И не ищи её следы

***

Детективы сидели в маленьком душном кабинете, который предоставили сотрудники пятого отдела полиции. Маэрс стоял перед расстеленной на столе картой портового района, зажав сигарету в зубах. Рядом лежали четыре папки: дела, что Фрэнк раскопал в архиве. Чарли уже успела с ними ознакомиться. Все пострадавшие – блондинки. Кроме некой Ингрет: невысокой хрупкой брюнетки, к голове которой предполагаемый убийца умело привязал белый парик.

Почерк убийцы казался очевидным: перерезанное горло и многочисленные хаотичные порезы разной глубины.

– Неудивительно, что полиция не выявила закономерности, – проронил Никор, наблюдая, как Чарли в очередной раз берет в руки папку. – Между убийствами проходило минимум семь лет.

– Да, – протянул Маэрс, – преступления растянулись на тридцать лет. – Он глянул на закрытую дверь, из-за которой доносились приглушенные звуки голосов и телефонных трелей. – У пятого отделения слишком большая текучка кадров. Никто не хочет надолго задерживаться в порту. Поэтому большая часть не то что первое убийство не застало… – Маэрс не стал договаривать. Оно и не нужно было: все они видели, кто работает в пятом отделении: в основном юноши, только что выпустившиеся из полицейской академии и не обзаведшиеся во время учёбы связями, чтобы получить лучшее место. Они либо выгорали в первые месяцы и ходили по участку с совершенно пустыми глазами, либо цеплялись за первую попавшуюся возможность перевода.

– Больше всего удивляет, как в своих рапортах они объясняют появление порезов. – Чарли пролистала дело до нужной страницы. – В одном – в результате падения в канализацию. В другом – в результате профессиональной деятельности. – Она фыркнула. – А в этом: «По словам очевидцев, у жертвы наблюдались склонности к суициду и самоувечению. Вероятно, раны были получены в результате одного из таких актов», – дочитала она, а затем с силой закрыла папку и швырнула на стол.

– Да, судмедэксперт у них ни к чёрту, – протянул Маэрс.

Никор хмыкнул.

Потерев переносицу, Чарли вздохнула и принялась расхаживать из угла в угол, заложив руки за спину.

– Все девушки были найдены в районе тридцатых улиц. А последняя, Ингрет, вообще почти у самого дома Билла. Его хостел находится на тридцать пятой, куда торгаш отправил княгиню искать ночлег. Думаю, все сходится.

– В твоих словах есть логика. – Маэрс поднял на неё глаза и улыбнулся. – Однако не спеши с выводами. Сначала нужно допросить этого Билла. – Он выпрямился, разминая спину. – Я отправил ребят найти его.

В дверь постучались. Сыщики переглянулись.

– Войдите! – скомандовал Маэрс.

В комнатку вошёл невысокий, но крепко сложенный молодой человек в форме сержанта. Кажется, Чарли видела его во втором отделении. Не тратя времени на приветствия, полицейский быстро проговорил:

– Мы его взяли, шеф! – Сержант почесал бритый затылок. – Правда, он пытался сбежать, поэтому пришлось стукнуть его дубинкой. Но очухается быстро. Рут с командой уже обыскивают его ночлежку.

– Отличная работа! – похвалил Маэрс. На его лице отразилось облегчение. – Как очухается, отведите его в допросную. Мы скоро приедем.

– Ещё одно, шеф. – Сержант сунул руку под куртку и вытащил оттуда пакет для вещдоков. – Я подумал, вам захочется взглянуть на это сразу.

Он положил пакет на стол перед сыщиками. В синеватом свете кабинетной лампы блеснуло кольцо с сапфиром. Одно из тех, что в день исчезновения было у княгини.

***

Билл Хамеш не был похож на вампира. Низкий, толстый, с круглым лицом и маленькими заплывшими мышиного цвета. От него даже не чувствовалось той специфичной ауры, что шлейфом тянулась за любым вампиром. Только длинные клыки выдавали его истинную сущность.

– Дурная кровь, – с презрением бросил Леопольд, стоя напротив зеркала Гезелла1 и наблюдая за Биллом. Тот перебирал в руках какую-то тряпицу, служившую ему платком, и нервно поглядывал на зеркало в допросной.

Чарли посмотрела на князя. Он стоял, как всегда, прямо, скрестив руки на груди. На лице не отражалось никаких эмоций. Выдавали напряжение только постукивающие по локтю пальцы.

«Дурной кровью» называли тех, кто хоть раз выпил жертву дочиста и больше не мог контролировать жажду самостоятельно. Только при помощи медикаментов. Такие вампиры были лишены дара Вечной Матери2 и почти не отличались от обычных людей. А поэтому представляли для окружающих особую опасность.

В вампирском обществе считалось: нет большего позора, чем стать «Дурной кровью». А уж тем более, жить с этим клеймом всю жизнь.

Дверь за спинами приоткрылась, раздался лёгкий стук каблуков. Леопольд и Чарли обернулись. Княгиня скользнула в боковую комнату допросной. Сейчас она выглядела не такой несчастной и запуганной, как в госпитале. Во взгляде ещё читалась растерянность, но она старалась держаться твёрдо и уверенно.

Княгиня кивнула Чарли в знак приветствия и встала рядом с мужем. Внимательными светло-карими глазами они рассматривала сидящего за стеклом Хамеша. Тонкие белые брови свелись к переносице. Видимо, княгиня пыталась вспомнить лицо вампира.

Леопольд с нежностью взглянул на неё, приобнял за плечи и, наклонившись, что-то тихо шепнул на ухо.

– Да, – твёрдо ответила она.

Князь кивнул и встал у неё за спиной.

Маэрс вошёл в допросную. Хамеш заёрзал на стуле и стёр со лба крупные капли пота.

– Они там? – Он кивнул на зеркало, за которым стояла княжеская чета. – Они слушают?

Маэрс не ответил. Неспешно положив папку на стол, инспектор не удостоил Билла даже взглядом.

– У меня все плохо, да? – Хамеш нервно сглотнул и снова вытер со лба капли пота.

Рука инспектора потянулась к стоящему на столе диктофону. Громко щёлкнула кнопка записи, бобины с лентами неспешно закрутились. Слуховое устройство, выведенное из допросной в боковую комнату, не позволяло различить тихие звуки. Но Чарли отчётливо представляла себе мягкий шелест, с которым прокручивалась плёнка.

Прошла ещё пара секунд. Маэрс неспешно сел, поправил пиджак.

– У вас на меня ничего не может быть! – проскулил Билл, подаваясь вперед. – Я ничего ей не сделал!

Инспектор и сейчас не удостоил подозреваемого взглядом, только неспешно взял папку в руки и принялся перелистывать. Чарли восхитилась его методичностью.

– Я требую адвоката! – заверещал Билл. Его толстые щёки задрожали.

Тут инспектор взглянул на подозреваемого из-за папки. От этого взгляда даже у Чарли всё внутри похолодело. Хамеш сполз со стула и, казалось, готов был расплыться по полу склизкой лужей, но полицейский-охранник грубо тряхнул его, усаживая на место.

– Но я правда ничего ей не сделал… – Губы Билла задрожали, будто он вот-вот расплачется.

Ещё один холодный взгляд инспектора. Папка медленно опустилась на стол так, чтобы подозреваемому было видно содержимое: фотографии убитых и изуродованных проституток крупным планом.

Билл резко вскочил, подался вперед и выкрикнул хнычущим голосом:

– Я просто хотел её трахнуть! – Охранник грубо усадил его на место. – Но не смог… Это же не преступление… – гораздо тише добавил Хамеш.

От отвращения у Чарли внутри всё скрутило. Захотелось ударить чем-нибудь по этому жирному трясущемуся лицу. Но она быстро взяла себя в руки, глянула на княгиню.

Пани Врацлавская стояла, обняв себя за плечи, и стойко смотрела на своего неудавшегося насильника. Её лицо, и без того бледное, отливало синевой. Или во всём виноват ярко-голубой платок на шее?

– Госпожа, – Чарли постаралась вложить в голос всю мягкость, на которую способна, – вы его вспомнили?

Княгиня отрицательно покачала головой и отвернулась.

– Нет.

Детективу показалось, что голос её дрогнул.

Князь положил руку на плечо супруге.

– Пожалуй, на сегодня хватит, – тихо проговорила она, прижимаясь щекой к его ладони.

Чарли кивнула и проводила чету в коридор.

Уходя, Леопольд обернулся, задержал на Хамеше полный презрения и ненависти взгляд.

– Его дело будет рассмотрено в Заречи, – констатировал он и вышел.

***

В приёмной было пусто. Полицейские уже давно разъехались по домам, оставив нескольких дежурных разбираться со всеми ночными делами.

Княгине перед уходом требовалось заполнить несколько формальных бумаг. Сначала она пыталась сделать это сама. Минут пятнадцать водила глазами по листу с протоколом допроса, но постоянно возвращалась к самому началу. В конце концов, тяжело вздохнув, она устало потёрла глаза и протянула ручку Леопольду.

– Не могу сосредоточиться. Слова перед глазами разбегаются.

Без лишних слов князь принялся заполнять бумаги, дотошно вчитываясь и постоянно задавая уточняющие вопросы. На уставшем лице дежурного отразилось такое отчаяние, что Чарли осталось лишь ему посочувствовать.

Сама же детектив, пользуясь выдавшейся минуткой, решила отдать княгине то, что ей принадлежало.

– Госпожа, – Чарли присела рядом на стул и достала из внутреннего кармана пиджака небольшой свёрток. Она специально завернула брошь в мягкий платок, чтобы не повредить. – Это ваше.

Княгиня нахмурила брови, неспешно развернула свёрток. Стекло блеснуло в свете синеватых ламп. Она осторожно прикоснулась к броши и резко вздрогнула. Невидящий взгляд упёрся в драгоценную безделушку. Дрожащая рука потянулась к шее.

Чарли затаила дыхание и резким движением остановила Леопольда, собравшегося вскочить с места.

Наваждение прошло так же быстро и внезапно, как появилось. Княгиня несколько раз моргнула, стянула голубой платок и тяжело задышала. Полный растерянности взгляд метнулся на Чарли.

– Вы что-то вспомнили? – мягко спросила детектив, накрывая ладонь княгини своей.

– Я… – Она запнулась и поникла. – Не знаю. Сначала показалось, что да. Но потом только туман перед глазами. И… Я не знаю. Не понимаю.

Чарли вздохнула и чуть сильнее сжала её ладонь.

– Вы устали, – произнесла она всё так же мягко. – Вам нужно отдохнуть.

Княгиня кивнула.

***

Наблюдая, как чёрный кадиллак княжеской четы скрывается во мраке города, детектив вспомнила злополучную статью из «Рейнт сегодня». Совсем недавно Чарли её перечитывала. И до сих пор не понимала зачем.

«Надеюсь, ты не променяешь её снова на ту смазливую актрису?» – поймала себя на мысли. И лишь чуть позже осознала, что думала вовсе не о Леопольде.

***

Утром Маэрс, Чарли и Никор снова сидели в маленьком душном кабинете инспектора. Окно толком не открывалось, а от вентилятора на потолке толку было мало.

На столе, всё так же заваленном бумагами, стоял большой проигрыватель. В нём медленно крутились бобины с записью вчерашнего допроса.

«– … Я не могу пройти мимо симпатичной светловолосой девушки, – раздавался из динамиков ноющий голос Хамеша. – А она такая… Ну, вы понимаете…

– Ближе к делу, – прервал его ледяной голос Маэрса.

– Хорошо-хорошо. – Пауза. – Я сказал ей, что у меня есть свободная комната. Но проводил в свою: в дальнем конце коридора. Ну и, как только втолкнул её, сразу закрыл за собой дверь. А она такая маленькая, ну понимаете… А столько крика в ней было. Я её одной рукой схватил, второй рот заткнул. А она укусила! Я её на кровать, сам сверху… Юбку поднял. Ну и это… – Снова пауза. – Да не встал у меня! – выкрикнул Хамеш. – Она вертелась постоянно, кричала. Я отвлекался! А потом она дотянулась до телефона. И ударила меня! Я аж отшатнулся. А потом ещё и ещё ударяла, пока у меня в глазах не потемнело.

– Что было дальше? – всё тот же ледяной голос Маэрса.

– Когда пришёл в себя, её уже не было. Ключей нет, дверь нараспашку. Я выбежал на улицу, а она испарилась.

– А кольцо?

– Оно на полу валялось. Я нашёл, когда убирался…»

Все трое не издавали ни звука, пока проигрывалась запись. Инспектор пускал клубы сигаретного дыма, не отнимая глаз от папки с фотографиями жертв маньяка. Кажется, это помогало ему сосредоточиться. Никор теребил в руках магический жезл. На лице у чародея читалось отвращение.

Чарли как обычно мерила шагами кабинет. Со вчерашнего дня её мучило чувство неправильности происходящего. Будто она упускает что-то важное и совершенно очевидное.

– Фрэнк. – Детектив не выдержала и резко развернулась к инспектору. Он глянул на неё из-под густых седых бровей. – Скажите, вы тоже чувствуете, что что-то не так? Что-то не сходится.

– Да. – Он отложил папку и нажал на кнопку «паузы». – Опыт подсказывает, что такие, как Хамеш, отлично подходят на роль серийного убийцы. Низкий социальный статус среди людей и уж тем более вампиров породил неуверенность в себе. Ему нужно было как-то самоутверждаться. Его ночлежка при этом находится в одном из самых маргинальных районов города. А значит тех, кто к нему приходит, скорее всего, не хватятся.

– Но он трус и, к тому же, глуп как пробка. – Чарли снова принялась расхаживать по кабинету, заложив руки за спину. – Носить кольцо жертвы и даже не догадаться снять его, когда нагрянула полиция. – Резкий разворот на каблуках. – А ещё он толком не смог избавиться от следов крови на телефоне. – Она остановилась возле стола и ткнула пальцем в фотографии жертв. – Эти трупы были запрятаны так, что, если бы не случайность, их бы и не нашли.

– Да, это один из аргументов в пользу его непричастности к «убийству», – кивнул Маэрс и, потушив сигарету, сложил пальцы домиком. – Второй интереснее. – Он обвёл сыщиков взглядом. – Мы все видели княгиню. Хамеш при желании смог бы переломить её одной рукой. И как вы думаете, могла ли эта женщина ударить вампира с такой силой, чтобы тот потерял сознание?

– Маловероятно, – кивнул Никор. – Получается, Хамеш врёт?

Маэрс прищурил глаза и улыбнулся одними уголками губ.

– Не думаю. Полагаю, все гораздо прозаичнее. Наш подозреваемый просто увидел кровь.

– Вампир, который боится крови? – чародей скептически изогнул брови.

– Билл Хамеш не простой вампир, – принялся объяснять инспектор, подавшись вперед. – После того, как выпьют человека, такие, как он, проходят принудительное лечение. Уж не знаю, что с ними делают собратья, но были случаи появления и не таких побочных эффектов. – Маэрс глянул на часы. – Скоро нашему подозреваемому принесут завтрак. Вот тогда и узнаем, прав ли я.

Прошедшие сорок минут показались вечностью. Стрелки медленно ползли по циферблату под хнычущий голос Хамерша, доносившийся из динамиков проигрывателя. Под конец подозреваемый так громко и истерично кричал: «Я не убивал!», что Чарли попросила у Никора сигарету. Она не переставала удивляться профессионализму Маэрса: чтобы сохранять невозмутимость в такой ситуации, требовалась особая выдержка.

– С опытом и к тебе это придёт, – наставническим тоном ответил он.

– А что на завтрак у нашего Билла? – спросил Никор, вертя в руках металлический жезл.

– Овсянка и пакетик с кровью, который «случайно» протечёт.

– Умно, – хмыкнул чародей.

Прошло ещё минут пятнадцать перед тем, как в дверь громко постучались.

– Войдите! – скомандовал инспектор.

– Шеф, – в приоткрывшуюся щель пролезла взлохмаченная голова молодого полицейского, – он в обморок упал. Пришлось откачивать.

Чарли потянулась к пиджаку за очередной сигаретой. Одной ей сегодня точно не обойтись.

Рядом с пачкой в кармане соседствовал платок, в который детектив заворачивала брошь. Чарли замерла. В голове что-то щёлкнуло.

***

Утренние пробки в Рейнте – отдельный вид развлечения. Город «стоял» с шести утра и, в иные дни, почти до полудня. Лет десять назад, когда правительство ещё поддерживало политику децентрализации и финансировало развитие городов-спутников, жизнь в Рейнте была приятнее. Сейчас же, когда население, по официальным данным, приблизилось к отметке в пятьдесят миллионов, перестали спасать даже бесконечные дорожные развязки.

Чарли смотрела, как по небу то тут то там пробегала рябь, словно волны от упавшего камня на водной глади. Кажется, за куполами сегодня снова неспокойно.

– Пешком было бы быстрее, – протянул Никор, сидя на соседнем сидении и выпуская сигаретный дым в приоткрытое окно.

– Не было бы, – парировала Чарли.

Сзади раздался протяжный гудок. Детектив глянула на светофор: всё ещё красный. Ещё один гудок. И ещё. Она открыла окно, и, перегнувшись, показала стоящему позади таксисту неприличный жест. Сегодня все раздражало.

– Сигаретку? – усмехнулся Никор, когда Чарли села обратно.

– Не откажусь, – устало ответила она.

Наконец, загорелся зеленый свет. Детектив, зажав сигарету в зубах, переключила передачу и рванула с места. Она постоянно перестраивалась, пытаясь обогнать тех, кто ехал слишком медленно.

Очередной светофор.

– Ты сегодня водишь, как последний мудила, – спокойно заметил Никор.

– Я знаю. Я просто нервничаю. – Чарли стряхнула пепел с сигареты.

Перед ними пронёсся кортеж с зареченскими номерами. Детектив с интересом проводила его взглядом, пытаясь припомнить, на какой машине ездит господарь. Но нет, кажется, её в кортеже не было. Да и, если бы сам правитель Заречи приехал, перекрыли бы не только пару перекрёстков.

– Никуда он не убежит, – всё так же спокойно проговорил Никор.

– Или уже убежал.

– Почему ты думаешь, что это он?

Чарли удивлённо посмотрела на брата.

– Не ты ли сам говорил, что он подозрительный?

– Да, но…

Загорелся зеленый. Не дав брату договорить, Чарли проскочила перекрёсток и нырнула во дворы портового района.

Машину пришлось оставить на сороковой улице и до тридцать четвертой идти пешком.

В этот раз Чарли не обращала внимания ни на промозглый ветер, ни на мусор под ногами, ни на маргинальных личностей, которые, завидев магический жезл Никора, старались обходить сыщиков стороной. Она шла широким шагом, периодически сверяясь с картой и вспоминая дорогу.

Среди одинаковых серых высоток детективам удалось отыскать восьмую башню. С прошлого визита здесь ничего не изменилось: всё тот же тёмный подъезд, потёртая от времени табличка «Скупка ювелирных украшений» и несколько пьяных тел, от которых несло перегаром.

Чарли быстро отыскала седьмую комнату, и, не обращая внимания на нечленораздельный бубнёж за спиной, громко постучала в дверь. Никто не открыл.

– И что, ты просто ворвёшься туда и?.. – прошептал Никор.

– И задам ему пару вопросов, – так же шепотом ответила Чарли.

– А если он…

– Для этого у меня есть ты.

Детектив снова постучала. И снова. Никакого ответа. Она прильнула ухом к двери, пытаясь услышать хотя бы шорохи, подтверждающие, что ломбарде кто-то есть.

Никор подвинул Чарли, достал мел и быстро начертал на двери небольшой магический круг. Затем тихо и распевно называл руны, одну за другой вписывая их. Как только он закончил, круг засветился.

– Так будет лучше слышно, – пояснил чародей, отходя в сторону.

Чарли осторожно приложила ухо к светящемуся кругу, стараясь не повредить начертанные мелом линии. Прошла минута, другая, третья. Ни звука. Заклинания, подобные тому, что сотворил Никор, позволяют услышать даже дыхание. Никто не смог бы так долго вести себя абсолютно бесшумно.

Контур магического круга погас. Чарли отняла ухо и выпрямилась.

– Никого… – тихо и обреченно проговорила она.

– Да, это уже странно, – протянул Никор, направляясь к соседней двери. – Чтобы торгаш не пришёл на работу, когда в порту стоит портландский танкер, полный моряков, желающих сплавить контрабанду.

Он постучал. Никто не открыл. Проделав тот же фокус с заклинанием для подслушивания, чародей двинулся дальше.

Тех, кто всё-таки открывал дверь, сыщики пытались расспрашивать. Замечали ли что-нибудь подозрительное? Знали ли владельца ломбарда? И когда его видели в последний раз? Но обитатели восьмой башни жили по закону портового района: чем меньше знаешь, тем меньше проблем.

Чарли позвонила Маэрсу, попросила узнать, где живёт Олаф Хандерсон, чтобы попробовать наведаться к нему на квартиру.

Пока у сыщиков было время, они направились в «Розу Ветров». Наблюдавшие донесли, что торгаш периодически туда наведывался. Маман же, уехав куда-то ещё вчера, пока не вернулась. Это играло детективам на руку: можно поговорить с девочками.

«Ну, или хотя бы попытаться», – подумала Чарли, отгоняя образ разминающих кулаки двух рослых детин.

Не успели детективы переступить порог борделя, как ним кинулась невысокая, худенькая девушка с короткими – под мальчика – волосами. Поверх смуглого обнаженного тела был накинут полупрозрачный халат, который она робко придерживала. Чарли старалась даже не вглядываться в колышущиеся складки тонкой, местами порванной ткани.

– Вы – Шерия! – тоненьким, почти детским голосом проговорила незнакомка. – Я вас помню!

«Ей ведь ещё и шестнадцати нет», – с грустью отметила детектив. Но кивнула в ответ.

– Допустим.

– Вы ведь поможете? Маман говорила, что вы из полиции! – не унималась девушка, смотря на сыщиков большими светло-карими глазами.

«Совсем как у княгини», – промелькнула в голове мысль.

– Инж! Ты что творишь, полоумная!? – вмешалась крупная полноватая брюнетка, тяжелым шагом направляясь к гостям. Под её взглядом кареглазая чуть отступила и сжалась в комок.

Чарли встала между проститутками, с интересом отмечая, как из комнат робко выглядывают и другие девочки.

– Объясните, что происходит? – выставив руки вперед в примирительном жесте, проговорила Чарли, обращаясь ко всем собравшимся.

Черноволосая, скрестив руки на груди, смерила детективов холодным взглядом, а затем с удивительной для своей фигуры быстротой кинулась к кареглазой. Та пискнула и спряталась за спину Никора.

– Хафи! – закричала она. – Пожалуйста, Хафи! Вдруг с ней что-то случилось!

Никор выставил перед собой жезл. Чарли достала из-под куртки кольт. Это подействовало отрезвляюще. Даже шедшие на подмогу громилы остановились и отступили на пару шагов.

– Может, всё-таки объясните, что тут происходит? – ещё раз задала вопрос Чарли, смотря в тёмные расширившиеся от страха глаза проститутки. Хафи. Её назвали Хафи.

– Маман сегодня от клиента не вернулась, – проронила та. – Обычное дело. Но эта дура, – она метнула ещё один грозный взгляд на кареглазую, – кипиш тут развела. Не обращайте внимания, она новенькая.

– Но Хафи! – почти плача проскулила кареглазая. – Это же был тот вампир! Ты же знаешь! Ты же сама его боишься!

Брюнетка, скорчив презрительную гримасу, закатила глаза.

– Так, давай-ка побеседуем. – Чарли подтолкнула кареглазую к ближайшей комнате. Проститутки, повинуясь убедительному аргументу в виде направленного на них кольта, с криком выбежали в коридор.

Усадив кареглазую – кажется, её назвали Инж – на застеленную мятыми красными простынями кровать, Чарли присела перед ней на корточки.

– А теперь рассказывай: что произошло, и зачем тебе нужна была полиция?

Притянув к подбородку колени и обняв их, Инж заплакала. Хрупкие, излишне угловатые плечи затряслись в безмолвном рыдании.

– Они не понимают, – глотая слёзы прошептала она. – Они не говорят. Но так нельзя!

Внутри у Чарли всё сжалось. Она присела рядом на краешек кровати и осторожно коснулась плеча Инж. Та сначала ещё сильнее сжалась, но, видимо, почувствовав, что детектив не собирается причинять ей вреда, расслабилась и позволила себя обнять. Когда она чуть успокоилась, Чарли повернула её лицо к себе и, глядя в большие светло-карие глаза, вкрадчиво произнесла:

– Я не дам тебя никому в обиду. Только расскажи всё, что знаешь.

– Я была у него. – В глазах Инж читался ужас. – Он… – Она коснулась внутренней стороны бедра. Там зияло два длинных воспалившихся пореза. На другом бедре расположились такие же, но глубже. Их явно никто не лечил. Удивительно, как они ещё не загноились. Чарли стоило огромных усилий, чтобы не выругаться. – Он делает это очень медленно, выбирает там, где больнее всего. Чтобы ты кричала. – Карие глаза снова наполнились слезами. Крупная дрожь пробежала по смуглому телу. – Он приходит редко, но всегда выбирает новеньких. Потому что те, кто был у него, больше к нему не идут. – Сделав судорожный вдох, Инж добавила: – Говорят, он убил одну девочку. Но он платит очень хорошие деньги. И маман за молчание.

– Эсфаритэль поехала к нему?

Утвердительный кивок.

– Почему ты так думаешь?

– Она взяла белый парик.

***

Когда Маэрс назвал адрес, Чарли грубо выругалась. Он совпадал с тем, что назвала Инж. Тридцать пятая улица, пятнадцатая башня. Та самая, где находилась ночлежка Билла.

«Ведь у Никора было предчувствие».

Инспектор привёз с собой отряд полиции и ордер на обыск. Словосочетание «дело княгини» позволило получить его всего за какую-то пару часов.

Лифт в башне не работал. На двадцать второй этаж пришлось подниматься пешком. В подъезде смердело так, что не помогал даже плотный надушенный платок. Запах испражнений перемешивался с вонью гниющего мусора, кучами громоздившегося возле дверей. Несколько раз мимо пробегали огромные крысы.