Академия неконтролируемой магии

Ольга Арунд

Академия неконтролируемой магии

Глава 1

Разбитое сердце забирает покой, моё прихватило ещё и жизнь.

Ту самую, в которой магия обеспечивала безбедное, прославленное и вполне себе идеальное будущее. Жаль только, что влюблённость не в ту девушку отняло у меня и то, и другое.

Натужный скрип ворот заставил поднять голову, но ничего не изменилось – всё тот же ледяной ветер, всё та же, переходящая в отвесные скалы, стена с зазубринами, всё те же стихийники.

В металлических воротах открылась калитка, высотой ниже моего роста, и вперёд вышел мрачный, видимо, маг. Потому что тёмные, заправленные в сапоги, штаны и тёмная удлинённая рубашка под горло, перехваченная широким кожаным ремнём с бляшкой так себе одежда для жизни в горах. Особенно, осенью. Под противным мелким не то снегом, не то дождём.

– Кто?

– Рикард Шалинберг, к ректору.

– Проходи. – Маг посторонился, и пришлось согнуться, чтобы не приложиться лбом о массивные ворота, а за ними… оставалось стиснуть зубы и терпеть.

Двор Академии неконтролируемой магии мало чем отличался от нашей академии. Совсем ничем. Ничем, кроме пары десятков разновозрастных стихийных магов, и сейчас все они провожали меня любопытными взглядами.

Вот только дружелюбие в них закончится в то самое мгновение, когда они узнают, что я боевой маг, который может победить любого из них. Мог бы, если бы не лишился почти всей магии и не собирался преподавать им контроль над стихиями.

Прекрасный расклад. Уверен, они останутся в таком же восторге, как и я. А пока приходилось идти, не отводя твёрдого и высокомерного взгляда от главного корпуса академии стихийников.

Магов, которых меня учили уничтожать.

– Вы же понимаете, что в нашей академии не случалось подобных прецедентов? – Собеседование с Оттельбергом длилось уже два часа. – Мы впервые принимаем на должность мага… такого, как вы. И, при всём уважении к вашему деду, ректору Оллэйстару и даже советнику императора, я не могу отменить испытательный срок.

– Этого и не требуется, ректор Оттельберг. Я понимаю ваши опасения.

Если старик надеялся вымотать меня многократно повторяющимися вопросами, то просчитался. Чтобы попасть сюда, мне нужны были рекомендации Оллэйстара, и я их получил, правда, после допроса в лучших традициях императорских ищеек.

Но кого это волнует, если ставкой служит собственная жизнь.

Поэтому долгий испытующий взгляд подтянутого и ухоженного, но всё же старика не впечатлил.

– Ну, что же. – Оттельберг демонстративно захлопнул папку с моим делом. Надо было облегчённо выдохнуть? Смешно. Он даже не представлял, к чему меня подготовила суровая школа деда. – Я рад приветствовать вас в Академии неконтролируемой магии, профессор Шалинберг. Надеюсь, мы окажемся друг другу полезными.

– Несомненно.

Рукопожатие оказалось удивительно крепким для того, кто до ужаса боялся императора. А уж то, что Оттельберг спрашивал у Лориана III разрешения на каждый лишний чих, при дворе прекрасно знали. Лучше, чем где бы то ни было.

– Все дальнейшие инструкции вы найдёте у тьерры Алкур.

Я хорошо помнил тьерру ещё по академии.

В конце моего второго курса все только и делали, что твердили о подающей надежды Аламеде Алкур. Слухи о том, что она получила распределение ко второму секретарю императора оказались правдой, вот только саму Аламеду не впечатлили ни место практики, ни перспективы. Вместо денег и славы, заработанных без особых усилий, ей хотелось приключений и настоящих дел.

Скандал вышел громким, а подробности того, как она кричала на собственного проректора, быстрее магических вестников разлетелись по академии. Когда разборки дошли до Оллэйстара, он прямо спросил, чего хочет Аламеда, и через неделю она отправилась к стихийникам. Под взгляды, наполненные священным ужасом и ненавистью.

За силу, которая в любой момент могла обернуться безумием, стихийников не любили столетия назад, их не любили тогда, и ничего не изменилось сейчас.

– Рикард Шалинберг. – Сложив перед собой руки, прищурилась Аламеда, стоило мне выйти из кабинета ректора. – Мальчик мой, ты, правда, пожертвовал магией ради девчонки, которая вышла за другого?

– Что ты, – опершись ладонями о секретарский стол, я смерил её оценивающим взглядом, – всего лишь потерял где-то между студенческими гулянками и жаркими ночами. Думаешь, стоит об этом жалеть?

Несколько мгновений мы обменивались взглядами, а после Аламеда звонко рассмеялась. Она и в академии была такой же – наглой, самоуверенной и не умеющей держать язык за зубами.

– Ты чудо, Рик. – Можно подумать, между нами не четыре, а сорок лет разницы. – Приходи вечером на чай, – подалась вперёд Аламеда, сверкая глубокого зелёного цвета камнями в вырезе рубашки, – отметим твоё назначение.

– Вечером я буду составлять планы занятий, – хмыкнул я в ответ и выпрямился. – Если ты, конечно, отдашь мне документы.

– Глупая та твоя девчонка, – покачала головой она и, наконец, вернулась к своим прямым обязанностям.

Глупая?

Нет, Аурелию Грасс глупой назвать не смог бы никто. Одна из лучших студенток в потоке, она прекрасно совмещала ночные прогулки в закрытую секцию библиотеки с незаконным заработком на заклинаниях и любовью к Оллэйстару. И можно было рвать на себе волосы, предлагать ей всё – от титула до состояния, Аурелия всё равно выбрала бы его – Ориана Оллэйстара, заслуженного боевого мага, друга императора и ректора своей академии.

Забрав у Аламеды бумажки, я направился к коменданту, который должен был показать мне комнаты. А в коридорах академии продолжали летать огненные искры, дрожать пол и, в целом, царила очень специфическая обстановка.

Аурелия тоже была стихийным магом – огненным, бесконтрольным, как раз таким, которому здесь самое место. Это понимала она, скрывая проклятый дар, это понимал я, по чистой случайности о нём узнавший. И готов был жениться, титулом герцогини, властью семьи и артефактами деда обезопасив её от бОльшей части опасностей нашего мира, но этого не хватило.

Что сделал Оллэйстар? Втянул её в дворцовые интриги, спас от свадьбы с советником императора и избавил от стихийного дара, который пытался сжечь хозяйку. Можно ли за это полюбить? Да.

Вот только чувство в её глазах появилось задолго до спасения, ещё на Зимнем балу. Тогда, когда все смотрели на их шаруар и мечтали хоть раз в жизни станцевать также – страстно, опасно, на самой грани. Я тоже мечтал, в отличие от многих всего лишь оказаться на его месте, но мне не повезло.

С другой стороны разочарование не помешало мне закрыть Аурелию от зелья, одной капли которого хватило бы, чтобы она мгновенно забыла и меня, и Оллэйстара, и шесть лет учёбы в академии. Вот только никто не знал, что лечение будет таким. Оказавшееся неправильно сваренным, «Забвение» могло меня убить, и дед рискнул. Целую ночь он держал меня в ванне с антимагическим зельем, дожидаясь, пока с кожи смоются все следы, и добился своего. Жизнь осталась со мной, правда, с магией такой фокус не прошёл.

Каменный пол вдруг содрогнулся, сбивая с мысли, академия заходила ходуном, а из двери передо мной вылетел вихрастый парнишка лет двенадцати.

– Простите, простите, простите, – вопил он, – я сейчас всё исправлю.

Треснули картины в деревянных рамах, по стенам пошли трещины.

– Олли Норлок! – раздалось громовое из той же двери. – Ты снова думаешь не о том.

– Земля мой друг, земля мой друг, – зажмурившись и скрестив пальцы, повторял парнишка.

И сиганул в открытое окно так быстро, что я не успел даже дёрнуться. Всё, что оставалось – метнуться к раме, выглянуть и увидеть как Олли Норлок, живой и здоровый, несётся по двору академии, скрываясь за одним из корпусов.

– Вы новый профессор? – Не ожидая услышать голос за спиной, я резко развернулся. – А этого я бы не советовала. – Высокая и худая, словно палка, женщина царственным жестом указала на боевую стойку, которая вышла у меня сама собой.

– Прошу прощения…

– Профессор Труберг.

– Прошу прощения, профессор Труберг, – выпрямившись, я попытался улыбнуться. Вышло плохо – такое количество стихийников вокруг нервировало, так что с улыбками пока не срасталось. – Привычка.

– С такими привычками они вас никогда не примут. – Она покачала головой и бросила взгляд за окно. – Почти все наши студенты оказались в академии принудительно, пойманные и отконвоированные вашими… коллегами. И у большинства из них отпечатались и эти ваши стойки, – она кивнула на меня, – и способы, которыми боевые маги их уничтожали.

– Ловили, – холодно поправил я. – Иначе бы они не учились сейчас здесь.

Если бы не я и мои коллеги, от империи стараниями свихнувшихся стихийников, не осталось бы и камня. Интересно, она и тогда была бы против наших стоек?

– Уничтожали, – в её взгляде появилась жалость, причём не к ним, ко мне. – Их веру, их надежды, их желание получить помощь, поэтому нам тут бывает так сложно. Потому что они уже не хотят помощи, они тоже хотят уничтожать.

Профессор Труберг бросила ещё один взгляд в окно, сухо улыбнулась и пошла в класс, а спустя пару мгновений вернулся Олли Норлок. Через окно. На третий этаж.

– Ой, – смутился он, когда меня увидел. – Здрасьте. – И помчался к двери. – Профессор Труберг, я всё! Я больше не буду вызывать земляных великанов, обещаю…

Рианы, дайте мне выжить в этом дурдоме.

– Вот и ваши комнаты, – подобострастно улыбнулся комендант преподавательского общежития.

Низкий и круглый, господин Беркли даже поклонился так, словно мы стояли в бальной зале императорского дворца, а не на пороге тёмной и пыльной комнаты.

– Если вдруг что, сразу зовите. Ваши вещи уже доставлены. Вот они. – Беркли прошёл внутрь, щелчком пальцев зажёг сразу три магических светильника и указал на дорожные чемоданы, стоящие у стола. – Обращайтесь вот прямо по любому вопросу.

– Почему здесь так пыльно? – Мельком осмотрев гостиную, холодно отозвался я.

– Пыльно? – удивлённо оглянулся комендант на диван, два кресла и стол. – Дак вы же сами можете… гхм. Конечно, одну минуту.

Беркли шепнул что-то, поднапрягся и сильно взмахнул ладонями. Мгновением спустя пыль исчезла, а гостиная наполнилась свежестью, словно здесь только что проветрили.

– Спасибо, дальше я справлюсь сам.

Поняв намёк, Беркли ещё раз поклонился, попятился и, бормоча прощание, вышел в коридор, захлопывая за собой дверь.

Я криво усмехнулся, выдохнул и сел на диван, запуская руки в волосы.

Даже такой слабенький маг, как Беркли мог зажечь сразу три светильника. Я смог бы только один. Смешно. Раньше с лёгкостью пробивал защитные поля учебных полигонов, сейчас не справлялся даже с простейшими бытовыми заклинаниями.

Оставалось надеяться, что дед прав и Оттельберг действительно знал способ вернуть магию, а вместе с ней и положенное мне место в этом мире. Вот только вряд ли он захочет этим способом поделиться. И найти бы, чем его можно шантажировать, но у деда не получилось – Гарриган Оттельберг оказался предан короне и императору, несмотря на нелюбовь Лориана III к стихийным магам. Ректор Академии неконтролируемой магии готов был умереть за своего императора, и в той же степени его боялся, не рискуя лишний раз появляться во дворце.

Встав, я направился к дальней стене, в которой обнаружились ещё две двери.

Спальня и ванная. Первая такая же пыльная, как и гостиная недавно, с покосившейся на один угол кроватью и без портьер, вторая – с подтекающим краном и такого размера, что с трудом хватало места для одного. Тяжело вздохнув, я перевернул правую руку запястьем вверх. Взгляд скользнул по четырём камням, вплавленным в широкий кожаный браслет – синему, зелёному, жёлтому и красному – они показывали величину магического резерва. Сейчас слабо мерцал жёлтый, а, значит, сил у меня осталось на одно-два простеньких заклинания.

Неудивительно, учитывая, что прогулка в горах выдалась та ещё. Нанятый утром экипаж оставил меня у подножия горы, и добираться пришлось пешком, продираясь через смешанный лес и дважды отбиваясь от каких-то мелких тварей. Дичь покрупнее то ли тут не водилась, обходя искажённое стихийниками магическое поле десятой дорогой, то ли мне просто повезло.

Хмык вырвался помимо воли.

Повезло, как же. Готов поспорить, что к академии вела и другая дорога, но Оттельберг, которому не оставили выбора с одной стороны моё имя и отличный диплом, а с другой настойчивая просьба нового императорского советника, просто мстил. Думал, что разнеженный герцогский сынок плюнет и не дойдёт?

Может, кого-то подъём по изрытой лесной дороге и остановил бы, но мне не просто так ставили оценки в диплом. На каких только полигонах нас не гоняли все шесть лет учёбы, и простой вечерний лес стал бы подарком для всей нашей группы боевых магов. Группы, в которой я так и не смог доучиться.

Тяжело вздохнув, я использовал заклинание уборки, и спальня стала хоть немного похожа на спальню. Перевернул браслет – жёлтый камень не светился. Просто прекрасно. Лимит моих магических подвигов на сегодня исчерпал себя и, взлохматив волосы, я пошёл разбирать вещи.

Глава 2

Этим вечером выйти из комнаты всё же пришлось – во-первых, ужин никто не отменял, во-вторых, большого выбора у меня не было. Неизвестно, сколько придётся здесь проторчать, а, значит, неплохо бы обзавестись новыми, и полезными знакомствами, помимо нагловатой Аламеды Алкур. Кем-нибудь достаточно умным, чтобы многое знать об академии стихийников и достаточно вежливым, чтобы не задавать лишних вопросов.

Пока задача представлялась даже сложнее сдачи практических выпускных экзаменов без какой-либо магии.

Увы, в академии стихийников переходами между корпусами не озаботились и пришлось выйти из преподавательского общежития, обойти главное здание академии и пересечь большой двор со скамьями, небольшими фонтанами, работающим несмотря на выпавший снег, и любопытными студентами.

Хотя, справедливости ради, студент был только один. Студентка. Очень странная студентка. Успев походить по академии, утрясая бытовые вопросы, я заметил их форму – ту же, в которой встречал меня маг у ворот. Тёмная удлинённая рубашка с высоким воротом, плотно сидящие брюки, высокие сапоги и ремень с бляшкой, на которой изображалась эмблема факультета – горы, капля, пламя или спираль в зависимости от стихии.

Эта девчонка была другой.

Первым делом в глаза бросался защитный костюм из кожи укавираса1 цвета тёмного изумруда – облегающие, как вторая кожа штаны и куртка, ворот которой доходил до самого подбородка. Почти такой же костюм, как мой для тренировок, только зачем он ей? Сапоги из того же материала поднимались выше колена, а подобие юбки – кусок плотной ткани, соединяющийся на поясе, там, где должна крепиться пряжка с эмблемой факультета, только усиливал странное впечатление.

Но и это не всё – руки стихийницы скрывали перчатки, а волосы… я прищурился и вгляделся внимательнее, думая, что показалось. Тёмные и длинные, с синими и красными прядями, они развевались на ледяном ветру. И казалось, что отвратная погода не беспокоила её вовсе – девчонка улыбалась какой-то мягкой и тёплой улыбкой. С этой же улыбкой она сняла перчатку и коснулась земли.

Они тут все сумасшедшие.

Покачав головой, я продолжил путь ориентировочно в столовую, но по земле под моими ногами прошла едва заметная дрожь. Взгляд помимо воли метнулся к стихийнице.

Перчатки снова скрывали обе её руки, а перед студенткой покачивался на ветру ярко-красный бутон розы, которого ещё мгновения назад не существовало.

Столовая оказалась огромной. Нет, не так – она была гигантской, раз в пять больше нашей академической. И выглядела во столько же раз безумнее.

Надежда, что стихийники хотя бы за столом вели себя прилично, не оправдалась – вокруг царил всё тот же гвалт, шумный смех и всё те же стихии. Губы сами собой презрительно скривились.

Одним только стаашем, даже не пользуясь магией, я обезвредил бы как минимум нескольких из тех, кто сейчас ерошил ветром волосы соседей по столу, баловался с маленькими земляными человечками и кипятил отвар в собственном бокале. Рука дёрнулась к поясу, где последние шесть лет висел жезл – главное оружие боевого мага, но… на мгновение сжав руку в кулак, я выдохнул и пошёл по проходу.

Да, учили нас отлично.

Видишь стихию? Сначала бей, а потом думай. Стихийника? Сначала скрути, а потом решай безумный он или может контролировать собственную магию.

Хмыкнув, я продолжил идти к возвышению со столами преподавателей.

Чувствовал ли взгляды в спину? Ещё как – преимущественно любопытные, но это пока. Слышал ли шёпот? Не без этого. Не таясь, разновозрастные студенты перешёптывались, гадая, кого им подбросили на этот раз. Зато преподаватели смотрели без восторга, точно зная, какие проблемы принесёт им моё назначение.

Я тоже знал – они боялись. Оттельберг – того, что меня подослали ему специально – отыскать все грязные академические тайны и сверить расходование императорских денег с присланными им отчётами. Остальные – реакции студентов, когда они поймут, что я не в теории, а очень даже на практике могу угомонить любого из них.

Интересно, сколько потребовалось бы времени, чтобы обезвредить ту лиерру во дворе?

Выделялись во всём этом безумии лишь двое – профессор Труберг, которая смотрела на меня с явным неодобрением и пришибленный, пытающийся стать незаметным, молодой маг за дальним столом.

– Дорогие друзья. – Со своего места поднялся Оттельберг, оглядывая зал отеческим взглядом. – Рад представить вам нашего нового преподавателя по контролю над стихиями – Рикарда Шалинберга.

Встав рядом с ректором, я повернулся и одарил зал бесстрастной улыбкой.

– Профессор Шалинберг – блестящий выпускник Академии контролируемой магии, – продолжил Оттельберг, когда стихли жидкие аплодисменты. – Боевой маг, не раз заслуженно отмеченный руководством своей академии.

По столовой пронеслись шепотки, студенты переглянулись. За спиной послышался смешок.

– И я искренне уверен, что невероятные успехи в боевых дисциплинах помогут профессору Шалинбергу установить тёплые и доверительные отношения с каждым из вас.

«Каждый» заметно помрачнел, я же продолжил слушать о своих достоинствах, за которые меня уже ненавидела половина академии.

– Некоторые личные магические обстоятельства заставили профессора сменить род деятельности, и я надеюсь, что вы отнесётесь к этому с пониманием, а профессор Шалинберг легко вольётся в нашу академическую семью. Добро пожаловать в Академию неконтролируемой магии!

Оттельберг повернулся ко мне с самым доброжелательным выражением лица. Я с понимающей усмешкой пожал крепкую старческую руку.

– Благодарю за гостеприимство. Уверен, что мы окажемся полезными друг другу, – повторил я его слова в кабинете.

Особенно Оттельберг – мне.

– Наверняка, – нервно улыбнулся ректор, правильно истолковав мои слова.

В последний раз бросив взгляд на мрачных уже студентов, я направился к столу. Единственное свободное место оказалось у того самого молодого профессора – если остальные разместились группами по четыре, он сидел в тоскливом одиночестве.

– Рик Шалинберг, – кивнул я, садясь рядом.

– Арек Вердебург, – дёрнулся он и едва не уронил со стола вилку. – Профессор Арек Вердебург, основы самопознания.

– Рад, – кивнул я, чувствуя на себе тяжёлые взгляды стихийников. – Кажется, я слышал ваше имя прежде.

– Имя? Ах, да. Да, конечно, – всплеснул руками Вердебург и всё-таки смахнул прибор со стола.

Извинился. Залез с головой под стол. Судя по звуку, с силой приложился о столешницу с той стороны. Сдавленно выругался. Вылез весь покрытый красными пятнами. И извинился ещё раз.

– Я… я преподавал в Академии контролируемой магии. Сначала практикантом, потом профессором, потом перешёл на боевой факультет, но почти сразу перевёлся сюда.

– Возможно, поэтому мне и знакомо ваше имя. – Вообще ни разу, зато есть шанс сойтись на почве давнего знакомства и выяснить что-нибудь важное.

– Можно Арек и на «ты». – Он протянул узкую ладонь с длинными пальцами.

– Рик. – Я ответил на рукопожатие.

Взгляд сам собой метнулся к ректору, который одной вступительной речью настроил подопечных против меня. Нелюбовь стихийников волновала мало, но в условиях почти полного отсутствия магии проще работалось бы с нейтрально настроенными студентами.

– Оттельберг от тебя не в восторге, – осторожно заметил Арек и смутился, когда я перевёл на него взгляд. – Представляя новеньких, он обычно ограничивается именем и должностью.

– Это взаимно, – хмыкнул я. На тарелках появилось овощное рагу и мы взялись за приборы – Арек за уроненный нож. – К счастью, любовь к начальству не входит в мои обязанности.

– Теперь и с любовью студентов будет сложно, – вздохнул он и подался вперёд, понижая голос: – Большую часть из них поймали и доставили сюда боевые маги – некоторых в антимагических ошейниках, некоторых обездвиженных заклинанием стазиса. И они всё помнят.

– Обойдусь без любви, я здесь не за этим.

Мне бы только найти способ вернуть магию и продолжить защищать империи от стихийников, а не учить магов, которые могут рехнуться в любой момент.

– А зачем? – Широко распахнул глаза Арек. Я усмехнулся.

– Учить, а для этого вполне достаточно страха. – И дедовских артефактов.

Снисходительно улыбнувшись, я, наконец, посвятил всё внимание своей тарелке.

Следующим утром идти по коридорам академии оказалось привычным – они мало чем отличались от коридоров нашей академии. Те же каменные стены, те же магические светильники, разве что пол у нас не подрагивал, в то время как здесь ноги то и дело чувствовали лёгкую вибрацию.

Страха не было. Не ощущалось даже волнения перед первой в своей жизни лекцией. Потому что у меня была цель? Может быть. А может быть из-за того, что впервые за пару месяцев на браслете светился синий камень – очень давно во мне не было столько магии. По сравнению с прошлым резервом – капля, по сравнению с вчера – бескрайнее магическое море.

– Доброе утро, студенты. – Никто из тринадцати присутствующих стихийников не пошевелился, продолжая заниматься своими делами.

Хмыкнув, я дошёл до стола и открыл журнал.

– Лиерра Ширкан? – Тишина. – Льер Брабург?

Студенты продолжали обсуждать знакомых, смеяться и сидеть прямо на столах. Бунт? Смешно.

– Малин. – Не зря я полночи знакомился с правилами и уставом академии. Передо мной возник призрачный искрящийся шар диаметром с локоть. – Отсутствующие и освобождённые в группе И-666.

– Все четырнадцать студентов допущены к занятиям, – отозвался привязанный к академии ещё на этапе строительства дух.

Был ли он душой, которая добровольно принесла себя в жертву? Не осталось ни одного некроманта, чтобы это узнать, но жизнь преподавателям Малин облегчала ещё как.

– Прекрасно, тогда пригласи к нам лекарей, уважаемые студенты заразились ушной болезнью, требуется лечение.

– Слушаюсь, – мелодично пропел дух и испарился.

Слышащие меня студенты напряглись, но продолжили делать вид, что меня здесь нет. Хмыкнув, я присел на стол и скрестил руки на груди.

Разноцветные шевелюры, громкий смех, обилие звенящих украшений или их полное отсутствие – студенты группы И-666 выглядели как шуты из гастролирующего шапито, и вели себя также.

Это просто они ещё не знали, какую редкостную дрянь заливали в уши от ушной болезни. Я знал. Пришлось как-то прочувствовать на себе, так потом ещё два дня уши горели изнутри и чесались так, что проще было их обрезать, чтобы не мучиться.

Вот только Малин сказала о четырнадцати студентах, а передо мной строили из себя самых умных тринадцать.

Ещё раз внимательно пересчитав ничего не подозревающих стихийников, которые разошлись до того, что в воздухе появились огненные силуэты, я обратился к углам.

Да не может этого быть.

В самом дальнем и тёмном углу аудитории сидела лиерра из двора – та самая, что вырастила розу за несколько коротких мгновений. Глубокой осенью. Посреди снега. Сквозь каменную брусчатку. И сейчас она сидела, рисовала что-то карандашом и не обращала на мир вокруг никакого внимания.

– Профессор Шалинберг? – Дверь открылась, вошёл лекарь в белом халате. Яркий лекарственный аромат поплыл по аудитории, привлекая внимание студентов. – Лекарь Ниррет Тьерк.

– Прошу вас, лекарь Тьерк, приступайте. – Я махнул рукой в сторону забеспокоившихся студентов.

– Вы уверены, профессор? – осведомился высокий и крепкий Тьерк, доставая из кармана флакон с лекарством.

– Ничем мы не больны, – мрачно басом отозвался квадратный и массивный стихийник с эмблемой факультета земли на пряжке. – Профессор неправильно всё понял.

– Вы же знаете, – игнорируя льера, обратился я к лекарю, – главный признак ушной болезни – выборочная глухота и сыпь по краю ушной раковины. Глухоту я могу подтвердить, а высыпания вы можете проверить сами.