Кровь деспота

Сзади я услышал топот множества копыт. Мимо нас пронеслись три легковооруженных всадника и умчались вперед. Мне стало немного не по себе, а Энрико будто специально спросил:

– Слушай, Фосто, а с чего ты моему брату тогда сказал, что мы едем к побережью? Он ведь тоже мог понять, что там нас не ждут высокие цены.

– Что сказал, то сказал. Сам-то ты и словом не обмолвился. Мне пришлось выкручиваться, и первое, что пришло мне в голову, – наврать о нашем истинном направлении. Очень не хотелось, чтоб брат твой отправил за нами погоню.

– Про изучение права в Хольне ты тоже выдумал?

Ответом послужил мой искренний хохот. Отсмеявшись, я похлопал Энрико по плечу.

– Ты-то, наверное, дальше окрестностей Дирейма ничего не видал. В Хольне в свое время я изучал только науку выживания. Выживания в притонах и тавернах. Там наш отряд расквартировали до получения дальнейших распоряжений. Консул Хольна так затянул с этими распоряжениями, что в стенах этого огромнейшего города мы понесли самые серьезные потери. Кого-то прирезали за излишнюю буйность, кто-то дезертировал, кто-то упился до смерти. Так что из меня такой же юрист, как из тебя владелец поместья.

– А откуда ты вообще родом? – спросил Энрико после недолгой паузы.

Я подстегнул лошадей. Тяжелые серые тучи обогнули нас стороной.

– Из деревеньки одной, я уж и названия ее не помню. Рядом были горы, леса и еще один вольный город – Ярв. Там как раз в правители выбился один очень амбициозный человек. Решил устроить завоевание в стиле древней империи нардарцев. Собрал войско из своих и чужих и принялся перекраивать карту северо-западного побережья. Хребет ему переломили быстро, однако дел он успел натворить на два поколения вперед. Ответным походом уничтожили, помимо других, и мою деревню. Я тогда сопляком был, но помню, как мы в горах прятались.

– Ничего себе, – поразился Энрико. – Я читал про те события.

– Ага. Ну, тогда ты знаешь, что потом стряслось. Ярв разграбили их же союзники-сальгуры, которые умело воспользовались неразберихой и начали наступление на вольные города. Наступление отбили, но междоусобиц от этого не уменьшилось. Так что всего-то и оставалось нам, что покинуть насовсем те места и двинуться на юг. Жрать было нечего, поэтому матери пришлось отдать меня странствующим артистам.

– Правда? – не успевал удивляться мой напарник.

Это вновь рассмешило меня до слез.

– Черт подери, Энрико, облапошить тебя проще простого. Серьезно, не обижайся, но тебе крупно повезло, что ты меня встретил. Я родом из другого вольного города, который война не сильно-то и затронула. Отец провалился в соляную шахту, а мать скончалась от удара через год. Вырастила меня улица. Когда попался на воровстве, меня случайно заприметил один из офицеров городского ополчения. Я стал новобранцем, а потом посмотрел на жизнь наемников и понял, кем в действительности хочу стать. Волею случая, так и получилось.

У Энрико был обиженный вид.

– Теперь мне вообще непонятно, где правда, где нет.

– Правда, мой друг, – это то, что ты видишь своими глазами, а не то, что вычитаешь в книжках. Вот представь, знал я одного аристократа, который не то что в бою не был, а, проклятие, даже мышей боялся. Серьезно. Но он имел хорошее состояние, а потому заказал себе биографию, в которой предстал как многоопытный рыцарь, в неопределенное время своими руками победивший целую армию врагов. А то, что в роли его меча выступала шайка разбойников, а в роли вражеской армии – конкурент по добыче олова, конечно же не приняли во внимание. Теперь его дети будут гордиться им, а летописцы через сто лет найдут это жизнеописание и удивятся, какой герой жил когда-то. Это простой пример. Я уж не говорю про завоевателей, которые своих побежденных противников выставляют настоящими мерзавцами и безумцами, какими бы добряками они при жизни ни были. Бумага все стерпит, так что верь себе и не доверяй никому другому. Мне, разумеется, можешь верить, у нас с тобой общие цели и интересы. Я помог тебе поставить на место брата, буду помогать и впредь.

Наш экипаж добрался до большой развилки. Одна часть тракта, такая же широкая, добротно вымощенная, уходила на север Мальдиона, в сторону вольных городов. Другая часть, как указывал знак, вела на восток, в Саракс – пограничный город, после которого наше путешествие будет проходить уже по чужой стране. Дорога была насыпной, отвратительной по качеству. Она виляла между каменистыми насыпями и уходила вверх. Предстоял подъем. Путь по Дымным Холмам всегда представлял собою сложность, но, на счастье, у нас две лошади, да и повозка не отличалась тяжеловесностью. Перед подъемом мы дали животным отдохнуть и пощипать травки. Сделали привал.

– Слушай, – спросил я у Энрико, вгрызаясь в большой кусок вяленого мяса. – Твой отец не думал отправить тебя в какой-нибудь монастырь? Хм, а о свадьбе твоей думал, подыскивал тебе спутницу жизни? Младшему твоему брату вон перед смертью невесту подобрал.

– Если он о ком-то и думал, то точно не обо мне.

– Ну, а девка у тебя была какая?

Энрико смущенно закивал и произнес, глядя в облака:

– Дочь одного из городских префектов. Гиона. Так ее звали.

– Померла?

– Нет! Нет, что ты. За другого вышла. За магната-корабельщика с побережья.

– Вот так любовная история, – хмыкнул я.

– Ты спешишь с выводами, Фосто. Мы любили друг друга, и я твердил отцу, что хочу быть с ней. Он мог бы помочь мне в этом, но в итоге только отмахивался. А Гиона… Она не могла перечить своему отцу.

– Сбежали бы, – пробормотал я, жуя.

– Куда? Куда податься без денег и связей, без благословения родителей? Они могли легко помешать нашему счастью – у префекта немало власти. Разве можно подвергать опасности любимую?

Я дожевал свой кусок.

– Ну, смотри, друг, я тебе в отцы гожусь. Мне тридцать семь или тридцать восемь. Святые голуби, я даже не помню, но не в этом суть. Твой отец, возможно, был бы не против пристроить своего сына к такой семье, но, скорее всего, префект заломил за свою дочурку слишком большую сумму. Либо магнат твой не вовремя подсуетился. В любом случае смирись с тем, что произошло. Родитель твой вряд ли в этом виноват.

– Зато он виноват в том, что мы едем сейчас черт знает куда.

– Подожди, еще спасибо ему скажешь и цветочки на могилу принесешь.

Когда мы преодолели первую возвышенность и дорога выровнялась, уже близился вечер. Небо было чистым, лишь немногие облака, похожие на иглы, гуляли по нему.

За полдня никаких встречных и попутных экипажей. Единственными живыми душами, кроме нас и стервятников, оказались двое караульных в небольшой сторожевой башне с конюшней. Я поприветствовал их и по доброте душевной поделился скромными запасами хмельного напитка. Увы, никаких важных новостей они нам не поведали.

Через час после этой заминки мы выехали на просторную равнину с высокой и сухой травой. Это место известно мальдионцам, как Хромой Перевал. Название, как я слышал, пошло от того, что по обе стороны от дороги, пусть и на почтительном расстоянии, возвышались холмы и даже одинокие скалы. Все это напоминало настоящий горный перевал. Хромым же он был потому, что преодолеть его мог даже одноногий.

И вот на этом, с позволения сказать, перевале нам неожиданно встретились два пеших попутчика. Я никогда не жаловался на зрение, но их отчего-то увидел лишь на близком расстоянии. Будто вынырнули они откуда. Кустов и небольших рощиц тут росло предостаточно.

Гораздо удивительнее было другое: оба этих мужика выглядели как воины. На одном из них красовалась черная бригантина, на другом же – потрепанная и грязная стеганка. Первый был вооружен длинным мечом, а второй имел при себе тесак и арбалет, закинутый за спину. Ни шлемов, ни головных уборов они не носили. Ничего хорошего такие встречи обычно не предвещали.

Стоило нашей повозке поравняться с ними, как проходимец с арбалетом поприветствовал нас:

– Доброго вечера, достопочтенные судари!

Я лишь угрюмо кивнул, а вот Энрико чуть ли не дружескую беседу с ними завязал. Словно испытывал жгучую потребность в общении.

– И вам добра, путники. Куда путь держите?

– Да в деревню свою. Она там, за холмами. Путь знатный проделали, но уже завтра утром доберемся. А вы куда едете?

– В Саракс. Дела у нас торговые. – Улыбка прямо не сходила с его лица. Точно не разбойников каких встретил, а свою ненаглядную Гиону.

Я был раздражен, но виду решил не подавать. Пока не услышал:

– Давайте с нами – все равно по пути. Мы вас подвезем. Вы наверняка уже все сапоги себе сбили.

– Что есть, то есть! – засмеялись попутчики.

– Энрико, вспомни, что я говорил тебе про доверие, – процедил я сквозь зубы.

– Да это же солдаты со службы возвращаются. У половины мальдионских рядовых такой же доспех, как на том, что повыше. Они за нас кровь проливают, а мы просто мимо проедем?

Его наивные слова совершенно выбили меня из колеи. Пока я думал, что возразить, двое встречных уже залезли в фургон и удобно расположились среди ковров и снеди.

Меня не смущало, что один из них экипирован в очень распространенную бригантину. Меня смущало, что этот доспех был неполным – без наручей и шлема. И то, что он висел на владельце как холщовый мешок на пугале.

Но Энрико был доволен. Энрико нашел новых друзей. Он уже узнал их имена: Каспар Арбалетчик и Фольмгам Хлыщ-В-Бригантине.

– Ступай, угости наших пассажиров чем-нибудь, чтобы они не чувствовали себя обиженными. Только меру знай, – шепнул я своему напарнику и уставился на дорогу.

Энрико расположился среди них, а у меня появился шанс. Шанс на то, что я услышу, как попутчики его прикончат, и сам смогу спастись перед предательским ударом в спину.

– А где вы служили? Из Дирейма идете? – не унимался Энрико, распахивая мешок с фруктами.

– В Дирейме мы пролетом, – услышал я сиплый голос. Он принадлежал Фольмгаму. – Служили недалеко от Соро. На пограничье.

– У речки Алой или в Надзорной крепости? – встрял я в разговор. – А может в Сельведуке? Я слышал, там обучают хороших арбалетчиков.

– Да, примерно оттуда, – замялся сиплый собеседник.

Мои подозрения усилились.

– Так откуда? Я просто те места неплохо знаю. Сам родом из Соро.

– О, так вы, сеньор, из вольных городов? А мы от ваших земляков границы охраняем. Много там развелось банд нынче. Неспокойно. А служили мы в Надзорной крепости.

Я удовлетворился ответом и одобрительно закивал. Надзорная крепость – важный стратегический пункт обороны Мальдиона. Была. Полтораста лет назад, когда вся эта местность представляла собой кучку разрозненных княжеств. Теперь же то маленькое укрепление полностью заброшено и забыто. Ни для какой армии оно не представляет интереса. И даже разбойники не полезут на ту скалу, расположенную среди лесов и болот.

Время близилось к закату. Пора сделать привал, подкрепиться и набраться сил для будущего дня. Удачное место недалеко от дороги подвернулось очень скоро: ровная травянистая площадка, ограниченная заросшим деревьями оврагом. Здесь можно было развести костер без помех со стороны ветра.

Каспар набрал дров и довольно быстро раздул пламя. Я же установил перекладину и подвесил котелок с водой. Энрико нарезал овощи и мясо. Фольмгам высматривал что-то на темном горизонте. Солнце и его последние отблески скрылись под той возвышенностью, что мы преодолели сегодня. Где-то вдалеке раздался волчий вой.

– Ненавижу волков, – протянул Каспар, помешивая ложкой закипающий бульон.

– Что поделать, – усевшись на остывающую землю, сказал я. – Настало их время. Ночь.

Я положил меч недалеко от себя и потянулся, зевая. Приятно запахло супом. Энрико крутился вокруг котелка, раз за разом пробуя стряпню на вкус и обжигаясь. Видимо, проголодался паренек.

Трапеза прошла спокойно. Во всяком случае, то напряжение, что испытывал я, не шло ни в какое сравнение с веселым расположением духа Энрико, который доставал Каспара глупыми вопросами. Фольмгам сидел справа от меня и помалкивал. Наши взгляды время от времени пересекались.

– Так уж получилось, – вдруг заговорил он, – я услышал от твоего друга, что тебя Фосто кличут. Не подумай чего, но ты не тот ли Фосто Быстрый с вольных земель, что сжег замок лорда Клерносского?

Энрико мигом замолчал. Все уставились на меня. Я ухмыльнулся и махнул рукой:

– Нет, это точно не про меня. Я лишь караваны сопровождаю за скромную плату. Мало ли всяких Фосто на севере, сжигающих замки. – Этого довода оказалось более чем достаточно. Я решил положить конец пустой болтовне и предложил: – Думаю, пора на боковую. Ступайте спать, а я подежурю ночью. Меня что-то в сон совсем не клонит.

– Как же это, сеньор Фосто, – возразил Фольмгам. – Должны же мы с Каспаром хоть как-то отблагодарить вас за гостеприимство. Любезность за любезность. Мы по очереди подежурим до самого утра. Ложитесь спать, не волнуясь ни о чем.

С моего лица не сходила доброжелательная улыбка. Я настаивал на своем. Хлыщ-В-Бригантине цокнул языком и повернулся к своему спутнику.

– Что ж, дело ваше, – произнес он и направился мимо меня к оврагу. – Пойду, отолью, тогда и спать.

Он встал за моей спиной. Степные волки завыли вновь. Казалось, где-то совсем недалеко. Каспар чертыхнулся и принялся заряжать арбалет со словами, что «эти твари сейчас поплатятся за попытку подкрасться». Я же сидел и смотрел на помятую траву, пытаясь выровнять дыхание.

Звук, что издает сталь при извлечении из ножен, нельзя спутать ни с чем. Рассекающий воздух клинок вот-вот готов был снести мою буйную голову. Взмах был резким, яростным. Но враг не ожидал, что я отреагирую с не меньшей прытью. Я изо всех сил оттолкнулся ногами от земли и одновременно с этим выхватил кинжал. Меч Фольмгама рубанул по земле, и он потерял равновесие. Я вскочил, схватил его за руку и вонзил кинжал прямо туда, где кожаная основа бригантины соединялась ремнями. Кинжал вонзился в его грудь почти до рукоятки. Он охнул от боли, но праздновать победу было рано. Каспар вскинул арбалет и выстрелил.

Я предусмотрел и это. Содрогающееся тело разбойника в доспехе послужило отличным щитом. Болт вонзился в его спину. Фольмгам вскрикнул опять. В последний раз.

Дальнейшее развитие событий было делом трех секунд. Я вырвал оружие из руки убитого, перепрыгнул через костер и занес меч над неудачливым арбалетчиком. Единственное, что он успел сделать, – это съежиться в ожидании неминуемой смерти.

Не знаю точно, что меня остановило, но в голову вдруг пришла удивительная идея. Бой получился слишком быстрым и скучным. Я размялся в упражнениях с клинком, теперь пришло время другого упражнения. Пришло время охоты.

– Каспар! – с задором воскликнул я. – Открой глаза, ты еще жив! Я дам тебе шанс на спасение. Видишь дорогу? Беги в ее сторону. Беги так быстро, как только можешь. Я заряжу арбалет и пальну в тебя. Чтобы ты понимал всю особенность этой игры – в своем отряде я был лучшим стрелком из этого оружия. Лучник я никакой, но из любого арбалета цели поражал отменно. – Я взглянул на его сморщенное от ужаса лицо и произнес: – Беги.

Он вскочил, задыхаясь, и понесся к дороге. Действительно очень быстро. Но времени я не терял. Схватил арбалет, уперся ногой в железную скобу и натянул тетиву. Закрепил в ложе болт. Прицелился и крикнул:

– Я готов! Приготовься и ты – сейчас тебя пронзит тяжелая стрела! Я не шучу!

Каспар завилял из стороны в сторону, пытаясь избежать своей судьбы. Напрасно. Снаряд со свистом вонзился в его голень. Он завизжал, рухнул на землю и пополз дальше. Причем пополз на подъем, так что мишень он представлял собой завидную. Я вспомнил, кто виновен в том, что меня чуть не порешили бандиты, и вновь зарядил арбалет.

– Энрико! – крикнул я. – Иди сюда!

Трясущийся от страха парень с опаской приблизился ко мне.

– Держи арбалет и стреляй. Видишь своего друга Каспара? Стреляй в этого червя. Он хотел прирезать нас. Давай!

Энрико собрался с духом и выстрелил. Болт улетел куда-то в сторону луны. Я грязно выругался и, плюнув, подошел к трупу Фольмгама. Он явно был главнее своего сообщника, поэтому мог иметь при себе какие-то ценности.

В его маленькой сумке оказался лишь кусок черствого хлеба и пара луковиц. Но к его ремню под доспехом был привязан кошель, и в нем меня ждал приятный сюрприз – три золотых монеты, немного серебра и красивый перстень с синим камнем. Может, даже с сапфиром. Весьма неплохая добыча. Но и этим можно было не ограничиваться. Доспех тоже стоил кое-каких денег, и я снял его с поверженного врага. Потом осмотрел его туловище и нашел то, что могло пригодиться. Достал кинжал.

Когда Энрико увидел, что я кромсаю труп, он округлил глаза:

– Что ты делаешь?! Он же уже мертв!

– Да, мертв, – согласился я, – но он еще не расплатился сполна.

Ответив так, я зловеще рассмеялся и явил взору своего партнера окровавленный лоскут кожи Фольмгама. На нем виднелось клеймо, изображающее два соединенных дугой круга. Кандалы.

– Это клеймо преступника, мой друг.

– Но нам-то оно зачем? – Состояние Энрико было почти паническим.

– За тем, что я не собираюсь бросать здесь обмундирование этих ублюдков. Я продам этот доспех в Сараксе. Но есть опасность: покупатель может посчитать, что я прикончил какого-нибудь стражника, и тогда придется туго. Это доказательство, понял?

Энрико кивнул.

– Вот и хорошо. Положи эту кожу в повозку, – я бросил ему «доказательство» в руки. Он не выдержал и принялся блевать. Что ж, первый урок прошел отлично. Урок доверия.

Уже после, когда мы решили сменить место ночлега и вновь двинулись по тракту, Энрико вдруг спросил:

– А что же Каспар? Он все ползет где-то там?

– Конечно, – улыбнулся я. – Теперь у него действительно будет повод ненавидеть степных волков.

Глава 4

Бастион добродетели

История, происшедшая на Хромом Перевале, ввиду своего благополучного исхода дала нам возможность немного изменить маршрут путешествия. Километрах в пятидесяти от перевала лежал небольшой и приятный с виду городок. Он не имел почти никаких защитных укреплений, но обилие буковых лесов и маленькое озеро, по берегам которого стояли ухоженные каменные домики, радовало глаз и наполняло сердце безмятежностью. Проехать мимо было просто невозможно. Там мы решили остановиться на целые сутки: дать полноценный отдых лошадям и снять собственный стресс. Проверенным методом.

Поначалу Энрико не хотел идти в бордель, мотивируя отказ тем, что его сердце еще тоскует по возлюбленной. Чуть ли не силком я сумел его туда затащить. И кто бы мог подумать – он вошел во вкус. Вытащить его оказалось не так-то просто. Я ему твердил, что лишних денег нет (про кошель убитого разбойника я, естественно, промолчал), но Энрико не растерялся и нашел способ продлить удовольствие. Он прикинул, что для этих целей было бы вполне разумно обменять пару ковров. Своеобразный бартер, который в этом заведении вряд ли когда случался. Ответ мой был довольно суров:

– Ты, наверное, забыл, Энрико, что товар, который мы везем, принадлежит не только тебе. Был уговор, а благодаря твоим стараниям моя доля будущей выручки теперь равна третьей части. Если в каждом клоповнике, каждой гостинице и борделе мы будем расплачиваться товаром, то сам понимаешь, каков будет итог. О заветном богатстве можешь забыть. Идем, или ты еще раз влюбился?

Словно услышав эти слова, из комнаты, где развлекался Энрико, выглянула симпатичная блондиночка с короткими волосами. Полуобнаженная.

Я был непреклонен. Мои доводы и справедливое возмущение образумили парня. Я не хотел, чтобы он держал на меня обиду, и повел его в трактир. Шумная компания, море выпивки – то, что нужно, чтобы развеять скуку и обрести доверие друг к другу.

Уже вечером, заметно покачиваясь за столом, Энрико спросил меня:

– Фосто, слушай, а ты действительно какой-то там город сжег?

– Замок, – уточнил я, икнув. – Тот парень, что сейчас валяется в овраге, говорил про замок.

– И?

– Что «и»? Обознался он. Не жег я никакого замка. Ты сам видел – если я кого и убиваю, то только отъявленных негодяев.

Энрико осушил свою кружку с пивом. Один глаз у него совсем окосел.

– А почему тебя Быстрым прозвали?

– Почему да почему. Мечом я владею хорошо. Или, ты думаешь, из-за постельных подвигов? Хе-хе.

Как мы возвращались в свой постоялый двор, я уже не помню, но на следующее утро мы выдвинулись в путь гораздо позже запланированного.

Саракс встретил нас дождем, грязью и угрюмыми взглядами местных стражников. Две недели мы провели в дороге, и треклятая погода ухудшалась в такт с нашим продвижением вперед. Сильные ветры, а потом надоедливые дожди то и дело пытались затормозить нас. В далеких пустынях внезапные тучи были бы восприняты как великая благодать, но здесь это стало настоящей помехой. Поэтому стоило нам достигнуть ворот Саракса, как настроение и боевой дух возвысились, несмотря на царящее вокруг ненастье.

Улицы Саракса заметно отличались от улиц Дирейма. В том смысле, что даже самый захолустный переулок Дирейма был менее отвратительным, чем главная улица этого пограничного города. Радовало лишь одно – здесь мы не собирались долго задерживаться. Все, что нам требовалось, – это немного пополнить запасы пищи и двинуться к речному порту. Там паром перевезет нас на другой берег. Берег могучего королевства Гелетия.

Мы неторопливо ехали по городу, ловя на себе презрительные взгляды местных горожан, которые даже в такую погоду упорно не хотели покидать вонючих улиц. Это позже я узнал, что негативное отношение сараксанцев ко всем приезжим обусловлено войной с Гелетией, которая была лет пятнадцать назад. Тогда вся долина близлежащей реки превратилась в пустырь. По обе стороны этой природной границы. Заварушка та отчего-то отличалась особой жестокостью с обеих сторон, и Саракс ощутил ее в полной мере. Жители города безжалостно уничтожались вражеской армией, а стены его были полностью срыты. Вмешательство Эллас-Амина предотвратило завоевание этих земель, война вскоре кончилась, но осадок, как говорится, остался. Так что наш явно купеческий экипаж воспринимался обывателями как бессовестная попытка поддержать экономику неприятеля. Могло быть и так, что их смущал холеный вид Энрико, красующегося своим богатым одеяниям на виду у жалких оборванцев. Впрочем, мне было абсолютно плевать на чье-то мнение относительно нашего торгового маршрута. Боязно стало за Энрико, так как появилась необходимость оставить его одного.

Мы подъехали к большой рыночной площади. Довольно оживленной, но я бы мог поставить свою левую руку на то, что в ясный день народу здесь бывает в два раза больше. Что ж, меньше спрос – дешевле предложение. Я обратился к Энрико:

– Слушай, друг, я пойду, узнаю, где тут оружейник или кузнец какой. Надо избавиться от нашей добычи. Держи, здесь немного денег. Купи съестного в дорогу. Только не спеши. Приценись. И ни на секунду, повторяю, ни на секунду не оставляй повозку без присмотра. Глазом моргнуть не успеешь, как разрежут полог и что-нибудь утащат. Понял? Не подведи.

Я схватил доспех и меч покойного Фольмгама, завернул их в мешок и отправился продавать. Сказать к слову, первоначально я хотел, чтобы Энрико оставил себе меч для личного пользования, но в первом же нашем учебном поединке обнаружилась полная неспособность моего партнера владеть этим оружием. Если быть точнее, обнаружился недостаток силы. Энрико непрерывно ныл, что меч слишком тяжелый. При излишне усердном замахе клинок выскользнул из его рук и полетел в сторону неба. Он заметался и, не глядя вверх, побежал как раз в ту сторону, куда должно было приземлиться оружие. Пришлось вмешаться, чтобы потом не вытаскивать меч у него из головы.

Такое опасное трюкачество быстро мне надоело, поэтому во время привалов я пытался сделать из Энрико мастера-арбалетчика. Получалось с переменным успехом – потерялось больше пяти болтов. Но иногда он попадал по цели, что воспринималось им как настоящий триумф. Хотя бы даже цель находилась в десяти метрах.

Арбалет решено было оставить. Им можно и зайцев, и подозрительных типов подстрелить. А меч… Меч принесет нам дополнительный доход.

Первый же встреченный дед направил меня по нужному пути. Жил в Сараксе оружейник, причем совсем недалеко от рынка. Размашистыми шагами, шлепая по лужам, я направился в указанную сторону.

Дед не обманул. Да и можно ли водить за нос человека, обвешанного оружием? Лавка известного по всей округе торговца приглашала всех желающих приобрести защитное и наступательное вооружение по разумным ценам. Примерно так гласила широкая деревянная вывеска над дверью в двухэтажное кирпичное здание.

Внутри царил полумрак. Перед внушительным прилавком сидел и ловил вшей в бороде не менее внушительный охранник, вооруженный дубиной. Он окинул скучающим взглядом меня и мой сверток. Позвал хозяина.

Я ожидал увидеть низенького, страдающего ожирением старикашку, но взору моему предстал высокий подтянутый мужчина с благородными чертами лица, чуть тронутыми сединой волосами и изящной бородкой. Одет он был в бордовый, расшитый бархатом кафтан. Его взгляд изменился с заинтересованного на надменно-равнодушный, когда он увидел мои невзрачные одежды и старые, заляпанные грязью сапоги.