Служебный вход. Мистический триллер

Марта поудобнее расположилась на роскошных кожаных сиденьях «Волги». Сладковатый запах сигар и кожаного салона смешался с каким то привычным и навязчивым «домашним» запахом. Марта оглядела салон. Рядом с ней лежал до боли узнаваемый, бумажный пакет из «Бутербродной», тот самый, который она забыла уходя из подсобки.

В этот момент в Марте что то сломалось. Весь ее позитивный настрой, уверенность в том, что она счастливчик и везунчик, разбилось о сальный пакет с бутербродами. Она тревожно посмотрела на Лекса. Он подмигнул ей в зеркало, дружелюбно и по мальчишески. Его лицо вновь обрело совсем молодой, даже юный облик. Она уставилась в его коротко стриженный затылок, но снова не могла рассмотреть полностью его лицо. Он уверенно вел машину, играла музыка и Лекс тихонько напевал. Не смотря на то, что в машине было очень тепло, он не снимал своих перчаток.

– Ужин у Вероники Львовны, это очень своеобразное действо, – не оборачиваясь, но поглядывая на Марту в зеркало, сказал племянник. Веди себя уверенно, но не обещай ей лишнего. Она зла на тебя.

Марта не знала, что отвечать. На нее наползли страх, подозрительность, неуверенность. Ей захотелось открыть окно и позвать милицию, но и тотчас же ей показалось, что это так глупо, что стоит просто наблюдать. Она же сможет убежать если выйдет на улицу. Девушка отодвинулась от пакета с бутербродами, который как назло «подъезжал» к ней на каждом повороте и стала смотреть в окно. «Домчаться “ от Красной площади до Останкино за полчаса было нереально. Марта не хотел показывать своего страха. Он показался ей детским, а подозрительность навязчивой.

Чтобы продолжить разговор она сказала, не сводя глаз с затылка Лекса —

– А мы успеем к шести? Если твоя тетушка такая строгая, Может быть перенесем встречу и ты просто отвезешь меня домой?

Ее голос предательски дрогнул и стал каким то хрипловатым. Лекс, конечно, почувствовал ее неуверенность. Он притормозил на светофоре, обернулся и спокойно, но серьезно сказал.

– Нет, Марта. Встречу нельзя перенести. И мы успеем к шести, если ты не боишься скорости, то мы можем быть там гораздо раньше.

– Отлично, с вызовом ответила Марта. -Не ночевать же мне на улице. Пусть это будет мой первый деловой ужин в жизни. Зелененькие фосфоресцирующие стрелки на приборной доске показывали без пятнадцати шесть., а они только подъезжали к «Чистопрудному бульвару».

Она посмотрела на «племянника», а он обернулся к ней. Первый раз за все это время она внимательно рассмотрела Лекса и увидела, что то кроме его глаз. Это был может быть и не очень красивый, но то, что называется «мужественный» профиль. Все в его лице гармонировало друг с другом и Марта невольно залюбовалась им.

– Летим, – пожал плечами Лекс и резко затормозил.

Марта охнула и резко повалилась на сиденье. Сердце ее колотилось. То что он сказал и то что произошло дальше было так нелогично, что Марта грубо заорала во весь голос;

– Что ты делаешь! Ты что, сумасшедший? Зачем, так тормозить? закричала Марта. Все напряжение этого ужасного дня, оскорбления на работе, безденежье, холод, все было в этом ее хриплом и грубом крике.

– Выходи, просто сказал Лекс – и бутерброды захвати. Сим сожрет и не охнет.

Марта смотрела на Лекса, на его спокойное лицо, на уверенные движения и ей, почему то, хотелось делать то что он говорит. Ей даже показалось, что так проще. Он был так спокоен, так уверен в себе, что и не должно было возникнуть сомнений, что то, что он делает, это именно то, что нужно. “ Податель сего сделал это с моего разрешения и на благо Франции» вспомнились Марте записка кардинала из «Трех мушкетеров». Здорово, но ситуация не была не так уж романтична..

«Племянник» вытащил ключ и первый вышел из машины, аккуратненько щелкнув дверью.

Марта непонимающе уставилась в окно. “ 3-ий проезд Марьиной рощи» с удивлением прочла она.. Это был адрес Вероники Львовны. Марта приходила сюда, когда искала комнату.» Может я заснула, подумала девушка и не заметила как мы с «Чистых» доехали до Останкино? “ Часы на приборной доске показывали без пятнадцати шесть.

_______________

Вся ее решимость бежать со всех ног как только они доедут, куда то делась. Спокойная тишина в машине, спокойная тишина в душе. Она вдруг подумала, что да, надо просто выйти из машины и скорее, скорее на ужин к Веронике Львовне, ведь она ее ждет. Марта снова взглянула на часы. Зелененькая стрелочка подрагивала и приближалась к шести. У машины стоял Лекс, высокий и значительный в своей дорогой, каких всегда расстегнутой, дубленке. В руках у него был ключ от машины и всем своим видом он будто говорил ей “-Давай уже, выходи. Время -деньги». Проезд Марьиной рощи не самое освещенное место Москвы и роскошные пуговицы его дублёнки уже не блестели в свете фонарей, а на его, и без того неуловимое лицо, лицо легла тень от соседнего дома. Марта не могла разглядеть его в темноте зимнего вечера. Она взяла пакет с бутербродами и вылезла из машины.

На тихой улице никого не было. Казалось, что Москва осталась где то там, за спиной Марты, а здесь был какой то другой мир. Никто не спешил домой с авоськами, не пробегали дети с санками, не проезжали машины. Даже если бы девушка решила сейчас бежать, то куда и зачем ей самой было непонятно. В этом странном районе, с не самой лучшей репутацией, она была только один раз

.В темноте заснеженного вечера при слабом свете редких фонарей, Марта вряд сама узнала бы дом Вероники Львовны. А дом хозяйки был именно домом. Не многоквартирной коробкой, а отдельно стоящим деревянным двухэтажным домом, посредине небольшого садика, обнесенный невысоким забором. Она была здесь в августе и сад утопал в цветах, забор был оплетен диким виноградом и какими то колючками. В саду под ногами, валялись битые, и уже подгнившие яблоки, на которых Марта с отвращением подскальзывалась, когда пыталась обойти яростно лающую на нее собаку.

Сейчас, в этом раньше времени заснеженном ноябре, забор был уже завален снегом и только дорожка к калитке была расчищена. Среди старых домов на этой улице, это был единственный двухэтажный деревянный дом.

Марта стояла у машины и не знала, что делать. Ее сумка была перекинута через плечо, а в руках она сжимала пропахший колбасой пакет. После уютной и теплой «Волги» на улице ей показалось холодно и зябко. Ее новые сапоги совсем не согревали, куртка была коротка, В общем Марта почувствовала себя плохо и даже как то одиноко.. Она захотела чтобы поскорее все кончилось, потому что ей просто хотелось есть.

Лекс закрыл машину и галантно предложил ей руку. но она опять отказалась взять его под руку. Она думала, что это слишком для делового сотрудничества, а может ее смущала безотчетная симпатия, которую она чувствовала к этому молодому «немолодому» человеку. Она быстро прошла вперед и на ходу произнесла-

– Я ничего здесь не знаю, точнее была один раз, – поспешно сказала она, увидев, что племянник разозлился, когда она снова отказалась взять его под руку. -Веди, а то твоя тетя разозлиться еще больше и уже не только на меня, стараясь быть веселой сказала Марта, быстро уходя вперед.

Лекс в два шага догнал ее, отобрал сумку и решительно взяв за руку подвел к широкой калитке.

Вдали, где то, за строем кривых яблонь, в темноте, она разглядела входную дверь с большим путевым фонарем на крыльце. «Опять этот фонарь, Откуда они беруться в таких количествах» удивилась Марта. “ Собака истерически залаяла, когда девушка, в сопровождении Лекса, стала пробираться к дому по узкой дорожке.

Вблизи дом казался старым и обшарпанным. Было видно, что его никогда не красили и в темноте, при слабом свете фонаря, стены казались черными. Длинноногая хаски, привязанная цепью к стене сарая, надрывалась от лая и даже примирительное- ” Сим, фу,» не успокоило ее. Марта боялась собак и испуганно прижалась к Лексу.

– Отдай ей бутерброды. Только спокойно, по одному, – тихо шепнул ей на ухо племянник. Она почувствовала его спокойное дыхание и запах сигар. Марта резко отшатнулась, но послушно разорвала пакет и начала кидать колбасу собаке. Лай прекратился тотчас же и молчаливое чавканье, как подтверждение принятой жертвы, рассмешило Марту.-

– Ее, что не кормят? – спросила она Лекса, – специально?

– Собака должна охранять дом откуда ей дают еду. Это ее работа. А методы они бывают разные.

Лекс жестко взял девушку за локоть и подтолкнул к лесенке кривоватого крыльца под железной крышей. Марта увидела звонок над дверью и решительно надавила на пожелтевшую кнопку, но не услышала никаких звуков.

– Звонок не работает, -она раздраженно подергала ручку толстой, обитой дерматином двери. Дермантин потрескался в нескольких местах и из него торчала желтая вата. В серединке сиял дверной глазок в обрамлении маленьких звездочек.

– Здесь не любят лишних звуков, тем более дверных звонков.-

ответил Алексей Ильич за ее спиной. Она подняла глаза на Лекса и увидела именно Алексея Ильича, взрослого, отстраненного и надменного. Марта решила не удивляться и не рассматривать пристально вновь изменившееся лицо племянника Он отодвинул Марту и очень громко постучал в косяк двери своей изящной рукой затянутой в кожаную перчатку. Звук получился на удивление громкий и звонкий. Девушке даже показалось, что он разнесся гулким эхом по тихому заснеженному саду и разбудил ворон сидящих на пустой голубятне. Голубятню она заметила еще летом, но она пустовала и была каким -то наследием ушедшей московской традиции. Недовольное «кар» скрипнуло сверху, но Марта не успела разглядеть птицу потому, что в этот момент она услышала бряканье ключа и скрежет задвижек.

– Не улыбайся, снова шепнул ей «племянник» на ухо. Она должна видеть, что ты глубоко сожалеешь, даже если ты не сожалеешь вовсе.

Он сжал ее руку под толстым рукавом куртки и громко произнес, «Тетушка Верушка, вот и мы!». Его тон показался Марте настолько фальшивым, что она, забыв страхи, не смогла не улыбнуться.

Дверь открылась и Марта увидела бледное вытянутое лицо немолодой «девушки». Белесые ресницы и выщипанные в тонкую линию брови делали ее лицо еще более жалким. В уголке бескровных синеватых губ торчала дешевая папироса. Сама девушка была одета в длинное платье с большими карманами, на плечи был накинут пуховый платок. При виде ее ироничная улыбка Марты погасла сама собой. Во первых это была не Вероника Львовна, во вторых сама эта «девушка» производила крайне унылое и пугающее впечатление. Глаза ее были настолько равнодушно пусты, что вряд-ли стоило ей улыбаться. Она бы этого даже не заметила. Марта замерла и вопросительно посмотрела на Лекса. Еще полчаса назад она хотела убежать, но теперь девушке не в ком было искать защиты и ответы на вопросы, как только в этом «племяннике», который курит дорогие сигары, быстро водит машину и боится своей тети. Лекс не ответил на ее взгляд, а просто втолкнул в открывшуюся дверь так, что Марта чуть не упала поскользнувшись на тонком коврике у порога.

– А-а! Катерина Львовна, отлично, что вы еще не спите!! – громко сказал Лекс, – Вероника Львовна, наверное в кухне? Готовит свои знаменитые шницеля?

Племянник резкими движениями, быстро, и как показалось Марте, раздраженно начал щелкать большими черными выключателями, которые выстроились в ряд по стенам. Свет голых лампочек, которые верно никогда и не были под абажурами, словно ослепил ее после полумрака машины и темноты улицы. Марта поморщилась протирая глаза.

– Вот Марта, познакомься, – так же любезно и наигранно бодро продолжал Лекс – Екатерина Львовна, младшая сестра Вероники Львовны, ее верная и преданная тень.

Верная и преданная тень, присела в глубоком реверансе и хриплым голосом произнесла :

– Добро пожаловать, зовите меня Кэти. Она вытащила потухшую мокрую папиросу изо рта и кинула в консервную банку на подоконнике. Марта с омерзением заметила, что таких жеваных «бычков там собралось уже немало.

Узкая терраска перед входом в комнаты, была обычным делом в таких старых домах. Здесь хранили всю обувь существовавшую в доме, верхнюю одежду и выходили смолить “ курильщики. Марта уже видела такое, но не в Москве, а на дачах в Мамонтовке, куда ездила с друзьями прошлым летом.

Лекс протянул руку, чтобы забрать у Марты сумку, висевшую на плече и жестом стал показывать, что пора бы, что то и произнести. Хотя бы из вежливости. Она понимающе кивнула и стараясь улыбнуться сказала «сестрице тени» :

– Очень приятно. Привет Кэти – я Марта. Кэти поправила платок на плечах и угрюмо произнесла – Чтож, разувайтесь, у нас не принято в сапогах.

Марта поспешно стала снимать свои сапожки прыгая на одной ноге. Наклонившись, чтобы расстегнуть заевшую молнию она заметила, что вдоль стены стоят ряды старой обуви. Сапоги, валенки, детские ботиночки и даже чьи то летние пыльные босоножки. Вдоль стены выстроились зеленые бидоны с керосином. Проклятие старых домов Москвы.

Девушка сняла свою серебряную куртку, но повесила ее на перегруженный гвоздик так неудачно, что на нее свалилась чья то шляпа. Приглядевшись она увидела, что это засаленная милицейская фуражка. Лекс сразу выхватил ее из рук Марты и положил обратно.

– Поаккуратнее, девочка. -вполголоса произнес он. Свои начищенные ботинки он снял и поставил на старый венский стул, прислоненный к стене по причине его колченогости, а свою роскошную дубленку он перекинул через руку.

«Кругом какое то старье, удивилась Марта. -Как я в первый раз этого не заметила? Тетя, женщина же не бедная. Сдает квартиры, летом продает яблоки на рынке.»

Стоя в шерстяных носках посреди хаоса терраски, Марта чувствовала себя почти голой. Ей было неуютно, голод сводил живот и напряженное молчание Кэти, которая не сводила с нее глаз, раздражало ее. Марта снова посмотрела в ее пустые водянистые глаза, которые при свете голых ламп казались и вовсе прозрачными и мысленно говорила “ Не смотри на меня так! “ Лекс достал из кармана пачку дорогих сигарет с золотой каймой и протянул Кэти. Та с поклоном приняла и спрятала в безразмерные карманы своего длинного платья.

– Ну в путь, красавицы, как то странно сказал «племянник» и погасил все лампы на террасе, почти что одним движением руки. Блеклый свет путевого фонаря мигнул и задрожал. Марта с удивлением увидела, что фонарь не электрический. За толстым закопченным стеклом она еле разглядела дрожащий фитиль керосиновой лампы.

«Я не могла ошибиться. Как же так!, Да что же это такое! “ В своем паническом молчании Марта кричала и теряла контроль. Она теряла логику событий, обыденности действий. Девушка внезапно почувствовала этот пряный и маслянистый запах керосина и черной копоти. Она пошатнулась. Ей показалось, что у нее закружилась голова, хотя не было никаких причин. хотя.. она ела еще вчера и все может быть. Лекс мягко подхватил ее под локоть и вошел вместе с ней вслед за Кэти в открывшуюся дверь. На его лице играла самодовольная улыбка.

Марта совершенно не могла понять устройство дома в который попала. Узкий коридор, без единой лампочки, высокие потолки, она ничего не могла разглядеть. Шипение масла на сковородке и запах жаркого подсказывал, что где то кухня, но высокая величественная Кэти заслоняла собой почти весь проход, настолько узким был коридор. Фонарь в ее руке почти ничего не освещал и Марта шла наугад, аккуратно ступая ногами в теплых носках. Даже через их пушистую мягкость она чувствовала холод деревянного пола, а от стен исходил неприятный запах отсыревшей, старой древесины. Марта старалась ни к чему не прикасаться руками и даже как то сжалась. Она же была здесь, меньше, чем полгода назад, но ничто не заставило ее переживать и не было сомнений, что ей повезло и с квартирой и с хозяйкой. За спиной, почти у самого ее уха, она чувствовала дыхание Лекса. Он шел за ней почти след в след.

Вход в кухню был завешен старым покрывалом, чистым, но основательно поеденным молью Кэти заглянула в кухню, откуда был слышен грохот посуды и шел ужасный чад и как бы невзначай, вполголоса произнесла:

– Гости уже тут, сестренка, – и не останавливаясь прошла дальше высоко подняв фонарь и ускоряя шаг.

Марта шла за ней и не могла не заглянуть на кухню. Она ожидала увидеть там Веронику Львовну, готова была вежливо поздороваться и уже придумала «милые слова хорошей девочки».

В маленьком, даже крохотном помещении, с небольшим окошком занавешенном полосатой шторкой, среди пара, и видимого жара от печки, стояла Вероника Львовна с огромной чугунной сковородкой в руках. Она ловко подкидывал на этой увесистой сковороде котлеты величиной с ладонь. Одновременно она запихивала узкие щепки в ярко пылающую печку. Виртуозно захлопнув ногой черную заслонку хозяйка обернулась и увидев Марту недовольно отвернулась. Марта успела только заметить ее покрасневшие, изможденное лицо и поджатые губы. Лекс проходивший кухню вслед за Мартой, разрядил обстановку громким возгласом,» Тетя, я безумно голоден! "Марта обернулась на его крик, хотела улыбнуться и поддержать энтузиазм племянника, но снова не разглядела его лица в темноте коридора. Она только успела заметить как он, что то быстро отдал Веронике Львовне через узкий проем двери.

Коридор закончился и они оказались в небольшом холле, обшитом деревянными панелями, тоже уже потемневшими от времени. На двух высоких этажерках, по углам, стояли керосиновые лампы. В целях экономии они еле -еле поблескивали затухающими огоньками. Кэти подкрутила маленькие фитильки и свет стал ярче. Тот самый желтый, мягкий свет, который дает открытый огонь ламп, свечей, костров. и пожаров. Марта увидела несколько плотно закрытых деревянных дверей с тяжелыми бронзовыми ручками, а прямо перед ними двойные нарядные витиеватые двери застекленные разноцветными витражами. Она видела их мельком, в свое первое посещение дома Вероники Львовны. но так торопилась тогда, что не стала ничего рассматривать подробно. В хорошем настроении, в летнем ярком свете все кажется проще и естественнее, чем в темноте холодного ноября.

– Кэти, -насмешливо спросил Лекс, что то сегодня не вижу обуви для дорогих гостей.

– Не велено, сегодня, – мрачно ответила неулыбчивая сестрица Вероники Львовны и распахнула витражные двери.

Марта поняла, что Лекс хочет сделать вечер более дружелюбным и спокойным. Она видела и понимала, а может и чувствовала, каким то шестым чувством. что напряжение в этом доме растет с каждой минутой. Опасения, сопоставления и страх снова навалились на нее. Сейчас перед этими дверьми она уже не видела выхода. Не видела того места куда может убежать. Все это заставляло ее молчать и прислушиваться к каждому звуку.

Кэти неспешно вошла в комнату и начала щелкать невидимыми выключателями. Комната просияла уютным вечерним светом, а Марта снова увидела это вытянутое бледное лицо в свете уже электрических ламп и подумала, что Екатерине Львовне лет, наверное под сорок, а то и больше, и вид у нее как у отчаявшейся старой девы.

Комната за витражными «воротами» оказалась огромной застекленной террасой, которая использовалась как столовая. Длинный стол занимавший все пространство освещался двумя низко висящими абажурами. С них свисали бисерными подвесками, зелено -серебристыми, и видно, что ручной работы. Стулья с высокими спинками жестко придвинутые к столу, напоминали покинутые королями троны. Стол был застелен белоснежной “ камчатной “ скатертью. Вдоль стены стояли буфеты с посудой, этажерки с цветами, а за огромным дубовым шкафом она заметила диван с жестким кожаным покрытием и полочкой с мраморными слониками. Ей показалось, что она перенеслась в другое время, где еще нет метро, никто не знает, что такое шоу”Поле чудес», а синематограф диковинка для горничных. В этой столовой она не заметила ни телевизора, ни телефона.

Стряхнув оцепенение, она улыбнулась и как это принято у воспитанных гостей предложила свою помощь в сервировке стола к ужину. Кэти фыркнула:

– Вот еще! Ты гость, вот и сиди! Это мое место. Она скинула пуховый платок на диван и удалилась в кухню, к Веронике Львовне.

«Черт, подумала, Марта, что делать, что говорить? Почему так все сложно в такой простой истории? Она с трудом отодвинула «королевский» стул от стола и села.» Я хочу есть так как не хотела еще никогда, наверное!» – подумала Марта. Она положила руки на скатерть и ощутила ее крахмальную шелковистость.

– Милейшая Марта, не стоит здесь устанавливать порядки, о чем то просить и, вообще что то делать. Здесь место для ваших ответов, а не для ваших вопросов, – холодно и даже строго сказал Лекс, в один миг разрушив очарование ретро – вечера в старинной усадьбе. Он наклонился и погладил свои и без того ровные, коротко стриженные волосы, смотрясь в осколок зеркала у диванчика.

– Я не часто бываюу тетушки, сейчас хочу ей помочь разрешить этот конфликт. К тому же время пришло и Луна близко.

Марта опешила. Ее возмущению не было предела. :

– Нет никакого конфликта! – начала Марта, ей казалось, что она очень убедительна -У меня закончились деньги, я студентка, я найду работу и заплачу. И если у вас оплаты распределяются по фазам Луны, то это по крайней мере странно, если не сказать дико для человека двадцатого века. -И вообще я хочу уйти, давайте встретимся завтра. Все это до невозможности нелепо.

Она резко встала, рассчитывая сможет ли она пробежать обратно по темному коридору, но Лекс подошел и с усилием усадил ее обратно. Она почувствовала острую жесткость его пальцев и ту власть, которую он явно хотел ей показать. Он сжал ее плечи и пододвинул к ней пачку журналов, которые взял на этажерке. Он наклонился над ней так будто хотел обнять и она снова почувствовала запах сигар, кожи, и едва уловимый аромат амбры. Самый модный аромат сезона. Лекс стянул свою тонкую перчатку и открыл старинный журнал перед ней. Альбом лежал сверху и сразу привлек внимание Марты. Она заметила на обложке изображение букета бордовых астр и название «Пробуждение».

– Вы любите стихи, Марта? спросил он вполголоса. Этот вопрос и весь его тон был настолько неуместен для голодной девчонки, уволенной с работы и оставшейся без денег, что Марта посмотрела на Лекса раздраженно и с сомнением в его разуме.

«О чем он говорит? Скоро мне будет негде жить, а он показывает мне альбом со стихами! Но «племянник “ увлеченно, с каким то трепетом, открывал страницу за страницей.

– Смотри, их здесь много. Он листал альбом и Марта невольно тоже начала рассматривать пожелтевшие страницы с изумительными старинными гравюрами, исписанные изящным женским почерком. Это были стихи начала века. Она почему то, невольно провела пальцем по строчкам и почувствовала шероховатость давно высохших чернильных строк.

– Криворукая! Подними немедленно! Боги, я знала, что это будет ужасный вечер! Алексей! Срывающийся на визг истеричный крик Вероники Львовны разрушил очарование момента. Марта вздрогнула и отодвинула альбом, Лекс тоже резко выпрямился и,с раздраженным криком «да что ж такое?», быстро вышел из столовой. Марте показалось, что он испугался, что он нарушил какое то табу этого темного одинокого дома.

Шум из кухни был вслеленским. Марта слышала низкий недовольный голос хозяйки, но не могла разобрать ни слова. Так говорят люди, когда не могут скрыть эмоций, но не хотят. чтобы их кто то слышали.

В столовую быстрым шагом вернулся Лекс со стопкой фарфоровых тарелок. За ним семенила Кэти хлюпая носом. В руках у нее был широкий поднос с огромной фарфоровой супницей Было видно, что она еле справляется, удерживая на подносе эту супницу из последних сил. Марта вскочила, чтобы помочь. Сестрица «Тень “ злобно зыркнула на нее и прошипела -Я справлюсь. Отойди от меня!

Марта опешила от ее необъяснимой и внезапной грубости. «Ну ладно, ладно» подумала про себя девушка и краем глаза посмотрела в сторону племянника. Тот сосредоточенно расставлял белые тарелки на белоснежной скатерти и не смотрел в ее сторону. Лицо его опять изменилось и серьезный вид и его сосредоточенное застывшее лицо, все казалось надуманными и странным. Смотря на него Марте на миг показалось, что его фигура потеряла объем и она видит только его силуэт. С того момента как Лекс вернулся с кухни, он будто перестал замечать Марту. Он не обращался к ней не смотрел в ее сторону. Со стороны вполне можно было подумать, что они не знакомы.

«Так странно, -подумала Марта, отойдя к темному окну.– меня пригласили для разговора, но я чувствую себя лишней. Со мной вроде хотят поговорить и тут же прогоняют. Напоминает игру в фанты: -«да и нет не говорите, черного и белого не называйте. Девушка заглянула в заснеженное окно и ее усталое лицо многократно отразилось в ромбиках террасных окон. В темноте она заметила, что собака, так злобно облаявшая ее, бродит вокруг дома. Ее спускают с цепи ночью. Ну да, правильно, -решила Марта. Моя бабушка тоже так делала.»

Она постучала по стеклу и длинноногая хаски, заметив ее через окно, злобно оскалилась. Марта в ужасе отшатнулась. Ей показалась, что морда собаки испачкана кровью. “ Наверное крысу загрызла. Они же ее не кормят».