Учитель для ангела

– Бывших игроков,– поправил его маг,– они уже давно утратили способность к правильной самоидентификации.

– Но их сознания – это сознания аэров,– Ро повернулся и вопросительно взглянул на хозяина кабинета. – Есть ли у нас право рисковать их жизнями?

– Это малая и, увы, неизбежная плата за освобождение всех, кто пострадал от стирания,– тон Вениамина был резким и вдобавок назидательным, что вызвало у его собеседника невольное отторжение. – Надеюсь, ты не собираешься оспаривать решение, которое принял Совет ратава-корги?

– Не собираюсь,– мрачно процедил Ро, и дверь за ним захлопнулась, оставляя хозяина кабинета в глубоком раздумье.

Вен откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, его триумфальный настрой куда-то испарился, и остались лишь усталость и досада на чересчур щепетильного напарника. Несмотря на собственные заверения, сомнения уже давно сделались постоянными спутниками Вена. После гибели пятерых вроде бы хорошо подготовленных испытуемых глушить чувство вины становилось всё труднее, а разработанный им проект перестал казаться таким уж идеальным. Да, непросто поддерживать уверенность в других, когда не испытываешь её сам.

Глава 8

Взгляд Чижика, устремлённый в дуло направленного ему в лоб пистолета, был безмятежен, словно сталкер любовался красивым пейзажем, а не смертоносной чернотой, из которой вот-вот должна была прилететь смерть. Ни малейших признаков волнения и тем более страха в его лице Вран не заметил, что было совсем не удивительно, ведь смерть в мире Игры для сталкеров не была фатальной и не отправляла их на перевоплощение, она просто открывала им путь к возвращению в родную реальность. Конечно, за провал миссии никто по головке не погладит, но работа спасателей по само̀й своей природе была связана с риском, а потому эти самые провалы вовсе не были редкостью.

– А ведь я сначала подумал, что это какое-то недоразумение,– в голосе Чижика всё-таки прорезалась досада на собственную недальновидность,– посылать двух сталкеров за одним игроком было глупо, но накладки всё-таки случаются. О том, что ты работаешь на Арокани, я узнал только вчера и сразу понял, что действовать нужно быстро. Твои хозяева и раньше не гнушались грязных методов, например, отправить чужого игрока на ещё один цикл перевоплощения.

– Судя по твоему расстроенному виду, Коста пока не купился на твои уговоры,– Вран не удержался от злорадной ухмылки,– а сходу применять насильственную эвакуацию ты не решился. Я бы и сам дал клиенту время на подумать, если бы был уверен, что он надёжно изолирован. Вот только насчёт надёжности ты ошибся. Сочувствую.

– Коста? – недоумение, написанное на лице его коллеги, было очень красноречиво. – Ты знаешь настоящее имя своего клиента? Откуда? По правилам спас службы эта информация должна оставаться закрытой для сталкеров.

– У меня свои источники,– буркнул Вран, досадуя на свой длинный язык, но Чижик уже ухватил кончик путеводной ниточки и принялся за неё тянуть.

– Не верю, что Арокани решились на бессмысленное нарушение правил,– принялся рассуждать он,– ведь сталкеру имя клиента без надобности. Сами игроки тоже обычно сохраняют своё инкогнито. Ты, конечно, мог знать его ещё в Аэрии, но круг общения обычного сталкера просто по определению не может совпадать с кругом общения члена клана, тем более враждебного, так что это весьма мало вероятно. К тому же этот игрок уже очень давно зависает в мире Игры. Так откуда ты узнал его имя?

– Любопытство сгубило кошку,– Вран демонстративно скосил глаза на свой ствол.– Хочешь проверить справедливость местной поговорки?

Увы, угроза не произвела на Чижика ожидаемого впечатления, он в задумчивости склонил голову и прищурился, как бы стимулируя таким образом свои мыслительные способности. Внезапно в его глазах промелькнула искра понимания, и Вран невольно напрягся, ожидая какого-нибудь финта со стороны своего коллеги. Как вскоре выяснилось, тревожился он не напрасно.

– Так вот откуда ты узнал о моём убежище,– в его голосе теперь явственна зазвучала не просто досада, а откровенное отвращение,– на тебя вышли ратава-корги.

– А если и так,– Вран беспечно пожал плечами,– Ты имеешь что-то против моих методов?

– По вине этих ублюдков я потерял уже двоих игроков,– эту фразу Чижик буквально прорычал. – Как сталкера угораздило с ними связаться?

Обвинение было довольно недвусмысленным, для сталкера потеря игрока являлась не просто провалом миссии, а персональной трагедией. Вряд ли Чижик тупо угробил двоих игроков при проходе через барьер, ведь сталкеры обязаны были оценивать уровень вибраций сознаний своих клиентов перед эвакуацией и отказаться от неё в случае критического снижения амплитуды высокочастотного диапазона. Для игрока такой отказ означал медленное превращение в аватара мира Игры, но это всё же было предпочтительней полного развоплощения сознания, которое неминуемо случилось бы при контакте с барьером. Впрочем, отказы случались чрезвычайно редко, обычно игроков эвакуировали задолго до наступления необратимых последствий для их вибрационного спектра.

Десять циклов перевоплощений считались максимальным сроком пребывания в Игре, после чего безопасность эвакуации уже ставилась под сомнение, и решение оставалось за сталкером, впрочем, как и ответственность за то, чтобы игрок не превысил порог своего пребывания, то есть не отправился на ещё одно незапланированное перевоплощение. Проблема заключалась в том, что только находясь в непосредственной близости к игроку, сталкер был способен захватить его сознание после смерти тела и переправить через барьер и то лишь при условии, что ему удастся избавиться от собственной игровой оболочки в пределах нескольких минут от момента смерти клиента. Если клиент умудрялся откинуть коньки не в обществе своего спасателя, то алгоритм Игры уводил его на очередное перевоплощение, неминуемо отражавшееся на спектральных характеристиках его сознания, а заодно и способности к самоидентификации. Иначе говоря, долгое пребывание в Игре постепенно нивелировало разницу между игроком и аватаром.

Обвинение Чижика могло означать только одно – ратава-корги намеренно убивали игроков, достигших максимального срока пребывания в Игре, когда те были далеко от сталкера. Конечно, это не гарантировало безальтернативного превращения их в аватаров, но шанс всё же был ненулевой. По законам Аэрии даже случайное нанесение ущерба сознанию её жителя наказывалось изоляцией виновника на очень длительный срок, который мог превышать несколько жизней. В этом смысле сталкеры постоянно ходили по краю, ведь их проколы могли быть расценены как халатность и привести к заключению. Но причинение намеренного вреда аэру – это было уже за гранью добра и зла. За такое этих ратава-корги должны были преследовать как диких зверей и подвергать насильственному развоплощению. Кто ж на такое решится?

– Я тебе не верю,– процедил Вран сквозь зубы. – Если бы эти ратава-корги действительно превращали игроков в аватаров, об этом в Аэрии было бы известно каждой собаке, и их бы попросту затравили.

– Это если бы смогли доказать их причастность,– Чижик обречённо покачал головой. – Игрок ведь может погибнуть и в результате несчастного случая, правда? Поди, докажи, что этот несчастный случай кто-то подстроил. Да и много ли ты знаешь аэров, которых волнует Игра? Допускаются в этот мир единицы, в основном, члены Пятёрки, ну и мы, конечно. Всё, что здесь происходит, остаётся большинству жителей Аэрии неизвестным.

– Но для чего ратава-корги это делают? – Вран припомнил свой разговор с незнакомкой у костра и досадливо поморщился. А ведь она даже не скрывала, что хочет задержать Косту в Игре. Почему же это не вызвало у него подозрений?

– Они тупо пытаются пополнить свои ряды,– пояснил Чижик. – Сами-то ратава-корги могут находится в мире Игры без ограничений, но не понимают почему. Приходится экспериментировать на игроках, чтобы вычислить параметры вибрационных спектров, которые обеспечивают им устойчивость. Вот только всё это бессмысленно, обычный игрок никогда не станет ратава-корги.

– А кто станет? – Вран невольно подался вперёд, уже догадываясь, каков будет ответ.

– Всё верно,– усмехнулся Чижик, уловив его движение,– могут только сталкеры, вернее, бывшие сталкеры. Только мы способны жить сразу в двух мирах и при этом оставаться аэрами. Сталкерам не нужно опасаться гибели игровой оболочки, так как это не приводит нас к неконтролируемому перевоплощению в мире Игры, мы просто пройдём барьер и вернёмся в своё родное тело. А вот игроки самостоятельно преодолеть барьер не в состоянии, они умирают здесь по-настоящему и с каждым перевоплощением всё больше утрачивают свою сущность аэра.

– А я-то всё гадал, куда деваются сталкеры после выхода в отставку,– Вран понимающе кивнул, но тут же наткнулся на злобный взгляд своего пленника и смутился.

– Можешь подавиться своими гнусными обвинениями,– с ненавистью процедил Чижик,– среди сталкеров предательство – редкость. Только бездушная тварь станет помогать этим гадам губить игроков. Зато сами игроки нередко попадают в сети ратава-корги, покупаются на их лживые обещания повысить устойчивость вибраций сознания и даже прячутся от спасателей, которые пытаются им помочь. Глупцы, всё что они в итоге получают – это вечное вращение в круге перерождений мира Игры.

– Ты именно так потерял своих клиентов,– Вран сочувственно улыбнулся, вызвав тем самым ещё один злобный взгляд своего пленника. – А Коста? Он тоже решил остаться в Игре по собственной воле?

– Бедняга уже толком не понимает, кто он такой,– вздохнул Чижик,– это его двенадцатый цикл. Как нетрудно догадаться, я дважды его упустил и позволил этим гадам отправить моего клиента на очередное перевоплощение. Если они снова его прикончат без контроля сталкера, то боюсь, на этом аэре придётся поставить крест. Его вибрации опустятся ниже уровня, необходимого для безопасного прохождения через барьер, и он зависнет в этом мире навсегда.

– Я этого не допущу,– Вран невольно сжал рукоятку пистолета, как бы подтверждая своё устное обещание материальными аргументами.

– Я тоже так думал,– горькая усмешка исказила черты Чижика, и его личина безобидного весельчака слетела с него как пыль. – Не стоит недооценивать этих ребят, они профи. Лучше позволь мне вытащить моего клиента из Игры прямо сейчас или вытащи его сам.

– Не могу,– Вран обречённо вздохнул,– для меня это будет означать провал миссии.

– То есть судьба аэра тебя мало беспокоит,– констатировал Чижик. – Похоже, Арокани набирают сталкеров по принципу отсутствия у них совести.

– Не наезжай,– огрызнулся Вран,– я не спущу глаз с Косты, стану его тенью. Мне всего-то и нужно – продержаться несколько месяцев, а потом наши кланы пойдут на мировую, и тогда меня отзовут.

– Не обольщайся, я не позволю тебе рисковать жизнью моего клиента так долго,– Чижик презрительно усмехнулся,– это я стану тенью, только не его, а твоей. Рано или поздно ты проколешься, и тогда я выполню свою работу.

– Я так не думаю,– Вран демонстративно взвёл курок пистолета.

– Неужели пристрелишь своего коллегу? – в голосе Чижика было столько язвительности, что у стрелка не возникло ни малейшего сомнения в том, что в угрозу тот не поверил. – Тебя за это самого казнят, если ты не в курсе, только не в Игре, а в Аэрии, и ты будешь носить клеймо публичной казни все свои последующие перевоплощения.

– В столь радикальных мерах нет нужды,– ствол пистолета опустился, теперь дуло смотрело в колено Чижика. Раздался выстрел, и бедняга со стоном свалился со стула на пол. – Не думаю, что ты станешь жаловаться на мои незаконные действия,– задумчиво произнёс Вран, опускаясь на колени рядом с раненым и принимаясь перетягивать его кровоточащее колено заранее припасённым платком. – Ты же не захочешь рассказать своему начальству, что тебя сделал новичок, правда?

– Зачёт,– беззлобно процедил Чижик сквозь сжатые зубы. – То, что ты совсем ещё зелёный, я понял практически с первой нашей встречи, но недооценил твоей наглости.

– А я тебя вообще не вычислил, пока ты ни захватил клиента,– Вран закончил перевязку и оттащил раненого на диван. – Надеюсь, пока ты будешь тут валяться, наши кланы успеют помириться.

– Я тебя найду,– прилетело в спину выходящего из комнаты сталкера.

Вран резко обернулся, но промолчал, устраивать разборки с поверженным противником показалось ему недостойным. Он только махнул рукой и вышел в коридор. Обыск небольшого домика не занял много времени, своего клиента он нашёл связанным и запертым в подвале. Коста сидел в углу, насупившись как индюк, и бормотал себе под нос что-то нечленораздельное. На его затылке Вран сразу заметил кровь, видимо, гитару всё же разбили именно об эту голову. Сталкер не стал разводить долгие разговоры, просто сгрёб в охапку ошалевшего от ночных приключений парня и вытащил его на свежий воздух. Коста и не подумал сопротивляться, всё-таки Вран явился в образе спасителя, а потому сразу приобрёл существенный кредит доверия. Однако стоило бывшему пленнику оказаться под открытым небом, как в его глазах заметалась тревога.

– Постой, мне нужно поговорить с Чижиком,– неуверенно заявил он, и его лицо в мутном свете наступающего утра приобрело нездоровый серый оттенок,– он кое-что мне сказал, но я многого не понял.

Вран тяжко вздохнул и быстрым незаметным движением вырубил нервного клиента, чтобы тот не смог помешать собственному спасению из плена. Объясняться сейчас с игроком, почти утратившим самоидентификацию, было бы непростительной ошибкой, поскольку ратава-корги было известно о доме, в котором его прятали, и убийцы могли здесь появиться в любой момент. Однако сталкер всё же отдавал себе отчёт, что совсем избежать объяснения не удастся, ведь Чижик наверняка не упустил возможности промыть мозги своему клиенту, вот только делать это следовало в безопасной обстановке и без спешки. Нужно сказать, что такая обстановка у Врана имелась, своё убежище в незаметной квартирке рядом с университетским городком, в котором трудился его подопечный, сталкер оборудовал в первые же дни своей миссии. Так что рассвет застал беглецов на маленькой кухоньке с бутылкой коньяка и лёгкой закуской.

– Ну ладно, спрашивай,– Вран устало кивнул и разлил коньяк по бокалам,– или лучше для начала скажи, что ты сам помнишь.

– Знаешь, я раньше думал, что это просто мои фантазии,– Коста смущённо улыбнулся,– летающие сады, поющие фонтаны, движущиеся здания. Это всё действительно существует?

– Да, это картинки твоего родного мира,– честно подтвердил Вран. – А про себя ты что-нибудь помнишь?

– Коста,– задумчиво произнёс игрок,– мне кажется, что меня когда-то так звали.

– Приятно познакомится,– съязвил сталкер,– а я Вран. Почему Чижик тебя запер? Ты отказался возвращаться?

– Возвращаться?! – в голосе Косты зазвучали истеричные нотки. – Он убил Стаса и меня собирался убить. Если бы ни ты, то я, наверное, не дожил бы до утра.

Вран участливо похлопал испуганного парня по плечу и мысленно вознёс благодарность культу страха смерти, которым в мире Игры было пропитано буквально всё, так что иногда казалось, будто сам воздух сочится этими ядовитыми миазмами. Впрочем, аватаров сложно было за это винить или презирать, ведь со смертью тела они действительно теряли практически всё, включая свою личность, и вынуждены были начинать новую жизнь с чистого листа. Это несомненно придавало Игре удивительную мобильность, ведь люди не тащили за собой из воплощения в воплощение все свои воспоминания и старые представления о жизни, они очень легко адаптировались к любой реальности, которую им навязывали кланы Пятёрки. Соотечественникам Врана такая гибкость ума даже не снилась, их жизнь была размеренной и практически неизменной.

Если бы ни эта особенность аватаров, Игра просто по определению не могла бы быть такой захватывающей и в то же время управляемой. Собственно, разнообразие игровых сценариев было ограничено лишь фантазией членов Пятёрки, которые наполняли нужными им смыслами информационное поле подконтрольного мира. Между кланами постоянно шло соревнование за господство тех или иных смыслов, и это делало Игру непредсказуемой и азартной. Мало кто из аэров понимал, зачем управляющей Пятёрке нужна Игра, но она давно уже сделалась частью жизни Аэрии, такой незаметной и привычной, что перестала вызывать любопытство, тем более, что для обычных жителей мир Игры был недоступен.

Раньше Вран никогда не задумывался, отчего смерть в Аэрии была так не похожа на смерть в Игре, почему она приводила к потере памяти у аватаров. Это было даже как-то несправедливо – отнимать у бедолаг возможность учиться на своих ошибках. В Аэрии наиболее распространённой версией, объясняющий сей феномен, была ущербность аватарского ума, не позволявшая им контролировать собственное мышление, и пока Врану не случилось провести в их обществе несколько недель, он в эту версию искренне верил. Однако теперь она стала казаться ему надуманной, более того сталкер начал подозревать, что эта версия была намеренно внедрена в аэрское общество именно теми, кому была выгодна мобильность мира Игры.

– Вран, а ты тоже из того волшебного мира? – прервал его размышления Коста. – Как мы тут оказались?

– Наши миры разделяет барьер,– начал вещать сталкер, стараясь не сказать ничего лишнего,– но его довольно легко преодолеть с той стороны. Это как скатиться с горки. Время от времени наши с тобой соотечественники устраивают себе подобное развлечение. А вот обратно в гору забраться не так просто, тут требуется помощь профессионального сталкера.

– Так я отправился сюда по своей воле,– Коста рассеянно улыбнулся,– наверное, хотел получить новый опыт и новые знания. А Чижик, он и есть такой сталкер? Он пришёл за мной, я прав?

– Всё верно,– пробурчал Вран, судорожно пытаясь найти убедительные аргументы против немедленной эвакуации своего клиента.

– Но почему он хотел меня убить? – Коста передёрнул плечами, как бы отбрасывая страшные воспоминания о прошлой ночи.

– Невозможно пройти барьер в физическом теле,– мрачно пояснил сталкер, уже понимая, что его миссия трещит по швам.

– Но я не хочу умирать,– в глазах Косты заметался страх,– я ещё так молод. Почему нельзя подождать, пока я стану старым и больным?

– Конечно, можно,– облегчение, которое в эту минуту испытал Вран, можно было сравнить только с чувствами смертника, которому объявили о помиловании. – Живи в своё удовольствие, ведь ради этих приключений ты и отправился в мир Игры.

– А вдруг потом будет поздно? – внезапно всполошился Коста. – Где я стану искать этого сталкера через десятки лет?

– Не беспокойся, сталкеров искать не нужно, они сами тебя найдут,– Вран принялся успокаивать паникёра, но сразу понял, что тот распсиховался не на шутку. – Я тоже сталкер,– вынужденно признался он. – Обещаю, что не оставлю тебя в этом мире. Если тебе будет грозить опасность, я тебя отсюда вытащу, а пока обеспечу тебе защиту.

Успокоив таким нехитрым способом своего клиента и влив в его глотку солидную дозу алкоголя в качестве седативного средства, Вран оставил его отсыпаться, а сам отправился проверить окрестности на предмет всяческих подозрительных личностей. Нет, появления своего коллеги он не ждал, наступить на ногу тот не сможет ещё долго, но после рассказа о ратава-корги образ странной незнакомки постоянно маячил у сталкера перед глазами. От этой дамочки веяло опасностью за версту, и теперь Вран больше не сомневался, что она способна не только трепать языком, но и перерезать горло невинному человеку, если в том возникнет необходимость. Что ж, интуиция его не подвела, на третий день вынужденных игр в прятки дурные предчувствия сталкера материализовались на детской площадке прямо напротив подъезда его конспиративной квартиры. Вальяжно развалясь на скамейке под раскидистой липой, его поджидала давешняя незнакомка.

– Молодой человек,– она приветливо помахала рукой и призывно улыбнулась,– можно Вас на пару слов?

Первым инстинктивным порывом Врана было желание скрыться, но метаться было явно поздновато, ратава-корги уже наверняка вычислили его убежище. Впрочем, опасность тоже не стоило переоценивать, не станут же они вламываться в чужую квартиру среди бела дня. Или станут? Нет, поднимать шум им явно ни к чему, можно и получить ответку от властей Аэрии, а Коста не позволит с собой расправиться без сопротивления. Тогда, может быть, имеет смысл выяснить, чего этой дамочке нужно? Вран неспешно приблизился и пристроился на лавочке в метре от незнакомки, чтобы держать её в поле зрения.

– Рада, что тебе удалось спасти Косту,– та буквально расплылась в благожелательной улыбке. – Сильно он натерпелся?

– Давай перестанем играть в светскую беседу,– отрезал Вран. – Чего ты хочешь, ратава-корги?

– Какой же ты подозрительный,– дамочка демонстративно надула губки, словно и впрямь обиделась. – Я просто пришла поблагодарить тебя за помощь.

– А заодно убить моего клиента,– продолжил её фразу Вран.

– Ты сам-то себя слышишь? – возмутилась ратава-корги. – Это вы, сталкеры, можете усеивать свой путь трупами аватаров, а если кто-то другой позволит себе хоть малейшее насилие, то сразу окажется вне закона.

– Так тебя останавливает только страх наказания? – Вран откровенно напрягся. – Ты поэтому использовала меня в качестве грубой силы.

– Да, я не собираюсь подставлять свою голову ради жизни одного игрока,– покладисто согласилась странная дамочка,– к тому же я пока не научилась убивать взглядом на расстоянии. Хватит нести эту околесицу.

Вран почувствовал, как, несмотря на шутливый тон, мускулы её лица свело судорогой нервного напряжения. Это никак не могло быть следствием их беседы, которая была на редкость бессмысленной и пустой. Поверить в то, что ратава-корги заморочились поиском его убежища с единственной целью поблагодарить за помощь, было бы верхом идиотизма. Но тогда к чему весь этот спектакль? От него не было никакого проку, причём для обоих его участников, чистая потеря времени. И тут Врана словно молнией ударило. Точно, всё дело в потере времени, эта стерва просто отвлекает его светской беседой, пока там, в квартире, её сообщник расправляется с Костой. Не говоря больше ни слова, сталкер сорвался с места и буквально взлетел на пятый этаж, прыгая через ступеньки. В последний момент перед его рывком навязчивая собеседница, видимо, что-то заподозрила и попыталась ухватить его за руку, но не успела.

В квартире царила какая-то странная, прямо-таки кладбищенская тишина. Если тут и случилась потасовка, то она уже давно закончилась. Захлопнув за собой дверь, Вран бросился обшаривать помещение и нашёл Косту на пороге кухни в луже кровавой блевотины. На кухонном столе красовалась коробка с пиццей, от которой осталось меньше половины. Да уж, ратава-корги умели действовать скрытно. Ну действительно, кому придёт в голову обвинять какую-то постороннюю женщину в отравлении незнакомого мужчины пиццей? Вран перевернул бездыханное тело на спину и сразу понял, зачем эта коварная дамочка устроила спектакль перед его домом. Коста ещё дышал, хотя и был уже при смерти, а ей во что бы то ни стало нужно было задержать сталкера, чтобы он не успел применить свои профессиональные навыки.

В сущности, для Врана это был просто замечательный шанс выполнить свою миссию и в то же время не подставиться под месть клана Транзари, ведь его вины в смерти Косты не было. Всего-то и нужно было немного подождать, пока сердце бедняги остановится. Эта мысль промелькнула в голове Врана и растворилась без остатка. Для Косты сейчас решался вопрос, останется ли он аэром или превратится в аватара, а жизнь игрока всегда была для сталкеров высшим приоритетом, даже выше, чем их собственная судьба. Так уж их воспитывали.

– Не бойся, приятель, я с тобой,– тихо произнёс Вран, проверяя свой пистолет,– доставлю тебя домой в лучшем виде, я же обещал. – Словно в ответ на его реплику, умирающий захрипел и затих. Вран одной рукой обнял мёртвое тело, а другой приставил дуло пистолета к своему виску. – Не пытайся от меня сбежать, Коста, я всё равно тебя догоню,– он самоуверенно улыбнулся и спустил курок.

Глава 9

Улыбка у Егора была просто замечательная, одновременно доброжелательная и интригующая. Когда он улыбался, а улыбался Егор очень часто, в его глазах вспыхивали эдакие задорные искорки, словно намекая на какой-то секрет, известный только ему самому и тому, для кого его улыбка предназначалась. Василиса прониклась доверием к своему напарнику по изучению магических наук буквально с первого совместного занятия, на котором, кстати, выяснилось, что Егор является весьма продвинутым практиком. Однако в его манере общения не было ни намёка на какое-либо превосходство, напротив, он всё время подчёркивал их с Василисой равенство перед учителем. Столь галантное обращение не могло не польстить самолюбию самоуверенной неофитки, а потому на предложение Егора отметить начало их совместного обучения походом в ресторан она ответила согласием.