Повелители Тьмы

По информации, которую сразу же получал Ярослав, имплантирование чипов в мозг подопечного прошло успешно. Дизайн устройства был спроектирован таким образом, что на голове волонтера постоянно находился шлем из пластика. В этот шлем была вмонтирована сеть микроприборов, получающих сигналы от вживленных в мозг чипов и в свою очередь передающих их устройству-дешифратору. Первые данные мозговой активности стали сразу же поступать в дешифратор, который начал их анализировать и создавать матрицу – всеобъемлющую интерпретацию работы человеческого мозга. Но самым сложным звеном в этой цепи было обучение нейросети на сверхмощном компьютере, с которым был связан прибор-дешифратор. Процессоры этого компьютера занимали площадь около ста пятидесяти квадратных метров и располагались в помещении, соседнем с небольшой комнатой, в которой на кровати лежал волонтер. Технические ограничения всей этой системы не позволяли волонтеру «отсоединится» от нее. Если бы он снял шлем и покинул свою комнату, то таким образом весь процесс «обучения» нейросети, который необходимо было поддерживать в режиме 24 на 7, даже во время сна – пошел бы насмарку.

Первоначальный уровень, с которого началось «обучение» нейросети, был уровнем сознания только что родившегося младенца – то есть простейшие реакции на внешние раздражители, позитивные или негативные. Но так и должно было быть. Ярослав рассчитывал, что нейросеть будет идти от таких простейших реакций к освоению лексики языка (за основу планировалось взять английский язык), далее – к оперированию словами в контексте все более и более сложных задач, и наконец – к полному аналогу человеческого мышления.

Через несколько дней после того, как в Центре в Шпандау появился волонтер, Ботрайт спросил у Ярослава:

– Скажите, пожалуйста, а как у Вас отношения с Хельмой? Прошу понять меня правильно, Ярослав, я не вмешиваюсь в Вашу личную жизнь, боже упаси. Но, видите ли, Хельма – наш сотрудник, она взяла на себя определенные обязательства в плане безопасности проекта. И вот, недавно я получил насчет нее кое-какую информацию… Прямо сказать – неоднозначную информацию…

– Мои отношения с Хельмой прекрасны, мистер Ботрайт, – сухо ответил Ярослав, – Что за информацию Вы получили, позвольте узнать?

– Хельма ни с того ни с сего почему-то заинтересовалась судьбой брата нашего бывшего волонтера. Ну того иракца, который пропал без вести, помните? А с чего это вдруг ей начать помогать именно брату волонтера? Разве мало сирот в Берлине? Может она не доверяет официальной версии нашей компании и стремится что-то раскопать, найти какие-то «улики» против нас, которых нет и быть не может? Согласитесь, что возникают обоснованые сомнения в ее лояльности компании.

Ботрайт говорил об этом Ярославу потому, что сотрудники службы безопасности «Ultimate Solution», которые наблюдали за самим Ярославом и за всеми членами его команды, и в том числе за Хельмой, установили, что девушка устроила Шамсуддина аль-Бахри на учебу в музыкальную школу и доложили об этом Ботрайту. Ботрайту также доложили, что Хельма нередко посещает приют, где находится Шамсуддин. В свою очередь Ботрайт рассказал об этом Элфорду. Никакого другого «компромата» на Хельму и Ярослава не было и, немного обождав, Элфорд решил не тянуть кота за хвост, а прямо спросить Ярослава, что ему известно об этом и что он об этом думает. Ботрайту Элфорд дал указание записать разговор с Ярославом на видео и предоставить запись ему, Элфорду.

«Они все равно об этом узнали бы рано или поздно», – подумал Ярослав, – «Но что если они знают не только это, а и то, что я был в приюте? Вряд ли, но… так, спокойно, мне нужно отыграть все это дело в свою пользу». Смотря Ботрайту прямо в глаза, он ответил ему тоном человека, расслабившегося после напряжения:

– Ах это. Да. Хельма мне рассказывала. Как Вы, наверное, знаете, она в свободное время занимается, так сказать, добрыми делами, в одной некоммерческой организации по помощи детям-сиротам, посещает приюты. И кроме того, Хельма увлекается пением. Она мне недавно сказала, что встретила в приюте подростка из Ирака с редким голосом и решила помочь ему поступить в музыкальную школу. То, что это оказался брат того самого злосчастного волонтера – простое совпадение. Поверьте мне, мистер Ботрайт, если бы я заметил что-то странное в поведении Хельмы, что-либо, что указывало на ее нелояльность нашей компании – я бы немедленно сообщил бы это Вам.

– Вот как? Вы ставите нашу компанию выше своей привязанности к женщине?

– Я люблю Хельму, но больше всего я люблю свою работу, свое дело. Если бы я обнаружил нелояльность Хельмы к компании, я бы сообщил Вам и в тоже время открыто сказал бы об этом Хельме. Но, я уверен – Хельма преданна компании и нашей работе так же сильно, как и я сам.

– Хм, это правильный подход к делу, Ярослав. Хорошо, идите, жду от Вас отчет сегодня вечером.

Ярослав вышел, а через полчаса Ботрайту по видеосвязи позвонил Элфорд:

– Ну что ж, Билл, я просмотрел запись Вашего разговора. Лопатин убедителен… Мне бы хотелось ему верить, но надо бы еще проверить его.

– Каким образом, шеф?

– Я подумаю. И скажу Вам скоро.

IX

Проект «Геката» сдвинулся с мертвой точки и набирал обороты, нейросеть успешно проходила процесс «обучения». Элфорд и Ботрайт были очень довольны. Но Ярослав, хотя он видел, что по некоторым параметрам его (он про себя говорил именно так, и это было, по сути, верно, так как основу концепции представляли именно его идеи) нейросеть на данный момент несопоставимо «умнее» всех иных нейросетей – все таки начинал испытывать некое смутное беспокойство. Беспокойство же его было связано с тем, что иногда он отмечал слишком медленное продвижение нейросети в плане самостоятельной постановки задач. Впрочем, беспокоило это его тогда не слишком уж сильно. Он утешал себя мыслью, что нейросеть находится еще на «несознательном», «детском» уровне и надо просто подождать, когда «матрица», заимствованная от человеческого мозга, наполнится более сложными элементами и когда связи между этими элементами в нейросети станут более многообразными и многоуровневыми. «Рано или поздно, но количество должно перейти в качество», – говорил он себе.

Рабочее место Ярослава представляло собой комнату, отделенную звуконепроницаемой стеклянной стеной от зала, в котором за столами с компьютерами трудились остальные члены команды. Однажды, под вечер, когда несколько раздосадованный Лопатин обсуждал с тремя своими коллегами причины сбоя в серии задач, поставленных перед нейросетью, в его кабинет заглянул Ботрайт:

– Привет всем! О чем разговор? Что случилось?

Ярослав рассказал. Билл Ботрайт обескураженно покачал головой и произнес:

– Да, не вовремя я зашел. Хотел поговорить лично с Вами, Ярослав, по одному важному делу. Вы еще долго собираетесь обсуждать? Я могу посидеть, подождать и послушать.

Ярослав понял, что дело, с которым пришел его начальник, действительно важное и сказал:

– Нет, нет. Мы, в сущности, уже почти закончили, самое важное выяснили. Вы свободны, коллеги. Викрам, я пришлю Вам инструкцию.

Сотрудники ретировались. Лопатин и Ботрайт остались наедине.

– Прошу прощения за нескромный вопрос, Ярослав, но Вы поймете, что он не случаен с моей стороны, когда мы перейдем к делу. Поясните мне, пожалуйста, намерены ли Вы женится на Хельме? – неторопливо начал Ботрайт, сидя на стуле у стены и смотря на Ярослава сбоку.

«Опять он о Хельме! Вот черт! Что на этот раз? Надо быть начеку», – пронеслось в голове Ярослава. Он ответил искренне:

– Да.

– Понимаете, в чем дело… Руководство считает, что необходимо расширить проект таким образом, чтобы подключить к нейросети не только мужчину, но и женщину. Вы сами знаете, что женская эмоциональность и другие особенности могут оказывать влияние на мозговые процессы. Элфорд, и я с ним согласен, думает, что если мы подключим еще и женщину, то дела пойдут и быстрее и лучше. К тому же – это в духе времени, мы же не сексисты какие-нибудь, – рассмеялся Ботрайт.

– Погодите, если мы подключим одновременно двух человек к нейросети, то она, грубо говоря, начнет путаться, она будет постоянно дезориентирована и весь процесс ее «обучения» пойдет к чертям.

– Ну, это понятно. Но мы же можем подключать людей не одновременно, а попеременно. Допустим 12 часов на одного и 12 часов на другого. Технически можно это сделать мгновенно, так чтобы процесс не останавливался.

– И вы хотите подключить Хельму, правильно я понимаю?

– Совершенно верно.

– Но почему именно она?

– Потому что она – единственная женщина в команде. Мы не хотели бы брать для этого кого-нибудь постороннего.

– Понятно, – сосредоточенно произнес Ярослав, – А с самой Хельмой вы уже говорили об этом плане?

– Пока нет. Я хотел бы знать Ваше мнение. Хельма, конечно, независимая девушка. Но, учитывая Ваши особые отношения, я решил прежде всего узнать Ваше мнение.

Ярослав интуитивно почувствовал, что идет какая-то игра. Подумал: «Возможно то, что он говорит, правда, но, с другой стороны, если бы они очень хотели согласия Хельмы, они не стали бы церемонится и начали бы разговор прямо с ней, а не со мной. Чего же он добивается…? Так, я подыграю ему сейчас, а с Хельмой мы потом вместе решим, что делать. У нас еще есть время подготовится к тому, чтобы сразу же покинуть Германию. Хотя это и положит конец попытке разоблачить те силы, которые стоят за „Ultimate Solution“. А если все же это игра, проверка на лояльность – я выиграю этот раунд.»

– Знаете, я уверен, что нейробиологи и медики обеспечили полную безопасность для волонтера. Вы правы, волонтер-женщина повлияет на «обучение» нейросети самым положительным образом. Разрешите мне самому поговорить с Хельмой. Я приложу все усилия к тому, чтобы она согласилась.

– Да да, поговорите с ней об этом первым. Это будет лучше.

Хельма в это время уже ушла с работы и после того, как Ботрайт удалился, Ярослав позвонил ей и попросил приехать сегодня к нему. Когда она вошла в квартиру, сделал условный знак, что надо оставить смартфоны дома и выйти на улицу поговорить. Занимаясь делом Шамсуддина, Хельма уже привыкла к этой конспирации и не удивилась. Они вышли из дома и присели на скамейку в маленьком скверике у дома Ярослава на Софи-Шарлотте-Платц. Было уже близко к полуночи. Темнело и сквер был безлюден.

– Что случилось, милый? – с тревогой в голосе спросила девушка.

– Хельма, мне нужно серьезно поговорить с тобой. Действительно, кое-что случилось. Но прежде я бы тебе хотел кое-что объяснить. Я не могу больше скрывать от тебя одну вещь…

– А раньше ты скрывал? – с грустью в голосе прервала она его.

– Ну не то чтобы скрывал, просто обстоятельства были такие что я не мог говорить тебе всего.

– Хорошо, говори, я готова услышать твою правду, – сказала она, опустив голову.

– Я говорил тебе, что не хочу, чтобы Ботрайт знал о наших поисках Шамсуддина, потому что не хочу чтобы меня заподозрили в нелояльности. Так вот, я на самом деле нелоялен компании, и даже более того, считаю, что «Ultimate Solution» занимается очень плохим делом, – и Ярослав рассказал Хельме всю историю своих взаимоотношений с фирмой, начиная с визита Фрэнка Фитцджеральда в Петербург. Лишь о «Доброжелателе», Роберте, он рассказал в самых общих чертах, сказав Хельме только что один человек, имеющий информацию, подтвердил его сомнения в планах «Ultimate Solution».

– Это все? – с улыбкой произнесла Хельма, когда он закончил, – Боже, а я уже подумала, что ты хотел мне сообщить, что нашел какую-то другую девушку.

– Мне не нужна другая, у меня есть ты, – рассмеялся Ярослав, обнял Хельму за талию и нежно поцеловал.

– Я так счастлива, что встретила тебя, – с проникновенностью произнесла она, – Я абсолютно доверяю твоим словам, милый, и готова делать все, что ты скажешь.

– Хельма, сегодня со мной разговаривал Ботрайт. Он сказал, что они планируют испытать в качестве волонтера женщину. И для этой цели хотят использовать тебя, так как ты единственная женщина в команде, а они не желают брать «чужих». Ты помнишь, что рассказывал Шамсуддин, что было с его братом, когда он вышел из центра? Этот план может быть опасен для твоего здоровья. И вообще, с тобой могут поступить как с Абдуззахиром в итоге. Возможно все это блеф, и они таким образом проверяют меня на лояльность, но возможно, что это серьезно. Я не знаю. Я предлагаю делать вот что – соглашаться сейчас с ними для вида, до того момента, когда мы увидим, что они реально готовы запереть тебя в бокс и подключить к нейросети. И как только мы убедимся, что они готовы, мы в тот же момент покинем территорию Германии и Европы. Что ты думаешь об этом?

– Я согласна с тобой и буду делать все, как ты скажешь.

– Мне кажется, что эти люди ни перед чем не остановятся, чтобы реализовать свои планы. Они убрали Абдуззахира. Они могут убрать и нас с тобой, инсценировать какую-нибудь автокатастрофу, какой-либо несчастный случай или просто на просто мы вдруг пропадем без вести, как Абдуззахир. Это дело рискованное, Хельма. И если ты не уверена, скажи мне сразу, я пойму. Я просто не имею морального права тебя втягивать в такие дела, пользуясь нашими отношениями.