизнь. И каждую ночь ты будешь просыпаться в холодном поту».

Он снова внимательно посмотрел на Мэтью, решаясь.

– Что с Денизой Арсе?

При мысли о сестре он будто осип и с трудом смог выговорить ее фальшивое имя.

– Ее там не было, – отозвался парень.

– Как?!

Герцог не смог сдержать вздох облегчения.

– Она вроде бы на какой-то важной встрече где-то далеко, может, даже не в Левансии. Ну, мне подробностей не рассказывают. А вы ее знаете?

Дайон покачал головой. Неважно, в Левансии Дениза или нет, главное, что подальше от сегодняшней мясорубки. «И поближе к какой-нибудь другой», – мысленно «успокоил» сам себя он. И усмехнулся собственным тревогам. Все-таки глупо было с его стороны так сильно беспокоиться о ней сейчас, учитывая, что он точно знает: Дениза пережила эту войну и вышла победительницей.

– Эй! – Жюст, основательно потрепанный, с липнущими ко лбу волосами и забрызганной кровью одежде, сверлил Дайона тяжелым взглядом. Еще двое членов отряда стояли чуть позади с оружием наготове. – Как ты выбрался на свободу?

Дайон молчал, сложив руки на груди. Рационально он отлично понимал правильность действий командира, но панибратское обращение и необходимость давать отчет кому бы то ни было выводили из себя. Даже король не позволял себе подобного тона. Отчасти – из искреннего уважения к герцогу, отчасти – опасаясь столь могущественного вассала.