Побег от Гудини

– Леди и джентльмены, – сказал Мефистофель. – Похоже, сегодня никто не лишился головы. Но повезет ли вам так завтра? Спросим Колесо Фортуны и увидим. Доброй ночи!

Занавес начал закрываться, и артисты, отступая назад, исчезли из вида.

Я повернулась к Томасу и, чтобы не задушить его, сжала бокал.

– С ума сошел? Ты мог пострадать!

Томас посмотрел на мои сжимающие бокал пальцы, потом на стиснутые челюсти и поднял руки, сдаваясь.

– Спокойно, Уодсворт. Наверное, нам стоит отойти подальше от столовых приборов и стекла. Уверяю тебя, я был в полной безопасности.

Я фыркнула.

– Конечно. Любой будет в полной безопасности, когда его распиливают пополам. Особенно после вчерашнего убийства! Как глупо с моей стороны так беспокоиться.

– Одри Роуз, – предупредил дядя. – Пожалуйста, держи себя в руках до конца ужина. После выступления Лизы у меня и так достаточно забот. – Он встал и бросил салфетку на стол. – Я иду за ней. Она присоединится к тебе в твоей каюте.

И он стремительно покинул салон. Миссис Харви быстро схватила пустой бокал и уставилась в него, как будто он мог унести ее от этого стола.

– Будьте любезны, – подозвала она официанта, чтобы тот отодвинул ее стул. – Я что-то устала. Прошу меня извинить.

Я смотрела ей вслед, слишком раздраженная, чтобы думать о том, что опять осталась без компаньонки.

– Ну? – спросила я. – И к каким же выводам ты пришел, прежде чем забраться в тот ящик, посчитав его безопасным?

Томас потянулся к моей руке, но остановился. Хотя мы и сидели одни за столиком, это все же не уединение моей каюты. Его прикосновение на публике было бы совершенно неподобающим.

– Там двойное дно. Я заметил тонкий шов в дереве, несколько дополнительных дюймов, в которых нет необходимости. Присмотревшись, я понял, что буду лежать прямо под ящиком, в потайном отделении стола. – Он робко улыбнулся. – На самом деле это весьма хитроумно. Конструкция позволяет распилить ящик пополам, пока мои руки и ноги торчат из отверстий. Тот, кто это создал, гений. Я еще никогда не видел ничего подобного.

– И ты понял все это до того, как лег туда?

– В основном. – Томас взглянул на постепенно пустеющие столы. Скоро останемся только мы. – Ты так прелестно раздуваешь ноздри. Вот… – Он широко улыбнулся, уклоняясь от пинка под столом. – Вот так. Когда-нибудь я прикажу увековечить это выражение на парадном портрете и повешу его над камином в своем кабинете.

– Иногда я искренне не люблю тебя, Томас Джеймс Дорин Кресуэлл.

– Даже когда я мужественно жертвую собой? – Он достал из внутреннего кармана две карты и помахал ими передо мной. – Держу пари, теперь ты ненавидишь меня меньше.

– Самую малость. – Я выхватила у него карты. Первой оказался туз пик, а второй – нарисованная от руки карта таро Правосудие. – Что ты об этом думаешь?

– Весы правосудия сильно перекошены. Похоже, убийство дочери судьи Прескотта не случайно. Стоит изучить его деятельность в качестве судьи магистрата. Кто-то явно считает его решения несправедливыми. Это может быть хорошим мотивом. – Он постучал пальцем по карте. – А туз пик, скорее всего, отвлекающий маневр.

– А как же туз треф, оставленный на теле мисс Прескотт? – возразила я. – Может быть, отвлекающий маневр – это карта таро.

Томас пожал плечами.

– Возможно, они обе обманки. Или эти просто потерялись. Нам надо обыскать…

Нас прервал ужасный шум. Как будто по коридорам в панике неслось стадо слонов. Что не исключено, учитывая карнавал. Озадаченная, я обернулась. Официанты выглядывали наружу, а несколько пассажиров вбежали в открытую дверь.

Мое тело сковал ужас. Бегущие люди со слезами на лицах – плохой знак. Что бы их ни напугало, это должно быть что-то очень плохое. Они только что, почти не отрываясь от основного блюда, смотрели, как молодого человека пилят пополам.

– Скорее. – Томас бережно взял меня за руку и поспешил к двери. – Если это то, чего я боюсь… может, мы успеем спасти человека.

– Подожди! – Я вырвалась, подбежала к ближайшему столу и схватила нож. – Лучше быть готовыми ко всему.

Томас снова взял меня за руку, и мы как можно быстрее пошли против движения пассажиров. Я держала нож острием вниз и прижимала его к боку. Я никогда не видела на прогулочной палубе столько народа, и теперь она казалась бутылочным горлышком.

Туда-сюда сновали мужчины в цилиндрах, некоторые уводили семьи подальше от хаоса, другие протискивались ближе. Несколько раз моя ладонь чуть не выскользнула из руки Томаса, но он всегда оказывался рядом, закрывая меня своим телом. Его толкали, но он вел нас туда, где толпа была плотнее всего.

– Прошу вас! – крикнул кто-то невидимый. – Возвращайтесь в свои каюты. Не бегите и не паникуйте. Уверяю вас, я обеспечу вашу безопасность.

– Как обеспечили ее безопасность? – воскликнул в ответ один из пассажиров, заслужив одобрительные возгласы стоявших рядом. – Все мы в опасности посреди океана. Мы в ловушке!

– Тихо, тихо, – отозвался первый, – все будет хорошо. Сохраняйте спокойствие и возвращайтесь в свои каюты!

Томас, пользуясь своим ростом, протолкнулся со мной ближе. Капитан Норвуд стоял на ящике и отдавал экипажу распоряжения уводить пассажиров. Я искала глазами причину тревоги.

И тут я увидела.

На стропилах прогулочной палубы вниз головой висела женщина. Юбки упали ей на голову, скрывая лицо и выставляя на всеобщее обозрение нижнее белье. Это и так было бы достаточно ужасно, даже если бы ее тело не было утыкано множеством мечей, торчавших из нее под самыми немыслимыми углами. Кровь из ее ран медленно стекала на палубу со звуком воды, капающей из крана. Несмотря на гомон перепуганных пассажиров я слышала только эту зловещую капель. Это было самое жуткое зрелище из всех, что мне доводилось видеть, а ведь я присутствовала при обнаружении многих жертв Потрошителя.

Я прижала ладонь к животу и заставила себя дышать ровнее. Когда тело вращалось, словно рыба на удочке, веревка скрипела. Я думала, что смерть мисс Прескотт была ужасной, но это совершенно новый уровень чудовищности. По открытому коридору гулял ветер, заставляя тело мерно покачиваться над нами. Капли крови дугой ложились на пол. Я попыталась сосредоточиться на чем-то другом, кроме мечей.

– О боже, смотрите, – я показала на перетершийся участок веревки. – Если мы ее не снимем, веревка лопнет.

И мечи вонзятся еще глубже, возможно обезглавив ее прямо у нас на глазах. К горлу подступила тошнота. Несчастная жертва не заслуживала дополнительных унижений или повреждений.

Томас внимательно оглядел толпу.

– Твой дядя вон там, мы должны подойти к нему.

Мы стояли рядом с поручнями, под яростными порывами ветра. Я потерла предплечья руками, только сейчас осознав, что не только забыла захватить пальто, но и потеряла нож. Томас набросил мне на плечи свой фрак, хотя так и не отвел взгляд от места убийства. Как только экипажу удалось увести большую часть пассажиров, дядя жестом подозвал нас.

– Пожалуйста, вернитесь в свои каюты, – заступил нам дорогу палубный матрос. – Приказ капитана.

Томас смерил юношу взглядом.

– Мы помогаем с телом.

Матрос посмотрел на меня.

– Оба?

– Генри, пропусти их! – рявкнул Норвуд. – И кто-нибудь приведите этого проклятого хозяина карнавала. Если это сделал один из его чертовых артистов, я его вздерну! – Капитан повернулся к дяде, сжав кулаки. – Мы не можем оставить ее здесь в таком неприличном виде на всю ночь. Даю вам двадцать минут, остальное можете сделать внутри. – Он пошел вдоль выстроившихся в шеренгу членов экипажа. – Пройдитесь по каютам и проверьте, не пропала ли у кого родственница. Эта девушка путешествовала не одна. Кто-то, должно быть, уже беспокоится. Да, и прикажите подать бренди тем, кто больше всего расстроен. Нам ни к чему всеобщая паника. Идите!

Дядя поймал мой взгляд, прежде чем обойти вокруг трупа. На один ужасный миг я представила, что это Лиза висит тут, пронзенная теми самыми мечами, с которыми помогала совсем недавно. Потом логика взяла верх, и я трезво посмотрела на факты. На девушке не было карнавального костюма. Я не видела ее лица, но на вид она казалась выше ростом и тяжелее, чем моя кузина.

Я глубоко вдохнула, но это не успокоило сердцебиение, когда я шагнула к жертве. Вблизи было слышно, как скрипит веревка, когда тело вращается на ветру. Резкий запах меди, смешанный с соленым запахом моря, – нескоро я забуду этот аромат.

Томас обошел тело, лицо его было таким же холодным, как зимний воздух вокруг. Трудно представить, что это тот самый человек, который несколько часов назад был полон такой страсти. Он показал на спасательную шлюпку, уткнувшуюся носом в пол.

– Кто-то отрезал веревку с одного конца и воспользовался ею, чтобы повесить жертву. Видите?

Я прошла вперед и присела.

– Это может означать, что убийство не было спланировано. В противном случае, думаю, убийца принес бы веревку с собой.

– Позволь не согласиться с тобой, Уодсворт. Он надеялся это изобразить. Но посмотри сюда… у него был еще кусок веревки, он зацепил его за тот, что отрезал, а затем дважды перекинул через стропила. Там еще достаточно много, чтобы отрезать. – Томас кивнул на лежащую на палубе веревку. – Зачем дополнительно возиться с шлюпкой, рискуя привлечь внимание?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Я вернулась к рассматриванию ужасных мечей. Одно ясно наверняка: совершивший это человек обладал недюжинной силой. Я поняла, в чем странность.

– Почему никто не слышал криков? Она наверняка звала на помощь. Представить не могу, что человек будет молча стоять, пока его протыкают одним мечом, не говоря уже… – Я посчитала мечи, борясь с дурнотой. – Не говоря уже о семи. Должен же быть хоть один свидетель.

Дядя снял очки и потер их о рукав. Наверное, ему не терпелось перенести тело в нашу импровизированную лабораторию.

– Уверен, что осмотр даст ответы на некоторые вопросы. Идите переоденьтесь и присоединяйтесь ко мне в лаборатории. – Он отвернулся, но помедлил. – Томас, проводи Одри Роуз. И убедись, что Лиза под присмотром миссис Харви. Я прослежу, чтобы всех опросили насчет сегодняшнего вечера.

– Да, дядя.

Я в последний раз посмотрела на место преступления.

– Семерка Мечей, – произнес глубокий холодный голос, напугав меня. Мы с Томасом подняли глаза на вновь прибывшего. Мефистофель сунул руки в карманы и присвистнул. – Перевернутая. Плохой знак. Хотя это и так очевидно, не правда ли?

– О чем вы говорите? – спросила я, уже раздосадованная его присутствием. Он даже не потрудился снять маску, не дай Бог мир увидит его истинное лицо. – Что это значит?

– Воистину, никто из вас не заметил, что она выглядит в точности как Семерка Мечей таро?

В ответ на наши непонимающие взгляды Мефистофель достал из внутреннего кармана колоду карт. Он перебрал их и вытащил одну эффектным жестом, неуместным на месте преступления.

– Есть сходство? Погодите. Что-то не то… ах… вот. – Он перевернул карту. – Перевернутая Семерка Мечей обманчива. Хитрость. Позор. Может также означать, что кто-то решил, будто избежал наказания. – Он показал на тело. – Кто-то очень тщательно продумал эту сцену.

Томас прищурился.

– Вы ужасно беспечны, а ведь ваш карнавал славится тем, что использует для своих представлений карты таро.

Мефистофель убрал карты обратно и похлопал по карману. Он заметил, что я вглядываюсь, пытаясь увидеть выпуклость на ткани. Он поплотнее запахнул пальто и улыбнулся.

– Хотите поискать карты? Гарантирую, что вы их не найдете, но будет весело.

Я прижала руки к бокам.

– Возможно, капитану следует бросить вас в карцер.

– Это было бы досадно, – сказал Мефистофель. – Видите ли, перед началом шоу я заявил о пропаже кое-каких вещей. Веревка. Карты таро. И… что же еще… – Он почесал подбородок в притворной задумчивости и рявкнул: – Точно. Мечи. Целая связка. На самом деле, похоже, они нашлись. Хотя сомневаюсь, что Цзянь теперь захочет взять их обратно. Смерть не способствует бизнесу.

– Вы отвратительны, – произнесла я, не в силах более сдерживаться. – Женщина мертва, убита самым жестоким образом, а вы умудрились превратить ее смерть в посмешище.

Мефистофель уставился на меня, словно впервые по-настоящему заметив личность за внешностью.

– Мои искренние извинения, мисс. У меня больше нет информации, кроме той, что я сообщил. Очень печально, что убили еще одну женщину, но мой карнавал тут ни при чем. Я не могу допустить, чтобы люди начали верить… или бояться посещать мои шоу. Многие мои работники зарабатывают этим на жизнь. Предлагаю вам обратить свои взоры куда-нибудь еще.

Он в последний раз посмотрел на тело и пошел прочь. Я плотнее запахнула фрак Томаса. Когда человек так громко кричит, что невиновен, начинаешь больше задумываться о его вине.

– Идем. – Томас подал мне руку. – Я провожу тебя до каюты.

Пока мы шли, я взглянула на воду и тут же пожалела об этом. В ночи она казалась темным волнующимся зверем. Свет тоненького месяца отражался от поверхности – тысяча крохотных глазок следила за нами, мигая и сверкая. Что еще видела сегодня молчаливая вода и какие еще секреты она хранит? Скольким преступлениям она была сообщницей, поглотив тела?

Глава 7. Самое жестокое убийство

Каюта Одри Роуз

Королевский почтовый пароход «Этрурия»

2 января 1889 года

Томас оставил меня у двери в мою каюту, пообещав скоро вернуться и увести на вскрытие. Войдя, я обнаружила на кровати Лизу, которая морщила нос над криминалистическим журналом.

– Не пойми меня неправильно, дражайшая кузина, но как ты спишь? – поинтересовалась она, показывая на изображение вскрытого тела. – Жутковато читать такое на ночь.

– Лиза… что…

– Нет, ну правда. – Она посмотрела на название. – «Анализ ран, нанесенных режущими орудиями»? – Лиза пролистала журнал и остановилась на странице с иллюстрациями. – Это ужасно, кузина. Даже для тебя. Это что, внутренности?

Она прижала палец к горлу, изображая рвотные позывы.

– Твоя мама в полном отчаянии. – Я решила не комментировать то, что обычно читаю на сон грядущий, хотя Лизины познания в анатомии меня впечатлили.

Она положила журнал на тумбочку и встала.

– Они с папой распространили слухи, что ты нездорова. Полагаю, все думают, что ты лечишься в Торнбрайере. Хотя мой отец считает, что ты можешь быть мертва.

– Они не могли придумать что-нибудь более романтичное? – поморщилась Лиза. – Загородный дом твоего отца большой, но скучный. Надо было написать маме и предложить несколько собственных идей. – Она взяла с тумбочки трефового туза. – Ты знаешь, что четыре карточных масти связаны со стихиями?

– Нет.

Она улыбнулась исключительно глупой улыбкой, которая наводила на мысль о том, что сейчас мне преподнесут что-то особо приторное.

– Гарри такой выдумщик. Клянусь, он может из самой простой вещи сделать нечто невероятное. Он утверждает, что все можно правильно продать. Зачем называть духи духами, когда это может быть любовный туман?

– Гарри? – Я села на кровать рядом с кузиной, теребя складки юбки. – Что… во имя королевы, почему ты сбежала с человеком, которого едва знаешь? Надеюсь, он не заморочил тебе голову какой-нибудь неправдоподобно складной историей?

– Большинство историй слишком хороши, чтобы быть правдой. Поэтому они так очаровательны.

– И опасны, – пробормотала я.

Лиза положила карту и склонила голову мне на плечо, как делала, когда мы были детьми и играли в садах Торнбрайера.

– Мне за многое следует благодарить судьбу – столько возможностей, которых другие люди даже не представляют, и тем не менее каждый раз, когда я примеряю новое платье для дебютного бала, я чувствую, что меня душат. Я проживала жизнь, не наслаждаясь ею. Я ходила в шелках, но с таким же успехом могла носить шипы.

Я вздохнула. Мне было хорошо знакомо это ощущение.

Она придвинулась ко мне и понизила голос:

– Разве ты никогда не хотела стать кем-то другим? Хотя бы ненадолго. Или не кем-то другим, а, может, стать собой настоящей? Жить как тебе заблагорассудится, не боясь последствий и осуждения. Я знаю, что это все может оказаться ужасной ошибкой – более искусной иллюзией, чем те, что показывают на карнавале, но я впервые стала хозяйкой своей судьбы. Я словно освободилась из клетки и наконец опять могу дышать. Как я могу отказаться от такой свободы?

Чувство вины вонзило в меня свои зубы. Я точно знала, на что это похоже – нести на себе оковы чужих ожиданий. Все люди заслуживают жить свободно и с достоинством. Основное право не должно быть роскошью. Я обняла кузину и прижалась к ней лбом.

– Итак… расскажи мне о Короле карт. Я хочу узнать все подробности, пока готовлюсь к вскрытию.

– Что ж, наверное, надо начать с самого начала.

Я слышала улыбку в голосе Лизы, когда та перечисляла все способы, которыми мистер Гарри Гудини сводил ее с ума. Я была сильно заинтригована, хотя по мере того, как она рассказывала, меня все сильнее терзало беспокойство. Я не разделяла ее восторженного отношения к человеку, который может погубить ее из прихоти, особенно потому, что он не предлагал ей руку и сердце. Похоже, Гудини терять нечего, и расплачиваться придется Лизе. Я попыталась заглушить тревогу и поддержать Лизу, как она поддерживала меня. Она говорила и говорила, пока не пришел Томас, и пообещала закончить рассказ, когда я вернусь.

Я собралась идти, но оглянулась.

– Хорошо, что ты здесь.

– Конечно, глупенькая. Держу пари, ты без меня скучала. А теперь иди. – Она улыбнулась и взяла мой журнал по анатомии, словно собиралась его изучать. – Я никуда не денусь.

Я шагнула было к двери, но застыла.

– Лиза? Ты не заметила, чтобы кто-нибудь из карнавальной труппы вел себя странно?

– Ты же не думаешь, что кто-то из моих новых друзей виновен в этих зверствах? – Она выпрямилась и прищурилась. – Нет. Я ничего не слышала и не видела, знаю только, что они тоже боятся.

– Я не имела в виду…

– Ступай и реши эту ужасную загадку ради всех нас. Клянусь, я буду здесь, когда ты вернешься.

Лиза поклялась, и я надеялась, что она сдержит слово.

* * *

Я не могла отделаться от мысли, что светильник над нашим импровизированным столом для вскрытия гудит как умирающая пчела. Легкое жужжание и мерцание не улучшали моего настроения. Дядя снял с жертвы покрывало.

Я рассматривала ее пшеничного цвета волосы, умиротворенное лицо. Пока я не перевела взгляд ниже, невозможно было представить, насколько жестоким было это убийство. В ее теле было в общей сложности четырнадцать отверстий, по одному на каждой руке и ноге и десять на туловище. Сквозные раны от мечей. Мне захотелось закрыть глаза, но это ничего не изменило бы. Жертва по-прежнему будет мертва, а мне по-прежнему придется искать улики, чтобы выяснить, почему ее убили. Я содрогнулась, вспомнив, как ее смерть была обставлена в соответствии с картой таро.

– Приступай к осмотру, Одри Роуз. – Дядя уже закончил мыть руки и протянул Томасу блокнот и карандаш. – Пожалуйста, начни на этот раз с ран.

– Да, сэр. – Я откашлялась и обошла вокруг тела, осматривая. – Кожа вокруг обеих лодыжек немного стерта, но веревки в нее не врезались. Глубокие следы указывали бы на то, что она была жива и сопротивлялась в путах. Поскольку их нет, похоже, что она не сопротивлялась, следовательно, уже была мертва.

– Хорошо. Что еще?

Я опять посмотрела на лицо покойной, прикусив губу. Его озаряла какая-то безмятежность. У нее подведены глаза, но краска не размазана. Странно, что на лице женщины, умершей таким чудовищным образом, нет следов слез. Я указала на эту улику.

– Краска на глазах у жертвы в полном порядке, – сказала я. – Либо преступник накрасил ее после смерти, во что я не верю, либо мы найдем в ее организме какие-то вещества. Сомневаюсь, что эта женщина была в сознании, когда на нее напали.

– Блестяще. – Томас оторвался от конспекта и посмотрел на меня. – Ногти у нее тоже не обломаны. Нет никаких признаков ран от самозащиты.

– Что также объясняет, почему она не кричала, – заметила я, продолжая осмотр. – Когда ее повесили вверх ногами, она либо уже была мертва, либо без сознания.

Дядя склонился над одной раной.

– Полагаю, факты укладываются в эту теорию. Посмотрите на порезы. О чем они говорят?

Я подошла к дяде, чтобы рассмотреть поближе. Сначала я не поняла… порезы были жуткими, потом меня осенило. Кровь была, но никаких синяков.

– Похоже, мечи втыкали в мертвое тело.

– Очень хорошо. Причина смерти?

Я прекратила рассматривать покойницу. Передо мной лежала головоломка, которую нужно решить. Я оттянула веки девушки.

– Точечных кровоизлияний нет. Синяков на шее тоже. – Я обошла стол. – Определенно, она не задушена. Боюсь, без вскрытия точную причину смерти не установить. Хотя, судя по отсутствию других признаков, мы можем предположить отравление.

Резко остановившись, Томас уронил блокнот и поднял руку жертвы. Наклонился ближе и опустил ее с мрачным видом.

– Похоже, ей сделали укол. Или кровопускание. Взгляните сюда. Такую отметину может оставить маленький шприц. – У меня учащенно забилось сердце. – Мы знаем на борту по крайней мере одного доктора.

– Который связан с первой жертвой, – добавил Томас. – И он не горел желанием видеть нас поблизости от его пациента.

– Доктор Арден признался, что давал тоник главному судье Прескотту.

Я испытала растущий страх.

– И обоих Прескоттов не было в обеденном салоне.

Я думала, что они предпочли остаться в своих каютах, скорбя о дочери. Но что, если они не смогли выйти?

– Я знаю, он сказал, что его не будет, но заметил ли кто-нибудь из вас на сегодняшнем представлении доктора Ардена?

Дядя покачал головой.

– Я его не видел. И главный судья Прескотт не ответил, когда я опять зашел к нему перед ужином. Казалось, что в каюте никого нет. Не слышно никакого шороха. Странно, если оба были там, как заявляли.

– Что ж, тогда… – Томас схватил нашу верхнюю одежду. – Давайте проверим их еще раз. Возьмем с собой капитана.

– Не нужно. – На пороге стоял капитан Норвуд. Его лицо казалось более уставшим, чем когда я в последний раз его видела. – Я сам пришел сообщить вам новости.

Я накрыла тело, надеясь, что выказала покойной столько уважения, сколько могла. Слегка позеленевший капитан отвернулся от трупа.

– Члены моей команды посетили все каюты первого класса в поисках свидетелей. Но…

– Сэр, полагаю, мы нашли виновника, – сказала я, не желая тратить время. Нужно проверить Прескоттов. Надеюсь, мы не слишком опоздали. – Необходимо немедленно найти и задержать доктора Ардена. Он был последним…

– Простите, мисс Уодсворт, – перебил капитан. – Боюсь, вы все ошибаетесь.

Он снова взглянул на прикрытое тело и тяжело сглотнул.

– Понимаете… мы поговорили со всеми… и мисс Арден, дочь доктора, пропала.

Он достал из кармана фотографию и протянул нам. Я отшатнулась, ощутив дурноту.

– Это та девушка, что лежит на вашем столе, да?

Потеряв дар речи, я уставилась на фотографию, медленно переваривая новую информацию и ее значение для нашего дела. Если наша жертва – дочь доктора Ардена и если они не конфликтовали, то с доктора снимались подозрения. Нам нужно начинать заново, и эта задача обескураживала.

– Но это же не все, что вы обнаружили? – Дядя кивнул на другой лист бумаги, который торчал из кармана капитанского кителя.

– Хотелось бы, чтобы это было все. – Норвуд вздохнул и достал записку. – Еще одна семья требует, чтобы мы расследовали исчезновение их дочери. Прошу вас всех пойти со мной.

У меня подогнулись колени. Уже… возможно, еще один труп. Томас поймал мой взгляд. Слова были не нужны – два трупа и, возможно, третий всего за два дня. Мы имеем еще одного профессионального убийцу. Который только что начал свои темные дела.

* * *

На полу каюты первого класса, принадлежавшей мисс Креншо, расстилалась алая ткань, как свежая кровь, уродливая рана в остальном безупречном помещении. Я встала, уперев руки в бока, и принялась рассматривать шелк так же, как, наверное, и Томас рядом со мной, пытаясь отделить порядок от хаоса. Это была грандиозная задача, особенно при том, что я сознавала необходимость проявлять осторожность под обжигающими спину взглядами ее родителей. Не нужно обладать дедукцией Томаса, чтобы понять: им мои заключения не понравятся.

Хотя, если честно, ее участь была гораздо лучше той, которую я изначально предполагала. Я чуть ли не до косоглазия всматривалась в измятое платье, надеясь найти какую-нибудь улику, подсказавшую бы нам, куда пропала его хозяйка. Улику, которая не вызовет обморока или скандала. Лорд Креншо был влиятельной фигурой, и я знала, что репутация и доброе имя его семьи имеют первостепенное значение.

Я опять сосредоточилась на платье. Ткань была превосходной – насколько я могла судить, лучшая во всей Европе. Единственное заключение, которое я могла сделать, – это просто позор – так небрежно бросать его на пол.