По велению вселенной… Я принимаю бой

Анастасия Волкомир

По велению вселенной… Я принимаю бой

Предисловие

Говорят, когда-то давно существовал Герой. Откуда он пришел и с какой целью – никто не мог объяснить, да и не пытался. Он существовал и этим все сказано.

С него и начался весь мир. Он открыл глаза, и первое, что увидел это бескрайнюю синеву небес над собой. Монотонную, пугающую и пустую. Так он создал облака, чтобы те, кто это увидят, знали – даже у кажущейся бескрайности есть предел.

Он огляделся по сторонам, но ничего кроме голой и сухой земли подле себя не узрел. Так местность поросла травой и обрела зеленые оттенки. А когда желудок был измотан до невыносимой боли от отсутствия в нем пищи – у его ног расплескалась пресная вода.

Созидая жизнь и разрушая вакуум, сила не спасала его от главного проклятия: Осознания себя. Годами и веками бродил он в размышлениях о своем предназначении, и было ли оно? Какова его настоящая роль и не закончена ли она на этом?

Он не взял жены и не продолжил свой род. По крайней мере, так гласит легенда, но не объясняет, откуда в дальнейшем прибыли люди. История не терпит сослагательного наклонения, а притча – дословного пересказа. Но когда те чувствовали страх от приближения неизвестных существ, что эволюционировали от пробужденного в их примитивном разуме инстинкта самосохранения, он понял, в чем смысл его жизни.

Он был создан для защиты.

Деревянная палка в руках превратилась в меч из железной руды, а крупный остаток коры – в непробиваемый щит.

И сражался он без страха в глазах и с крепкими убеждениями, не знавшие колебания.

Люди познали, что такое благополучие и стали воспринимать помощь Героя как должное. Равнодушие тушило огонь в его сердце, накрывая мягким одеялом завершенности перед вхождением в вечный сон.

Так он бесследно исчез, но никто даже не заметил его отсутствия.

Люди начали свой путь к выживанию.

Теперь ископаемые, их обработка и применение навыков были доступны каждому. Мир больше не нуждался в первичном человеке. Его миссия была выполнена, а люди продолжили начатое.

Их становилось все больше.

Каждый был занят своим делом. Кто-то образовывал коммуны и старался сплотить людей на общие цели и идеи. Кто-то был недоволен порядком и пытался причинить вред другим во славу собственного обогащения ресурсами. Заводились и разрушались семьи. Они сходились во мнениях и расходились до слез и смертных обид.

Так всеобщие прения снова стали обыденностью.

Вражда, дружба, ложные намерения, справедливость и ее вечное отсутствие. Все это – неотъемлемая часть бытия, без которого жизнь становилась невыносимо скучной, но и это не вызывало былого восторга. Разумные существа, которые еще вчера пытались научиться держать палку в руках, познали, что есть эмоции. Изначально это освежало, добавляло масла в огонь семейных страстей, но у всего есть свой срок.

И стало людям скучно. Мир наполнился всеобщей апатией. Ни любовь, ни убийства не вдохновляли людей на свершения. Они пресытились каждодневной рутиной.

И тогда Вселенная, не только подарившая, но и забравшая у них Героя, подала им знак. Та и сама, вероятно, не смогла наблюдать за происходящим. Это создавало тяжесть на ее смиренном сердце. От чувства долга и ответственности, та спросила у своих подопечных: «Чего же вы хотите?», но в ответ ей была тишина. Они днями и ночами думали о желаемом, но никто не смог сформулировать хоть что-то.

Человек, искренне желающий перемен, никогда не создаст условий для этого, потому что сам их боится.

Протяжно вздохнув, Вселенная закрыла лицо ладонями.

Она плакала днями и ночами, создав моря и океаны, озеленив и без того густые леса и поля. Появлялись новые чудовища: летающие, плавающие, незаметные среди природных красок.

И, казалось бы, когда люди, что обрели второе дыхание, снова начали защищать себя и придумывать новые технологии, и этого душевного порыва хватило ненадолго.

Экосистема перестала быть обузданной. Шумели сильные ветра. Небо навсегда закрылось черным куполом из туч и молний. Водопадом проливал бесконечный дождь.

Все переглядывались между собой.

«Мы разозлили Вселенную»

Так думал каждый, и всех охватила депрессия.

Некоторые сходили с ума, но даже те, кто оставался в ясном рассудке, скитался в бездействии на ограниченном клочке земли.

Так на земле появился первый маг. Мошенник, возомнивший себя мудрецом, взявший на себя решимость поговорить с создательницей напрямую, ибо у этой ситуации был лишь один выход.

И длилась эта дискуссия долгие годы…

Был ли это договор, а быть может хитрость смелого человека, что осмелился выйти со Всевышней один на один? Ясно одно: дожди прекратились, и наступила тишина.

Сначала это пугало обывателей, уже привыкших к жизни в укрытиях и забывших, что из себя представляет дневной свет. Подвоха не последовало, а потому все вышли, радуясь теплым лучам солнца.

Вернулся и тот маг. Весь в лохмотьях и седой. Уставший от тяжести возложенной на него ответственности. Люди не сразу узнали в нем того былого смельчака.

Все ждали от него хотя бы слово, но тот только стоял и смотрел на недоумевающие лица, не то готовые обнять его, не то разрыдаться на месте от отчаяния.

Втянув свежий воздух, он пробормотал что-то, понятное только ему. Громко хлопнул в ладоши и звон заполнил все глухие окраины. Смотрящие вздрогнули, но слух остался цел.

Что-то изменилось. Люди понимали это. В суматохе они разглядывали себя и своих ближних. У каждого в голове возник вопрос, на который не было ответа.

И тогда он сказал: «ИГРА!»

Так создала Вселенная игру.

Те предметы, некогда созданные самими людьми для облегчения быта, она нарекла артефактами. Наделила сакральной значимостью для затравки и разложила по всей местности.

В след за этим она создала простейшую магию, которая не нарушала изначальные законы физики, а только укрепляла их. Позже люди сами восторженно изучали ее принципы, выявляли закономерность, учились искусственно усиливать мощь.

Игроки познали жульничество и фальшь. Так Вселенная добавила устранение, как, не саму, но альтернативу смерти. Пусть это и не решало все проблемы, но у людей появился стимул. Они стали еще больше бояться за свои жизни, хоть и искусственные. Ведь выбывая, ты перестаешь играть, либо начинаешь заново. Потеря заработанного для некоторых – хуже вечной бездны.

Каждый сам назначал свою цель. Кто-то соперничал друг с другом, кто-то собирал редкие предметы. Некоторые просто изучали существ, а кто-то и вовсе пытался обмануть игру, решая сложные уравнения.

Неизменным оставалось одно – теперь у людей был выбор.

Они разделились на играющих и проживающих свою жизнь. Первые – добывали желаемое за чужой счет, вторые же – радовались имеющемуся.

Так или иначе, вовлечены в этот бесконечный процесс были все, даже косвенно.

И не было конца и края радости Всевышней. И наблюдала она за людьми, улыбаясь. А где-то на бескрайнем небе, том, что было первым среди увиденного, сияло фигурное скопление многочисленных звезд, изображавшее Героя.

«Да будет мир» – сказала она: «И да начнется его покорение»

Глава 1

«Я эти города люблю за то, что люди в них живут и верят в чудо» (Андрей Лукьянов «Я сделан из такого вещества)

– Смотри-смотри! – Услышал я сквозь темноту еле уловимый девчачий голос. – Он просыпается!

Мое сознание, словно отдельное от меня существо, само вытаскивало меня на берег, в то время как тело было бесхозно выброшено в холодные воды. Трясло. Я не чувствовал кончиков пальцев, не понимал, что происходит, глаза заполнял темный туман, сквозь который не так просто пробиться. Я знаю, что я есть, и я – жив. Ни кто я, ни что со мной произошло – неизвестно. Что-то вертелось в моей голове, но то касалось меня лишь косвенно.

Доносилось шуршание и шепот. Голова разрывалась на части.

Я помню последнюю, будто виденную ранее, картинку: яркий свет на фиолетовом небе. Он приближался ко мне до тех пор, пока все не заполонило чистотой белого сияния. Далее последовала боль, словно старая подруга, оберегавшая меня от одиночества даже сейчас.

Теперь я и сам был чист и даже свеж, но лишь внутри себя.

Глаза предательски не хотели открываться. Я пытался ворочаться, но тело словно парализовало. Пальцы, что наполнялись неприятным покалыванием, постепенно начинали внимать моим сигналам.

Кто-то был рядом. Девочка, вероятно. Возможно, не одна.

Она спасла меня. Не знаю, откуда ко мне пришла эта мысль, и почему я обрел уверенность в этом, но это объясняло мое нынешнее положение.

– Я же говорила, он – живой. – Голос был таким тихим, что я сам проговаривал обрывки услышанного, дабы получить объясняющую логическую цепочку. Мои уши и без того словно наполнены водой, а различить чей это шепот и вовсе невозможно. Я вычислил принадлежность интуитивно.

– Откуда же его сюда занесло? – Сказал другой, более женственный голосок, но уже громче. Я понял вопрос без вспомогательных размышлений.

Та, другая, выдохнула: – Понятия не имею. Одно ясно, нам предстоит много работы. Смотри, его трясет. Кажется, все не так уж и плохо, да? Может, он быстро придет в чувства?

А ведь меня и, правда, будто резко переклинило. Та случайная фраза о «работе» напугала меня. Я не понимал контекста сказанного, и потому сработала защитная реакция. Да, я смог обуздать свое физическое состояние, но получилось это крайне неадекватно. Будто рыба, барахтающаяся на суше. Стало стыдно, но иначе доказать свою жизнеспособность я не мог. Я чувствовал, что мне нужно срочно доказать свое право быть спасенным.

Вот только… от чего?

– Ой-ой, тише ты! Ты сейчас всю спину себе сломаешь!

Я успокоился. Дышал прерывисто, но громко. Они не должны забывать о моем положении, кем бы они ни были.

Снова увидев всецело обволакивающий собой белый цвет, я вздрогнул, но быстро пришел в себя. То был мягкий свет, что заполнял комнату. Не тот, что в моих былых видениях.

Это был день. Теплый и солнечный.

– Очнулся? Сказать что-нибудь можешь?

Я посмотрел на силуэт подле меня. Мне никак не удавалось сфокусироваться на деталях.

Ни единого звука так и не удалось произвести.

– Так, понятно. Но ничего, это нормально. Мы не знаем, как долго ты лежал в этой яме. Медицинская помощь тебе не понадобится, у нас есть аптечки и немного склянок со всякой животворящей ерундой. Должно помочь. А связки – явление временное. Ты все еще в состоянии шока. Худ и бледен. Мы тебе принесем что-нибудь поесть.

– Ты уверена, что все будет хорошо? – Спросил мужской голос. Похоже, их было больше, чем я думал, и все сплошь окружали меня, словно экспонат в местном музее. Было бы на что смотреть… Впрочем, может, и есть на что. Я даже не могу вспомнить, как я выгляжу. Я – парень, без сомнения, но вот что во мне…

– Нет причин для беспокойства. Глянь на него, живее всех живых.

– Ладно, пойду, добуду что-нибудь.

Громкое щебетание птиц отдавалось глухим эхом в моей голове. Они пели настойчиво, будто в последний раз. Кажется, они тоже доказывали свое существование.

Я невольно взялся за голову.

– Да, они сегодня ужасно докучливые. – Снова сказала она, подойдя ко мне поближе, чтобы поправить одеяло. Я и не понял, что все это время был окружен заботой. – Придется потерпеть. У нас тут дожди лили несколько месяцев, теперь им, наконец, представилась возможность выйти из укрытий и свить гнезда. Весна как-никак.

– К… к… то…

– Я кто? Да так, завсегдатая этого кабинета. Меня Яна зовут. Хорошее имя, не правда ли? А какой у него сакральный смысл! Имена все-таки даются неслучайно. Некоторые и вовсе надо заслужить. А ты помнишь, как зовут тебя?

Я отрицательно покачал головой. Ни единой мысли.

Теперь, когда она была близко, я смог ее разглядеть. Крупная девушка с длинными светлыми волосами и мягкими чертами лица. Полуоткрытые глаза придавали взгляду нежную учтивость, но сохраняли уверенность. Не удивлюсь, если она была инициатором моего спасения. У нее была четкая дикция. Приятно, когда природа сама благоволит тебе быть в первых рядах. Грубоватая, правда, но для оратора как нельзя кстати.

– Почему-то не удивлена, – выдохнула она, – но да ладно, и не с такими сталкивались.

Последняя фраза была так тихо подавлена, чтобы я, вероятно, ее не слышал. Даже обидно, что я вот так быстро стал таким недооцененным.

– Ты вообще цел?

– Болит что-нибудь?

– Ты как оказался там?!

На меня сыпался шквал вопросов, ответы на которые я и сам хотел знать. Да, людей здесь было достаточно, и у каждого был интерес. Жаль, я не способен удовлетворить его.

Наступила тишина, когда высокий парень в смешной шапке зашел в кабинет и поставил на парту поднос с чем-то съестным. Я понял, что все это время в моем желудке было не менее пусто, чем в голове.

– Ладно, ребят, – продолжила Яна. – Давайте выйдем, пусть поест, в себя придет. Все равно мы такими темпами ничего не узнаем. Да и поговорить надо. Быстрее, не задерживаемся в проходе!

Замешательство сменилось подчиняющимся упадническим гулом. Я остался один, наедине с навязчивым пением птиц. Одиноко. Я, кажется, помнил это чувство ранее, но растерял его. Теперь, словно преследующее, оно вернулось ко мне.

Съев порцию каши, я почувствовал, что становится легче. Вот только у меня все также не получалось сформулировать отчетливый ответ на собственный вопрос: «Что гложет меня?»

Время шло. Те люди, что еще совсем недавно и не думали от меня отстать, будто напрочь забыли обо мне. В тарелке образовалась засохшая пленка клейкой рисовой массы. Откуда не возьмись, прилетела муха и назойливо жужжала в поисках остатков пропитания. Так стало противно от этой картины и меня начало мутить. Жалкое насекомое, готовящееся лакомиться даже остатками, только бы жить.

Чуть погодя, тошнота сменилась злостью. Птицы больше не пели. Да и солнце куда-то скрылось. Тем лучше, я не в настроении терпеть даже докучливые блага природы.

Но больше всего мне было больно от того, что я не знал своего имени. Даже общие очертания. Первую букву и ту не могу вспомнить.

Вообще какую-либо букву…

И в тот момент, когда я уже сжал кулаки и стиснул зубы, дверь открылась. В комнату вошла одна Яна.

– Как себя чувствуешь?

Еще несколько секунд назад я был готов разнести все в пух и прах, но ее проявленная заинтересованность вернула меня на землю. Даже луч солнца снова проник сквозь окно в этот кабинет, разделяя территорию между нами.

– Уже лучше, спа…

– Это не мне спасибо. – Ее резкость в голосе и полный уверенности вид заставали меня врасплох. Похоже, мне предстоит привыкнуть к такой прямой натуре. – С твоей спасительницей я тебя познакомлю позже. Ты смог что-нибудь вспомнить?

– Нет… Совсем нет.

– Даже имя?

– Нет.

Она тяжело вздохнула: – Плохо, очень плохо. Ты ведь наверняка знаешь, какую значимость для Вселенной имеет твое имя?

Я даже оторопел. Не думал, что наш разговор войдет в такое русло. Да и что это за «Вселенная»? Но я решил не показывать свою безграмотность. Мне и так довелось ощутить стыд. Странно, они действительно позаботились обо мне. Даже одежда была не моя. Ну, вроде не моя. Я так чувствовал. Кто-то из парней пожертвовал свою спортивную форму. И все это ради того, что бы я не смог ничем помочь. Провалиться бы сквозь… ох…

Мое лицо прояснилось, пусть и на столь короткий срок.

– Я что-то припоминаю, но… но не могу и на это ответить.

Она слегка улыбнулась. Кажется, я смог ее порадовать. Вот только чем? Главное, что это согревало мое сердце. Я и сам невольно повторил этот жест. Даже сердце забилось быстрее. Мне оставалось делать все возможное, потому я имею право на долгий выдох.

– Не беспокойся. Нет ничего постыдного в том, что ты чего-то не знаешь. А уж тем более не стыдно признаться в этом. Я сама только и делаю, что учусь, учусь, изучаю… – Она, будто замечталась, но тут же «вернулась с небес»: – Так вот, о чем я? Имя – это то, без чего человек не существует, понимаешь?

– Начинаю… понимать…

– Тогда с самых азов: нет ничего такого на свете, у чего не было названия. Вот ты, например, человек. У тебя уже есть название. Ты даже мальчик, что еще более конкретно. – В этот момент она оглядела меня с головы до ног, и я ощутил горячий жар смущения на своем лице. Мне будто неловко от того, что об этом говорит девушка. – А вот чтобы обрасти полноценной личностной оболочкой нужно тебя как-то именовать. У Вселенной есть такая закономерность: когда человек ощущает неполноценность, он перестает быть счастливым. Теряет вкус к жизни, становится склонным к апатии. Он может делать опрометчивые поступки, что недопустимо в здешних стенах. Понимаешь? Не пойми неправильно, не то чтобы мы не доверяем тебе, но потенциально все способны на что-то подобное. Мы все прошли через это, я знаю, о чем говорю. Мы должны избежать этот нюанс, раз нам заранее выпал такой шанс. У каждого в этой игре свои цели. Так что, в твоих интересах помочь нам.

– Да я бы и сам рад, но…

– Не так быстро. Ты еще слишком слаб. Я думаю, тебе многое предстоит сделать и усвоить. Мы тебе поможем. Это и в наших интересах тоже. Чем быстрее у нас получится поставить тебя на ноги, тем меньше проблем мы можем избежать в будущем. Мы посовещались и решили оставить тебя здесь под нашим наблюдением. К счастью, такая возможность есть. Ты будешь учиться здесь, как все ученики, но большую часть времени проводить с нами. Мы обучим тебя и расскажем все, что знаем сами. Также, я закреплю за тобой наставника. Я еще не решила, кто им станет, но не я это точно. Работы много.

Я тут же обратил внимание в сторону книжной полки, сплошь забитую тетрадями и свитками. Она смотрела на нее с легким благоговением. Эти записи были дороги для Яны, к гадалке не ходи. Интересно, что они в них записывала?

Может, это способствует памяти? Наверное, мне бы тоже не помешала такая деятельность.

– Ах, кстати, вот и твоя спасительница. – Вскинув руки, тут же оторвалась она от своих раздумий.

За спиной у Яны возникла фигура маленькой рыжей девочки с детскими чертами лица. Я даже не заметил ее появления. То ли она была такой тихой, то ли повторное пение птиц так давило на мой слух.

Кажется, я уже видел этот силуэт. Не сказать, что я, тогда, лежа на сырой от дождя земле, был в сознании, но перепутать ее с кем-либо было сложно.

– Ее зовут – Мара. Она – наш бард-хилер. Лучший и… единственный. Вам лучше подружиться. Думаю, тебе будет приятно пообщаться с ней.

Так называемая «спасительница» даже не поздоровалась со мной, а только вяло помахала мне рукой, и то для галочки. Казалось, ее происходящее совсем не интересовало. Это уязвляло, но я не подавал виду. Старался, по крайней мере. Мало ли какие у них тут порядки.

– Да уж… – вздохнул я, ощутив первые приливы обещанной апатии. – Друг никогда не бывает лишним.

***

– Вы мне не доверяете! – Сказал, ранее незнакомый мне, девчачий голос. Я находился за дверями кабинета, и уже был готов войти, но бурное обсуждение останавливало меня.

Это был мой второй день пребывания в здешних местах. Узнал я немногое. Это здание именовалось средней школой. Постройка старая, но не лишенная косметического ремонта. Не самого лучшего образца во всем городке, но дети в ней умудрялись учиться и даже заводить друзей.

Мысль о том, что я попал в какую-то субкультурную группу – не вызывало у меня сомнений. Все люди здесь были какие-то отрешенные, неразговорчивые, но все же держались друг за друга, как за спасительную веточку. Этакая негласная дружба, которая для меня казалась очень странной. Товарищество, похоже, может быть скрытным, вот это действительно удивляло. А местом их сбора было не что иное как библиотека. Как объяснила мне «новоиспеченная подруга», которая ростом была мне по грудь, и все тем же безразличным тоном: «Сюда никто не заходит. Поэтому так удобно».

Я ее, конечно, так и не познал. Сложно добиться взаимности от человека, который не стремится идти навстречу. Впрочем, это не мешало мне начинать разговор. Наверное, я для нее новенький. Она не обязана открываться передо мной. Это больно, но терпимо.

В моей голове не укладывались впечатления о нарочитой холодности девушек. Неужели, ей совсем неинтересна дружба? Как она вообще умудрилась меня спасти? Да еще и с такими «птичьими» габаритами… При таком раскладе она не просто должна была меня оставить там, так еще и скрыть от чужих глаз, чтобы точно никто не нашел.

– А я тебе еще раз говорю, ты сама не понимаешь, о чем просишь.

– Неужели т… вы считаете, что так будет лучше?

Голоса Яны не было слышно. Вероятно, она сделала паузу.

Та продолжила: – Я все же настаиваю на том, чтобы изучить еще недавнее природное явление и произошедшие сейчас собы…

– Не учи меня делать мою работу! – Резко рявкнула начальница.

Мне казалось, что от этой фразы даже стекла в окнах пошатнулись. Словно гром средь ясного неба.

Их лидер не казалась мне злой. Я все еще помню ее улыбку, но понимал, что с ней нужно быть начеку. Она выглядит простовато, да и одета в строгую форму, как догматик своих убеждений и морали, но это не исключает возможных трудностей общения.

В кабинет войти я так и не решился, но стоило мне протянуть ладонь к дверной ручке, я сразу же отбросил эту затею.

Низенькая девушка резко вышла из кабинета. Первое, что я в ней заметил – насколько она худая. Я бы даже ее назвал тоненькой. Второе – у нее были большие карие глаза, но не такие темные, как у парня, принесшего мне еду. Лопоухость, присущая эльфам и нахмуренный, похожий на водную рябь, лоб.

Сдвинув брови, она посмотрела на меня и тут же ушла.

Не в настроении. Я и не стал настаивать на разговор с ней. Досадно видеть в гневе таких милашек. Я даже тяжело вздохнул. Мне казалось, что все здесь будет несколько… хм… дружелюбнее что ли. На деле же тебе приходится с каждого по слову клещами вытаскивать. Никакой обещанной помощи.

– Ох, ты… – Выйдя из кабинета, проговорила Яна. У нее даже шепот был отчетливый. – Извини за концерт. Зиновьева любит из мухи слона раздуть. Вы уже познакомились?

– М… нет. – А сам подумал: «А должны были?» – Она, похоже, спешила куда-то.

– Жаль, я думала отдать ее в твои наставники. Что скажешь?

У меня даже мороз по спине прошелся.

– Кхм… не думаю, что она согласится на это.

– Это она на публику такая. На самом деле она не такая дикая, как может показаться. – Теперь она пробегалась взглядом по мне. – Я тебя с ней все-таки познакомлю. Думаю, вам будет о чем поболтать. Ну-ну, не делай такое кислое лицо. К сожалению, мы тут все такие, поломанные. Понимаешь, о чем я? – в ответ я отрицательно покачал головой. – Ничего, если не дурак, поймешь. Лучше вот что скажи, ты здесь освоился?

Да, за словом в карман она не лезет…

– Здесь не так уж и плохо, ну, если не брать во внимание собственную безымянность и безразличие окружающих.

– С первым мы что-нибудь придумаем, а о втором даже не парься. Мне потребовалось много времени, чтобы изучить игроков и, кажется, я понимаю достаточно, чтобы ответить на любой вопрос. Иногда люди специально проходят мимо нас, не потому что злые или равнодушные. Кто-то просто боится переступить через твои границы, например. Мы все еще не знаем, что ты пережил. А мысли друг друга мы и подавно не умеем читать. Да и невозможно это. Я всякое перепробовала в рамках эксперимента, но пришла к неутешительным выводам. Бездарно потраченное время. Знаешь, даже изобрети миелофон – у нас не будет такой возможности. Мы, внутри себя, не умеем формировать мысли в отдельные предложения. Нам это просто не нужно. Нам необязательно проговаривать что-то, мы понимаем себя даже с сумбуром в голове. А вот объяснить то, что у тебя внутри другому человеку – довольно сложная задача. Понимаешь логическую цепочку?

Я не понял, про какие эксперименты она говорит, да и решил не фокусироваться на этом слове. А вот вторая часть монолога меня действительно подтолкнула на некоторые ответы: – Да. Знаешь, а ведь и правда. Ты даже, в каком-то смысле, утешила меня. Без шуток.

– Хорошо, если так.

– Но, подожди, у тебя же это получается. Как?

– Объяснять, что происходит? Ах… Многолетний опыт, и только. – Не без печали ответила та, отведя от меня взгляд. – Знаешь, я несколько старше, чем выгляжу на самом деле. Именно поэтому я здесь.

На вид я бы дал ей не больше 18-ти.

– Прости, у меня в голове не укладывается.

Та посмеялась. Я заставил себя сдержать улыбку. И без того чувствую себя глупо.

– Это занимательная история, которая требует нескольких написанных томов о моих приключениях. Я бы рада рассказать тебе об этом, но не могу. Во-первых, это слишком приватно, без обид.