Мужлан и флейтистка

Екатерина Вильмонт

Мужлан и флейтистка

© Вильмонт Е.Н., 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Глава первая

– Федор Федорович у себя?

– У себя, – кивнула секретарша.

– Принимает?

– Нет.

– Натуля, мне по личному делу буквально на три минутки!

Секретарша опять кивнула.

– Попробую. Федор Федорович, к вам Юрий Викторович по личному делу на три минутки.

– Хорошо. Приму.

Юрий Викторович поспешно открыл дверь кабинета.

– Федор Федорович, прости, что я так…

– Да ладно, Юра, я рад тебя видеть. Что случилось?

– Федор Федорыч, ты когда в Москву?

– Да завтра, с утра.

– Просьба у меня нижайшая. Я только позавчера узнал, что в Москве умер мой старый друг. Умер уж почти год назад, а я не знал. Такая жизнь собачья… Все некогда…

– Так в чем просьба-то?

– Можешь передать его матери деньги? Я когда-то… вернее, мы в юности поклялись, что если кто-то из нас помрет, другой, чем сможет, поможет матери. Времена такие были…

– Святое дело!

– Вот конверт. Здесь десять тысяч долларов.

– Щедро!

– Сам же говоришь – святое дело.

– Хорошо, передам. Адрес, телефон?

– Все в конверте.

– Понял. А там жена, дети есть?

– Жена уехала в Европу. Детей нет.

– А ты уверен, что мать жива?

– Уверен-уверен! Я позвонил Пашке, хотел с днем рождения поздравить… Ну и узнал…

– Слушай, а перевод послать не проще было бы?

– Да нет, не проще. Мало ли, на почту пойдет старуха, ее и ограбить могут, мало ли… А ты уж не сочти за труд, тем более она живет в двух кварталах от тебя.

– Все! Нет вопросов, передам.

– Соскучился по семье-то?

– Конечно, больше двух месяцев дома не был. По дочке очень скучаю… Растет фактически без отца…

– А ты надолго?

– Может, и насовсем.

– Как? – побледнел Юрий Викторович.

– Да вот предлагают в Москве в головной конторе поработать.

– Федор Федорыч, ты что! Здесь же без тебя все может прахом пойти…

– Ну уж и прахом… По-моему, я тут все хорошо отладил. И ты на что? Кстати, пока меня не будет, ты пригляди за Хлыновым. Он мужик толковый, но чересчур горячий, как бы дров не наломал.

– То есть ты еще вернешься?

– Ну а как же! Даже если останусь в Москве работать, все равно не брошу на произвол судьбы то, что сам создал практически с нуля.

– Эх, Федор Федорыч, не чиновный ты человек, тебя в Москве сожрут!

– Подавятся, – невозмутимо ответил Федор Федорович.

– Так ты уже решил?

– Ну, в общем… А впрочем, поглядим, что там и как.

– Сам же говоришь, тут все с нуля…

– То-то и оно. Пора еще где-то с нуля начинать, пока еще силенки есть и запал не исчез.

– То есть…

– Отстань, Юра, сам еще ничего не знаю.

В этот момент заглянула секретарша:

– Юрий Викторович, вас там обыскались…

– Иду! Ну, Федор Федорович, бывай!

– И ты! Как передам конверт, свяжусь с тобой.

– Спасибо!

Федор Федорович Свиридов лукавил, говоря, что соскучился по семье. Скучал он только по дочке, даже не столько скучал, сколько чувствовал угрызения совести в связи с нею. Кем ее вырастят эти бабы, жена и теща? Жену он не любил, а тещу вообще ненавидел. Жена Вера, красивая блондинка, наверняка ему изменяет, как-то отстраненно и холодно думал он, впрочем, и он не хранил ей верность. Мы оба живые люди, вернее, организмы, я бываю в Москве редко, так какие претензии у меня могут быть? Уезжать из Москвы Вера отказалась наотрез, что ж… Пусть. А дочке уже восемь лет, боюсь, она уже многое понимает. Я общаюсь с ней по скайпу часто, она хорошенькая и умненькая, ей важно знать, что у нее есть папа и мама, ну и ладно. Значит, так и будем жить. Хотя если меня переведут в Москву… наверняка с большим повышением. Вера этому обрадуется. Нет, не моему постоянному присутствию, а повышению по службе. Будет хвастаться перед подружками… Потребует переезда в новую большую квартиру, хотя и сейчас у нас квартира хорошая. Будет канючить… Тоска! Нет, лучше попрошусь на какой-нибудь дальний объект, хоть в Африку…

Все эти мысли одолевали его в самолете. Жену он всегда предупреждал о своем приезде, чтобы не попасть в положение мужа, внезапно вернувшегося из командировки. Встречать в аэропорт она не приедет, но дома его будет ждать хороший обед и бурные ласки, которые должны свидетельствовать о неукоснительной верности истосковавшейся супруги. Ха! Ну что ж, бывает и хуже.

Из головного офиса за ним прислали машину. Ого! Значит, повышение явно будет. Что ж, это неплохо. Впрочем, поживем-увидим, что от меня за это потребуется.

Жена повисла у него на шее.

– Феденька! Приехал! Как я соскучилась, если б ты знал!

– А где Сашурка?

– На даче, с мамой, – многозначительно-томным голосом проговорила жена. – Ну, мы же так давно не были вместе, Федечка, я уж вся извелась без тебя.

Непохоже, подумал Федор Федорович, но промолчал.

– Ну садись, ты небось голодный? Как ты там вообще питаешься?

– Нормально питаюсь.

– Скажи, а ты надолго к нам?

– Боюсь, надолго.

– Недельки на две?

– Да нет, может статься, что и насовсем. Переводят меня в Москву.

Жена побледнела, но тут же попыталась сыграть радость несказанную.

– Правда? Наконец-то! Счастье-то какое! Вот Сашурка-то обрадуется! А что ты тут делать будешь? В министерство пойдешь или…

– Этот вопрос еще будет решаться.

– Но ты на свой объект уже не вернешься?

– Вернусь, конечно, надо же будет передать дела и вообще… Я ж его не брошу.

После действительно вкусного обеда жена начала ластиться к нему вполне недвусмысленно, а он был еще достаточно молод, чтобы не остаться равнодушным к ласкам красивой женщины.

Вечером он позвонил по телефону, данному Юрием Викторовичем. Ответил женский голос, какой-то неуверенный, как показалось Федору Федоровичу.

– Алло, я вас слушаю!

– Добрый вечер! Могу я поговорить с Елизаветой Марковной?

– Я у телефона. А вы кто?

– Елизавета Марковна, я к вам по поручению Юрия Коломенского.

– Юра Коломенский?

– Ну да.

– А разве он… в России?

– Да-да! Мы с ним вместе работаем и он просил меня передать вам кое-что в память о… его друге.

– Да? Это очень мило с его стороны. Он звонил мне недавно. Но я почему-то решила, что он за границей.

– Елизавета Марковна, вы позволите завтра в первой половине дня зайти к вам?

– Разумеется. А как вас зовут, голубчик?

– Федор, Федор Свиридов.

– А по батюшке?

– Федорович.

– То есть Федор Федорович?

– Совершенно верно.

– Федор Федорович, если вас не очень затруднит, могли бы вы прийти часиков в одиннадцать?

– Да, очень хорошо! Я живу в двух кварталах от вас. Ровно в одиннадцать буду. Адрес у меня есть.

– Бесконечно вам благодарна.

– Да не за что. До завтра.

– Куда это ты с утра завтра намылился? – полюбопытствовала Вера.

– Юрка Коломенский попросил передать какие-то документы матери его покойного друга. А уж оттуда на дачу, к Сашурке.

– Феденька, а у тебя отпуск-то будет?

– Конечно. Может, махнем куда-нибудь к морю? Шурка говорила, что научилась плавать. Да и вообще, хочется погреться на солнышке.

– Хорошо бы, но…

– Какое «но»?

– Видишь ли, Федя, мне врач не рекомендовал пока ехать на юг.

– Врач? А что с тобой?

– Ничего особенного… Это по женской линии… Сказал, в этом году лучше не надо… Может, ты вдвоем с Шуркой поедешь?

– Даже так? Что ж, поеду, – в душе Федор Федорович возликовал. Поехать к морю вдвоем с дочкой – просто мечта.

– Но если она будет тебе в тягость, возьми с собой маму.

– Маму? – взвился Федор Федорович. – Чтобы я там утопился? Да ни за что на свете! И как это Шурка может мне быть в тягость? А маму свою… отправь в какой-нибудь санаторий. Пускай там со старперами сюсюрится!

Федор Федорович и вообще-то терпеть не мог свою тещу, по многим причинам, но особенно, до зубовного скрежета, его раздражали некоторые ее словечки, такие как, например, «сюсюрики» и производные от него, а еще «кукусики». В устах тещи эти слова могли означать все что угодно. Иной раз, когда к Шурке приходил кто-то из детишек и они не в меру резвились и шумели, теща говорила снисходительно: «Ну и что? Пусть кукусики посюсюрятся!» Федор Федорович готов был ее убить. Впрочем, теща отвечала ему взаимностью. И за глаза говорила о нем «серость непроцарапанная!». Она была твердо уверена, что дочь ее достойна куда лучшего мужа, более богатого, более гламурного, или, по крайней мере, знаменитого.

Утром Федор Федорович тщательно побрился. И вышел из дому за полчаса до назначенного времени, хотел по дороге купить цветы. Он подумал, что старой женщине это будет приятно. Интересно все-таки, почему Вера отказалась ехать на юг? Он как-то слабо верил в запрет врачей. Скорее уж у нее какой-то роман и она жаждет сбагрить мужа и дочку. Ну что ж, сделаю вид, что поверил. А поехать к морю вдвоем с дочкой – просто идеальный вариант. Он думал обо всем этом как-то отстраненно, холодно. Как-то это все, вероятно, неправильно… Неправильно не ощущать даже укола ревности, разве что легкую брезгливость… которая, впрочем, не помешала ему вчера днем, а потом еще и ночью воспользоваться своими супружескими правами. Нужна женщина, так почему бы и нет?

– Федор Федорович? – донеслось из-за двери.

– Да! Елизавета Марковна, это я!

На пороге стояла пожилая женщина со следами былой красоты на безнадежно увядшем интеллигентном лице и неуверенно улыбалась.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, в комнату. О, вы с цветами… Это мне? Как мило… Хотите кофе?

– С удовольствием, – неожиданно для самого себя согласился Федор Федорович.

– Садитесь, прошу вас! Какой вы большой, просто Илья Муромец!

– Да что вы! – рассмеялся Федор Федорович. – Ну на Илью Муромца я все-таки не тяну, хотя бы уж потому, что сидеть на печи тридцать лет и три года для меня неприемлемо. Но за сравнение спасибо!

– Минутку, и я подам кофе!

Хозяйка вышла из комнаты. Федор Федорович огляделся вокруг. Комната была обставлена старомодно, но очень уютно. На стенах картины и фотографии в большом количестве, шелковый абажур над круглым столом и всюду книги, книги… Ему вдруг стало хорошо здесь. А почему – пойди пойми.

Вскоре вернулась хозяйка с подносом, на котором стоял фарфоровый кофейник, чашки, сахарница и сливочник.

– Вот, прошу вас! Ох, я растяпа…

Елизавета Марковна вынула из старинного буфета красного дерева вазочку с печеньем.

– Ох, я уж и забыл, что существуют такие кофейники! Здорово! Спасибо!

Она налила в изящную чашку кофе.

– Берите сахар, сливки…

– Благодарю вас, но я предпочитаю черный кофе.

– Ну как вам будет угодно, а я люблю со сливками и сладкий…

– Елизавета Марковна, у вас так хорошо, уютно, что я чуть не забыл, зачем, собственно, явился. Вот! – он протягивал ей пухлый конверт. – Юра просил вам передать.

– А что это? – слегка испуганно спросила старая женщина.

– Это деньги. Десять тысяч долларов.

– Что? Вы с ума сошли?

– Да я-то здесь при чем? Юра сказал, что они с вашим сыном когда-то договорились… Если с кем-то из них что-то случится, во что бы то ни стало помочь матери.

– Боже мой! Они об этом думали? – по щекам ее катились крупные слезы. – Но это же огромные деньги…

– Да, сумма существенная…

– Но что же мне с ними делать? – растерянно спросила Елизавета Марковна.

– Ну, для начала поменять какую-то сумму на рубли, а остальное лучше все-таки положить в банк.

– Боже мой! – она сжала пальцами виски. – Но в какой именно? Я совсем не разбираюсь… Кругом только и слышишь – тот банк прогорел и этот…

– Есть еще вариант – снять в банке ячейку и хранить там. Вы теряете проценты, но зато это без риска. И еще совет. Ни одной живой душе не говорите об этих деньгах.

– Знаете, Федор Федорович, я просто в панике…

– Елизавета Марковна, не нужно паниковать! – улыбнулся Федор Федорович. – Вы сейчас хорошенько спрячьте деньги и подумайте до понедельника, как вы ими распорядитесь.

– А в понедельник?

– А в понедельник, если угодно, я за вами заеду и помогу вам либо открыть счет в банке, либо снять ячейку.

– Боже мой, вы так любезны…

– Просто когда у женщины появляются деньги и это приводит ее в панику, то она нуждается в некотором разумном руководстве, – ласково улыбнулся Федор Федорович.

– Вы чудесный человек, Федор Федорович! – и она погладила его по руке.

– Я думаю, с вами мало кто согласился бы.

– А ваша жена?

– О, она в последнюю очередь! – рассмеялся Федор Федорович.

Елизавета Марковна очень пристально смотрела на него.

– Хорошо, Федор Федорович, я сделаю так, как вы советуете, и если вас это не слишком затруднит, я с удовольствием приму вашу помощь. И прошу вас, передайте Юре мою бесконечную благодарность. Вы скоро его увидите?

– Не знаю еще. Я приехал в Москву за новым назначением.

– Ох, я даже не спросила от испуга, чем, собственно, вы занимаетесь.

– Строительством газопроводов.

– О, кажется, сейчас это весьма актуально?

– Это всегда актуально, дорогая моя Елизавета Марковна. Я, пожалуй, пойду и позвоню вам в воскресенье вечером. А кофе у вас отменный!

Машина Федора Федоровича стояла в гараже на даче, поэтому он вызвал такси. Хотелось поскорее увидеть дочку, но мысль о встрече с тещей, особенно после визита к Елизавете Марковне, внушала глубокое отвращение. Знала Вера, что не стоит знакомить меня с матерью до свадьбы, чуяла. А я ведь не женился бы на ней, если б заранее познакомился с будущей тещей. Но тогда у меня не было бы моей Шурки… И так как он не привык тратить время зря, то достал телефон и углубился в изучение возможностей туристического рынка. Куда бы поехать с дочкой? Турцию и Египет он отмел сразу. Пожалуй, наиболее приемлемым вариантом был Кипр. Хотя сейчас, конечно, поздновато, все путевки наверняка расхватаны уже, но если обратиться к Ксении в министерстве, она поможет. У них там всегда есть какие-то варианты, бронь, то, се…

Машина остановилась. Приехали!

Калерия Степановна возилась в саду.

– Добрый день, Калерия Степановна!

– А, зятек! Соизволил прибыть… Ну здравствуй!

– А Сашурка где?

– Да у подружки, тут за три дома.

– Скоро придет?

– К обеду должна.

– Я ей позвоню.

– А она телефон забыла, растеряха.

– Пойду схожу за ней.

– Да не стоит, пусть с подружкой посюсюрится, сама придет. Ну, надолго к нам пожаловал, кукусик?

Федор Федорович скрипнул зубами. Сколько раз он просил не называть его кукусиком!

– Не знаю еще, может и навсегда.

– Нешто тебя с работы погнали?

– Не дождетесь! Я вот что хотел спросить: что там у Веры со здоровьем? Она мне сказала, что врачи не разрешают ей ехать сейчас на юг.

Глаза у тещи хитро блеснули.

– Ага! Точно. Они там у ней какую-то бабскую хворобу насюсюрили… Лечится. Просто в ближайшие месяцы сюсюриться на юге не советуют.

– Понял. Ладно, пойду машину погляжу.

– Вот-вот, пойди, кукусик, погляди…

Я хочу ее убить! И любой суд меня оправдает!

Его любимая коричневая «Вольво» стояла в гараже. Он сел и вдруг ощутил какой-то чужой запах. Вера машину не водит, и это не был запах женских духов. Это был явный запах табака. Федор Федорович бросил курить уже пять лет назад и запах табака распознавал на раз. И какого черта я все это терплю? Из-за дочки? Но ведь она растет и скоро начнет понимать всю лживость этой семьи. И надо ее спасать от кукусиков и сюсюриков. Но что я могу? Впрочем, я многое могу, уйти из дома, снять квартиру, забрать дочку и машину, квартиру и дачу оставить этим бабам, найти для дочки хорошую няню… Это все вполне реально. Работы мне в любом случае предстоит непочатый край. А возвращаться каждый божий день и слышать вранье жены, а по выходным сюсюриться с тещей? Нет, не могу больше! Он опять заскрипел зубами. Ладно, пока не определюсь с работой, никаких шагов предпринимать не стану. А вдруг меня пошлют на какой-то новый объект? Хорошо бы… Встреча в министерстве назначена на вторник. Вот и поглядим.

Он вылез из машины с ощущением, что ее осквернили. Продам ее к чертям, не хочу!

Вошел в свою комнату. И тут же услышал:

– Иди, кукуся, там твой папашка приехал!

Он ожидал услышать восторженный дочкин вопль, но его не последовало.

– Сашурка! Где ты? Э, да что с тобой?

Девочка стояла в дверях и глядела на него исподлобья. Как-то набыченно.

– Сашка, ты чего? – растерялся Федор Федорович.

– Здравствуй, папа.

– Шур, ты чего? Обиделась? На что? Мы же с тобой на днях говорили по скайпу… Я что-то не то сказал?

– Да нет, папа… Просто… А, ладно…

И она бросилась к нему в объятия.

Он подхватил ее на руки, прижал к себе, покрыл поцелуями лицо.

– Сашка, детка моя, как я соскучился! А ты чего мне козью морду тут строила, а?

– Бабушка сказала, что обниматься и целоваться со взрослыми мужчинами нельзя.

– Здрасьте. Я ваша тетя! Я же твой отец… Вот дура!

– Это ты про бабушку?

– Ладно, проехали! Сашурка, хочешь поехать к морю, со мной вдвоем?

– К морю? А мама?

– А мама не может. Ей врачи запрещают сейчас ехать на юг. Я вот думаю на Кипр поехать…

– К морю хочется… Но ты же там будешь за тетками бегать, а я буду одна сюсюриться…

– Что за бред? Когда это я бегал за тетками, а тебя одну оставлял?

– Мама с бабушкой говорили, что неплохо было бы меня отправить к морю с тобой…

– И бабушка сказала про теток?

– Да!

– Это все чепуха! Ты что, своему папке не доверяешь?

– Я не знаю… – растерянно пробормотала девочка.

Он рассердился.

– Короче, я спрашиваю в последний раз: мы едем к морю или нет?

– А когда?

– В ближайшие дни, самое позднее на той неделе. У меня отпуск с понедельника. Так мне заниматься путевками? Или барышня не желает?

– Пап, я не знаю… А если я не поеду?

– А можно узнать почему?

– А бабушку нельзя взять?

– Нельзя! – отрезал Федор Федорович.

– Пап, ну…

– Обещаю за тетками не бегать!

– Бабушка говорит, ты бухать будешь… и чего доброго, не углядишь за мной, а я утону…

– Все! Вопрос закрыт. Ты никуда не едешь!

– А ты?

– А я непременно поеду и буду там бухать и бегать за тетками и утону с пьяных глаз, о чем, вероятно, мечтает твоя бабушка! Все! Меня это достало!

Он побежал в гараж, сел в машину и уехал. Его трясло! Что это за люди, что за жизнь я себе устроил! Но нет, я не дамся! Эти суки восстанавливают ребенка против отца. Я им чем-то мешаю? Но ведь я так редко бываю в Москве… Да, Федор Федорович, умеешь ты устраиваться. Может, если б сегодня я не провел полтора часа у Елизаветы Марковны, в ее скромном и в высшей степени интеллигентном доме, так напомнившем мне дом приемной матери, я бы так не взбесился? Ерунда! Просто чаша переполнилась… Но как бы там ни было, а Шурку надо спасать. Во что она превратится в скором времени? Даже представить себе тошно… Мысль о возвращении домой была непереносима. Впрочем, жена говорила, что сегодня поедет на спа-процедуры. Вот и отлично! Заеду домой, соберу самое необходимое на первое время и сниму номер в гостинице. А там уж буду думать о дальнейших шагах. В критические минуты он умел собираться и принимать, как правило, верные решения. Так он и сделал. Взял вещи, окинул прощальным взглядом квартиру, которую когда-то даже любил, нашел в Интернете небольшой отель в одном из Сретенских переулков, завез туда вещи и первым делом занялся продажей машины. Я же начинаю новую жизнь, без кукусиков и сюсюриков!

Глава вторая

Он с наслаждением поужинал в хорошем ресторане, выпил триста граммов водки, так, для аппетита, потом заказал такси и поехал в гостиницу. Номер был небольшой, но уютный. Ах, хорошо! Вот разберусь с новым назначением и уйду в отпуск. Поеду все-таки к морю. А они не хотят, ну и не надо. Он долго стоял под душем, смывая с себя липкую гадость сегодняшнего дня. Потом лег в постель и включил телевизор. Там был футбол! Федор Федорович был равнодушен к футболу, он любил хоккей, в футболе ему недоставало темпа, но тем не менее обрадовался. Смешно, ей-богу! И вдруг позвонила жена. Он помедлил, но все же решил ответить.

– Федя, что это значит? Где ты?

– Меня нет. Ты можешь быть абсолютно свободна, зачем тебе такой муж?

– Ты о чем? Что у тебя вышло с Сашкой?

– Она отказалась со мной ехать. Твоя матушка постаралась! Объяснила внучке все про папу, который будет бухать, бегать за тетками, а ребенок утонет… И вообще папаша у нее серость непроцарапанная…

– Послушай, Феденька, ты же знаешь маму…

– Знаю. И маму, и тебя. Скажи честно, какой гламурный персонаж маячит на горизонте?

Он сам удивлялся, как спокойно и насмешливо звучит его голос. Он и в самом деле не кричал, не бесился… И это здорово напугало Веру.

– Федя, ну что ты завелся? Какой такой персонаж, о чем ты?

– А тот, который курил в моей машине, да еще имел наглость ездить на ней!

– Что за чепуха! Никто на ней не ездил! – довольно фальшиво воскликнула Вера. – И вообще, что происходит?

– Уже произошло!

– Что произошло?

– Я от тебя ушел! Квартиру и дачу я оставляю тебе, на Сашку буду давать деньги, на все, что ей необходимо, а ты, пожалуй, пойди поработай, вряд ли тип, которому охота покрасоваться в чужой машине премиум-класса, сможет достойно содержать тебя с твоей мамашей!

– Федя!

– Федя съел медведя!

И он швырнул трубку. Он нарочно не сказал ей, что намерен забрать дочь. А то они там насочиняют про него таких гадостей… Накукусят и насюсюрят столько, что никому мало не покажется!

И хотя сегодня рухнула его налаженная и, казалось бы, вполне благополучная жизнь, ему почему-то было весело. Раз, Федя, и ничего у тебя нет! Ни работы, ни жилья, ни семьи… А тебе, дураку, серости непроцарапанной, весело! Однако не зря он считался незаурядным организатором. Он отыскал телефон одного старого друга, блестящего адвоката, и позвонил.

– Алло, Илья Станиславович, ты?

– Неужто сам господин Свиридов вспомнил о нашей малости? Рад! Душевно рад! Как дела, Федя?

– Да идут дела. Вот еще одно дело возбудить задумал.

– Я не ослышался?

– Да нет! Разводиться хочу!

– Давно надумал?

– Сегодня.

– И сразу к адвокату? Чего делить хочешь?

– Ничего! Все движимое и недвижимое оставляю ей. Ребенка хочу забрать.

Илья Станиславович рассмеялся.

– Чего смеешься?

– Знаешь, я помню, ты как-то лет пять назад рассказывал про свою тещу. Какие у нее там любимые словечки были, за которые тебе хотелось ее убить? Одно я запомнил – сюсюрики! Супер! Я тогда еще подумал – не вынесет Федька мысли о том, что его дочурка тоже будет про сюсюриков говорить…

– Говорит уже! Надо забирать… Поможешь?

– Я бракоразводными делами не занимаюсь, но могу порекомендовать коллегу. Она в этих делах собаку съела, можно сказать, ротвейлера…

– Спасибо, друг!

– А ты сейчас в Москве, что ли?

– Да, приехал за новым назначением, может еще в Москве и останусь.

– Это было бы хорошо, в интересах дела, коль скоро речь пойдет о ребенке.

– Да, ты прав, – вдруг обрадовался Федор Федорович. – Конечно.

– Но все же предварительно дам кое-какие рекомендации.

– Внимательно слушаю.

– Чтобы отобрать ребенка у матери, ты должен, как минимум, иметь постоянную работу и постоянное, не съемное, жилье. С репутацией, как я понимаю, у тебя пока все в порядке.

– Почему пока? – фыркнул Федор Федорович.

– Да кто ж тебя знает, может, на свободе в загул уйдешь… И еще, имей в виду, такие бабы запросто могут и слежку за тобой устроить, а оно тебе надо? Поэтому пока твой статус не определен, давай регулярно бабки, не жмись, и ни словечка не говори о том, что хочешь забрать ребенка. Пусть пока живут спокойно, расслабятся, а ты между тем собирай компромат на жену…

– Вот еще, гадость какая!

– И еще… Прости за вопрос… Ты с ней спал, когда приехал?

– Было дело, а причем тут это?

– Она может недельки через три заявить, что беременна, даже если ты предохранялся, неважно…

– Тьфу ты черт…

– Слушай сюда! Это обычная уловка баб в такой ситуации. Не попадайся на нее.

– Да ни за что!

– Если все же она к этой уловке прибегнет, скажешь, что если хочет рожать, пусть, ты будешь давать деньги, а после рождения ребенка сделаешь экспертизу. Если ребенок окажется твой, признаешь его, будешь давать опять-таки деньги, и все. Поверь, деньги тут ключевое слово. И советую еще: отстегни сразу серьезную сумму на первое время. Чтоб поменьше хлопали крыльями. И не заявляй сейчас, что желаешь регулярно видеть дочь. Месяц-другой не появляйся там. И подай на развод. Поскольку сейчас ничего делить с ними не собираешься, вас разведут легко. Она, конечно, может не давать развода…