Сказка о том, как Касьян-лентяй пошел капусту продавать

Сергей Ронин

Сказка о том, как Касьян-лентяй пошел капусту продавать

Жил на окраине Лукоморской деревушки Касьян – лентяй. Всякое движение лишнее ему в тягость – оттого целыми днями под деревцем в тенёчке прохлаждался да на сеновале спал; прерывался бывало на обед, и то если лень не замучила.

Однажды пока мял Касьян бока на мягком сене – дождь проливной пошел; но до того крепко уснул что не заметил, как паводком смыло его вместе с сеновалом на самую опушку леса – туда, где в стародавние времена знахарка жила. Изба ее со двором бурьяном поросли, только огород невредимый и остался. Непростая земля на том огороде была: овощи на ней сами собой росли; ни пахать, ни поливать не надобно. Собирала знахарка урожай, а через недельку уже новый подрастал.

Заленился Касьян домой возвращаться – так и остался там жить. Всё ему благодать: покой, тишина, урожай круглый год – одно плохо: овощи с грядок самому собирать приходилось. Когда уж совсем невмоготу, ходил к зайцам – те помогали за авоську морковки. Но в последнее время до того растолстели ушастые что перестали приходить.

Не спалось как-то ночью Касьяну, маялся; думал, как проблему эту решить. Ничего в голову не приходило – к Сове отправился.

Жила Сова чуть подальше, в лесочке. Избушка ее меж двух могучих дубов стояла. По ночам Сова обычно на крылечке сидела пока совята на ветках игрались.

– Здорова, Сова!

– Здравствуй, Касьян, чего пожаловал?

– За советом мудрым. Как бы мне овощи с огорода собирать да так чтоб и не собирать? Чтоб само собой?

– Есть на то решение, – вдумчиво ответила Сова.

Заблестели глаза у Касьяна.

– Нужен тебе «Чудо-агрегат» самоходный, – продолжила Сова, – какой кузнец для царских угодий смастерил. Ты наведайся к нему и накажи такой же соорудить.

– Слыхал, что кузнец уж больно дорого за работу берет, – расстроился Касьян, – да и идти далече…

– Верно. Царю «Чудо-агрегат», в триста целковых обошелся.

– Где ж мне столько взять? – опешил Касьян, – у меня в кармане больше копейки отродясь не водилось.

– А чего у тебя больше всего имеется?

– Капусты много уродилось – девать некуда.

– Вот и продавай ее на ярмарке столичной. Всё Лукоморье там торговлю крутит.

Призадумался Касьян.

– Это ж сколько продать нужно? – почесал он затылок, – весь люд местный овощи мои на обмен берет: кто на грибы, кто на дрова, а кому и за так отдаю – бедняки кругом.

– За мешок, пожалуй, три целковых выручишь. Наберешь сотню?

– И поболее наберу! – гордо ответил Касьян, – только вот за одну то ходку больше мешка не отнести. А так получается сто раз туда-обратно ходить. Не жалеешь ты меня, Сова, такими советами.

– А ты продай половину и на те деньги купи лошадь с телегой, и на ней остальное отвези. А потом и лошадь продай.

– И того не лучше… Пятьдесят раз то надо сходить.

– Надо. Зато потом будешь и дальше на сеновале спать пока «Чудо-агрегат» за тебя всю работу делать.

– Пожалуй и сапоги ради такого стоптать не жалко, – повеселел Касьян, – ну спасибо тебе, Сова! Как всегда, советом подсобила.

* * *

На утро Касьян набрал мешок капусты и в путь отправился. Долго шел по дороге лесной, утомился. Прилег под деревце, подложил мешок под голову и уснул. Проснулся – нет мешка.

– Это что ж за злодеяние? – оглянулся по сторонам Касьян, – средь бела дня обобрали, разбойники!

Тишина кругом, только дятел вдалеке по дереву стучит. Походил Касьян вдоль дороги, пригляделся – следы из лепестков капустных прямо в чащу ведут.

– А мешок то поди прохудился! – обрадовался Касьян, – вот так и найду злодея!

Привели следы к забору. Впереди изба в соснах спряталась.

– Это ж Марфушкина хата! – нахмурился Касьян, – ну Марфушка, ну лиса!

Смотрит Касьян лисята из избы выходят, один другой третий.

– Сколько же у нее их там бегает? – удивился, – а тощие то: хвост да кости. Кормит небось их плохо.

Подумал Касьян и в покое их оставил. Увидел на заборе горшок глиняный, в каком кашу хорошо варить. «Не домой же возвращаться», – подумал, – «продам-ка я его заместо капусты, хоть какую никакую копейку выручу. А за него накажу зайцам мешок морковки Марфушке отнести».

* * *

Вышел Касьян обратно на дорогу; а у обочины бабушка в сером платьице слезы льет, по сторонам озирается будто кого выискивает.

– Здорова, бабка! – крикнул ей Касьян, – чего ревешь средь бела дня?

– Ох беда, Касьянушка, беда! Дед то мой в трясине увяз!

– Ну!

– Увяз, Касьянушка, увяз разбойник, подсоби его оттудова вызволить.

– Эх, бабка. Дел по горло: вон на ярмарку иду – горшок продавать.

– Продашь, Касьянушка, продашь родненький, не убежит от тебя ярмарка; а деда то уже по пояс засосало. Подсоби.

– Ладно, бабка. Показывай деда своего.

Бабушка ловко пробиралась через заросли, Касьян еле за ней поспевал. Вышли к болоту. Трясина кругом, камышом всё поросло да тиной затянуло; меж кувшинок седая голова торчит и руки кверху.

– Ты где ж, бродишь? Ухряла – не воротится! – недовольно пробурчал дед, завидев бабушку; а заметив Касьяна, обрадовался, – выручай, Касьян, погибаю!

– Ну, дед, угораздило тебя! – посмеялся Касьян, – чего ж ты в родных краях да в западню угодил?

– Судьбинушка видать такая, – промямлил дед, – выручай скорее, Касьян, сил уж нету!

Положил Касьян горшок на траву, схватил ветку подлиннее и деду протянул. Ухватился дед; Касьян дернул что есть сил. Выскочил дед из трясины, пролетел по воздуху и прямо на горшок шлепнулся. Дед цел и невредим – горшок вдребезги.

– Связался с вами! – проворчал Касьян, глядя на осколки, – чего ж мне теперь на ярмарку нести? Делов мне мало домой зазря возвращаться?

Бабушка повернулась к деду.

– Сымай сапоги! – грозно повелела она.

– Не сыму! – огрызнулся дед.

– Сымай говорю, окаянный, и Касьяну подай!

– Да накой мне его сапоги? – удивился Касьян, – у меня нога поди раза в два больше.

– И измерять не надобно: ровно в два! – подтвердил дед.

– Продашь, – назидательно проговорила бабушка.

– Ничего за это хламье не выручить, – отмахнулся Касьян, – они уж поди худые.

– Так не простые сапоги то, – хитро проговорила бабушка.

– А какие ж? Чай не золотые.

– Зачарованные. На то, чтоб в болоте не утонуть.

– Рассказывай кому другому. Вижу какие они зачарованные, – кивнул Касьян на деда. Тот уже отошел в сторонку чтобы травой пообтереть грязь болотную с кафтана.

– Да обманули деда-дурака стервятники ярмарочные, а он и уши развесил, – слезно проговорила бабушка и, глянув на деда, рявкнула, – говорила тебе утонешь!

Дед молча отмахнулся.

– Кому ж их беспутные продам? – удивился Касьян, – без чар за них и полкопейки не дадут.

– Так и ты чего присочини, – хитро ответила бабушка, – скажи, мол, будешь в них по лесу ходить – грибов наберешь с три корзины; а грибов у нас столько что хоть голым ходи. Так и обман не раскроется.

– Ладно, давай сюда, – нехотя согласился Касьян.

Дед поворчал и снял сапоги. Касьян принял награду, обтер об траву и, распрощавшись отправился дальше.

* * *

Лесная дорога кончилась – показались городские избы – высоченные аж в три этажа. Людей полно кругом – все важные пестрые.

Подошел Касьян к резным ярмарочным воротам. Перед ними Кощей на стуле сидит носом клюет.

– Здорова, Кощей!

– И тебе, Касьян, не хворать, – встрепенулся Кощей.

– Чего это ты тут сидишь?

– Чего, чего. За порядком на ярмарке слежу.

– Ну и как, не озоруют?

– Некому, – взгрустнул Кощей.

– Это как так?

– Закрыта ярмарка, – хмуро выдохнул Кощей.

– Ну!

– Вот тебе и ну…

– И когда ж откроется?

– Когда Емелька с Филимошкой угомонятся. Царь то с царицей давеча за моря отправились – мир поглядеть да себя показать. А сыновьям править наказали в свое отсутствие: каждому по полцарства. Да только вот ярмарку братцы никак поделить не могут. Емелька говорит: – «Я умный, а ты обалдуй – потому моя ярмарка и мне с купцов подать получать». А Филимошка ему: – «Я умный, а ты обалдуй – значит и ярмарка моя». Вот и закрыли они ее пока не договорятся.

– И когда ж царь вернется?

– Поди знай.

– Некогда мне дожидаться пока образумятся братья, – нахмурился Касьян, – сам к ним схожу, попробую спор уладить.

– Сходи, Касьян, – всплакнул Кощей, – а то со скуки скоро помру хоть и бессмертный.

* * *

Пришел Касьян в царскую избу. Спорили братья.

– А ну вставай, Филимошка, – прикрикнул Емеля – кудрявый да толстый, – моя очередь на троне сидеть!

– Не встану! – огрызнулся Филимон – такой же кудрявый да только худой.

– Здорова, братцы, опять спорите почем зря?

– Наше дело царское, хотим и спорим! Чего тебе, Касьян? – нахмурился Филимон.

– Зачем явился? – прикрикнул вдогонку Емеля.

– Я, братцы, хоть и не силен в делах купеческих, но и без того разумею что не видать вам подати пока ярмарка закрыта.

Почесали головы братья.

– Вот что, – продолжил Касьян, – надо вам решать скорее кто из вас больше достоен ярмаркой управлять.

– И как же решать то? – нетерпеливо протараторил Филимон.

– Давай, Касьян, научи, – поддержал Емеля.

– Да как, как…, – задумался Касьян, – вот сапоги для того и сгодятся.

– Чего ж ты нас за дураков держишь? – разгневался Филимон.

– Неужто над царскими сыновьями потешаться вздумал? – надулся Емеля.

– Делов мне больше нету, – отмахнулся Касьян, – сапоги то не простые – зачарованные!

– Ври больше! – хором проговорили братья.

– Истину говорю! Вот тебе, Филимон, левый, а тебе Емеля, стало быть, правый. В поле пойдем. Кто из вас дальше сапог закинет – тот и победит. Таковы уж сапоги: сил дают только тем, кто достоен больше.

Поверили братья. Вышли вместе с Касьяном в поле. Кругом трава зеленеет, бабочки летают, ветерок с одуванчиков пух сдувает.

Размахнулся Филимон – далеко сапог улетел. Размахнулся следом Емеля и тоже не оплошал.

Подошли братья к сапогам; те рядышком лежат да так что и не понять чей дальше улетел.

– Чего же это, Касьян, за петрушка? – раздосадовался Филимон.

– Не таков уговор был! – грозно прибавил Емеля.

– Выходит не подвели сапоги, – ответил Касьян, – обоим вам сил равных дали; значит оба вы, братцы, достойны подать с купцов ярмарочных получать, – ты, Филимон, в четные дни получай, а ты Емеля, стало быть, в нечетные.

Повеселели братья.

– Ну, Касьян, хоть и лентяй ты каких свет не видывал, а чего выдумал! – обрадовался Филимон.

– Выручил ты нас, – выдохнул с радости Емеля, – значит полагается тебе награда. Чего ж тебе хочется?

– А отдайте мне «Чудо-агрегат» самоходный – тот, что вам кузнец смастерил. Уж больно, говорят, дивная штуковина, а мне в хозяйстве помощь будет.

– Ох и лентяй же ты, Касьян! – весело пожурил его Филимон.

– Лодырь и есть! – рассмеялся Емеля, – да так уж и быть, прикажем чтоб к избе твоей приволокли. Ступай теперь, надо нам с Филимошкой и о царских делах потолковать.

Вернулся Касьян домой. Прилег на сеновал, подложил руку под голову и уснул своим крепким лентяйским сном.