Толстовский дом

Я буду делать инсценировку «Дневник Анны Франк».

Я сама напишу и сама сыграю Анну.

Уже написала Вступление. Я буду сидеть за столом (стол в центре сцены, чуть вправо, на столе книги, тетради и плюшевый мишка). Вступление будет читать мой голос за сценой, записанный на магнитофон. Читать надо очень просто, без выражения.

Вступление.

Дорогие потомки! …Вообще-то у меня нет потомков, потому что меня убили. Меня убили за то, что я еврейка.

Я хотела смеяться, целоваться, учиться в университете, и хорошо бы, если бы у меня были дети, мальчик и девочка. У меня даже могли быть внуки, это смешно и невозможно представить – у меня внуки! Когда меня убили, мне было 15 лет.

Я изучала историю, я читала газеты и слышала много разговоров о политике. Я понимаю, зачем Гитлер придумал уничтожить евреев. Для объединения нации ему нужен был враг, а евреи беззащитные, у них нет своей страны, нет армии. Я могу понять, зачем он это придумал.

Но я не могу понять, как взрослый человек может сказать девочке – я тебя сожгу, потому что ты недостойна жить.

Я до сих пор не могу понять – ЗА ЧТО МЕНЯ УБИЛИ?

А может быть, не надо этого вступления, что она жертва войны, а как-нибудь построить по-другому, начиная с Анны-девчонки и постипенно приближаясь к страшному концу. Сыграть живую девочку, а не только жертву войны. Надо будет поговорить с Каморной.

Что Анна жертва, должно быть понятно лишь в самом конце. Тогда действительно будет очень впечатляюще.

И в начале радостный, смешливый тон, постепенно переходящий в удивленный и тоскливый.

Я должна показать обычную девчонку.

Положительные свойства Анны

Доброта

Веселость

Готовность дать списать, отдать сладости Не может гадко говорить о вопросах пола Серьезно относится к дружбе очень откровенная.

Отрицательные свойства Анны нетерпимость к матери не очень глубокие чувства не придает значения поцелую легкомысленность.

Ну, значит, главная черта в характере Анны легкомысленность.

Эта ее черта очень близка мне.

Анна хочет не обращать внимания на насмешки и придирки и поэтому закрывается в себе, и я тоже.

«А так как каждый артист должен создавать на сцене образ, а не просто показывать себя зрителю, то перевоплощение становится необходимым» Станиславский.

Это в большой степени ко мне относится, потому что у меня душевное сходство с Анной.

Но если я покажу себя, это будет никому не интересно. Мне надо показать не себя, а именно Анну, не заштриховывая те ее черты, которые мне не свойственны.

Станиславский подчеркивал, что «характерность – не внешняя сторона», но мне хочется все-таки на нее походить внешне, я ведь не артистка и, по-моему, тогда больше вживусь в образ. Можно сделать такую же прическу, как у нее на фотографии.

«Самой главной бедой в актерской игре является обозначение чувств вместо подлинного их наличия» Товстоногов.

Это особенно страшно для меня, ведь если я не увлеку зал, то надо мной просто будут смеяться.

Каморная все время твердит, что надо думать, о чем говоришь, а не увлекаться красотой голоса. А я хочу говорить красиво!

Хотя абсолютно верно. Я не должна быть «вдохновенным докладчиком своей роли» (Станиславский или еще кто-то, не помню).

Страшно – вдруг не получится?

«Ежели бессчастия бояться, то и счастья не будет»

Петр Первый.

* * *

Удалось ли Тане поставить на школьной сцене «Дневник Анны Франк»?.. Нет. «Дневник Анны Франк» был арестован Фаиной, и со школьной сцены не прозвучало: «Я до сих пор не могу понять – ЗА ЧТО МЕНЯ УБИЛИ?»

Таня стала задумываться, много писала, родители обеспокоились, спросили – о чем ты думаешь, что пишешь? Таня охотно показала им свою написанную до середины инсценировку, и отец запретил ей продолжать.

– Нет, – сказал Кутельман, сгибая пополам Танину тетрадку.

– Что, так плохо? Но я могу все переделать… – пробормотала Таня.

– Не надо переделывать.

– Что, ТАК плохо?.. – задохнулась Таня.

– М-м… нет. Я даже в некоторых местах растрогался… но…

Профессор Кутельман переглянулся с женой.

– Зачем подчеркивать все национальное? – сказала Фаина. – Мы прежде всего культурные люди, а наша культура русская. Разве Пастернак еврей? Он русский поэт. Он отказался войти в Антифашистский Еврейский комитет, сказал, что его отношение к фашизму не исчерпывается его еврейским происхождением… Пастернак прежде всего русский интеллигент.

Фаине хотелось считать себя русским интеллигентом, как Пастернаку, и «все национальное» казалось ей мелким, местечковым.

Профессор Кутельман объяснил дочери – еврейская тема слишком щекотливая. «Дневник Анны Франк» был издан, но – вот такая двойственность – можно было издать «Дневник», но нельзя ставить на школьной сцене, можно говорить об Освенциме, но нельзя об уничтожении евреев на Украине…

– Все, Таня, разговор окончен.

Таня повертела в руках потрепанную книжку.

– Но ее же убили… Я не хотела быть еврейкой, а теперь я хочу… Я ХОЧУ быть еврейкой, раз ее убили!

– Ты можешь быть еврейкой назло своей матери-антисемитке, – улыбнулся Кутельман, – но ты не должна выпячивать свое «хочу» в ущерб другим людям. Слово «еврей» не должно звучать со сцены. Тетя Фира – завуч, ваш классный руководитель, и она еврейка. Ты понимаешь? У нее могут быть неприятности. Ты хочешь, чтобы к ней начали придираться, вынудили уволиться?

Таня стояла красная, прижимая тетрадь к груди, – она не хотела неприятностей тете Фире!

Она была так напугана и обескуражена, что не удивилась, если бы отец велел ей закопать свою тетрадку во дворе под кустом. Или съесть.

Кроме ужаса перед возможными тети-Фириными неприятностями, кроме неловкости за неуместный интерес к «национальному», Тане было стыдно – она настолько плохо написала, что мама нисколько, ни одним словом ее не похвалила. У мамы на лице было то же выражение, с которым она говорила ей «ты, конечно, далеко не красавица», выражение снисходительного дружеского подбадривания. Что, неужели ТАК плохо?..

Этот разговор, обидный и не до конца понятный, вылился в разговор ДО КОНЦА ПОНЯТНЫЙ, – как всегда, об учебе.

– Человек должен выполнять свои прямые обязанности… Дай мне «Дневник Анны Франк» и не думай больше об этом… – сказала Фаина. – Твои обязанности – это учеба и музыкальная школа, а ты… Помнишь, что произошло в декабре? А ты ВСПОМНИ.

Обычно в музыкальной школе к Новому году устраивали концерт, на котором играли лучшие ученики, а в последний раз, два месяца назад, в конце декабря, для развлечения родителей решили провести концерт как конкурс. Танин учитель в музыкальной школе советовался с Фаиной, дать ли Тане сыграть концерт Баха, – этот концерт много выше ее возможностей. Фаина сказала – конечно, дать, пусть будет трудно, пусть учится работать. На конкурсе Таня заняла второе место. Учителя отметили, что она потеряла в музыкальности, играла невыразительно, так как была поглощена техническими трудностями, но технически – ритм, темп и чистота звучания – сыграла очень хорошо. Таня заняла второе место, и Фаина сказала ей – ты нас опозорила.

– Ты вспомни, – сказала Фаина.

– Она помнит, не начинай… – нахмурился Кутельман. Музыка как математика, в ней есть первые и все остальные. Таня не талантливая скрипачка, у нее хороший слух, но нет божьей искры. Но Фаина никак не может смириться с тем, что их дочь – это ОСТАЛЬНЫЕ.

Тане не удалось исполнить свою миссию – чтобы во всем мире исчезла национальная рознь.

Может показаться, что Таня слишком взрослая для своих одиннадцати лет, что таких взрослых одиннадцатилетних девочек не бывает. Но это ее подлинный дневник.

Может также показаться, что в одиннадцать лет она гораздо взрослей, чем в сорок. Но и так бывает – человек рано взрослеет и чрезвычайно серьезно относится к миру и уважительно к себе, а потом, с годами, становится все шаловливей и шаловливей. И уже не так серьезно относится к миру и не так уважительно к себе.

Дневник Тани, 2010 год

В новостях по всем каналам – Гриша.

Гриша отказался от миллиона долларов.

По всем каналам – Перельман получил миллион долларов за решение одной из семи задач тысячелетия, Перельман отказался от миллиона долларов, почему он отказался от миллиона долларов?

Когда Грише весной присудили премию за доказательство гипотезы Пуанкаре, в прессе была довольно сдержанная реакция, – ах, гипотеза Пуанкаре… а что такое гипотеза Пуанкаре… не объясняйте, это не интересно… Гипотеза Пуанкаре крайне далека от народа. Даже о теореме Ферма слышали больше людей.

А сейчас!

Деньги!

Потому что людей по-настоящему интересуют только ДЕНЬГИ!

Деньги, поэтому все чрезвычайно возбудились – хотят знать, как это – отказаться от МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ!

Гриша не дает интервью, и никто не знает почему. А я знаю.

Я сказала маме – я знаю, почему Перельман не дает интервью.

Мама тут же вспыхнула:

– Это звучит крайне самонадеянно, что ты можешь знать о ТАКОМ человеке?

Да?.. А сколько времени я провела, слоняясь по двору Дворца пионеров около огромных елей? У входа в корпус, в котором был маткружок? Или поджидая Леву в коридоре у аудитории? Пока они решали свои задачки? Гриша был вместе с Левой в маткружке. Если встретить женщину, которую знала девочкой, то это совершенно незнакомый человек, все эти детские бантики-секретики-косички не имеют к этой взрослой женщине никакого отношения. А мальчики не меняются, мальчики сразу навсегда. Тем более Гриша.

Лева ходил в маткружок два раза в неделю, два раза в неделю умножить на девять учебных месяцев умножить на два года – равно вечность. Так вы меня спрашиваете, откуда я знаю за Гришу?

Вот черт, какой прилипчивый этот одесский говор!

Я только что закончила писать серию, где действие происходит в Одессе. Не уверена, что в Одессе есть люди, говорящие с «одесским» акцентом. Не уверена, что в природе вообще есть такие люди! Но в сериале все должны говорить именно так – это требование редактора.

Потом я много раз видела Гришу в 239-й. Я вот только не помню, учились они с Левой в одном классе или в параллельных. Но на стенах 239-й школы на втором этаже они до сих пор висят рядом как победители всех олимпиад на свете. В этой школе галерея победителей олимпиад, как галерея героев войны 1812 года в Эрмитаже.