Тайны моей супруги

Девушку если и задела насмешка лэрна, то виду она не подала. Даже больше – спокойно ответила:

– Разводы моего дяди являются его личным делом. Осуждать и тем более обсуждать их я не намерена.

Тристан ощутил неловкость, словно его застукали сплетничающим со служанками. В подобное положение его ставили редко, тем более женщина.

– Развод нам обеспечит брачный контракт, – равнодушно добавила лэри.

– Контракт? – Тристан вновь рассмеялся, пытаясь скрыть удивление не только от заявления, но и от её храбрости. – Вы понимаете, что для нас это моветон? – с сарказмом уточнил лэрн.

Разводы в Торении не поощряли и давали только по уважительной причине. Но несколько лет назад в страну с запада пришла идея о брачных контрактах, которая быстро обрела популярность у молодого поколения. В контракте оговариваются многие условия совместного проживания супругов, в том числе и несколько обстоятельств развода и деления имущества. Однако если для молодых или не слишком знатных домов подобное было простительно, то для древних и знатных, придерживающихся старых традиций, – возмутительно.

Регина Аско-льд помедлила с ответом, явно пытаясь подобрать слова:

– Общество меняется, старые законы и традиции сменяются новыми. Сегодня это моветон, завтра станет обыденностью, – лэри пожала плечами и поспешно, а значит, явно занервничав, добавила: – Но если вы приверженец старых традиций, то наш дальнейший разговор бессмысленен.

Тристан весело усмехнулся. Уж кто-кто, а Золотой повеса как раз считал бессмыслицей устаревший, изживший себя уклад жизни высшего общества. Это сейчас на его поведение и проказы смотрят сквозь пальцы и – максимум – с доброй усмешкой. Буквально полстолетия назад он мог из-за этого навлечь на свою голову проблемы. Хотя старое поколение продолжает относиться к выходкам Тристана крайне негативно, их отношение вполне понятно. Чем чаще молодое поколение меняет устоявшиеся нормы и правила, тем сильнее за них цепляются древние дома в попытке удержать привычный уклад жизни. И конечно же, власть.

– Можете продолжать, – повелительно махнул рукой лэрн.

– На этом всё, – растерянно сказала Регина Аско-льд. Её проскользнувшая сквозь спокойную маску эмоция вызвала у Тристана довольную улыбку. Приятно было осознавать, что маска ещё полностью не срослась с лицом. Но для подобного возраста её хладнокровие уже удивляло. Девушка быстро вернула себе присутствие духа: – Если вы согласны подумать над моим предложением, то нам стоит обсудить ещё пару вопросов.

– Я согласен подумать, – Тристану действительно не мешало неспешно проанализировать эту затею за стаканчиком бренди. – Какие ко мне будут вопросы? – Мужчина обаятельно улыбнулся.

Облегчение пополам с радостью мелькнули в глазах лэри, и на секунду радужка вспыхнула серебряной каймой. Лэрн удивился, но виду не подал.

– У меня есть к вам несколько вопросов, которые я бы хотела обсудить до того, как вы обдумаете моё предложение, – деловито начала лэри, явно приободрившись. – Вы тоже можете задать мне свои вопросы, если они у вас имеются.

– Задавайте, – с улыбкой ответил Тристан и попытался принять более удобную позу в довольно жёстком кресле с тонкими подлокотниками, на которых было сложно уместить локти. Поместье он унаследовал от бабушки. Лэрн давно хотел сменить обстановку во всех комнатах, а не только в тех, которые чаще использует, да всё руки не доходили. Сейчас руки об этом очень жалели.

Девушка, сидевшая на софе, отсела на другой край, указала взглядом в сторону освободившейся половины и спокойно предложила:

– Присоединитесь?

Правила приличия не допускали подобную близость между лэрном и лэри, которые познакомились меньше часа назад, но, рассудив, что сегодня они нарушили достаточно правил и ещё одно нравственность их поведения ниже не опустит, Тристан всё же присоединился к девушке. Софа была значительно удобней кресла. Мужчина вытянул ноги под кофейный столик и наконец-то смог удобно положить руки на бёдра.

– Вы наблюдательны, – с улыбкой заметил лэрн.

Слегка склонив голову набок и немного затянув паузу, явно решая, ответить или не ответить, Регина Аско-льд всё же призналась:

– У меня дома стоит такое же кресло, и моя мать его очень любит. Особенно читать мне нотации, когда я в нём сижу.

Тристан негромко рассмеялся и с нарочитым облегчением произнёс:

– Как хорошо, что моя матушка не знает о достоинстве этого кресла, иначе прониклась бы к нему схожими чувствами.

Лэри слегка улыбнулась, затем полуобернулась, прямо посмотрела на лэрна, обозначив, что пришла пора вопросов и ответов, и спросила:

– Вы любите кошек?

Тристан рассмеялся, но не из-за попытки скрыть свои эмоции, а, наоборот, искренне повеселев от вопроса. Он-то думал, что она спросит о его состоянии или наличии любовницы, но никак не о любви к животным!

– Не вижу повода для смеха, – обиду в голосе она спрятать не смогла, видно, смех сумел её зацепить. – Если вы не любите кошек или у вас на шерсть аллергия, то наш брак невозможен.

Регина Аско-льд была непостижима! Отказаться от брака, который для неё имел намного больше положительных сторон, чем для лэрна, из-за неприязни к кошкам?

– Можно узнать, чем именно вызвано подобное условие? – посмеиваясь, спросил Тристан.

– Просто я очень сильно люблю кошек, – слишком поспешно ответила лэри.

Лэрн кинул на девушку удивлённый взгляд.

Значит, Регина Аско-льд разводит какие-нибудь редкие породы кошек или любит подбирать котят на улице, и дома у неё питомник? Ни первое, ни второе занятие для лэри её статуса недостойно. Другое дело – собаки, лошади или птицы, а вот кошек высшее общество не признавало за достойную компанию уважаемым лэри. Впрочем, у матушки Тристана тоже было своё любимое увлечение из разряда «не одобряемых» занятий. Лэри Тереза обожала готовить и печь, особенно пирожки. Этот секрет дом Виниарск скрывал лучше, чем тайная канцелярия информацию о своих шпионах.

– Я к ним равнодушен, – пожал плечами Тристан и, подумав, добавил: – Лошадей люблю.

Регина Аско-льд кивнула, то ли принимая его ответ как положительный, то ли одобрив любовь хоть к каким-то животным, то ли просто в тон своим мыслям. Посмотрев на него прямым взглядом, лэри задала следующий вопрос:

– Вы будете против, если после свадьбы мы станем жить в моём доме?

Если бы инициатором брака выступал Тристан, и не фиктивного, а подлинного, то подобный вопрос его бы сильно задел, а так лишь ввёл в недоумение и вызвал очередной смешок.

Неужели у неё действительно дома питомник?

– Буду, – согласился лэрн и со смешком сказал: – Вы сможете держать кошек и в моём доме. В пределах разумного, конечно, – поспешно добавил Тристан.

Кошек он мог и не замечать, но не тогда, когда они мешаются под ногами.

– У меня больше нет вопросов. Если есть у вас, то задавайте.

Тристан вновь рассмеялся от озадаченности. Это действительно непостижимо! Пускай она предлагает ему фиктивный брак, но они ведь будут жить вместе, проводить время рядом и выходить в свет. Но всё, что она хотела узнать, – это отношение к кошкам и возможность переехать жить в её дом?

Регина Аско-льд нахмурилась и спросила с недовольством в голосе:

– Почему вы смеётесь после каждой моей фразы?

– Вы меня забавляете, – со смешком признался лэрн и потёр гладкий подбородок большим пальцем. – Мне чудится, что вы просто пытаетесь меня разыграть. Признавайтесь, лэри, вы проиграли желание?

Лицо девушки расслабилось и вновь стало спокойной маской. Достав из кожаной сумки-планшетки папку, лэри положила её на стол и с холодностью в голосе заявила:

– Это брачный контракт. Ознакомьтесь. Ответ жду к концу недели, – поднявшись на ноги, она сделала лёгкий реверанс, как позволяли правила приличия по отношению к равному дому. – Доброго дня, лэрн Дельт-гор.

– Доброго дня, – с улыбкой ответил Тристан и слегка склонил голову.

У двери девушка остановилась и, не оборачиваясь, заявила:

– Не забудьте удалить запись со «шкатулки».

– Не беспокойтесь, лэри, не забуду, – стоило двери захлопнуться за спиной Регины Аско-льд, как улыбка лэрна исчезла, сменившись задумчиво поджатыми губами.

Значит, лэри Аско-льд не лгала, и брак для неё был важен, раз она так серьёзно отнеслась к его подтруниванию. Конечно, не такую реакцию мужчина ожидал, но и останавливать её не стал. Пусть лучше она серьёзно не надеется, ведь ответ ещё не определён. Сейчас стоило внимательно прочесть брачный контракт и прослушать запись.

Тристан кинул задумчивый взгляд на «шкатулку». Как она узнала? Подобное устройство сделал не абы кто, а Оверлоу Норм-анс. Быть может, лэри Аскольд сама владеет подобным устройством? Тогда её так же должны допекать люди, стремящиеся занять место её супруга и, что важнее, сделать своего первенца следующим главой дома Баргарон. Впрочем, это не удивляло.

Поднявшись на ноги, Тристан развел руки в стороны и потянулся до хруста, затем покрутил шеей вправо-влево, тоже до хруста, довольно дёрнул плечами, схватил контракт вместе со шкатулкой и отправился в свой кабинет, размышляя на ходу, какой бренди будет лучше подобрать под это занятное чтиво: «Шерф Эй-ен» семидесяти четырёх лет выдержки или «Бернуар» восьмидесяти двух?

Глава 2. Лэри Регина Аско-льд из дома Баргарон

Дворецкий, проводивший Регину до малой гостиной, ожидал её возле дверей.

– Проводите меня к моей машине, – распорядилась она.

– Прошу за мной, лэри, – ответил дворецкий, слегка поклонился, развернулся и медленно направился по коридору.

Регина еле выдержала неспешный ход дворецкого, а потом ещё несколько минут ожидания, пока служанка несла её пальто. Когда машина тронулась, Регина наконец-то позволила себе расслабленно откинуться на спинку сидения и выдохнуть.

Несмотря на показное хладнокровие, переволновалась девушка сильно. Идея дяди с самого начала показалась ей безумной авантюрой. Она должна была предложить фиктивный брак самому лэрну Тристану Дельт-гору-младшему по прозвищу Золотой повеса! Даже сократив общение с высшим светом до минимального, Регина была наслышана об этом ловеласе. Пикантные подробности его жизни были любимой темой в женских будуарах и мужских клубах – в этом Регина могла убедиться, не раз наблюдая за этими местами. Его имя было на устах людей, которые хоть как-то были причастны к жизни высшего общества. Даже король был терпим к его шалостям и благосклонно ожидал очередной авантюры.

Его поведение было безнравственным, беспардонным, вызывающим… и заставляющим ему завидовать. Регину определённо. Она бы тоже хотела идти по жизни с гордо поднятой головой и лукавой улыбкой. Идти куда захочется и делать то, что пожелает душа. Но она не могла. То, что позволяют и прощают мужчине, никогда не допустят и не одобрят в поведении женщины. Об этом Регина знала не понаслышке.

Женщинам с давних пор, возможно, с самого рассвета жизни, была отведена роль дополнения к мужчинам. Будь ты хоть крестьянкой, хоть госпожой. Оберегать семейный очаг, заботиться о муже, растить детей – вот и все дозволенные тебе стремления в жизни. Самостоятельность, свобода выбора, мечты, идеи? Забудь. Эти слова придуманы для мужчин, только ими и используются.

Тревога схлынула с сердца Регины, но её немедля заполнили злость и обида. Вспомнились наигранно-встревоженные слова короля, которые обозначали прямой приказ поработать инкубатором. Злые обвинения матери, которой хотелось наконец-то похвалиться удачной партией своей дочери. Разумные объяснения дяди, который нашёл выход из трудной ситуации. Поэтому Регина сжала зубы и отправилась к лэрну Дельт-гору-младшему с безумным предложением о фиктивном браке. Как она и предполагала, Тристан Дельт-гор ей поверил сразу, несмотря на смешки и подколки.

За шесть дней Регина успела изучить лэрна на сорок – сорок три процента: основные привычки, манера общения с различными типами людей, стиль ведения диалога и мимика лица при различных паттернах поведения, мыслях и эмоциях; вкусы в еде, одежде, женщинах, животных, книгах, музыке, искусстве, выпивке. Исходя из этого, её поведение давала семьдесят три процента на положительный результат, внешний вид – сорок восемь процентов на заинтересованность к ней как к женщине, а манера речи – восемьдесят четыре процента на осознание: их брак будет сугубо деловым соглашением двух сторон.

Да, перед тем, как отправиться к Дельт-гору-младшему, Регина вывела самую удачную линию поведения, приготовила шаблон их диалога, отработала каждую фразу и все ответы на его возможные вопросы… но, Нильян, как же всё было трудно воплотить в жизнь! Неучтённые факторы сбивали её с толку и мешали настроиться на «заготовку»: заявление о дяде, удивление брачным контрактом, близнец кресла, которое она ненавидела, забавная шутка о том же кресле, удивление при вопросе о кошках… Когда лэрн в очередной раз рассмеялся, Регина решила, что на сегодня с неё хватит, и под предлогом обиды ушла. Сил держать маску и отвечать на его вопросы у неё уже не было.

Машина остановилась, и водитель открыл госпоже дверь. Выйдя на улицу, Регина хмуро посмотрела на усадьбу Аско-льдов. Впереди её ждало самое тяжёлое – объяснение с матерью.

Мать не успела напиться, и это радовало. Судя по ещё не опустошённой бутылке вина на столе, из комнаты дядя выпустил её совсем недавно.

– Сядь, – хрипло приказала лэри Жанна Аско-льд.

Кресло, стоявшее в метре от матери, с виду красивое, раритетное и искусно сделанное, на деле было неудобным и жёстким. Слегка наклонённая назад спинка и заниженное сиденье заставляли держать спину не ровно, а наклонив чуть-чуть вперёд, так что шея и плечи оказывались в постоянном напряжении. Подлокотники были тонкими, шли двумя рейками и приподнимались, заставляя прижимать локти к талии. Ножки сзади были занижены, отчего наклон кресла увеличивался, поэтому приходилось сидеть на самом краю, чтобы суметь удержать осанку. Такая конструкция была придумана специально, несколько поколений лэри учились на нём держать спину, и практика давала результаты: после этого кресла любое другое казалось очень удобным.

Интересно, лэрн Тристан Дельт-гор тоже учился держать осанку на таком кресле или ему неизвестно о прямом назначении этой конструкции? Нужно будет потом уточнить.

Регина спокойно прошла к пыточному инструменту, именуемому креслом, и попыталась грациозно присесть, но таланта быть истиной лэри, как всегда, не хватило. Мать сидела напротив в таком же кресле: прямая спина, слегка опущенные и отведённые назад плечи, сложенные на бёдрах руки, ноги крепко прижаты друг к другу, а носки домашних туфель на двенадцать градусов повернуты вбок. Даже будучи пьяной, мать всегда умела вести себя как истинная лэри. Оглядев Регину от носков ботинок до макушки, особенно долго задержав взгляд на её лице, лэри Жанна скривилась от гнева, презрения и обиды одновременно и зашипела:

– Как ты посмела меня так опозорить?! Я всё подготовила: купила тебе роскошное платье, заняла очередь в «Ролентии», но ты посмела закрыть меня в комнате…

…вообще-то закрыл дядя Минос…

– …приказать слугам меня не выпускать…

…приказал тоже дядя Минос, поэтому она и отыгрывалась на Регине, а не на них…

– …и отправиться к Дельт-гору-младшему в этом… этом… Ты опозорила меня!..

…не дав себя подложить под неизвестного мужчину? Забавное суждение. И противоречивое. Как, впрочем, и вся логика высшего света…

– Если он откажется от твоего предложения, то я… я… я… я всё расскажу «Ловцам ведьм»!

Регина схватилась за подлокотники кресла и поднялась одним стремительным рывком. Её глаза стали светло-серебряными, а ободки зрачков на несколько тонов темнее. Холодно посмотрев в побледневшее и застывшее в странной несуразной гримасе лицо матери, которая вдруг поняла, что сказала совершенно не то, что должна была, Регина медленно спросила:

– Смеешь мне угрожать?

– Я ошиблась, госпожа. Я не понимаю, что говорю, госпожа, – отстранённо произнесла Жанна. – Больше подобного не повторится, госпожа.

Регина села на место, приняла надлежащую позу, вернула лицу виноватое выражение и опустила взгляд на пол.

Мать моргнула. Её лицо вначале разгладилось, а потом вновь скривилось от гнева и раздражения.

– Регина, ты ведь понимаешь, что я забочусь лишь о твоих интересах? – ворчливо продолжила она как ни в чём не бывало.

Маски вновь были надеты и спектакль продолжился. Как и много раз до этого. Жанна слишком хорошо понимала, что будет, если она попытается играть не по привычному для Регины сценарию.

– Тебе нужен этот брак! Иначе король сам выберет для тебя мужа. Но что ты устраиваешь? Оделась, как пигалица какая-то! Хоть бы лицо припудрила и губы накрасила! Кто на подобную внешность поведётся?! Ты же сама знаешь, что Золотой повеса предпочитает красивых женщин…

Через сорок минут Регина постучала в дверь и, услышав позволительное «войдите», зашла в кабинет дяди Миноса. По безупречному порядку и чистоте сразу становилось понятно, что Минос Аско-льд относится к той категории людей, которые любят аккуратность и контроль. Они также не терпят, когда посторонние вмешиваются в их жизнь, работу или, скажем, врываются в кабинет. Сюда лэрн позволял входить только Регине и своему секретарю.

Минос Аско-льд был мужчиной шестидесяти двух лет, но его возраст выдавала только седина на висках. Подтянутое тело и холодные тёмно-серые глаза – цвет, который бывает только у металиранов, – до сих пор привлекали к нему повышенное внимание лэри, несмотря на порождённые разводами слухи. Но лэрн Аско-льд редко обращал внимание на женщин, и причиной тут было не бесплодие. Минос уже давно отдал свои душу и тело… работе. Трудоголик до последней клетки мозга, лэрна в жизни больше ничего не могло заинтересовать, воодушевить или привлечь. Это и было истинной причиной разводов. Женщины не смогли смириться с «соперницей», прочно укоренившейся в сердце Миноса. После заявления второй жены, что при живом муже та чувствует себя вдовой, лэрн решил больше не связывать себя узами брака, обходился любовницами и самолично раздул слух о своём недуге.

Дядя развалился на мягком диване у раскалённого камина, курил крепкую сигару, пил виски «Де՛моль» ста семнадцатилетней выдержки и с удовольствием наблюдал за огнём, медленно пожиравшим сосновое полено. Из патефона играла приятная медленная мелодия: скрипка, фортепиано, виолончель. Регина плеснула себе немного виски, отставила стакан на кофейный столик, взяла из протянутого деревянного портсигара сигару и длинную спичку, чтобы зажечь её в камине, не обжигая пальцы. Медленно раскурила, крутя сигару по часовой стрелке, затем присела к дяде на диван, забрала со столика стакан и тоже уставилась на огонь.

В такие моменты Регина всегда старалась его копировать.

– Никогда не понимал это твоё желание, – заявил Минос спустя пару минут молчания, когда мелодия закончилась и началась следующая, кинув недовольный взгляд на её покрасневшую щёку.

Мать успокоилась после пощёчины, затем приказала убираться с глаз и не попадаться до ответа лэрна Дельт-гора-младшего.

– Ностальгия, – с грустной улыбкой привычно ответила лэри и сделала большой глоток виски.

– Ностальгия? – так же привычно фыркнул дядя. – Как всё прошло?

– Хотелось бы лучше, – честно призналась Регина.

– Разнервничалась? – понимающе уточнил лэрн, с теплотой взглянув на племянницу.

– Да, – буркнула она в стакан, нахмурилась и слегка съехала вниз, занимая более удобное положение. – Была пара просчётов, и я растерялась.

– Про кошек спросила?

– Это был первый вопрос, – обиженно отозвалась Регина.

– Ответ?

– Согласился на несколько штук.

– Переезд в поместье?

– Не согласился.

– Я так и думал.

– Было всего двенадцать процентов на положительный ответ.

– Каков конечный вердикт после встречи?

Регина замешкалась и с неохотой буркнула в стакан:

– Шестьдесят семь процентов.

– Почему процент упал? – дядя кинул на племянницу недоумённый взгляд.

– Я же сказала: была пара просчётов, и я растерялась, – с ещё большей неохотой повторила лэри.

– Хорошо, – дядя допил виски одним большим глотком, затушил сигару в пепельнице в виде двух мышей, тянувших каждая на себя большой кусок сыра, в то время как его середина была выедена третьей, хлопнул себя по колену и воодушевлённо заявил: – Ты молодец и хорошо постаралась. Если он согласится, то всё будет просто замечательно. Нет – будем искать другой вариант, – проведя ладонью по голове племянницы, Минос добавил: – Иди, отдохни. Ты ведь ночью так и не уснула. Ты всегда плохо спишь, когда волнуешься.

– Можно я останусь тут? – попросила лэри, похлопав ресничками, как маленькая девочка.

В кабинете дяди был растоплен камин, а в её комнате нет. Пока его растопят, пока комната прогреется…

– Оставайся, – согласился лэрн, улыбнувшись её детскому порыву. – Только одеяло и подушку захвати, а я пойду уж. У меня встреча на четыре часа назначена.

– Доброго дня, – пожелала на прощание Регина.

Минос поднялся, поцеловал её в лоб и ответил:

– Тебе тоже, милая. Отдыхай.

Дядя ушёл, а Регина допила виски, затушила сигару, разулась и легла на диван. Не хотелось идти ни за каким одеялом с подушкой. В комнате было и так жарко, согнутая рука удобно легла под голову, играла партия скрипки, а огонь завораживал своей пляской. Наблюдая за ним, девушка постепенно провалилась в сон…

…Она лежала на твёрдом полу и не могла пошевелиться, словно все конечности связали крепкими путами. С неба на неё падали куклы: большие, уродливые, с распухшими телами и кровоточащими культями вместо рук и ног.

И все они весело напевали писклявыми детскими голосами:

А мы всё знаем:

Ты их убила-а-а.

Ну, убила же,

Признайся.

Признава-а-айся.

Признава-а-айся.

Ты убила их,

Убила-а-а-а!

Ты убила их,

Убила-а-а!

Мы всё знаем:

Ты убила их.

Убила-а-а!

Убила-а-а!

Убила-а-а!

Ну, признайся же,

Признайся,

Ты убила.

Убила-а-а-а!

Убила-а-а-а!

Она пыталась вырваться из невидимых пут, закричать, что никого не убивала, но не в силах была даже моргнуть. Страшные, изуродованные, окровавленные куклы всё падали с неба и весело пели:

А мы всё знаем:

Ты их убила-а-а.

Ну, убила же,

Признайся.

Признавайся.

Признавайся.

Ты убила их,

Убила-а-а!

Ты убила их,

Убила-а-а!

А мы всё знаем!..

…И у каждой из них было её лицо…

Регина проснулась после полуночи и несколько минут лежала, пытаясь успокоиться. Сердце в груди бешено стучало, а в голове тихим эхом раздавались весёлые голоса:

…Ты убила их,

Убила.

Ты убила их,

Убила…

Тряхнув головой в попытке выбить из сознания остаток сна, Регина приподнялась и только сейчас почувствовала острую боль в затёкшей руке. Морщась и тихо скуля, девушка размяла руки и с наслаждением потянулась, сладко зевая.

Хотелось в дамскую комнату, переодеться в домашнюю одежду и перекусить. Осуществив первую потребность, Регина зашла в свою комнату, сменила помятый костюм на тёплую пижаму, вязаные носки и подбитый мехом халат и отправилась на кухню. Кухарка, давно привыкшая к образу жизни младшей госпожи, оставила на крышке остывающей паровой печи миску густого мясного рагу из лосятины, а на столе в тарелке – гарнир с двумя кусочками хлеба, прикрытый белоснежной салфеткой.

Если Дельт-гор-младший согласится на её предложение, как ей быть с ночными перекусами и привычной работой? Придётся потерпеть, благо недолго.

Перекусив, девушка заварила целый чайник мятного чая, кинула туда с полкилограмма сахара, размешала, захватила кружку и неспешно направилась к двери, ведущей в подвал. Чувствительные лампы на стенах загорались, когда она заходила в их радиус действия, и гасли, когда выходила. В подвале было холодно и темно. Регина по памяти медленно дошла до противоположной стены. Там стоял старый громоздкий шкаф с ручками в виде двух змеиных голов, чьи языки навечно сплелись вместе, словно любовники. Открыв створки шкафа, Регина шагнула во тьму и привычно отсчитала шаги.

Шесть вперёд. Семь влево. Два назад. Три влево. Два вправо. Двенадцать вперёд.

Стоило сделать последний шаг и застыть, как над головой зажёгся тускло-белый шар, осветивший коричневую дверь с ручкой в форме двух змеиных голов со сплетёнными языками. Дверь, казалось, висела в пустоте. На деле это был всего лишь коридор Пожирателей, ведущий через подпространство. Темнота вокруг пятна света сгустилась сильней, в ней вспыхнули сотни красных глаз без белков и с чёрными вертикальными зрачками.