Полная версия
Тайна лабрадора Купера
Вера Прокопчук
Тайна лабрадора Купера
«А этот старый дом совсем неплох», – Мия, в клубах сизого морозного воздуха, затаскивала через порог запорошенный снегом чемодан.
Старый дом, в ответ на ее мысли, приветливо скрипнул половицей. Вторым, кто ее приветствовал, был золотистый лабрадор – он кинулся ей под ноги, вертя хвостом, как пропеллером, и радостно улыбаясь так, как умеют улыбаться только лабрадоры.
Дом и вправду грел душу старомодным уютом. Потертые шкафчики, кресла с салфеточками, самодельные пледы… Он был обжит многими поколениями, но увы! – сейчас жизнь уходила из него. Кто-то из домочадцев умер, кто-то уехал, и остались только старенькая мисс Оливия Стюарт – да золотистый лабрадор Купер с пушистыми ушами.
– Я уж не верила, что приедешь, – проворчала хрупкая седая старушка, появившись на лестнице.
Мия смотрела на нее: да, еще летом она не была такой худенькой. А десятью годами ранее это была плотная, крепкая, полная жизни женщина. Жестокая рука времени!
– Рождество – семейный праздник, – возразила Мия, улыбаясь, – а кто у меня семья, если не ты?
Строго говоря, ее семьей были ее родители, но Мие не хотелось ехать к ним. Ей хотелось погрузить душу в тишину спокойного старомодного дома…
– Я – скучная старуха, тебе-то нужен кто-то повеселее на праздник, – тетя Оливия махнула рукой на Мию, которая приготовилась возразить, – но ты кучать не будешь, у меня для тебя найдется поручение, – она многозначительно подняла палец. – Пошли чай пить.
– Что за поручение? – усаживаясь за стол, осведомилась Мия.
Тетушка вдруг засмущалась, как ребенок.
– Найди мне Неда Келли, – очки тети Оливии воинственно блеснули.
– А это еще кто?!
– Какая тебе разница? – тетя Оливия вздохнула. – Он мне письма пишет. Без обратного адреса…
– Да? О! Эпистолярный роман? Расскажи…
Рассказ тети Оливии был коротким. Незадолго до Рождества ей стали приходить письма. Точнее, их приносил лабрадор: у него была давняя привычка подкарауливать почтальонов, выхватывать из их рук газеты и письма, а затем в зубастой пасти, как трофей, тащить хозяевам. Так вот: он стал приносить ей конверты с пустым листком. Ни подписи, ни обратного адреса, ничего…
Само собой, письма без адреса не могли прийти по почте, не так ли? И понятно, не почтальон приносил их. Выследить того, кто совал письма собаке, но ей не удавалось.
В ней поселилось беспокойство. Кто вообще мог вспомнить о ней, всеми забытой? Вспомнилась ей молодость, ее девичья влюбленность, вспомнился красавчик Нед, принц ее грез…
– Но почему вы решили, что это именно Нед? Что ему от вас надо?
Тетя Оливия разливала по чашкам душистый чай – Мия видела, что она собирается с духом, чтобы ответить.
– Когда-то… ну, в общем, он вроде как за мной ухаживал… А потом…
– Вы поссорились?
Тетя Мия поджала губы.
– Да… я дала ему отставку.
– Из-за чего?
– А, , – разговор был неприятен тетушке, – просто он… был холодный и бездушный. Но вчера письмо пришло – не пустое, оно было длинным, и подписано буквами Н. К. Представляешь?!
– И что там в письме?
– Да ты сама почитай!
– Я не поняла, – Мия повертела в руках распечатанный конверт, – ну, допустим, я его найду, а дальше что?
– Ничего, – тетя потупилась, а потом сурово и гордо выпрямилась. – Я попрошу его больше мне не писать. Незачем, вот!
***
«Бедная тетя Оливия, – именно с такой мыслью Мия уселась читать письмо, – все-таки прошлое имеет власть над нами… Давно забытая история, а так ее взволновала!»
Мия развернула письмо.
«Мой славный дружочек! Милое мое, доброе сердечко! Именно сейчас, когда приближается Рождество, когда за окнами домов елочки перемигиваются огоньками, а весь город пропах лимонным печеньем с корицей – для одиноких душ, вроде нас с тобой, наступают времена, когда одиночество кажется особенно щемящим. Ты ведь тоже чувствуешь это? Да, конечно. Я вспоминаю ласковый взгляд твоих шоколадных глаз, и понимаю, что это чувство понятно тебе в той же мере, что и мне. Одиночество – это не когда рядом нет людей, это когда у тебя нет самого себя. Ты словно провалился в ватную пустоту, и некому рассказать, как красив поутру белоснежный иней, застывший тонкими пластиночками на ветвях деревьев. Чтобы ощутить самого себя живым и настоящим, надо отразиться в чьих-то глазах. А мне не с кем поделиться восторгом от того, как поет торжественную мелодию малиновая зимняя заря, как неслышно срывается с ветки птица, роняя снег, и этот снег рассыпается пылью… Чтобы найти самого себя, надо, чтобы душа твоя отразилась в душе того, кому дорого то, что дорого тебе. Надо, чтобы кто-то ждал именно тебя, и наполнился радостью, слыша твои шаги…».
Мия отложила письмо и нахмурилась. Холодный и бездушный Нэд? Хм! Написать такое письмо не мог человек бездушный… Что-то не так тут, что-то не так!
Она вышла в коридор, щелкнула выключателем, но света не было – видимо, перегорела лампочка… Старая керосиновая лампа на подоконнике бросилась ей в глаза, рядом лежали спички; но когда она взяла их, то оказалось, что придется потянуть целую прядь паутины, которая опутала коробок. Мия затеплила огонек и поднесла лампу к темному окну; там крупными хлопьями падал снег. Половица скрипнула под ее ногой, потом другая; Мия шла по дому, разгоняя тьму тихим огоньком лампы, вслушиваясь в скрип каждой ступени. Здесь жили когда-то люди, думала она, и каждый хранил в глубине своей души – свой обломок большой надежды на счастье. Сколько же тайн хранят стены этого дома?
И тут она услышала. Тихое «йяп-йяп-юююююю» – это скулил лабрадор, и в этих звуках смешивались сострадание и бессильное отчаяние от невозможности помочь. А еще она слышала тихие рыдания старой женщины.
– Тетя Оливия? – позвала Мия. – Тетя, что с вами?
Сидя у окна, тетя Оливия всхлипывала, держа в руке старую фотографию.
– Вот, – она повернула заплаканное лицо к Мие, – таким он был тогда…
Мия взяла фото. На нем был ладный красавчик, уверенный в себе. Но что-то Мие не понравилось в его облике. Взгляд. Высокомерный какой-то…
– Так почему же ты ему дала отставку, а теперь плачешь?
Тетя Оливия, глотая слезы, покачала головой.
– Все было не так. Это он на самом деле мне дал отставку. Он просто уехал! Без всяких прости, без объяснений. И вот теперь… Мерзавец! Вернулся в город, пятьдесят лет спустя, и решил еще раз надо мной посмеяться!
– Но, может, это не он?
– Он, он! Больше некому… Найди мне его!
– И что ты будешь делать с ним дальше?
– А дальше, – тетя Оливия тяжело задышала, – а дальше я ему в глаза все скажу! Все скажу, что за эти годы накопилось! Что нельзя подавать девушкам ложные надежды, что нельзя разбивать им сердца, что нельзя поманить, а потом… – она всхлипнула.
– Боюсь, на него это не произведет впечатления, если он такой гад, – возразила Мия, хотя в душе понимала, что как раз произведет – именно такое впечатление, на которое мог рассчитывать коварный и таинственный Нэд. Убедиться, что его всю жизнь тут ждали, мечтали о нем, любили обиде вопреки, не могли выкинуть из памяти! Что может быть слаще для ловеласа на склоне лет?
Растроганная Мия обняла тетю, прижалась щекой. О, воспоминания! Мы тащим по жизни в своих сердцах ложные надежды, разбитые вдребезги. Мы убедили себя в том, что мы все забыли – но горькая обида застряла в глубинах памяти. Время заносит ее мелким песком – так соленые волны на дне океана заносят песком обломки корабля – и кажется, что на темном дне нашей памяти ничего нет. Увы, есть. И жаловаться смешно. Какая нелепость – жалобы взрослого человека, что когда-то, в наивной юности, его несправедливо обидели, поманили и оттолкнули… Тащи свой груз горечи молча. Усвой привычку не унывать. А потом вдруг приходит письмо… и вот: всегда сильная, веселая тетя Оливия смотрит куда-то глазами, полными слез, и дрожащим голосом говорит наивные слова, которые сказала бы девчонка лет шестнадцати, но никак не умудренная жизнью старуха…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
