Построчный и историко-биографический комментарий к трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов»

Шуйский отвечает Воротынскому на вопрос о ситуации безвластия в случае окончательного отказа Годунова от престола:

Скажу, что понапраснуЛилася кровь царевича-младенца;Что если так, Димитрий мог бы жить.

Шуйский отвечает на сомнения Воротынского по поводу виновности Годунова в убийстве царевича Димитрия:

Кто подкупал напрасно Чепчугова?Кто подослал обоих БитяговскихС Качаловым? Я в Углич послан былИсследовать на месте это дело:Наехал я на свежие следы;Весь город был свидетель злодеянья;Все граждане согласно показали;И, возвратясь, я мог единым словомИзобличить сокрытого злодея.

Димитрий Иванович (1582—1591) – сын Ивана IV Грозного и его седьмой (пятой венчанной) жены Марии Федоровны Нагой. Брак был заключен, как сообщает Карамзин, «без всякого церковного разрешения». По восшествии на престол Федора Иоанновича царевич Димитрий, рожденный в незаконном браке и не признанный церковью наследником престола, был отправлен вместе с матерью и ее родственниками в Углич, назначенный царем Иваном IV в удел младшему сыну. Существует опирающаяся на летописные свидетельства версия, что Димитрий был убит по приказу Годунова. Согласно следственному делу 1591 г., все непосредственные свидетели гибели царевича показали, что Димитрий в припадке эпилепсии проткнул себе горло ножом, которым играл в тот момент. Это предположение не объясняет, каким образом царевичем была получена рана в действительности в виде глубокого и длинного пореза в области шеи [Википедия. Царевич Дмитрий]. При припадке больной роняет из рук предмет. Неосторожный бросок ножа подростком – участником игры «в тычки», судя по правилам этой игры, не мог привести к образованию длинного пореза на шее. Карамзин сообщает, что царевича зарезали Осип Волохов, Данило Битяговский (сын Михаила Битяговского) и Никита Качалов (племянник Михаила Битяговского). Толпа жителей Углича убила обоих Битяговских, Качалова, Волохова, а вместе с ними и других, по мнению жителей, бывших в согласии с убийцами. Историк отмечает, что гортань царевича была глубоко перерезана, а не проколота (том X, глава 2; Городецкий, 1969, с. 112—114).

Брак Ивана IV Грозного с Марией Нагой был седьмым по счету и незаконным. В случае смерти царя Федора Иоанновича претензии от имени семилетнего царевича Дмитрия на престол оказались бы весьма спорными. По мнению Карамзина, Годунов пошел на убийство из-за того, что в глазах народа царевич Дмитрий остался бы законным наследником престола, несмотря на рождение в незаконном браке. Годунов не мог не понимать, что убийство царевича вызовет подозрения в том, что он является заказчиком этого преступления, но прекрасно осознавал, что официальное расследование может «прийти» к выводу о несчастном случае независимо от истины и показаний свидетелей.

Чепчугов Н. П. – московский дворянин. Владимир Загряжский и Никифор Павлович Чепчугов отказались осуществить убийство царевича Дмитрия (том X, глава 2).

Михаил Битяговский упоминается в 1581 и 1585 гг. в Казани при воеводе князе Булгакове. Несколько лет спустя он был переведен Борисом Годуновым на должность правителя земских дел в Угличе и вместе с тем для управления хозяйством вдовствующей царицы Марии Нагой, матери царевича Дмитрия. Большинство русских летописных сказаний о Смутном времени приписывают отправлению М. Битяговского в Углич другую цель – убийство царевича, хотя свидетельствуют, что во время самого убийства, совершившегося 15 мая 1591 г., на дворцовом дворе Михаила Битяговского не было. Он явился на дворцовый двор после неудачной попытки остановить набатный звон, который поднял пономарь, видевший с колокольни момент убийства. Народ уже расправился с его сыном Даниилом Битяговским и племянником Никитой Качаловым, с которыми якобы была в заговоре мамка царевича Василиса Волохова с сыном, Осипом Волоховым. Михаил Битяговский после первых же слов об успокоении толпы был осыпан камнями. Он сбежал во дворец и был убит толпой уже там вместе с Даниилом Третьяковым. Таковы сведения, исходящие из сказаний XVI в. и следственного дела об убийстве царевича Димитрия [Википедия. Битяговский Михаил; Волохова Василиса; Качалов Никита Данилович].

Для «исследования всех обстоятельств» смерти Димитрия в Углич послали двух знатных сановников: князя Василия Шуйского и окольничего Андрея Клешнина. Карамзин сообщает: «Князь Шуйский начал свои допросы: памятник его бессовестной лживости. <…> Собрав духовенство и граждан, он спросил у них: „Каким образом Димитрий, от небрежения Нагих, заколол сам себя?“ Единодушно, единогласно – иноки, священники, мужи и жены, старцы и юноши – ответствовали: „Царевич убиен своими рабами, Михайлом Битяговским с клевретами, по воле Бориса Годунова“. Шуйский не слушал далее; распустил их; решился допрашивать тайно, особенно, не миром, действуя угрозами и обещаниями; призывал, кого хотел; писал, что хотел, – и, наконец, <…> составил <…> донесение царю» [том X, глава 2; Википедия. Угличское дело].

Василий Шуйский объясняет свое нежелание уличить Годунова страхом перед ним и уверенностью в том, что царь Федор абсолютно доверяет Годунову:

А что мне было делать?Все объявить Феодору? Но царьНа все глядел очами Годунова,Всему внимал ушами Годунова:Пускай его б уверил я во всем,Борис тотчас его бы разуверил,А там меня ж сослали б в заточенье,Да в добрый час, как дядю моего,В глухой тюрьме тихонько б задавили.

Царь Федор I Иоаннович (1557—1598) царствовал с 1584 г. Последний русский царь и великий князь Московский из московской ветви династии Рюриковичей. Карамзин считал, что он был неспособен вести государственную деятельность. Известен также под именем «Феодор Блаженный». Третий сын Ивана IV Грозного и его первой жены, царицы Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой. Был популярен в народе как блюститель веры и церковного благочестия. В современной исторической науке его оценивают как слабоумного. Карамзин пишет о нем: «Когда Феодор, утомленный мирским великолепием, искал отдохновения в набожности; когда, прервав блестящие забавы и пиры, в виде смиренного богомольца ходил пешком из монастыря в монастырь, в Лавру Сергиеву и в иные Святые Обители, вместе с супругою, провождаемою знатнейшими Боярынями и целым полком особенных Царицыных телохранителей, <…> в то время Правительство неусыпно занималось важными делами государственными» [том X, глава I; Городецкий, с. 119—120].

С. М. Соловьев сообщает о царе Федоре I Иоанновиче: «Обыкновенно встает он около четырех часов утра. Когда оденется и умоется, приходит к нему отец духовный с Крестом, к которому Царь прикладывается. Затем крестовый дьяк вносит в комнату икону Святого, празднуемого в тот день, перед которой Царь молится около четверти часа. Входит опять священник со святою водой, кропит ею иконы и Царя. После этого царь посылает к царице спросить, хорошо ли она почивала? И чрез несколько времени сам идет здороваться с нею в средней комнате, находящейся между его и ее покоями; отсюда идут они вместе в церковь к заутрени, продолжающейся около часу. Возвратясь из церкви, Царь садится в большой комнате, куда являются на поклон бояре, находящиеся в особенной милости. Около девяти часов Царь едет к обедне, которая продолжается два часа… После обеда и сна едет к вечерне… Каждую неделю Царь отправляется на богомолье в какой-нибудь из ближайших монастырей» [см. Википедия. Федор Иванович].

Дядя В. Шуйского – князь Иван Петрович Шуйский (ум. 1588), возглавляя оборону Пскова против армии польского короля и полководца Стефана Батория, сумел заставить противника после многомесячной осады отступить. Из-за того, что несколько беременностей царицы Ирины (сестры Б. Годунова) закончились неудачно, а стране был необходим прямой наследник престола, в 1586 г. московский митрополит Дионисий, князь Иван Петрович Шуйский, крутицкий архиепископ Варлаам (в миру Пушкин) и ряд бояр из Боярской думы подали царю слабоумному Федору Иоанновичу прошение, «чтобы он, государь, чадородия ради второй брак принял, а первую свою царицу отпустил во иноческий чин». Решением Годунова с согласия патриарха Иова митрополит Дионисий был лишен сана и сослан в Хутынский монастырь; архиепископа Варлаама заточили в Антониев монастырь. Годунов поручил Ивану Петровичу Шуйскому, дяде Василия Шуйского, судить местническое дело печатника Алферьева с Ф. Л. Лошаковым-Колычёвым, а затем обвинил И. П. Шуйского в том, что тот неправомерно судил в пользу своего близкого родственника Лошакова-Колычёва, и сослал И. П. Шуйского в Кирилло-Белозерский монастырь. Там насильственно принужденный принять схиму И. П. Шуйский неожиданно умер в своей келье [Википедия. Царь Борис Годунов; Годунова Ирина Федоровна; Шуйский Иван Петрович].

В. Шуйский о Годунове в диалоге с Воротынским:

Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,Зять палача и сам в душе палач,Возьмет венец и бармы Мономаха.

Видный советский историк Р. Г. Скрынников пишет: «Предки Годунова не были ни татарами, ни рабами. Они издавна служили при дворе московских князей и были боярами. Выходцев из соседних стран, договаривающихся с князем о службе, зачастую вводили в более высокие „места“, оттесняя бояр, уже утвердившихся в определенном порядке. Возможно, легенда о Чете появилась, чтобы внушить мысль, что право на особое, привилегированное положение при московском княжеском дворе род Годуновых имел уже при Иване Калите. Однако в боярской среде слухи о татарском происхождении Годунова приобретали отрицательный смысл. Годунов был в кровном родстве с семьями, занимавшими высокие должности, – Сабуровыми и Вельяминовыми, но семья Годуновых, служившая московским князьям с XIV в., обеднела. Годунов был любимцем Ивана Грозного, но был ненавистен княжеской аристократии» [Скрынников Р. Г. Борис Годунов. Глава 1, с. 5].

Малюта – Малюта Скуратов (настоящее имя – Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский; убит на Ливонской войне в 1573 г.) – государственный, военный и политический деятель, один из руководителей опричнины, прославившийся жестокостью и террором, любимый опричник и помощник Ивана Грозного.

Венец и бармы Мономаха… – венец (шапка) Мономаха – золотой филигранный остроконечный головной убор. Коронационный венец русских царей до 1721 г. «Шапкой Мономаха», имевшей значение короны, венчался Иван IV, первый великий князь Московский, утвердивший за собою титул царя и самодержца. Составленной из золотых пластин шапкой, якобы подаренной византийским императором Константином IX Мономахом из Македонской династии своему внуку, великому киевскому князю Владимиру Всеволодовичу, подчеркивалась в идеологических целях связь Русского царства с Византийской империей. Эта легенда о происхождении шапки, а также барм Мономаха была развенчана к XIX в. и абсолютно опровергнута исследованиями современных ученых [Википедия. Шапка Мономаха].

Бармы – шитые золотом и жемчугом оплечья, один из атрибутов парадного одеяния царя.

Шуйский Воротынскому:Когда Борис хитрить не перестанет,Давай народ искусно волновать,Пускай они оставят Годунова,Своих князей у них довольно, пустьСебе в цари любого изберут.Воротынский Шуйскому:Немало нас, наследников варяга,Да трудно нам тягаться с Годуновым:Народ отвык в нас видеть древню отрасльВоинственных властителей своих.Уже давно лишились мы уделов,Давно царям подручниками служим,А он умел и страхом, и любовью,И славою народ очаровать.

Местническая система, по которой в Московском государстве в XVI—XVII вв. определялось значение человека и семьи в служебной и генеалогической иерархии, давала потомкам великих князей («наследникам варяга», Рюриковичам) преимущества. Родовая связь с Рюриком могла служить основанием для претензий на престол. Карамзин писал по этому поводу: «Тут [на Земском соборе 1598 г.] находились князья Рюрикова племени, <…> давно лишенные достоинства князей владетельных, давно слуги московских государей наравне с детьми боярскими, они не дерзали мыслить о своем наследственном праве и спорить о короне с тем, кто без имени царского уже тринадцать лет единовластвовал в России: был хотя и потомком мурзы, но братом царицы» [том X, глава III]. Помимо жуткого опричного террора, одной из мер, которые царь Иван IV предпринимал в борьбе с родовитыми князьями, было лишение их наследственных вотчин, уделов и перевод на другие, меньшие и удаленные от столицы казенные поместья. Подручник здесь – аналог слова «вассал».

Военные победы, принесшие славу Годунову, были особенно важны после поражений в Ливонской войне. В 1591 г. Годунов совместно с Ф. И. Мстиславским возглавил войско, разбившее войско хана Казы-Гирея недалеко от Москвы. Другим событием стало заключение в 1595 г. «Вечного мира» со Швецией после многолетней борьбы и войн (Лотман Л. М. Историко-литературн. коммент., с. 255—270).

Красная площадь

События этой сцены, так же как предыдущей, относятся к 20 февраля 1598 г. В названии площади Пушкин, следуя за Карамзиным, допускает ошибку. Площадь стала называться Красной во второй половине XVII в., а до того называлась Торгом, в XVI в. – Троицкой.

Неумолим! Он от себя прогналСвятителей, бояр и патриарха.Они пред ним напрасно пали ниц;Его страшит сияние престола.

Святители – архиереи, епископы.

Сцена основана на материале десятого тома «Истории» Карамзина: «Годунов вторично ответствовал, что высота и сияние Феодорова трона ужасают ero душу, <…> был непреклонен; выслал искусителей и не велел им возвращаться».

Щелкалов (с Красного крыльца):Собором положилиВ последний раз отведать силу просьбыНад скорбною правителя душой.Заутра вновь святейший патриарх,В Кремле отпев торжественно молебен,Предшествуем хоругвями святыми,С иконами Владимирской, Донской,Воздвижется; а с ним синклит, бояре,Да сонм дворян, да выборные людиИ весь народ московский православный,Мы все пойдем молить царицу вновь.

Щелкалов Василий Яковлевич (? —1611) – русский политический деятель, влиятельный думный дьяк в царствование Ивана Грозного и Бориса Годунова. Карьерное возвышение Василия Щелкалова и его брата было связано с опричными казнями (1570), когда погибли виднейшие руководители приказного аппарата. Наибольшим влиянием братья Щелкаловы пользовались в последние годы правления царя Ивана IV и первые годы правления Федора Иоанновича, когда братья были активными участниками дворцовой борьбы (1584—1587). С 1570 по 1601 г. управлял Нижегородской четвертью. В 1577—1594 гг. В. Щелкалов был первым дьяком Разрядного приказа, активным участником дипломатических миссий. В правлении Ивана Грозного, вместе с братом Андреем, поддерживал в своей борьбе за власть при дворе земскую часть Думы, а в царствование Федора Иоанновича перешел на сторону Бориса Годунова, возглавлявшего дворцовый аппарат. Руководил с 1585 г. особым финансовым органом – Второй четвертью, в ведение которой входили города: Галич, Вологда, Ярославль, Белоозеро [Википедия. Щелкалов В. Я.].

Историк Н. М. Карамзин рассказывает об участии В. Щелкалова в событиях 1598 г.: «Сведав о пострижении Ирины, духовенство, чиновники и граждане собралися в Кремле, где государственный дьяк и печатник Василий Щелкалов, представив им вредные следствия безначалия, требовал, чтобы они целовали крест на имя Думы боярской. Никто не хотел слышать о том; все кричали: «Не знаем ни князей, ни бояр; знаем только царицу». Печатник [владелец государевой печати – сост.] советовался с вельможами, снова вышел к гражданам и сказал, что царица, оставив свет, уже не занимается делами царства и что народ должен присягнуть боярам, если не хочет видеть государственного разрушения. Единогласным ответом было: «Итак, «да царствует брат ее!»» [том X, глава III].

Красное Крыльцо – со второй половины XVII в. крыльцо, которое шло по всей лицевой стороне московского царского дворца, от Благовещенского собора до Грановитой палаты. В XVI в. оно называлось просто «крыльцо» или «переходы». У Карамзина: «Святители в общем совете с боярами уставили петь 21 февраля во всех церквах праздничный молебен и с обрядами торжественными, с святынею Веры и отечества, в последний раз испытать силу убеждений и плача над сердцем Борисовым». Следующая часть речи Щелкалова в трагедии А. С. Пушкина происходит из карамзинского описания событий 21 февраля: «…И на рассвете, при звуке всех колоколов, подвиглась столица. Все храмы и домы отворились: духовенство с пением вышло из Кремля; народ в безмолвии теснился на площадях. Патриарх и владыки несли иконы, знаменитые славными воспоминаниями: Владимирскую и Донскую, как святые знамена отечества…» [том X, глава III].

Владимирская чудотворная икона Богоматери, по преданию, приведенному Карамзиным в примечании 383 ко второму тому «Истории», была написана евангелистом Лукой и привезена из Царьграда. В 1155 г. князь Андрей Боголюбский перевез ее во Владимирское княжество. Во время нашествия Тамерлана (Темир-Аксака) на Русь в 1395 г. она была торжественно перенесена в Москву – новый стольный град. Выйдя к Дону и заняв город Елец, Тамерлан через несколько недель внезапно отступил, даже не дойдя до войска великого князя Василия Димитриевича. Это было оценено как следствие заступничества иконы Владимирской Богоматери.

Донская икона, как сообщает Карамзин, была с Дмитрием Донским «на Куликовом поле и с Годуновым в Московской битве» 1591 г., когда была одержана победа над подошедшими к Москве войсками хана Казы-Гирея. Заложенный по случаю победы 1591 г. Донской монастырь был назван «от имени» этой иконы (Википедия. Донская икона).

Синклит – высшие светские и духовные чины rосударства.

Кремлевские палаты. Борис, патриарх, бояре

Борис боярам:Вы видели, что я приемлю властьВеликую со страхом и смиреньем.Сколь тяжела обязанность моя!Наследую могущим Иоаннам —Наследую и ангелу-царю!..

В этой сцене объединены события 26 февраля 1598 г., когда Борис торжественно въехал в Москву, поклонился могилам российских венценосцев, беседовал с патриархом Иовом и вернулся в Новодевичий монастырь, объявив, что «не может до Светлого Христова Воскресения оставить Ирины в ее скорби» [том X, глава III], и 30 апреля 1598 г., когда Борис выехал из Новодевичьего монастыря, был встречен всем народом в столице, отслужил литургию в храме Успения, обошел главные московские церкви, а затем вступил в царские палаты, где был устроен роскошный пир для всех подданных.

…Обнажена моя душа пред вами… – фраза воспроизводит извлеченные Карамзиным из «Избирательной Борисовой грамоты» слова Ивана Грозного, якобы обращенные им перед смертью к Борису Годунову: «…тебе душа моя обнажена вся…».

…Наследую могущим Иоаннам… – речь идет об Иване III Васильевиче (1440—1505; великий князь Московский в 1462—1505 гг.) и его внуке Иване IV Васильевиче Грозном (1530—1584 гг.; великий князь всея Руси с 1533 г., сначала под опекой матери, удельных князей и бояр; царь с 1547 по 1584 г.). Последний проводил террористическую политику по уничтожению знати, высших служащих приказных учреждений, жителей Великого Новгорода, Москвы и др. под предлогом искоренения «государевой измены» без суда и следствия.

…Наследую и Ангелу-Царю!.. – царь Федор I Иоаннович.

Борис боярам:…Теперь пойдем, поклонимся гробамПочиющих властителей России…

Усыпальницы русских царей находятся в Архангельском соборе Кремля.

…А там – сзывать весь наш народ на пирВсех, от вельмож до нищаго слепца…

Обед состоялся 30 апреля 1598 г.

…Девичье поле… – в Девичьем поле находился Новодевичий монастырь (Городецкий, с. 120—121; Лотман Л. М. Построчн. коммент., с. 218—234; Историко-литературн. коммент, с. 271—276).

Ночь. Келья в Чудовом монастыре. 1603 год

Чудов монастырь основан в 1365 г., разобран в начале 1929—1932 гг. Находился в Московском Кремле. Название монастыря происходит от посвящения названия монастырского соборного храма «во имя Чуда святого». В XVI—XVII вв. ученые монахи Чудова монастыря занимались переводами и перепиской богослужебных книг, а также составлением летописей. Цари крестили в нем своих детей.

1603 год – эту дату Пушкин заимствовал из примечания 207 к одиннадцатому тому «Истории» Карамзина, где она дается со ссылкой на разрядную книгу: ««Гришка в 1603 году збежал в Литву и пришол в Печерский монастырь…«» [Карамзин, том XI, глава II]. В тексте «Истории» стоит другая дата бегства Отрепьева за рубеж – февраль 1602 г. [том XI, глава II].

Отец Пимен – лицо вымышленное. Имя «Пимен» дважды встречается во второй главе одиннадцатого тома «Истории» Карамзина. Упоминается, что инок Днепрова монастыря Пимен перевел самозванца через границу в Литву (Карамзин, том XI, глава II), а в примечании к этому эпизоду (примеч. 199) цитируется грамота патриарха Иова с подробным изложением показаний чернеца Пимена о переходе Отрепьевым и его спутниками рубежа России. В примечании 207 к одиннадцатому тому среди материалов о пребывании Отрепьева в Польше упоминается другой Пимен – игумен Стодольского монастыря, в котором самозванец на исповеди заявил, что является царевичем Димитрием. У Карамзина сообщается, что Отрепьев жил в Чудовом монастыре, в келье у своего деда Замятни Отрепьева.

Григорий Отрепьев… – монах, самозванец, выдавший себя за царевича Дмитрия Ивановича, царь московский в 1605—1606 гг. (см. приложение).

Григорий – Пимену:Ты все писал и сном не позабылся,А мой покой бесовское мечтаньеТревожило, и враг меня мутил.Мне снилося, что лестница крутаяМеня вела на башню; с высотыМне виделась Москва, что муравейник;Внизу народ на площади кипел

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.