Королева сыра, или Хочу по любви!

Ольга Пашнина

Королева сыра, или Хочу по любви!

© Пашнина О., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Глава 1

– Рикард должен носить тебя на руках, Никки, – рассмеялась Уна, наблюдая, как я укладываю в бумажную коробку мясные рулеты.

Идея угостить его обедом пришла спонтанно, во время обычного чаепития с Уной. Папа часто говорил, что у законников обед состоит из допроса и кусочка чистосердечного признания. Поэтому мысль принести Рикарду что-то домашнее и вкусное показалась отличной. Уна поддержала – а что еще надо?

Я любила готовить, особенно любила готовить для кого-то. Для себя старалась редко, а вот семью баловала и обожала приглашать гостей. Поразительно, но на кухне я чувствовала себя лучше, чем где-либо еще. Наверное, я и впрямь росла домашней тихой девочкой, которую такой мужчина, как Рикард, готов был взять в жены.

Они с отцом вместе служили, еще когда не было королевской охраны. Потом отец ушел в нее, а Рикард перешел к законникам и через несколько лет возглавил отдел управления правопорядка Азор-града по особо важным расследованиям. При всех своих талантах Рикард был необычайно хорош собой и обаятелен. Военная выправка, широкие плечи, коротко остриженные черные волосы, внушающая трепет и восхищение мускулатура – девушки мечтали о свидании с ним, сколько я себя помнила.

А потому, когда Рикард попросил у отца именно моей руки, я была в шоке. Наверное, лишь мое согласие в этой истории никого не удивило – как и любая девушка восемнадцати лет, я смотрела на Рикарда с восхищением. И даже теперь, спустя столько времени с момента помолвки, не могла понять, что же такого он во мне нашел.

Породистая – так говорила Уна. Из ее уст это слово звучало не обидно. Я и сама знала, что выгляжу как типичная девочка из хорошей семьи – длинные и светлые, чуть отливающие золотом волосы, большие и яркие зеленые глаза, худая, невысокая, создающая впечатление, что меня может сбить с ног любой порыв ветра. Как и у мамы с бабушкой, у меня была черта, которая нравилась почти всем без исключения мужчинам, – небольшая родинка над верхней губой. Да, наверное, характеристика Уны была самой верной. Породистая – Рикард и искал такую.

Но породистая ведь не значит плохая?

Время шло, близилась свадьба, назначенная на конец лета. Я все чаще задумывалась о том, что вот-вот уеду из родного дома, стану хозяйкой в своем собственном. Иногда представляла, каким он будет, чем я займусь и как дальше сложится судьба.

Сегодня выдался один из тех дней, когда хочется парить и петь. Я и парила – над многочисленными баночками, тарелками и ковшиками. Мясные рулеты получались сочные и сытные. Свежие и тонкие ломтики мяса, обжаренные до золотистой корочки, картофельная соломка с грибами, ароматнейшая приправа из самой Армали, несколько щепоток свежей зелени и овощной салат с пикантной лимонной заправкой.

– Я готова за это убить! – заявила Уна, принюхиваясь. – Ты отнесешь это Рикарду? Я должна жениться на тебе вместо него!

Я рассмеялась.

– Возьми с противня, там еще много. Папа ест их, словно орешки. Раз – и кончились. В большой семье клювом не щелкают. Знаешь, я, наверное, пойду, чтобы успеть до конца обеда. Потом он может быть занят.

– Мне тоже пора, – спешно засобиралась подруга. – Не забудь позвать меня на примерку платья.

– До этого еще так долго! – фыркнула я.

– Ты уже выбрала?

– Да, я хочу золотистое кружево…

За разговором мы не заметили, как дошли до конца улочки, на которой стоял дом родителей. Дальше Уна собиралась свернуть к реке – домой, а мне предстояло спуститься в нижний квартал Азор-града, где, помимо центральной библиотеки и Азорского университета магии, находилось управление законников.

Холодало, а ведь с утра еще ярко светило теплое весеннее солнце, тонкий слой свежего снега блестел на улице, и отовсюду доносились звуки капели. К обеду набежали тучи, обещая новую метель. Успеть бы вернуться до сильного ветра – мама не похвалит за беспечность.

Было немного волнительно. Я уже приходила к Рикарду на работу, но в компании отца или мамы. Сама – никогда. Надеюсь, он не прогонит за то, что я хотела сделать ему приятное. Невозможно прогнать девушку с коробкой, из которой так невероятно пахнет!

Кабинет Рикарда был в самом конце коридора. Светлая деревянная дверь с бордовой табличкой и лаконичной надписью «Р. Тентен». Ни должности, ни звания – все, кто попадал в его кабинет, знали, кто их встретит.

Я постучалась и сразу открыла дверь, услышав низкий и чуть хрипловатый голос жениха. Мне подумалось, что он был один. Наверное, говорил через зеркало связи с коллегами.

И первое, на что упал мой взгляд, – небольшой столик у кресла для посетителей. На столике стояла огромная тарелка с сырной нарезкой. Какого сыра там только не было! И твердого, и мягкого, и самого дорогого. Рядом, в хрустальной вазочке, лежал спелый виноград. И тут же початая бутылка вина, а чуть поодаль – два бокала, на одном из которых отпечаток яркой, призывной помады. У меня никогда такой не было, я пользовалась розовым легким блеском.

Рикард и его посетитель, а точнее, посетительница меня не видели. Девушка, в слишком легком для ранней весны платье, сидела на коленях мужчины и заразительно смеялась, а он целовал ее наманикюренные пальчики, слизывая мягкий сыр с девичьей нежной кожи.

Эта картина возымела эффект сродни удару молнии. Я застыла на месте, не в силах оторвать взгляда от черноволосой красотки, намного старше меня. И умнее – это определенно. Она-то уж точно не мечтала стать для мужа идеальной, не верила в счастливые семьи и не представляла, как оформит детскую, когда родится их совместный и горячо любимый малыш.

Она не была такой дурой.

– Приятного аппетита, – негромко произнесла я.

Девушка вздрогнула, а Рикард словно и не удивился. Совершенно спокойно он нахмурился и спросил:

– Николь… что ты здесь делаешь?

– Принесла вам обед.

Поразительно, я до сих пор «выкала» Рикарду, а сейчас это «вы» прозвучало как-то двусмысленно. Хотелось спросить его о многом – о том, зачем ему жена, о том, как сложится наша жизнь. О том, почему он обманывает меня, хотя сам настоял на свадьбе.

Но я не смогла. Аккуратно поставила коробку рядом с сыром и, развернувшись, покинула кабинет. Только на улице, когда управление осталось далеко позади, горячие слезы затуманили взгляд. Холодало, слезы замерзали на ресницах, и мгновенно стало нечем дышать. Я подняла руку, чтобы рассмотреть обручальное кольцо, которое Рикард подарил в день помолвки. Дорогое, красивое, с огромным лунным бриллиантом в центре. Лучше бы фальшивым оказалось оно, а не мои мечты о семье!

* * *

– Спасибо, дорогая, было очень вкусно. – Папа чмокнул меня в макушку. – Как я буду жить без твоего таланта, когда ты уедешь к мужу?

Напоминание о замужестве заставило вздрогнуть. Весь вечер, что папа ужинал, я сидела будто на иголках. Боялась сказать, что видела в кабинете Рикарда. И боялась – в этом я долго не хотела признаваться самой себе, – что не хватит решимости отменить свадьбу.

– Никки, детка, ты в порядке? – спросил отец, вероятно, заметивший мое напряжение.

– Я сегодня видела Рикарда, – голос был глухим и словно не моим, – с другой девушкой. Он с ней спит.

Папа тяжело вздохнул и сел на соседний стул. Порция передо мной стояла нетронутой, рулеты уже остыли. Но даже горячие, они вызывали во мне тошноту. Я ожидала, что Рикард хотя бы попробует объясниться, придет поговорить, но… напрасно, как оказалось. Его, кажется, совсем не мучило чувство стыда, а вот мне казалось, что мир вокруг чуть потускнел.

– Где ты их видела?

Я кратко пересказала события дня. Что-то внутри подсказывало: история еще не закончилась, и это «что-то» оказалось право.

– Ты что, ходила к нему на работу?

– Я…

– Николь, – папа покачал головой, – ох, Николь. Какая ты еще маленькая и наивная девочка.

Он взял меня за руку.

– Милая, Рикард – взрослый мужчина, который имеет свои потребности…

– Это измена!

– Вы не женаты.

– Помолвлены! – Я показала кольцо.

– И тем не менее ты слишком горячишься. Я уверен, Рикард не собирается изменять тебе после свадьбы. Просто… немного нетипично для него оставаться без внимания так долго. Помолвку мы заключили полгода назад, и почти столько же впереди.

От переполнявших меня эмоций хотелось вскочить и бегать туда-сюда по комнате, что я и сделала. За окном уже стемнело, в свете фонаря весело кружились снежинки.

– Когда любят, ждут и год, и дольше. Он мог выбрать дату ближе.

Папа негромко рассмеялся.

– Никки… любовь – это хорошо, и, безусловно, в семье она должна быть. Но Рикард…

– Что? – перебила его я. – Хочешь сказать, Рикард просто искал себе статусную жену? И ему плевать, я ей стану или леди Этерли? Лишь бы были мордашка, документы и деньги у семьи?

Папа смотрел как-то странно, снисходительно и в то же время явно начал закипать. Нет, не могу сказать, что я верила, будто Рикард меня любит. Скорее, я создала образ благородного тридцатипятилетнего мужчины, которому пришло время жениться. Мысль о том, что наличие жены не лишит Рикарда случайных развлечений, в мою, во многом наивную голову не приходила.

– Николь, – строго сказал отец, – я прошу, чтобы ты успокоилась. Я поговорю с Рикардом, объясню ему твою позицию. И если до свадьбы…

Тут рассмеялась уже я. Горько, к сожалению.

– Не будет никакой свадьбы. Мне не нужен Рикард Тентен, а ему нужна не жена, а прислуга.

– Николь! – прикрикнул папа. – Это не обсуждается. Свадьба будет. Сейчас ты пойдешь к себе и там успокоишься. Утром мы все обсудим.

– Я не ребенок!

– Тогда веди себя как взрослая. И прекрати устраивать истерику из-за того, что твой жених повел себя не так, как тебе захотелось!

Дальнейший разговор мог перерасти в скандал, а у меня уже начинала болеть голова. Поэтому я развернулась на каблуках и бросилась наверх. Некогда любимая комната казалась до тошноты детской и глупой. Кружевные занавески, нежно-голубой мягкий ковер, полог у кровати… Я возомнила, что могу стать кому-то женой?

От злости мне хотелось все уничтожить, выбросить милые сувениры, что друзья привозили из поездок, кукол, что я шила для интерьеров в удовольствие. Любимый прежде запах лаванды теперь казался отвратительным. Я не смогла бы остаться в этой комнате ни единой лишней минуты.

Схватила большую сумку, с которой ездила ночевать к подругам, наспех покидала какие-то вещи, даже не запомнив, что именно взяла. Собрала волосы в пучок, надела новенькое черное драповое пальто и сапожки на низком каблуке, чтобы было удобнее идти. Денег в копилке оказалось мало, хватило бы разве что на билет куда-нибудь… где нет ничего, напоминающего о собственной глупости.

Я вылетела стремительно, зная – если отец опомнится, то тут же остановит. Он читал в библиотеке, потягивая крепкий кофе.

– Николь! – крикнул он мне вслед.

Но двери отчего дома уже закрылись за моей спиной, отрезав прошлую жизнь от… от чего? Впереди, кроме метели и ночи, ничего и не было. Ни подруг, у которых можно остановиться – Уна живет в общежитии университета. Ни родственников, которые примут и не вернут отцу. Ни жениха, который наверняка отлично проводит время в компании длинноногой раскованной красотки.

И что будешь делать, Никки?

Я решила мгновенно – побрела к драконпорту.

Рейсовые драконы из Азор-града летали дважды в сутки. Рано утром – когда ночные морозы только-только отступили, а яркое дневное солнце еще не слепило глаза. И вечером – до наступления полуночи. Я не помнила точного времени, но надеялась, что успею.

Здание драконпорта было почти пустым, только несколько человек скучающе рассматривали газетные листки. Сердце упало: опоздала. Больше из Азор-града не выбраться, а отец наверняка смекнет, куда я делась. Побить не побьет, но домой притащит и накажет. Потом избежать свадьбы с Рикардом будет куда сложнее.

– Извините, а дракон уже улетел? – спросила я у девушки за стойкой.

– Дракон куда именно? – вежливо спросила она.

Я промолчала, задумавшись. По идее, лететь надо далеко… туда, куда папа если и доберется, то не скоро.

– А куда летит ближайший?

– В Эрстен-град, – удивленно ответила девушка.

– Пойдет, дайте билет, пожалуйста.

Я выгребла все деньги, молясь про себя, чтобы их хватило.

Самое дешевое место, без питания, без остановок. Дорога займет семь часов, зато драконы в Эрстен-град летают не каждый день. Я никогда там не была, но подозревала, что даже в пальто будет жарко. Внутри поселилось странное волнение: так далеко от дома, да еще и одна, я не уезжала.

Меня проводили на посадку, и по шаткой лесенке я поднялась в кабину на спине дракона. Тот еще спал. Огромная белоснежная махина, жуткий и опасный зверь с ядовитыми шипами. И почему он работает на людей? Мне подумалось, что такому дракону легко будет разрушить до основания наш дом. А что помешает сбросить горстку людей во время полета?

Эту жуть нагоняла усталость. Физическая, эмоциональная. Я протиснулась в кабину мимо снежного тролля и пары горняков, чтобы сесть у небольшого окошка. Все места были заняты, очевидно, я была одна из последних.

Всего в кабине было около десятка рядов. Где-то впереди заплакал ребенок. Тролль рядом что-то прорычал и заулыбался, я дежурно улыбнулась в ответ и закрыла глаза, чтобы уснуть. Будь при мне что-то ценное, наверняка бы не уснула – в таких поездках случается всякое. Но из ценного при мне была только гордость – уязвленная и оскорбленная. А полет предстоял долгий.

Глава 2

Первое, чем поразил меня Эрстен-град, – погода. Мне не просто было жарко в пальто, мне пришлось в туалете драконпорта снять с себя даже теплый свитер, оставшись в брюках и свободной рубашке. Я слабо представляла себе, что значит юг, и, только выйдя на улицу, поняла, что там не просто жарко, там очень жарко.

В газетной лавке купила путеводитель по Эрстен-граду и погрузилась в чтение. Уже хотелось есть, эмоции схлынули, и я размышляла, что буду делать дальше. Денег на возвращение не было, да я и не хотела возвращаться. Зачем? Чтобы слушать отца и Рикарда, которые начнут в два голоса убеждать меня, что настоящий мужчина имеет кучу любовниц, а настоящая женщина – кучу кастрюль?

Нужно найти работу, раздобыть денег и жилье. Я слабо представляла, что такое побег из дома, и теперь, сидя на лавочке, была вынуждена это признать.

– Оу-оу, красавица, – на соседнюю скамейку присел молодой парень в распахнутой рубашке, – есть минутка для обжигающей страсти?

– Простите, замужем. – Я помахала перед его лицом рукой с кольцом.

И тут меня осенило: кольцо!

Вернуть Рикарду? Трижды ха-ха! Он должен мне за почти год вранья, за разбитые мечты и за наглость. Ни о каком возврате и речи нет, а вот выжить это колечко мне поможет. Вывесок с надписями «Ломбард» была целая куча. Выбрав более-менее приличную, я направилась туда.

Внутри оказалось прохладно, пахло свежим деревом и кофе. В ранний час никого не было, только владелец склонился над витриной, оттирая какое-то пятнышко.

– Извините, – позвала я, – можно мне сдать кольцо?

Старик поспешно надел очки и внимательно меня рассмотрел.

– А не краденое ли колечко-то? – скрипучим голосом спросил он.

– Вы можете переписать номер моих документов, – предложила я. – Кольцо мое, это обручальный подарок.

– И что, – хмыкнул старик, – обручения не вышло?

– Не вышло, – улыбнулась я. – Так что, сколько дадите?

Он осматривал колечко долго, сначала через лупу, потом через странного вида монокль. Что-то записывал, сверялся с какими-то справочниками. И наконец выдал цену:

– Тридцать эр.

Я задумалась. Тридцатки мне хватит на пару месяцев максимум. Если найти недорогое жилье и питаться очень экономно – на три. За это время надо найти работу и скрыться от взора папы. Наверняка он уже ищет, начал, едва я выскочила за дверь.

– Хорошо, давайте.

– Выкупить сможете в течение месяца, – проскрипел старик. – Потом продаю.

Он скрупулезно отсчитал десять трехэровых бумажек и забрал колечко, убрав куда-то в недра сейфа.

– Спасибо, – кивнула я. – А не знаете, где можно снять комнату?

– Нигде, – хохотнул старик, – вы что, с северных гор спустились? Сейчас разгар сезона! Все занято!

Расстроенная, я вышла на улицу. Людей и впрямь было много: южный город и близость к морю притягивали сюда отдыхающих со всех уголков страны. Мне страстно хотелось взглянуть на море, но сначала следовало найти жилье и оставить где-то сумку. Из-за пальто она казалась ужасно тяжелой, и уже начинала болеть рука.

Объявлений о сдаче жилья действительно почти не было. Я брела по главной улице, вдоль которой постоянно встречались столбы для объявлений, но не видела ничего подходящего. У кого-то потерялась собачка, у кого-то кошечка, кто-то страстно желал продать коня, кто-то, наоборот, купить. Но ни одного объявления о жилье, словно в этом городе – небольшом, кстати – вообще не осталось домов.

Впереди показалось симпатичное светлое здание с надписью «Гостиница». Без особой надежды я побрела к нему, уже уставшая и отчаявшаяся. И для себя решила: если не повезет, посмотрю на море и вернусь домой. Ночевать на улице было очень страшно.

– Мест нет, – последовал ответ, от которого сердце пропустило несколько ударов.

Я едва не расплакалась от обиды на такой глупый исход побега. Хозяйка гостиницы, поджарая и энергичная женщина в годах, с сочувствием на меня посмотрела.

– Нужно было отправить письмо хотя бы за пару недель до приезда. К нам многие едут отдыхать: город маленький и недорогой.

– Я не на отдых, – грустно протянула я, – жить хочу у вас. А жилья совсем нет.

И тут в глазах женщины промелькнуло что-то, что сначала я приняла за удивление, мол, и зачем она сюда переезжает… но потом догадалась – она что-то хотела мне сказать.

– Жилье-то есть, – задумчиво пробормотала хозяйка. – Только никому не нужное.

* * *

Когда люди не хотят что-то замечать, они могут потерять это даже на людной прибрежной улице. Как дом, например, который мне показала хозяйка гостиницы.

– Когда-то здесь был кукольный магазин, – рассказывала женщина. – На первом этаже располагались мастерская и зал для продажи, а на втором жила семья владельца. Потом дом опустел и стоит так уже двадцать лет.

– Почему он опустел?

– Никто не знает. В один прекрасный день куклы просто исчезли с витрин, а мастера и его семьи словно и не было. Шли годы, дом выставили на аукцион, и я его купила. Хотела сделать в нем небольшой хостел, но… люди суеверны. Поползли слухи о проклятье, мне так и не удалось облагородить дом. А потом и надежда продать пропала.

Дом действительно выглядел старым. Зеленая краска кое-где облупилась, окна заколочены досками, крыльцо изрядно покосилось. Пустые витрины выглядели жутко. Дом находился на одной из самых оживленных улиц, но был необитаем и забыт.

– Так что? Берете? – спросила хозяйка.

А еще проживание в нем стоило очень дешево – намного дешевле самой захолустной комнаты на окраине. Путем нехитрых подсчетов я поняла, что мне хватит денег, вырученных с продажи кольца, минимум на три-четыре месяца.

Но как же было жутко! Проклятье, старый дом, который наверняка издает множество звуков. Море рядом, ветер, бьющиеся в окно ветки.

– Беру! – решительно сказала я.

Перспектива вернуться домой, терпеть насмешливый взгляд Рикарда и поучения отца… да пусть дом будет хоть трижды проклят, я не уеду!

Мы рассчитались прямо на улице, в дом хозяйка заходить не стала. Получила деньги за первый месяц, отдала заготовленные заранее ключи. И поспешила скрыться – ждала работа. Я же долго стояла перед дверями дома, боясь войти.

Наконец решилась, пальцы коснулись холодной ручки, и с негромким щелчком дверь отворилась, открыв одновременно пугающую и печальную картину.

Да, дом был старый и жуткий, но он сохранил остатки былой красоты. Пол, грязный и пыльный, усыпанный мусором, пожелтевшие обои, старая разваливающаяся мебель. Везде валялись поломанные куклы. Множество деревянных и фарфоровых девочек в светленьких платьях – то без рук, то без ноги, а то и безголовые – лежали в шкафу и на столе. Сквозь огромные окна лился свет, витрины пусты, но можно было с легкостью вообразить, как на них лежат новенькие игрушки, манящие и праздничные.

Я заглянула в мастерскую. Она была намного больше торгового зала, просто огромной. И там стояли столы… много столов, пустых, но добротных и укрытых бумагой. В голове мелькнула и сразу же исчезла идея. Я запретила себе думать о проклятье и городских страшилках.

На второй этаж вела лестница, крепкая. Всего было две спальни, как я поняла, детская – небольшая и вытянутая – и спальня для взрослых. Кровать и другая мебель в детской были закрыты бумагой. Я бросила сумку на пол, решив, что сначала добуду еду, затем куплю постельное белье и другие принадлежности.

А потом – новая жизнь.

* * *

Мой выбор пал на небольшой ресторанчик у моря, где подавали жаренное на углях мясо. Я никогда не видела моря и смотрела на эту завораживающую синеву, не отрываясь. Так хотелось окунуться в прохладную воду, ощутить ее вкус, вдохнуть свежий аромат. Но не было купального костюма, а для купания без него на пляже было слишком много людей.

Затем совершила набег на магазин вещей для дома, где добыла несколько комплектов белья, одеяло, подушку, плед, какие-то коврики, салфетки. Мне так понравилось выбирать домашнюю утварь, что я сама не заметила, как купила все для долговременного пребывания. В конце взяла несколько чистящих зелий, ведро и губки – без уборки спать не лягу.

Здесь очень рано темнело, но город и не думал засыпать. Зажигались огни, народ вываливал на улицу. На удивление, я чувствовала себя в безопасности среди этой гудящей и веселой толпы. Не обходилось и без пьяниц, но в основном они были мирные и жаждали поделиться любовью с окружающими.

К моему… теперь уже моему дому никто не приближался, словно чувствовали исходящую атмосферу. А мне было даже жалко несчастный магазинчик. Когда-то он дарил людям радость, яркие игрушки наверняка покупали к праздникам. Теперь, всеми забытый, он словно тускнел с каждым днем.

Не лучшее решение – затеять уборку к ночи, но возбуждение было таким сильным, что я все равно бы не заснула. Решив начать с комнаты, что облюбовала, перестелила постель, повесила занавески, вымыла до блеска большой платяной щкаф. Помимо кровати и шкафа, в комнате имелись диван и мутное поцарапанное зеркало в полный рост.

Я как раз налила в ведро воду, чтобы вымыть пол, когда почувствовала зов, исходящий от зеркала. Сначала не хотела отвечать. Потом поняла, что проще все же откликнуться. Отследить мое местонахождение нельзя, а лишняя паника дома ни к чему. Не хватало еще, чтобы отец поднял старые связи.

Поэтому я коснулась зеркала рукой, и поверхность пошла легкой рябью.

– Николь!

– Да, мама, добрый вечер, – устало вздохнула я.

В испачканном зеркале плохо было видно маму, но знакомые детали образа сделали свое дело. Я живо дофантазировала то, чего не разглядела. Мама сегодня была одета в любимое темно-фиолетовое платье, а значит… значит, дома проходил традиционный выходной ужин.

Я усмехнулась: побег дочери из дома не отменяет светских развлечений.

– Николь, я очень волнуюсь!

– Со мной все хорошо, мама.

– Где ты? – тут же последовал вопрос.

– А разве господин Тентен не допросил девушку в драконпорте? Она должна была запомнить, куда продает билет странной расстроенной блондинке.

Пожалуй, вышло слишком грубо, но я действительно не понимала, почему здесь еще нет толпы папиных знакомых, которые с радостью помогут найти потерявшуюся дочь.

– Она уволилась на следующий день и переехала.

Это мне повезло. Что ж, светлейшая явно на моей стороне. Значит, никто не знает, где я, и родителям остается лишь связываться со мной через зеркало и пытаться уговорить поступить благоразумно. Вот только что в их понимании благоразумие? Замужество, куча детишек, дом и гуляющий налево мужик с хорошей должностью. Нет уж, пусть со своими подружками сыр трескает.

– Николь, я прошу тебя, вернись домой. Что это у тебя за спиной? Ты живешь в каком-то старом доме?

– В нем давно никто не жил, но сейчас я привожу его в порядок.

В доказательство я продемонстрировала ведро и тряпку. Мама укоризненно покачала головой. Папа, к слову, пообщаться не пожелал.

– Никки, ты – взрослая девушка. И ты должна быть разумной. Ты всегда была такой рассудительной, такой справедливой.

– Да, вот именно, мама! И я разумно рассудила, что справедливости в моем грядущем браке с Рикардом нет и в помине. Он не утруждает себя верностью уже сейчас. О какой крепкой семье с ним можно говорить?