Сердце принца-ворона

За спиной принца как по волшебству почти во всю ширину переулка разворачиваются огромные крылья с черными перьями. Он взмахивает ими, и я, вздрогнув, почти отпрыгиваю назад, когда порыв воздуха чуть не сносит чепец у меня с головы. Даже не взглянув на меня, принц отталкивается от земли и устремляется ввысь.

– Смелая попытка! – слышится у меня над головой, а потом, взлетев над зданиями, он исчезает из виду.

– Я скорее поцелую тролля в задницу! Вот что я хотела сказать! – кричу я в пустое небо, но не получаю ответа.

Я замираю на месте, хмуро глядя на облака. Время идет, но ярость и не думает стихать, все так же вместе с кровью струясь по венам. Что есть силы стискиваю руки в кулаки, из-за чего на ладонях наверняка останутся следы-полумесяцы от впившихся ногтей. Встряхнувшись, я разжимаю руки. Окажись рядом пианино, в попытке излить свою ярость я бы, наверное, просто расколотила клавиши. Но сейчас у меня нет возможности выплеснуть чувства в музыке, и остается лишь бормотать себе под нос. Только это ничуть не помогает, и я показываю ни в чем не повинному небу грубый жест.

– Эмбер, почему ты так долго?

Опустив руку, я быстро оборачиваюсь и замечаю стоящую у входа в переулок Клару. Скрестив руки на груди, она пронзает меня сердитым взглядом.

– Мы закончили целую минуту назад.

Я глубоко дышу, чтобы успокоиться, и, немного придя в себя, дрожащими руками разглаживаю складки юбки.

– Извини, – произношу я, поспешно направляясь к сестре.

Но Клара уходит прежде, чем я успеваю подойти, даруя пару лишних мгновений, чтобы попытаться забыть выбившую меня из колеи перепалку с принцем.

* * *

– Принц, – задумчиво вздыхает Клара, кружась посреди комнаты. Юбки ее созданного чарами платья вьются у лодыжек, задевая расставленную по гостиной мебель. – Думаешь, ему понравятся мои чары?

Честно сказать, нет. После встречи с этим грубым сыном гарпии я не сомневаюсь, что принц любит лишь самого себя. Но ведь меня не спрашивали. Проглотив рвущийся с языка ответ, я принимаюсь еще яростней скрести пол вокруг плиты, представляя перед собой лицо принца.

– Какая разница, у нас ведь все равно нет приглашений на бал, – подает голос сидящая на диване Имоджен, переворачивая страницу книги. Впрочем, сомневаюсь, что она вообще читает.

Когда мы вернулись домой, сестра сменила роскошный наряд, в котором выходила в город, на поношенное домашнее платье. Еще год назад она ни за что не стала бы носить нечто подобное. Однако миссис Коулман продала почти все платья, оставив не так много приличной одежды, и сестры с мачехой надевали ее лишь при необходимости, всеми силами стараясь не порвать и не испачкать.

– Хотелось бы послушать, что задумала мама, – произносит Имоджен.

Перестав кружиться, Клара стягивает с рук шелковые перчатки. Как только она снимает первую, чары исчезают и сестрица остается в тускло-серой юбке и блузке.

– Изначальный мамин план уже провалился, – шепчет она, бросая быстрый взгляд в сторону спальни миссис Коулман. – Почему мы не встретили принца? Он ведь должен был прийти в лавку.

Имоджен пожимает плечами.

– Может, мадам Флора соткала ему чары невидимости.

Усмехнувшись, я опускаю ниже голову и продолжаю скрести грязный пол. Догнав мачеху с сестрами, я почти сразу поняла – что-то пошло не так. И пусть они удачно купили все, что собирались, заставив меня нести домой три коробки, но миссис Коулман, похоже, злилась еще больше, чем обычно. Знали бы они, как мало потеряли, не застав принца возле лавки. С другой стороны, я бы дорого дала, чтобы взглянуть, как вместо меня он высмеивает одну из сводных сестер. Интересно, с ними он вел бы себя так же, как со мной? Или принцу-плейбою польстило бы внимание женщины, одетой отнюдь не в платье горничной?

Клара садится рядом с сестрой на диван.

– Может, он вышел через другую дверь.

Застыв, Имоджен захлопывает книгу и поворачивается ко мне.

– Эмбер, ты его видела? Он вышел в переулок?

Уже не в первый раз я благодарю судьбу, что могу говорить неправду. Лишь чистокровные фейри не способны напрямую лгать.

– Я не видела.

– Ты можешь представить Эмбер рядом с принцем? – фыркает Имоджен, обращаясь к Кларе. – Что она вообще ему скажет?

«Выражу надежду, что Всесущая поразит его во сне и утащит в преисподнюю на пылающей железной колеснице». Вспыхнувшая мысль вызывает у меня улыбку на губах, и я продолжаю усердно скрести каменный пол.

Клара окидывает меня недружелюбным взглядом.

– Вряд ли Эмбер волнует встреча с принцем. Она не собирается замуж.

Я молчу, вовсе не пытаясь спорить, ведь Клара права. Даже если бы миссис Коулман не запретила мне думать о замужестве, пока не пристроит своих дочерей, я бы все равно не питала никаких надежд на брак. Никто не захочет взять в жены девушку вроде меня – слишком дикую, чтобы считаться человеком, но чересчур покорную для фейри. Такая никому не подойдет. А если она еще и виновна в убийстве человека, которого любила больше всех на свете…

Раздается стук в дверь, и я, нахмурившись, замираю со щеткой в руках.

Поскольку миссис Коулман любит притворяться, что мы здесь вообще не живем, к нам редко кто-либо приходит. Сюда даже не носят почту, мачеха предпочитает сама забирать ее в городе. Кстати говоря, сегодня по пути домой мы зашли за письмами, и миссис Коулман, просмотрев немногочисленные конверты, даже не став открывать, презрительно сунула их в сумочку. Несомненно, она ждала чего-то важного.

– Почему ты еще здесь? – насмешливо бросает Имоджен. – Иди открой дверь.

Вздохнув, я опускаю щетку в ведро с водой и вытираю руки о передник. Выйдя в коридор, открываю дверь, но за ней никого нет. По крайней мере, на первый взгляд.

Однако, опустив глаза, я натыкаюсь на огромную белую сову, сидящую на небольшой коробке. В когтистой лапе она держит конверт.

– Эмбер Монтгомери? – спрашивает сова, но глубокий женский голос исходит не из клюва, а словно бы откуда-то изнутри.

– Да, – не колеблясь, подтверждаю я.

– Посылка и письмо для вас.

Я застываю на месте, уставившись на сову. Дело не в том, что меня удивляет говорящая птица. Вообще-то, ничуть. Если захотят, фейри способны разговаривать в любой ипостаси, и я не в первый раз встречаю в Лунарии сов. Только в Эванстоне они не разносят почту. Это людской город, и письма доставляют почтовые курьеры. Странность в том, что мне – именно мне – вообще что-то прислали. За три года я не получила ни одного письма, не говоря уж о посылках.

Сова наклоняет голову.

– Может, все же возьмете письмо? Я посол, а не почтовый голубь. У меня есть другие дела. И по возможности я бы предпочла не торчать на одной ноге на пороге вашего дома.

– Простите.

Наклонившись, беру конверт из ее лапы. Я слишком озадачена, чтобы спросить, почему посол разносит почту, – конечно, если она говорит правду.

Послы служат членам королевских семей, правителям Фейривэя. И что одной из них могло понадобиться от кого-то вроде меня? Может, она меня с кем-то спутала? Но я не успеваю спросить.

Стоит лишь взять письмо, как сова улетает, оставляя загадочную коробку на пороге квартиры.

Глава 5

Эмбер

Зажав коробку под мышкой, я закрываю дверь и прислоняюсь к стене. Верчу в руках конверт, рассматривая изящный почерк. Без сомнений, письмо адресовано мне. Что же касается отправителя…

Широко распахнув глаза, я читаю имя, написанное рядом с обратным адресом. Джемма Бельфлёр, пара неблагого короля Зимнего королевства. В последний раз мы разговаривали с ней больше года назад.

Когда мы жили в Зимнем королевстве, у нас с Джеммой сложились теплые отношения. Но все изменилось в одночасье. Имоджен устроила скандал, поскольку, несмотря на все ее усилия, король все же предпочел ей Джемму, и нам пришлось уехать в другое королевство. И пусть даже после отъезда Джемма просила меня ей писать, я не стала. Отчасти потому, что стыдилась поведения своей семьи. В основном же просто не верила, что кому-то важному, вроде нее, вообще будет до меня дело. Джемма по-доброму ко мне относилась, но вряд ли хоть кто-то назвал бы нас подругами. Или я ошибаюсь?

– Что это?

Передо мной вдруг возникает миссис Коулман. Погрузившись в свои мысли, я даже не заметила ее приближения.

Широко раскрыв глаза, мачеха рассматривает коробку.

– Это для меня.

– Конечно нет!

Выхватив письмо у меня из пальцев, она выдергивает зажатую под мышкой коробку и поспешно шагает в гостиную.

Я иду вслед за ней, чувствуя, как щеки опаляет жаром.

– На письме мое имя! – бросаю я, и голос дрожит от сдерживаемой ярости. – Оно от Джеммы Бельфлёр.

– Джемма Бельфлёр! – Имоджен вскакивает с дивана, на лице ее читается потрясение. – Что нужно от тебя этой грязной шлюхе?

– Вас это не касается! – сообщает миссис Коулман. Прошествовав мимо дивана, она несет посылку к себе в комнату.

Имоджен лишь открывает рот.

– Мама! В чем дело?

Мне тоже интересно. Но спросить я не успеваю. Вскрикнув, мачеха вдруг замирает возле спальни и, будто бы обжегшись, роняет письмо и посылку.

Я бросаюсь вперед, и Имоджен с Кларой не отстают. Но я все же успеваю первой и поднимаю присланное Джеммой. Коробка холодная на ощупь, и там, где ее касались руки миссис Коулман, покрыта крошечными кристалликами льда. Впрочем, под моими ладонями лед быстро исчезает.

Мачеха растягивает губы в усмешке.

– Что все это значит? Я ведь сказала, что посылка не твоя.

Она пытается забрать у меня коробку, но тут же отдергивает руку, потому что под ее пальцами мгновенно возникают новые ледяные кристаллики.

– Кажется, она не согласна, – сообщаю я.

Возмущенные Коулманы толпятся рядом со мной.

– Почему ей прислали подарок? – бормочет Клара.

Имоджен багровеет.

– Откуда мисс Бельфлёр знает, где мы живем?

– Тихо, – шипит миссис Коулман, а затем обращается ко мне: – Открывай у меня на глазах. Или забудь о ней.

Отчасти мне хочется взбунтоваться и просто предложить мачехе сразу бросить посылку в огонь. Миссис Коулман явно что-то скрывает. Запрети я ей взглянуть на содержимое коробки, она тут же придет в ярость. Но хотя мне безумно хочется сорвать лелеемые мачехой планы, любопытство побеждает. Я не смогу оставить подарок нераспечатанным. К тому же заключенная с миссис Коулман сделка все равно вынудит меня повиноваться.

– Хорошо.

Сунув коробку под мышку, я начинаю с письма. Стоит только коснуться печати, как от волнения меня прошибает пот. Вскрыв конверт, я извлекаю четыре прямоугольные карточки с позолоченными краями. Но прежде чем успеваю что-либо прочесть, миссис Коулман выхватывает их у меня из пальцев. Может, и в этот раз ее обожжет льдом? Но нет, похоже, сейчас мне не везет.

Прижавшись друг к другу, Клара с Имоджен рассматривают карточки, а миг спустя начинают радостно визжать.

– Мы пойдем на бал! – вопит Имоджен, хватая Клару за плечи. – Мама, как ты это сделала?

Странно, что Имоджен спрашивает мать, ведь приглашения пришли от Джеммы Бельфлёр, в письме на мое имя. Однако ползущий по спине страх подсказывает, что в словах сестры вполне может содержаться правда.

Пока девочки по-прежнему визжат и скачут по гостиной, я снова заглядываю в конверт и достаю короткое письмо, адресованное мне и подписанное Джеммой. Я начинаю читать про себя. Сестры вдруг замирают, а взгляд миссис Коулман прожигает меня насквозь.

Дражайшая Эмбер,

Признаюсь, спустя столько времени я была очень рада получить от тебя весточку. С тех пор как вы с семьей уехали, мне очень тебя не хватало, хотя не могу сказать того же о твоих домашних.

Кроме того, меня весьма порадовало твое стремление попасть на танцы во дворец Лунарии. Говорят, там будет зачарованный бал и довольно роскошный прием. Хотя, признаюсь, я удивлена. Ты настолько рвешься на бал, что попросила приглашение не только для себя, но и для троих недостойных членов своей семьи? Это так необычно! Словно бы вовсе не ты прислала мне последнее письмо, а, скажем, миссис Коулман. Впрочем, нет, это просто глупо. Ведь лишь самый безрассудный и омерзительный человек пал бы так низко, чтобы ради личной выгоды выдавать себя за собственную падчерицу.

Как бы то ни было, я согласна и с радостью достала для тебя приглашения на бал. А мой милый мистер Рочестер – король Зимнего королевства, напоминаю специально для миссис Коулман – их зачаровал. Они имеют силу лишь до тех пор, пока на балу присутствуешь ты, Эмбер Монтгомери.

Кроме того, тебе нужно надеть платье, которое находится в приложенной к письму посылке. Если ты не попадешь на бал или лишишься подаренного мною наряда, приглашения заледенеют и разлетятся на куски, став просто бесполезными.

Так что даже не вздумайте плести интриги, миссис Коулман. Вы и прежде не блистали умом, но я понимаю, что попытка не пытка.

Желаю повеселиться на балу, Эмбер.

С наилучшими пожеланиями,

Джемма Бельфлёр

Я закусываю губу, пытаясь сдержать усмешку. Неудивительно, что Джемма не попалась на уловки миссис Коулман. Трудно представить, чтобы даже самый умный человек перехитрил отважную мисс Бельфлёр.

Мачеха топает ногой.

– Что в нем написано?

Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, я протягиваю ей письмо.

– Читайте сами, если хотите.

Она берет у меня лист бумаги, и вновь ее дочери жмутся друг к другу. По мере чтения на их лицах отражается ужас, но я не в силах даже на них смотреть – боюсь не справиться с собой и просто рассмеяться. Поэтому тихо стою в сторонке, прижимая к груди нераспечатанную коробку.

– Что за наглость, – бормочет миссис Коулман, сминая письмо в кулаке.

– Довольно грубо с ее стороны, – поддерживает Клара. – И вообще, зачем Эмбер идти на бал?

Мачеха словно не слышит ее вопроса.

– Покажи платье.

Конечно, я предпочла бы вскрыть посылку наедине, но глупо даже надеяться, что мне позволят подобную роскошь. Так что я и не пытаюсь спорить. Опустив коробку на пол, я снимаю крышку. И, когда разворачиваю слои оберточной ткани, к горлу подкатывает ком. Я уже очень давно не получала подарков. Невольно вспоминается детство, веселые дни рождения, празднества по случаю солнцестояния и рождения нового года.

Отодвинув в сторону ткань, я нахожу наряд из бледно-голубой тафты и небольшую серебряную маску, украшенную тонким цветочным узором. Отложив маску в сторону, я достаю платье и поднимаюсь на ноги. И подавляю вздох, рассматривая многослойную, ниспадающую складками голубую юбку и изящный, но скромный вырез лифа. Самое прекрасное платье из всех, что я видела.

– Как скучно! – с усмешкой произносит Клара. Наклонившись, она берет в руки маску. – А это вместо чар?

Миссис Коулман не менее презрительно усмехается.

– Ты совершенно права, милая. Ты когда-нибудь видела более ничтожное платье? Может, мисс Бельфлёр и считает себя умной, но у нее явно сомнительный вкус. Твоя подруга ошиблась с выбором, Эмбер.

Сперва я просто пребываю в шоке. Как можно, глядя на это платье, не замечать его сдержанной элегантности? Я открываю рот, чтобы поспорить насчет его изящества и защитить вкус Джеммы, но все же решаю промолчать. Мне вдруг приходит в голову, что Джемма очень продуманно подошла к выбору платья, хотя мачехе с сестрами этого не понять. Наряд прекрасно сшит, но не настолько смелый, как сейчас в ходу у фейри, и в нем нет той изысканности, что присуща самым модным людским бальным платьям. Он достаточно скромный и не вызовет зависти, но вполне милый и позволит мне затеряться среди собравшихся на балу, не привлекая к себе лишнего внимания.

К горлу снова подкатывает ком, и меня накрывает волной стыда и сожаления. Этот подарок говорит о том, что даже после стольких месяцев разлуки Джемма по-прежнему хорошо меня знает. И почему я не стала поддерживать с ней связь? С чего вообще взяла, что наша дружба была ненастоящей?

– Меня это ничуть не удивляет, – поддерживает Клара. – А тебя, Имоджен?

Старшая сестра кажется странно спокойной, но, взглянув на нее, я понимаю, что Имоджен злится. Она вдруг поворачивается к матери.

– Ты написала Джемме? И попросила об одолжении? Да ведь я презираю ее больше всех на свете!

В ответ на раздраженный взгляд дочери миссис Коулман лишь небрежно пожимает плечами.

– Конечно нет. Ты ведь читала письмо. Ей написала Эмбер.

– Мама…

– В конце концов, ты хочешь попасть на бал?

Имоджен закрывает рот, а потом медленно переводит взгляд на меня.

– Нет, если придется зависеть от нее.

– Вполне честно, Имоджен. – Тяжело вздохнув, миссис Коулман трет лоб. – Думаешь, мне это нравится больше, чем тебе? Но я пойду на все, чтобы ввести вас с Кларой в высшее общество Лунарии. Это наша лучшая возможность.

Имоджен по-прежнему не сводит с меня взгляда.

– Ты ведь знаешь, что она станет задирать нос.

– В этом простеньком платье? Сколько угодно. У нее даже нет чар, чтобы подправить внешность. С таким же успехом она могла бы быть невидимой.

Они обсуждают меня, словно бы я не стою всего в паре футов от них. Стиснув зубы, сжимаю платье в руке и вызывающе вздергиваю подбородок.

– Не волнуйся. Я не хочу идти.

В комнате вдруг становится очень тихо, и я ловлю на себе потрясенные взгляды мачехи и сестер. У меня что, выросла вторая голова?

Мачеха вдруг делает шаг ко мне.

– Прости?

– Я не хочу идти, – медленно повторяю я.

Я очень благодарна Джемме за сделанный от души подарок. Кроме того, было бы заманчиво хоть раз побывать на балу в качестве гостьи. Но я не позволю Коулманам использовать щедрость мисс Бельфлёр в своих целях.

– Если она не пойдет, мы тоже не сможем! – вскрикивает Клара, и на щеках ее разливается жгучий румянец.

Миссис Коулман лишь усмехается.

– Ты пойдешь, Эмбер. Я приказываю. И ты подчинишься.

Меня пронзает острая боль, и я чуть не сгибаюсь пополам. Но, сжав руки в кулаки, заставляю себя стоять прямо, стараясь, чтобы боль не отразилась на лице.

Мачеха, горько усмехнувшись, качает головой.

– Ты подчинишься, Эмбер. Ты не сможешь бороться. Если не прекратишь сопротивляться, я найду для тебя очередное наказание.

Я уже слышала это прежде. Именно поэтому теперь осталась в доме единственной служанкой. И миссис Коулман продала мое пианино. В прошлом уже были случаи, когда я изо всех сил противилась ее приказам, принимала боль, пыталась ее вытерпеть. Может, на этот раз у меня получится продержаться дольше.

– Эмбер, пожалуйста! – кричит Клара. – Мы столько тебе дали! И это самое меньшее, что ты можешь для нас сделать.

По спине бежит холодок. Слова Клары словно гасят во мне мятежное пламя. Эхом отдаваясь в сознании, они вызывают картины прошлого, которые я предпочла бы забыть навсегда.

«Ты виновата, что он умер, Эмбер. Ты столько всего натворила и так много отняла у нас. Так что это меньшее, что ты можешь для нас сделать».

Я вижу глаза отца, яркие и живые; он улыбается мне, держа в руках чашку чая. А в следующий миг они становятся холодными и пустыми. Он хватается за сердце. И мой голос, струящийся песней, переходит в крик…

– Подчиняйся! – кричит миссис Коулман, и резкий тон ее голоса вплетается в вопль, все еще звучащий в моем сознании. Перед мысленным взором по-прежнему мелькают воспоминания, и у меня начинает кружиться голова.

Звон посуды.

Безжизненные глаза отца.

«Ты виновата, что он умер…»

Он хватается рукой за сердце.

«Ты так много отняла у нас…»

– Подчиняйся!

– Хорошо, – наконец шепчу я и начинаю дрожать, с трудом пытаясь сделать вдох. – Я пойду на бал.

Боль утихает, но воспоминания медлят на задворках сознания. Колени подгибаются, и я, всхлипывая, опускаюсь на пол. Слезы струятся по щекам. Когда я начала плакать?

– Так-то лучше, – самодовольно бросает миссис Коулман. – А теперь убери отсюда это платье и заканчивай мыть пол.

Она уходит, и Имоджен шагает следом за ней. Но Клара по-прежнему стоит передо мной. Я узнаю ее лишь по туфлям, потому что не могу заставить себя поднять голову.

– Ты просто эгоистка, – холодно бормочет она.

Миг спустя на пол передо мной падает серебряная маска, к счастью, целая и невредимая. А Клара, как и мать с сестрой, уходит из гостиной.

Не в силах подняться на ноги, я продолжаю рыдать, заливая слезами бальное платье.

Глава 6

Франко

Я стою на балконе на крыше дворца Селены и, облокотившись на перила, смотрю на раскинувшуюся внизу лужайку. На лес и горы за ней уже опускаются тени. Солнце заходит, и королевство погружается в чернильно-синие сумерки. Скоро наступит ночь, и с ее приходом оживет большая часть населения Лунарии. Я уже вижу, как над озером Артемисы качаются крошечные голубые огоньки, а среди деревьев мелькают пылающие хвосты кицунэ2.

Мне спокойно здесь наверху, в одиночестве, тогда как все внутри готовятся к завтрашнему балу. Страшно даже представить, насколько оживленным весь следующий месяц будет дворец. Несколько элитных семей снимут здесь комнаты, и в целом гостей ожидается гораздо больше, чем обычно. Многие уже прибыли, не дожидаясь завтрашнего дня, и дворец наполнен густой, незнакомой энергией. Я ощущаю ее каждой клеточкой тела.

Я отношусь к пси-вампирам, редкому типу фейри, которые питаются эмоциями, поэтому чувствую энергию так же легко, как дышу. Как только привыкаю к чьей-либо энергии – к энергетическому следу, как я его называю, – мне становится легче подстроиться. Но, если вокруг появляется слишком много новых людей, приспособиться не так-то легко. Отчасти именно поэтому я никогда не умел заводить новые знакомства. Мне больше нравится тишина дворца, уединение и время, проведенное дома с теми немногими, кого я знаю и кому доверяю.

Внезапно, заметив какое-то движение, я резко выпрямляюсь. Из-за деревьев появляется карета, едущая по дороге с севера. Слишком темно, и с балкона на крыше трудно рассмотреть какие-то детали. Но, когда карета подъезжает ближе, я замечаю ее перламутровый блеск и пару пука3, тянущих экипаж. Я хмурюсь. Подобное средство передвижения может приехать лишь из Мореи. Но, насколько мне известно, во время светского сезона мы не принимаем делегации фейри, ведь это большей частью людское мероприятие. Но, может, Никсия пригласила морских фейри на бал?

Я раздумываю над вопросом и вскоре до боли ясно понимаю ответ.

Проклятие, я точно знаю, в чем дело. Готов поспорить на свои крылья, что Никсия пригласила для меня принцессу. Уже много лет сестра не вмешивалась в мою личную жизнь, хотя в последнее время то и дело отпускала подобные намеки.

«Ты все еще ухаживаешь за той-то и той-то?»

«Есть перспективы на будущую пару?»

«Ты навещаешь таких-то и таких-то? У них есть дочь, которая может тебе понравиться…»

Неужели именно поэтому Никсия поручила мне светский сезон? Хочет выставить напоказ в надежде, что я наконец найду себе пару? Почему ее это так заботит? Я стискиваю зубы, крепко сжимая пальцами перила балкона.

Позади меня раздаются шаги, и раздражение постепенно стихает. Изначально я облюбовал балкон для себя, так что с любопытством поворачиваюсь на звук.

В центре круглой крыши установлен огромный стеклянный купол, и лестницу с другой стороны почти не видно. Я тянусь туда своей силой и тут же узнаю энергетический след невидимого гостя. Подруга моей сестры.

– Привет, Лорелея, – кричу я.

Миг спустя ко мне поворачивает миниатюрная фигурка с темно-коричневой кожей и темными вьющимися волосами.

– Знаешь, когда ты так делаешь, становится жутко, – с ухмылкой сообщает она.

Лорелея – лесная нимфа, и, судя по свободным брюкам и тунике без рукавов из бронзового шелка, она только что приехала из Пламенного королевства, где выполняла роль посла к королеве Эвелин.

Я встречаю ее на полпути и заключаю в объятия.

– Ты ведь влюблена в мою сестру и вроде бы должна уже привыкнуть.

– Она, по крайней мере, знает меня лучше и больше не использует на мне свои силы, – возмущенно произносит Лорелея. Хотя я знаю ее уже достаточно долго и понимаю, что она просто забавляется. Отстранившись, нимфа улыбается. – Как дела, братишка?

Я фыркаю от смеха.

– Братишка? Прежде ты называла меня и похуже.

Она ухмыляется.

– Прежде ты этого заслуживал. К тому же, согласно людским традициям, разве ты не приходишься мне шурином?

– Наверное, ты права. – Пусть Лорелея и Никсия не сочетались браком по людским законам, но они провели свадебную церемонию в соответствии с традициями фейри. – Вы с сестрой готовы отправиться в романтический отпуск? Поедете в Летнее королевство? Может, на теплый пляж?