Как обычный парень может стать гением Кремниевой долины

Карлейля считают мистиком, основоположником современного иррационализма.

Его идея великого человека была далека от рационализма, возможно, потому, что шла вразрез с логикой, здравым смыслом, и это на фоне того, что системы просвещения и образования становились все более доступными для широких слоев населения. В то же время писатель Г. К. Честертон защищал основную мысль Карлейля:

Философы могут низвергать королей хоть сто раз, но они не могут изменить того факта, что каждый мужчина и каждая женщина выбирают себе короля.

Да, существует соблазн высмеять эту концепцию великих людей. Но почему люди разных эпох стремятся короновать королей, поддерживают их власть и подчиняются их диктатуре? Потому, утверждает Честертон, что идея великих людей – это ироническое здравомыслие.

Теория великих людей стала весьма популярной, и Карлейль пользовался немалой поддержкой. Его дом в Лондоне посещали представители высшего общества: известные поэты и прозаики, влиятельные общественные деятели, мыслители. Среди посетителей были Чарльз Диккенс, Чарльз Дарвин, Роберт Браунинг, Ральф Уолдо Эмерсон, Джон Форрестер и Джеймс Стивенс. К нему часто приходили для консультаций по любым вопросам, будь то поэзия, политика или философия. Но что вызывало такой интерес к нему? Что тянуло визитеров выпить чаю в его скромном доме на Чейн-роу? Его теория великих людей и выводы, проистекающие из этой концепции, несомненно, были важной частью приманки.

Эта идея и сама личность Карлейля оказали большое влияние на Диккенса. Некоторые карлейлеведы утверждают даже, что невозможно понять Диккенса, не поняв Карлейля. Диккенс стал фактически пропагандистом идей и творчества Карлейля, когда написал «Повесть о двух городах», которая в то время считалась «самым успешным из когда-либо написанных исторических романов». Диккенс, как утверждают, 500 раз прочитал одну из книг Карлейля и носил ее с собой все то время, пока работал над своим романом. Он признавал, что сочинения Карлейля были фундаментальной основой его романа. По сути, он перенес идеи Карлейля о героизме в свое произведение.

Когда они впервые познакомились, Карлейлю было 45 лет, Диккенсу – 28. Карлейль был светочем, признанным философом, Диккенс – начинающим писателем-юмористом, недавно привлекшим внимание публики. Из писем и цитат видно, что Карлейль считал себя человеком великим, а Диккенса – человеком маленьким. Рассказывая своей жене о знакомстве с Диккенсом, Карлейль назвал его «маленьким тщедушным человечком». В последующие годы он много раз высказывался о Диккенсе, и из этих оценок и суждений следует, что на Карлейля Диккенс не произвел большого впечатления.

Диккенс же превозносил Карлейля, характеризуя его как человека «благородного» и «мужественного». На протяжении всей их тридцатилетней дружбы Диккенс писал романы с оглядкой на Карлейля, неизменно желая одобрения со стороны старшего наставника.

Связь между Карлейлем и Диккенсом была своего рода претворением в жизнь теории великих людей. Карлейль был в глазах Диккенса великим человеком, обладавшим чем-то особенным. Посещая Карлейля, читая его работы, интересуясь его мнением, переписываясь с ним и обдумывая его высказывания, Диккенс мог таким образом приобщиться к этому пресловутому «чему-то особенному» – что бы это ни было.

Статистика о великих людях

Со времен Карлейля мир стал намного сложнее, а потому его последователям пришлось развивать эту тему уже с оглядкой на статистические данные. Любая идея дряхлеет и становится объектом нападок и насмешек, и это неизбежно, особенно если автора и читателей разделяет большой временной интервал. Однако теория великих людей оставалась манящей целью. С тех пор сменилось несколько поколений, каждое со своими новаторами и лидерами, а эта теория все еще дожидается, когда ее окончательно опровергнут.

В 1913 году американский ученый и писатель Фредерик Адамс Вудс опубликовал результаты своего масштабного исследования теории великих людей. Вудс изучил биографии трех тысяч исторических личностей: правителей и выдающихся аристократов, пытаясь отыскать какие-либо закономерности, чтобы доказать или опровергнуть теорию. В дальнейшем он сузил свое исследование, сосредоточив внимание на 386 конкретных правителях европейских стран в период с XII по XVIII век. Это были его кандидаты в великие люди.

Вудс изучал истории взлета и падения монархов и вождей, пытаясь разобраться в причинах роста и упадка империй. Почему одни потерпели неудачу, а другие добились успеха? Какую роль в их успехе сыграли аристократическое происхождение и доступ к ресурсам? Основывалось ли процветание государств на величии ума, талантах и умениях лидеров государств? И наоборот, были ли невежество, глупость и упрямство вождей причинами неудач и проблем в управлении страной? Можно ли сказать, что одни лидеры неправомерно превозносятся, в то время как другие несправедливо осуждаются?

Вудс использовал работы Карлейля, но пошел гораздо дальше, проведя на их основе классификацию лидеров. По сути, он выполнял работу специалиста по базам данных, схожую с той, когда заполняют электронные таблицы Microsoft Excel, пытаясь отслеживать закономерности по столбцам или строкам. На то время такое смешение истории и математики для оценки исторических деятелей было чем-то совершенно необычным. Вудс неосознанно сочетал клиометрику (историю и экономику) и психометрику (личные качества и способности). Он опирался на более ранние работы других исследователей, но стал первым, кто популяризировал эту методику, которую назвал «историометрией». В таблицах Вудса каждый деятель оценивался как лучший, худший или посредственный. В среднюю группу попадали те, которые не отличались ни выдающимися достижениями (как лучшие), ни какими-либо явными недостатками (как худшие), а занимали промежуточное положение. Можно было бы назвать их «обычными парнями» или «заурядными специалистами» в своем окружении.

Вудс изучал данные, свидетельствующие об уровне их интеллекта: сведения в различных источниках об их интеллекте, творчестве, способности принимать правильные решения, стратегиях и тактиках. Он изучал их моральный облик, пытаясь понять, какую роль в их успехе сыграли злонамеренность и/или доброта. Он допускал также некоторое влияние храбрости, отваги и стойкости, найдя место и этим качествам в своей матричной системе подсчета баллов.

Его подход к табулированию данных отличался методичностью и тщательностью. Свои таблицы Вудс сопровождал комментариями о том, как именно он пришел к той или иной оценке изучаемого деятеля. Вудс принимал во внимание множество факторов, в число которых входил и возраст правителя, поскольку некоторые из них принимали глупые или иррациональные решения отчасти из-за своего слишком юного возраста и неопытности. Он учитывал структуру государственной власти: принимались решения единолично монархом или коллегиальными органами. Он обращал внимание, насколько благоприятными или неблагоприятными были условия на момент прихода правителя к власти.

Результаты исследования Вудса разочаровывают своей неопределенностью и неубедительностью. Очень многие деятели получили от него высший или низший балл, однако нет никаких объективных признаков (критериев), которые позволили бы доказательно дифференцировать кандидатов, отделить одних от других. К сожалению, Вудс так и не смог отследить, по какой причине те, кого мы называем великими людьми, становятся таковыми.

Вудс очень старался соединить все точки и создать целостную картину. «У великих людей должно быть что-то особенное», – наверняка думал он про себя, штудируя страницы летописей и архивные документы. Потратив годы жизни на свои историометрические исследования, он продолжал задавать себе те же вопросы, которые мы задаем сегодня: откуда берутся эти великие люди, и есть ли в них что-то особенное?

У великих людей есть что-то особенное

Гениальность – просто еще одно слово, обозначающее магию, а весь смысл магии состоит в том, что она необъяснима.

Джеймс Миллер

Идея о том, что великие люди обладают чем-то особенным, очень заразительна. Потребители, СМИ, финансисты, обладающие венчурным капиталом, и сами работники IT-индустрии – все они держатся изо всех сил за эту идею, нисколько не пресыщаясь ею. Она их околдовала.

Потребители

Потребители информационных технологий, благослови их Бог, по уши влюблены в свои iPhone, интернет и все эти славные высокотехнологичные игрушки. Прогуливаясь по магазинам Apple, потребители словно возвращаются в свое детство, вспоминая те моменты, когда, охваченные волной восторга, они оказывались в магазине игрушек.

Информационные технологии сами по себе являются достаточно убедительной силой, чтобы завладеть вниманием потребителей. Среднестатистическому потребителю могущество современных компьютерных программ, работающих на новейшем оборудовании, представляется чем-то материальным, вполне ощутимым и даже… забавным. Привычными жестами – тап, скролл, свайп… – они меняют изображение экрана и чувствуют, как эта созданная программистами магия перетекает в их руки и мозг. В этой осязаемой среде чувственные переживания потребителей информационных технологий воспринимаются как непреложные факты. Они ощущают, как трансформируют действительность с помощью масок-фильтров Snapchat, вызовов машин Uber, в мгновение ока оказывающихся у подъезда, не говоря уже о том чистом удовольствии, которое они получают, листая страницу за страницей в Instagram или Pinterest. С их точки зрения, кто бы ни создал этот эликсир волшебных красок и звуков, эти люди, несомненно, обладают чем-то особенным. Если их спросить об этом, они с легкостью ответят: «Конечно, в этих техногениях есть что-то особенное! Они удивительные! И еще удивительнее то, что они создают!» Большинство не связанных с IT-сферой потребителей совершенно не осведомлены о том, как работают программное обеспечение и интернет, как функционируют мобильные приложения и что необходимо для создания веб-сайта или интернет-компании. Эти люди счастливы пить Kool-aid из пожарного шланга.

СМИ, восхваляющие героев

Это пресловутое «что-то особенное» вспыхивает ярким пламенем, когда вступает в контакт с кислородом – средствами массовой информации. Когда индустрия СМИ чувствует запах чего-то особенного в тех или иных людях, она буквально сходит с ума. Это можно воочию видеть на мероприятиях компании Apple, организуемых в связи с запуском новых продуктов. Когда Стив Джобс выпускал очередной iPhone, его почитали почти как святого, едва ли не поднимали на руки и не носили по улицам Сан-Франциско. Его стратегия периодического (но в тщательно продуманные моменты времени) выхода на рынок с новыми, постоянно улучшаемыми версиями первоначального продукта полностью оправдалась, и сам продукт начинал восприниматься как исполнение изначального пророчества. iPhone – и Apple вместе с ним – менял мир, и происходило это отчасти благодаря крепнувшему убеждению, будто Стив Джобс обладает чем-то особенным.

Двадцать восьмого сентября 2019 года в округе Камерон штата Техас главный инженер и генеральный директор компании SpaceX Илон Маск провел на стартовой площадке презентацию космического корабля Starship. Вся сцена, с которой выступал Маск, была подготовлена именно для чего-то особенного. Она была размещена так, чтобы был хорошо виден находящийся прямо за ней внушающий трепет и страх космический корабль Starship высотой 223 фута. Массивная металлическая конструкция была освещена прожекторами, и это выглядело как ореол над головой Илона Маска.

Маск, о котором отдельный разговор пойдет в следующих главах, являет собой яркий пример почитания IT-героев средствами массовой информации. Не удивительно, что он привлекает к себе огромное внимание, ведь ему удается совмещать должности генерального директора в двух очень заметных и одинаково интересных компаниях: Tesla и SpaceX.

В 2018 году компания SpaceX при помощи ракеты-носителя Falcon Heavy запустила в космос автомобиль Tesla Roadster, за рулем которого был манекен в скафандре. Все выглядело так, словно летящей по орбите машиной кто-то управляет. Затем Маск шутки ради поручил своей команде создать миниатюрную копию этого же автомобиля Tesla с таким же миниатюрным манекеном в скафандре за рулем, и ее закрепили на приборной панели. Все это было сделано, по словам Маска, не только для того, «чтобы сбить с толку инопланетян», но также «чтобы впечатлить людей и заинтересовать их космосом». Мотивы Маска были вполне благородными. СМИ содрогаются от восторга, когда слышат подобные вещи, а потом приходят в себя и запускают контент-кампании, заваливая мир статьями не только о космосе и полетах на Марс, но также о людях, стоящих за всем этим, таких как Илон Маск. То пресловутое «что-то особенное», которое видится в этих людях, СМИ превозносят, отливают в бронзе, превращая в памятник гениальности. Издание Forbes продемонстрировало просто-таки фанатичное обожание, назвав Маска «гением», «Тони Старком во плоти» и «самым крутым парнем на Земле», и включило Маска в свой список самых влиятельных людей мира, а потом еще и в топ-список лидеров-новаторов. Журнал Fortune в своем восхвалении пошел еще дальше: «Гениальность Маска, его дальновидность и широта амбиций делают его человеком, который олицетворяет наше будущее».

Я не пытаюсь здесь дискредитировать впечатляющие достижения Маска и его компаний или умалить его достоинство. Я хочу лишь показать, какой пламенной страстью пылают СМИ к этим «гениям», сколько внимания им оказывают – сколько бесплатной рекламы! Они по умолчанию настроены на то (и это для них совершенно естественно), чтобы продвигать идею о гениальности и ставить таких лидеров, как Джобс и Маск, на одну ступень с героями мифов. Эти бизнесмены уже не просто люди – они герои нашего фольклора.

Поскольку это поклонение героям продается чрезвычайно хорошо, они делают все, чтобы этот фарс продолжался. СМИ обращают свой почтительный взор на других победителей IT-соревнований, увековечивая их слова и дела в своих статьях. Об этом приятно писать. Это приятно читать. Об этом приятно вспоминать. Еще приятнее представлять самого себя таким же героем.

IT-профессионалы

Когда статьи, написанные о директорах и учредителях IT-компаний, читают сами айтишники, то есть представители IT-сообщества, происходит что-то интересное. Истории об IT-героях (техногениях) необязательно отвергаются, но они и не принимаются. Люди слышат разговоры о великих людях в сфере высоких технологий, у которых якобы есть что-то особенное, и говорят себе: «Стоп, помедленнее!» Затем они медленно осмысляют услышанную информацию и лишь после этого выносят какое-то суждение. Последнее обычно откладывается на другой день, когда у них будет больше информации. Все дело в том, что они просто не знают, что об этом думать.

Двадцать третьего июня 1916 года в ходе сражений на Западном фронте французский генерал Робер Нивель обратился с призывом к своим войскам. Они собирались защищать свою позицию ввиду наступления немецкой армии. Нивель выкрикнул: «On ne passe pas!» («Хода нет!») Впоследствии этот лозунг использовался в разных сражениях для поддержки боевого духа не только французских, но и румынских солдат. Это похоже на то, как в фильме «Властелин колец» Гэндальф останавливает врага: «Ты не пройдешь. Я служитель Тайного Огня, повелитель Пламени Анора… Ты не пройдешь!»

Многие IT-специалисты готовы пройти испытание, и вот они уже стоят у ворот. Пройдут они или не пройдут, зависит от их качеств. В них есть что-то особенное? Остановит ли их Гэндальф своим громовым «Ты не пройдешь!»?

У айтишников более глубокий и сложный взгляд на пресловутое «что-то особенное». Хотя некоторый идеализм, переходящий в поклонение героям, действительно существует, их энтузиазм окрашен скептицизмом. С одной стороны, айтишники верят в избранность и сами творят едва ли не чудеса в сфере высоких технологий, а с другой – они просто не могут не видеть некоторой нелогичности и нелепости. В конце концов, они ученые-компьютерщики и, как ученые, полагаются на факты.

IT-специалист, отдавая должное руководителю IT-компании, выпускающей успешный IT-продукт, наделяет его элитным статусом. Он питает к руководителю огромное уважение – в полном соответствии с фактами. Его внутренний диалог выглядит примерно следующим образом:

– Этот человек придумал мобильное приложение, собрал необходимый венчурный капитал и запустил бренд, который стал брендом-«единорогом» стоимостью в миллиарды долларов. Факты свидетельствуют, что этот человек успешен, поэтому я должен уважать его достижения. Но это все. Он такой же обычный человек, как и мы с вами.

– Да, действительно, эти люди ничем не отличаются от нас, остальных инженеров-программистов. Все, что я слышу и вижу, пронизано шарлатанством. Они не гении и никакие не особенные люди. Никто здесь не верит в великих людей. Никто не обладает чем-то особенным. Все относительно.

Затем по дороге домой они слушают свой любимый подкаст на IT-тематику, где рассказывают об одной из IT-знаменитостей. Вечером они ложатся спать и перед сном просматривают заголовки в приложении Apple News на своем iPhone. Они просматривают заголовки и при этом вдыхают ароматный Kool-aid, сомневаясь, пить ли его. Умом они понимают, что СМИ все раздувают и искажают, но сопротивляться идее техногениальности нелегко. Гораздо легче признать, что эти деятели особенные, что они элита и по праву могут называться гениями. Им твердят: «Да это живая легенда!» Через несколько дней они обязательно увидят портрет еще одного IT-руководителя на обложке журнала Wired или FastCompany. Они постоянно читают хвалебные оды руководителям компаний, находящимся в центре внимания СМИ. Слова, картинки, слоганы – все это так броско и красиво! И в итоге… они отметают свои сомнения и снова начинают верить в своих любимых техногениев. Если дать слабину, теория великих людей упрочится, а вера в таких гениев вернется, как возвращается любая дурная привычка.

Сообщество венчурных капиталистов

В сообществе венчурных капиталистов – банкиров, финансирующих многие IT-бренды и продукты, – эта идея проявляется несколько иначе. В сознании венчурных капиталистов стереотип «великий человек обладает чем-то особенным» облекается в более изысканную форму. Этот нюанс малозаметен, но он есть. Он присутствует в текстовом сообщении или телефонном разговоре с основателем компании, у которой в активе уже есть победа. Он присутствует в реферированном письме от другой венчурной фирмы, которая представляет свои предложения. В них ставятся вопросы, даются пояснения и делаются заявления. Однако между строк читается вопрос: она действительно победительница? Инвесторы ловят туманные ощущения, пытаются обнаружить хоть какие-то косвенные указания на то, что интересующий их человек наделен чем-то бо́льшим. Если они это почуяли, то отдают свои деньги с закрытыми – или полузакрытыми – глазами. Их подход более изысканный: они вроде бы держат марку и предпочитают потягивать Kool-aid из винного бокала, но они все же околдованы.

В эту группу очарованных венчурных капиталистов, несомненно, попадает Масаёси Сон – основатель и генеральный директор Softbank, второй в списке самых богатых людей Японии (его состояние оценивается более чем в 23 миллиарда долларов). Его фонд Vision Fund с капиталом в 100 миллиардов долларов инвестировал круглые суммы в такие стартапы-«единороги», как Uber, WeWork, Alibaba и Slack. Масаёси Сон недавно рассказал о том, как он принимает свои инвестиционные решения, и можно сделать вывод, что в спорах между приверженцами и противниками теории великих людей он на стороне приверженцев. Сон принимает инвестиционные решения в зависимости от того, что он думает об учредителе (основателе) того или иного стартапа. Он весьма доходчиво пояснил свою позицию в интервью Wall Street Journal:

Ты делаешь это [принимаешь инвестиционные решения] так часто, что тебе уже даже не нужно подсчитывать. Даже думать не нужно. Это сразу чувствуешь. Йода говорит, что нужно «слушать силу». Не думай, а чувствуй. Твой инстинкт, твой первобытный инстинкт, чувство иногда важнее расчета… Надо поговорить с учредителем, предпринимателем… У него горящий взгляд, и ты можешь почувствовать его энергию…

Сон верит в особенность учредителя стартапа. Он кивает и повторяет: «Да, учредитель… Ты должен почувствовать его страсть. Он тот, кто тебе нужен».

В 2000 году Сон познакомился с Джеком Ма – генеральным директором и основателем компании Alibaba, занимающейся интернет-коммерцией. Сон, описывая момент, когда он решил вложиться в юного Ма, говорит: «Что-то было в его глазах». Он увидел искру в глазах учредителя и почувствовал его энергию. Он явственно видел что-то особенное в нем. В том же году принадлежащая Сону Softbank Group инвестировала в Alibaba 20 миллионов долларов, и сейчас рыночная стоимость компании превышает 125 миллиардов долларов. Видимо, Сон оказался прав.

В 1996 году он инвестировал 9 миллионов долларов в E-Trade – новый стартап, обещавший превратить торговлю акциями в интернет-бизнес. Он и его венчурная компания приняли инвестиционное решение после тридцатиминутной презентации. Три года спустя Христос Котсакос, тогдашний генеральный директор E-Trade, позвонил Сону и попросил еще 400 миллионов долларов. Сон перевел деньги после одного-единственного телефонного звонка. Он свято верил в учредителя и повышал ставки.

Однако не все ставки Сона окупились. Он был настолько очарован одним из выступавших учредителей, настолько заворожен сверканием его глаз, что выписал ему чек на 6 миллиардов долларов сразу после ужина, двенадцатиминутного тура по офису и совместной поездки на машине в аэропорт. В скором времени это обернулось настоящим кораблекрушением: он потерял не менее 10 миллиардов долларов. Позже Сон заявил своим коллегам, что это была огромная ошибка и что он породил монстра, когда согласился финансировать данного учредителя (подробнее об этом см. в главе 10).

Плечи гигантов

В 1873 году Герберт Спенсер привел контраргумент, призванный опровергнуть теорию великих людей. Он утверждал, что величие любого человека является результатом стечения обстоятельств и истории жизни многих поколений в процессе непрерывного развития цивилизации. Спенсер писал, что великий человек, будучи частью своего поколения с его языком, стилем, знаниями, видами искусства, является результатом взаимодействующих на протяжении столетий сил.

Многовековое взаимодействие – идея, заслуживающая особого внимания. Спенсер и многие другие утверждали, что прогресс есть кульминация фрагментов многих пересекающихся и переплетающихся жизней наших предшественников. Последние придумывали что-то новое, боролись за свободу, верили, творили. А до них были строители, художники, поэты, воины, мечтатели. А до тех были певцы, танцоры, рассказчики, охотники и земледельцы. И так далее, и так далее. Спенсер резюмирует, что все изменения имеют свои первопричины в предшествующих поколениях.

Дэниела Кевлеса, уважаемого профессора истории и естественных наук из Йельского университета, автора семи книг по естественным и гуманитарным наукам, а также бесчисленных статей и тезисов, однажды спросили о теории великих людей. Он был категоричен, выразив свое недоверие этой теории. Кевлес заявил, что весь наш опыт опровергает утверждение об «изобретателе-одиночке, который полагается только на собственное воображение, увлеченность и интеллект».

В 1159 году, задолго до выдвинутой Карлейлем теории великих людей, французский философ Бернар Шартрский произнес фразу, ставшую впоследствии крылатой: «Nanos gigantum humeris insidentes», что в переводе с латыни означает «карлики, стоящие на плечах гигантов». В этой фразе он метафорически сравнил победителей и героев своей эпохи с теми, кто им предшествовал. Он призвал своих современников переосмыслить то слишком большое внимание, которое они уделяли некоторым героям своего времени, и утверждал, что следует относиться к этим личностям спокойнее и сдержаннее, поскольку все их кажущееся величие зиждется на фундаменте научно-технического прогресса и истории развития поколений.

С логической точки зрения в этом заключен большой смысл. Если бы никто не изобрел солнечные панели и методы преобразования энергии, не было бы и Tesla. Без открытия методов переработки сырой нефти и получения ракетного топлива, без изобретения самого ракетного двигателя и без гигантских инвестиций правительства США в постоянно меняющиеся космические программы, которые на протяжении многих десятилетий финансируются верящими в мечту налогоплательщиками, не было бы SpaceX.

Необходимо также отметить, что компании Илона Маска получали в огромных количествах финансовую помощь. Мариана Маццукато, профессор экономики и автор книги «Предпринимательское государство», подчеркивает роль внешнего финансирования частных предприятий на примере SpaceX: «SpaceX держится на технологиях, развитие которых многие годы финансировалось государством и при прямой поддержке со стороны публичного сектора». В 2010 году американские налогоплательщики через посредство министерства энергетики одолжили Маску 465 миллионов долларов. Штат Невада предоставил ему налоговые льготы на сумму 1,29 миллиарда долларов, что также было формой финансовой помощи.