Ее тайна

– Погоди, – твёрдо произносит Илья. – Что значит «устала», златовласка? Я не видел твоих сообщений и звонков и не имел возможности тебе позвонить. Отцу по делам в Прагу нужно было, он сейчас везде меня за собой таскает. Но со мной случилось непредвиденное: меня ограбили, рёбра посчитали в этой сраной Чехии. Телефон украли, с карточки списали пол-ляма. Отец рвал и метал. Я как вернулся из поездки, сразу заменил все симки и тебя набрал. Ты сейчас где? На работе?

Я закусываю губу и смотрю перед собой. Мне очень хочется увидеться с Ильёй, я даже не подумала, что у него тоже могли случиться неприятности. Подумала, что он бросил меня, не выдержал прессинга родителей и начал ухаживать за дочкой Стояновых. Я столько всего ему наговорила перед отлетом… Наверное, мне ещё учиться и учиться думать не только о себе и своих чувствах. А ещё советы Макса выкинуть из головы. В жизни всё иначе. Двое людей должны идти навстречу друг другу, а не проводить время в ожидании внимания и звонка. Иначе так можно кучу всего наворотить, и потом будет очень сложно разгрести этот бардак. Например, как мне сейчас.

– У меня самолёт в Вену через три часа. Смогу увидеться с тобой в аэропорту или уже после приезда.

Отбрасываю юбку с топом в сторону и сажусь на подоконник, уставившись вдаль невидящим взглядом. Жаль, что уговорить Динара у меня не получилось, но теперь я ещё больше хочу остаться и увидеть Илью, чтобы поговорить с ним.

– Самолёт в Вену? А что случилось, Тат? Вроде ты не собиралась никуда. А у тебя что же, и загранник есть? – удивляется он.

– Да, есть. И обо всём, что произошло, долго рассказывать, а по телефону я не хочу.

Я не уверена, что нужно рассказывать Илье во всех подробностях, что случилось со мной в подсобке ресторана, где я работала последние полгода. Всё же наше поведение в какой-то мере зависит от людей, которые нас окружают. С Динаром ноющей девочкой быть совершенно не хочется. Скорее наоборот, хочется сделать всё, чтобы увидеть, как он возводит злой взгляд к потолку, а от Ильи я жду заботы и участия. Лучше бы он закрыл меня дома и никуда не выпускал. Почему такая несправедливость?

– Так какие проблемы? У тебя три часа, чтобы всё мне рассказать, златовласка. Ты дома или на работе? – повторяет Илья свой вопрос. – Я сейчас приеду к тебе.

– Нет. Меня сейчас нет дома. Я… – Запинаюсь, потому что не знаю, как ему сказать, что живу у мужчины, о котором он толком ничего не знает. Об Асадове я ему не рассказывала. Лишь вскользь упомянула его имя пару раз, когда речь зашла о Максе. – В общем… – Набираю в лёгкие побольше воздуха. – Я сейчас живу у друга своего брата. Случилась неприятная история. На меня написали заявление. Он помогает решить этот вопрос.

– А в Австрию ты тогда как летишь? Ничего не понимаю… И что это за друг, о котором ты мне ничего не говорила?

– Вот сейчас и говорю. Его зовут Динар. Динар Асадов. Пока мой брат сидит в тюрьме, он присматривает за мной. Как он улаживает эти вопросы со следователем, я не знаю. Сказал, что никаких проблем с поездкой в Вену не будет. На прошлой неделе я звонила тебе, потому что мне нужна была твоя поддержка и помощь. Мы… мы пошли с Алиной в клуб, нас там попытались снять, и я разбила парню голову… А потом он чуть не изнасиловал меня на работе в отместку за то, что я изуродовала ему лицо.

– Что сделал? Повтори, что ты сказала? Изнасиловал? – повышает голос Илья.

– Ты не ослышался.

– Адрес назови этого друга семьи. Я сейчас буду.

Понятия не имею, как Асадов отнесётся к тому, что я приведу в его дом своего парня. Наверное, отрицательно? Хотя это же часть моей жизни, почему я не могу этого сделать? И с каких пор мне важно мнение Динара на этот счёт? Он сам две ночи подряд не ночевал дома. Загвоздка лишь в том, что это его дом, а не мой. И порядки в нём устанавливает тоже он.

– Илья, давай встретимся в аэропорту, я не могу сейчас…

От одной мысли, что мне нужно будет переступить порог мужской спальни и сказать Динару о нашей встрече с Ильёй, да ещё и перед отлётом, становится не по себе, а по телу бегут мурашки.

– Как, говоришь, его фамилия? Асадов? Я сейчас по своим каналам пробью его адрес, если сама не сбросишь, но всё равно приеду, и мы поговорим. – Илья заканчивает звонок. Ну вот и поговорили.

Я чувствую опустошение. Хочется спуститься вниз, вызвать такси и поехать домой, чтобы не идти сейчас к Динару. Сомневаюсь, что он обрадуется, если я молча улизну из его дома накануне отлёта. Закрываю сумку на замок и поднимаюсь с пола. Скидываю сообщение с адресом Илье и прошу его позвонить, как подъедет.

Получаю в ответ, что он будет через десять минут, и выхожу из комнаты. Динар с самого утра закрылся в своей спальне и ещё ни разу оттуда не выходил. Я замираю у двери. Ладони вспотели. Я очень волнуюсь, зная, что придётся выслушать очередные колкости, но выбора нет. Стучусь и приоткрываю дверь. В комнате царит полумрак, шторы плотно задёрнуты, а сам Асадов спит на кровати. Подхожу ближе, понимая, что не стоит этого делать, и замираю посередине спальни. Динар лежит на животе. По пояс голый, на правой лопатке у него ещё одна татуировка. Его волосы спутались, а грудь равномерно опускается и поднимается в такт дыханию. Перед глазами вспыхивает воспоминание, как я проснулась в его объятиях, и наш поцелуй. В тот момент мне не хотелось, чтобы он останавливался. Тогда я испытала приятную и вместе с тем тянущую боль внизу живота, а потом остаток дня ходила, как пришибленная, не в силах выбросить эту сцену из головы. Хотела бы я, чтобы он снова ко мне прикоснулся? Однозначно да. Но нельзя. А ещё я больше не боюсь Динара: на смену страху пришёл трепет, и эти чувства, оказывается, чем-то схожи – трясёт от них одинаково сильно в критические моменты.

Мне жаль его будить, но и выйти к Илье, не предупредив Динара о своём «побеге», – значит терпеть потом очередные нападки с его стороны. Возможно, если я скажу Ивану, что ушла, этого будет достаточно?

Разворачиваюсь, направляясь к двери, как слышу в спину хриплый и низкий голос, от которого по телу прокатывается новая волна дрожи:

– Что хотела, Наташа?

Поворачиваюсь и вижу, что Динар садится на кровати, потирая лицо кулаками. Тянется к телефону на тумбочке.

– Ещё три часа до отлёта. Что-то срочное?

– Ко мне приехал Илья. Мой парень, – произношу я, не смея опустить глаза ниже его шеи.

– Ракитин? – спрашивает он.

Я киваю.

– И? – Динар смотрит на меня в упор.

– Илья сам отвезёт меня в аэропорт. Он только недавно вернулся из командировки, я хочу с ним увидеться. Ты ведь сам просил, чтобы я докладывала тебе о каждом своём шаге?

С лица Асадова примерно минуту не сходит напряжённое выражение, и мне уже хочется сбежать из его комнаты. Я сто раз пожалела, что пришла.

– Контакты мне его скинь. И чтобы без опозданий. Вещи оставь в гостиной, я заберу, – нагло заявляет он, а я снова чувствую себя рядом с ним глупым провинившимся щенком.

Вылетаю из спальни Динара, словно за мной гонится толпа чертей. Да что со мной не так? Меня же трясти должно от возмущения, что мне предстоит лететь в другую страну с человеком, которого почти не знаю, но это не так. Я возмущена совсем не этим, а тем, что желание, чтобы он снова ко мне прикоснулся и поцеловал, с каждым днём становится лишь сильнее.

9 глава

Наташа

– Привет, – здоровается Илья, когда я забираюсь к нему в машину.

Перед глазами до сих пор стоит образ спящего Динара, а внутри щемит от его уставшего вида. Не хочу о нём думать, но в последние ночи мне снится один и тот же кошмар: как люди Ворошилова избивают Максима и как потом Динар успокаивает меня и говорит, что всё будет хорошо. Это отголоски прошлого. Оно не отпускает меня.

– Наташа. – Илья тянет ко мне руку и касается подбородка.

Я вздрагиваю, переключая на него внимание. Серые глаза бегают по моему лицу, во взгляде читается беспокойство, а я снова ловлю себя на том, что рядом с Асадовым мурашки мчатся по телу табуном. С Ильёй же всё иначе. Нет, не проще, но его присутствие не так бьёт по нервам, как когда нахожусь с Динаром. А ещё моя обида на Илью хоть и стала меньше после его объяснений, но окончательно не прошла. Он ведь мог дать о себе знать? Позвонить с телефона отца? Из отеля, где остановился? Да хоть из будки-автомата? Если бы этого хотел.

– Рассказывай, златовласка. Что за история? Ты ведь, надеюсь, пошутила?

Я пожимаю плечами не зная, с чего начать. Хочется рассказать всю правду. И про Алину, и про Лазарева, и даже про поцелуй с Динаром, но боюсь, что Илья начнёт осуждать меня за все эти поступки. Но как же меня гложут эти мысли и не дают покоя.

– Такими вещами не шутят, Илья, – серьёзно произношу я.

Сжимаю кулаки и рассказываю ему всё как на духу, умолчав лишь о нашем поцелуе с Асадовым и о том, как он ворвался ко мне в душ, когда вдруг решил, что я собралась наложить на себя руки после всех унижений Лазарева. Про разговор со Светой, двоюродной сестрой Ильи, я тоже ничего ему не рассказываю. Это она открыла мне глаза на то, что его родители против наших отношений и видят в невестках дочь Стояновых, а не меня. Я и сама понимаю, что в будущем Ильи для меня нет места с такими тёмными пятнами в прошлом. Ракитин-старший метит в депутаты, а я сиротка, у которой, к тому же, ещё и брат уголовник. Куда мне до чистоплотности этой семьи?

– Сука! – выкрикивает Илья и заводит машину. – Я убью этого гондона!

Мы резко срываемся с места, он одной рукой он набирает чей-то номер и узнаёт адрес Лазарева. Прибавляет газу, направляясь в центр, и продолжает сыпать ругательствами. Хочется закрыть уши ладонями, чтобы ничего этого не слышать.

– Что ты задумал? Куда мы едем?

Сердце пускается вскачь.

– Набить этому сучёнышу морду. Какого хера, Наташа? – Он с силой бьёт кулаком по рулю.

– Что? Нет! Не нужно, – касаюсь его руки. – Разверни машину и отвези меня в аэропорт, – прошу дрожащим голосом. – Асадов уже был у него и сказал, что решит эту проблему. Пожалуйста, успокойся.

Я ведь пообещала Динару, что Илья привезёт меня в аэропорт. Нарушать своё слово я не собираюсь, хотя соблазн наплевать на все свои обещания очень велик. Я по-прежнему не хочу никуда лететь. Но теперь понимаю, что эта поездка станет для меня глотком свежего воздуха. Илья остынет, я отвлекусь. Может быть, схожу на какую-нибудь экскурсию. Мне необходима смена обстановки и положительные эмоции. Я устала от кошмаров и мыслей о прошлом, которых в последнее время стало очень много.

– Ты не можешь отказаться? Не понимаю, зачем вообще нужна эта поездка в Австрию? Ты совершеннолетняя, с какой стати какой-то левый мужик решает за тебя, что и как ты должна делать? Я сам разберусь с Лазаревым. На крайний случай подключу связи отца, но этот ублюдок не останется безнаказанным.

– Отказаться от поездки я не могу, потому что уже дала согласие. А ещё Асадов просил меня, чтобы я не создавала ему проблем, пока он занимается вопросом с Лазаревым. На твоём месте я бы во всё это не вмешивалась. Особенно через связи отца. Твои родители и так не лучшего обо мне мнения. И Динар не левый мужик, а давний друг семьи. Без его согласия я не могу распоряжаться деньгами и оформлять юридические сделки.

Илья включает поворотник и сворачивает на обочину. Тянет ко мне руку и гладит по лицу.

– Так получается, он что-то вроде твоего попечителя?

– Почти. У него доверенность от Макса.

– А у тебя много тайн, Наташа. Четыре месяца ухаживаю за тобой, а ты только сейчас о нём рассказываешь. Я слышал, что он жёсткий мужик. Он тебя не обижает? Отец вроде бы ведёт с ним какие-то общие дела. Будет приятно удивлён, когда узнает, что никакая ты не сиротка, – смеётся он.

В кругах, где вращается отец Ильи, фамилия Асадова, возможно, и на слуху, но мне нет до того никакого дела. И своё знакомство с Динаром я скрываю от всех, потому что не люблю вспоминать о прошлом. Да, раны затянулись, но за Макса мне до сих пор очень больно. Он не заслужил такого сурового наказания.

– Асадов меня не обижает. С виду он и в самом деле выглядит холодным и замкнутым человеком, но со мной бывает мягким и заботливым. Например, как в те дни после нападения Лазарева…

Эти слова вырываются сами собой. Я их говорю не для того, чтобы Илья почувствовал свою вину за то, что его не было рядом со мной в тот момент, но именно её он и испытывает – это я вижу по его глазам.

– Прости, Наташка. Я сильно сглупил, – кается Илья. – Мне следовало позвонить тебе с телефона отца. Как подумаю, что ты попала в такую серьёзную передрягу… – выдыхает он. – Накануне моего отлёта мы сильно повздорили, но за эти дни я очень многое понял. Пусть мои родители против наших отношений, но мне всё равно, слышишь? Давай, как вернёшься из Австрии, подыщем нам жильё и съедемся?

– Что?

– Квартира на Чёрной речке далеко от моего офиса и универа. Что-нибудь в центре снимем? Как тебе идея?

– Ты хочешь, чтобы мы жили вместе? – удивляюсь я.

– Да, хочу, – твёрдо произносит он. – У меня к тебе всё серьёзно.

– Но… как же родители, Илья? Ведь они против того, чтобы мы были вместе. А выборы отца?

– Ну мы особо афишировать нигде это не будем, а мать с отцом со временем примут мой выбор. К тому же я единственный их наследник. Или ты думала, что я вот так просто откажусь от тебя? – мягко улыбается он и смотрит на меня влюблёнными глазами.

– Я ничего не думала, – тихо отзываюсь я.

Даже не знаю, как реагировать. Ещё несколько дней назад я бы прыгала от радости, а сейчас… Сейчас думаю о Динаре и о том, как он отнесётся к этой новости. Чёрт бы его побрал. Три года назад я не хотела к нему переезжать, всячески избегала с ним общения, и сейчас мало что изменилось в моих желаниях на его счёт. Если бы не обстоятельства, то я бы ни за что не переступила порог его дома со своими вещами.

– Вижу ты в замешательстве, златовласка?

– Да, это действительно неожиданное предложение. Особенно с учётом того, что мы всего ничего вместе.

Илья притягивает меня к себе и впивается жадным поцелуем в губы. Я отвечаю ему, но былой эйфории от нашей близости нет. Внутри меня зреет чувство вины за то утро с Асадовым и все слова, которые я ему сказала. Я предательница.

– Как же мне сносит от тебя крышу, Наташа. Я держусь из последних сил, – шепчет он хриплым голосом мне в рот. – Прости меня, что не был рядом, когда был так необходим. Больше я тебя никогда не оставлю. А как вернёшься, сделаю тебя своей.

Илья в курсе, что я всё ещё девственница, и не торопит меня начинать с ним сексуальную жизнь. За это я его уважаю.

Телефон в сумке заливается звучной трелью. Я отстраняюсь от Ильи и сбрасываю будильник, который поставила, чтобы не опоздать в аэропорт.

– Пора? – спрашивает он, а я киваю, отвернувшись к окну и испытывая безотчётное чувство тревоги.

Всё потихоньку налаживается, тогда почему сердце не на месте и я не испытываю восторга от такого щедрого предложения, которое озвучил Илья? Ведь о подобном я даже и мечтать не смела…

Мы подъезжаем к аэропорту и вместе выходим из машины. Илья обнимает меня за плечи и ведёт к терминалу. Я замечаю в толпе Асадова с Кариной, и мы останавливаемся неподалёку от них. Проследив за моим взглядом, Илья довольно улыбается.

– Это ведь он в чёрной рубашке? – спрашивает, а я киваю, не в силах отвести от Динара глаз. – Так он с невестой летит?

Неужели Илья приревновал меня к Асадову?

– Это его личный помощник, – отвечаю я, продолжая разглядывать Динара.

Он с кем-то разговаривает по телефону. На нём тёмная одежда, волосы уложены в стильном беспорядке. Выглядит очень впечатляюще, хотя мне всё равно кажется, что он такой же уставший и напряжённый, как и несколько часов назад.

– Ты же не в первый раз летишь на самолёте? – интересуется Илья.

– Во второй. И очень боюсь летать.

Впервые я полетела на самолёте вместе с отцом и Максимом – на своё четырнадцатилетие в Барселону, где мы очень здорово провели время. А после этой поездки всё пошло наперекосяк: у папы с Максом начались проблемы, а я в итоге и вовсе осталась одна, попав в детский дом.

– Мне пора, Илья, – грустно выдыхаю я, не желая с ним расставаться.

Он целует меня на прощание, просит позвонить, когда буду на месте, и направляется на выход. Несколько секунд я смотрю ему вслед, а потом иду к Асадову.

– Молодец, почти не опоздала, – произносит Динар холодным тоном, когда я останавливаюсь рядом с ним.

Опускает глаза на мои губы, мажет взглядом по щеке, на которой остался влажный след от поцелуя Ильи.

– Твой мальчик не счёл нужным подойти и познакомиться со мной? – бесцеремонно спрашивает он, а меня аж подбрасывает от возмущения.

Да что он о себе мнит? О каждом своём шаге я должна докладывать. Чтобы получить деньги сверх лимита – снова должна идти к нему и объясняться, на что собираюсь потратить. Теперь ещё и за Илью взялся?

– А должен был?

Асадов пожимает плечами и усмехается.

– В таком случае ты же не против, чтобы я поручил своей службе безопасности проверить Ракитина? Лишним не будет, правда, Наташа? Если узнаю, что балуется какой-нибудь запрещёнкой, как и Лазарев, то это была ваша последняя встреча.

– Ничем таким он не балуется!

Динар как будто издевается надо мной! Вот обязательно быть таким? Он же сам меня провоцирует своими дерзкими словами, чтобы я была с ним колючим ёжиком!

Он отходит от нас с Кариной, прижимая телефон к уху, и с минуту разговаривает с кем-то на повышенных тонах. Всё это время я смотрю на его профиль, а перед глазами опять вспыхивает недавняя картинка, которую я застала в его спальне. Там он казался таким беззащитным и понятным. Сейчас же снова включил властного мудака. От такого Динара хочется бежать куда подальше.

– Даже не смотри на него такими глазами, – доносится до слуха насмешливый голос Карины.

– Что? – перевожу на неё непонимающий взгляд.

– Знаешь, какое у него главное правило в жизни? Никаких привязанностей и серьёзных отношений. Не веришь? Обрати внимание на его правую руку. На безымянном пальце он носит кольцо. Нет, не так. До сих пор его не снимает.

– Кольцо? – Я свожу брови к переносице.

– Ты ведь давно его знаешь? С детства, кажется? Вот и пораскинь мозгами, что к чему.

– Не понимаю, о чём вы, – передёргиваю я плечом.

– Про его жену, конечно.

Про Ладу? Но ведь она умерла несколько лет назад.

– Он всё ещё женат, детка. Мысленно – так точно. Хотя, возможно, это кольцо просто дань памяти любимой женщине… – задумчиво произносит Карина. – Тем не менее кольца он не снимает, живёт уже много лет один, а любовниц меняет как перчатки. Надолго в его жизни ни одна не задерживается. – Она поджимает губы и сочувствующе кивает.

– Карина, а вам не кажется, что это не ваше дело, как я на него смотрю и с кем спит ваш начальник? Или, может быть, вы сами метите к нему в постель и с больной головы валите на здоровую? – огрызаюсь я в ответ.

Мне не нужны ничьи советы. И что они, сговорились с Асадовым? Вздумали по очереди выводить меня из себя?

– Ко мне можешь обращаться на «ты». И Асадов для меня больше чем начальник, – улыбается Карина. – В его постель я никогда не метила и не мечу. Но вот ты… – хмыкает она. – Выкинь эти мысли из головы. Обожжёшься. В твоём возрасте влюбиться очень легко. Особенно во взрослого мужчину, который чётко знает, чего он хочет от жизни.

Я не верю её словам. Это ложь, что она не метит в его постель. Да, у меня небольшой жизненный опыт, впрочем, как и сексуальный, но несмотря на всю мою неискушённость, кое в чём я всё же разбираюсь. У Карины есть интерес к Динару – это видно невооружённым взглядом. С чего бы ей тогда говорить мне эти слова и предупреждать о том, что моё сердце будет разбито? О своём пусть заботится и сама не смотрит в его сторону.

10 глава

Наташа

– Это прямой рейс? – уточняю я у стюардессы, которая приносит мне бутылочку воды.

Я забыла принять утром таблетку. Врач прописал мне сильное успокоительное после нападения Лазарева, но от него меня постоянно клонит в сон. Иногда я пропускаю его приём. Например, как вчера. И позавчера. Но чувствую, что сегодня оно мне пригодится, потому что меня колотит от нервов.

– Нет, одна пересадка. Что-нибудь ещё? – спрашивает она вежливым голосом.

Я отрицательно качаю головой и едва сдерживаюсь, чтобы не застонать от отчаяния. И почему я сразу не посмотрела информацию об этом в интернете? Ведь билеты на руки я так и не получила.

– Боишься летать? – Динар задерживает взгляд на моём лице.

– Есть немного. – Я опускаю глаза на его правую руку, лежащую на подлокотнике.

На безымянном пальце и в самом деле переливается обручальное кольцо. Раньше я не обращала на это внимания. Неужели Карина сказала правду? Но даже если и так, то какое мне до этого дело? И всё же я пытаюсь вспомнить хоть что-то о Ладе. Кажется, она погибла пять лет тому назад? Или шесть? Да, не меньше. Её уже не было на похоронах отца, Динар был один. Ничего не помню о ней и спрашивать у него не стану. Особенно если он до сих пор носит кольцо. Вдруг действительно ничего не забыл и не смирился со смертью любимой женщины? Почему-то хочется отмотать время назад и избежать этого разговора с Кариной. С моей впечатлительностью и внезапно вспыхнувшим интересом к Асадову это явно лишняя для меня информация.

– Если бы я заранее сказала тебе об этом, ты бы оставил меня дома?

– Нет, – твёрдо произносит он. – Как шея? – добавляет, заметив, что я непроизвольно касаюсь её в том месте, где остался кровоподтёк от рук Лазарева, и морщусь.

Боль стала меньше, дискомфорта почти не ощущаю, но воспоминание, как этот ублюдок больно сжимает затылок и вжимает меня в стену, проносится перед глазами и заставляет меня дёрнуться.

– Всё нормально, – глухо отвечаю я, поймав, потемневший взгляд Асадова, от которого мне становится жарко.

Динар даже не отдаёт себе отчёта, как тяжело мне с ним не то что общаться, а просто находиться рядом. Или отдаёт и потому держит дистанцию? Меня к нему тянет, и в то же время я злюсь на него, и отчасти на себя, за то, что испытываю все эти чувства. Что не могу забыть о том поцелуе. Что приходится жить с ним и подстраиваться под его график, временами терпеть его резкие слова и отчаянно желать съехать обратно в свою милую квартирку, которую я с такой любовью выбирала, когда вышла из стен детского дома. Вернуться в наш дом, где на Макса напали люди Ворошилова, я так и не смогла. И вряд ли смогу. Как блок внутри стоит.

Несколько часов пути я пытаюсь отвлечь себя музыкой и книгой, но мои мысли всё время крутятся возле Макса и предложения Ильи. Если брата скоро отпустят, то мой выбор очевиден. И так будет правильно. К тому же родители Ильи лишь сильнее обозлятся на меня, если я уведу их сына из семьи накануне такого важного и ответственного события, как выборы в депутаты Ракитина-старшего.

В какой-то момент я всё же закрываю глаза. Наверное, подействовала таблетка. Я проваливаюсь в сон, а просыпаюсь от того, что меня будит Динар. Он просит, чтобы я пристегнулась, потому что мы приземляемся.

Спустя час мы едем на машине в отель, но я до сих пор чувствую себя дезориентированной и немного заторможенной. Всё. Это была последняя таблетка. Больше не буду пить эту дрянь, от которой так сносит крышу и я чувствую себя амёбой.

– Карина, созвонись утром с Бергом, уточни у него про пакет документов на сделку, его юристы вчера внесли какие-то правки. И закажи ещё одну машину с водителем. Я обещал Наташе устроить небольшой шопинг.

– Она будет одна? – уточняет Карина, делая пометки в телефоне, когда мы выходим на улицу.

Они разговаривают так, словно меня нет рядом. И это дико раздражает. До зубовного скрежета. Асадов всем своим видом и холодной интонацией голоса даёт мне понять, что как минимум записал себя в мои отцы. О каждом своём шаге доложи, с мальчиком познакомь, в противном случае сам всё про него узнаю, а если всплывут косяки, то плевать на твои чувства – снова закрою тебя дома. Похож на деспота. Или надзирателя, а не друга семьи. Может быть, всё-таки согласиться на предложение Ильи до возвращения Макса? Всё лучше, чем рядом с Асадовым. Иначе свихнусь.

– Одна? – хмыкает он. – Нет конечно. Ты с ней проведёшь время, пока я буду на встрече с Бергом. А сейчас всё, по номерам расходимся. Мне ещё нужно за ноутбуком посидеть.

На ресепшене нам выдают ключи. Втроём мы поднимаемся на семнадцатый этаж. Карина останавливается у номера 243 и, пожелав нам спокойной ночи, скрывается за дверью, а мы с Динаром идём в конец коридора.

– Почему нельзя было заказать мне отдельный номер, как у неё?

– Зачем? – искренне удивляется он. – Я часто бываю в Вене по рабочим вопросам. И своё личное время, которого не так уж и много, привык расходовать с комфортом. Вид из моего люкса замечательный, ни в каком другом номере такого нет. А ещё здесь есть бассейн. Кажется, ты неплохо плаваешь?