Время духов. Часть I

– Погодите, Командор, пожалуйста.

Оглядываясь назад, Айрис знала, что, если бы не выпалила это, не поднялась не раздумывая, спонтанно, если бы дала себе хоть мгновение на размышление, – никогда бы этого не сделала. Не решилась. Но слово вылетело.

– Да, Айрис, пожалуйста. У вас есть вопросы, дополнения?

Начавшие было подниматься со своих мест участники Заседания уселись вновь.

– Это и не вопрос, и не дополнение. То, что я хочу сказать… – Айрис вышла вперед, стала рядом с рейнджером. – Прежде всего, хочу попросить извинить меня за то, что задерживаю, отнимаю время.

Ох как трудно, оказывается, говорить о том, что важно для тебя. И, хотя Айрис не раз мысленно составляла речь, произносила ее, сейчас все выверенные, строго выстроенные слова исчезли. И она, запинаясь, краснея и смущаясь, и от этого смущаясь еще более, но не давая себе возможности передумать, остановиться, рассказала внимательно, с пониманием и сочувствием слушавшим ее людям о том, что она чувствует, о чем думает.

– Я хочу попросить разрешить мне сложить полномочия Руководителя Совета. Там, на Коло – не по своей воле, так сложились обстоятельства – я взяла ответственность за проходящий инициацию Отдыхающий Народ. Но ситуация изменилась. В корне изменилась. Здесь, на Терре у меня нет ни необходимых знаний, ни навыков управления. Любой из вас, присутствующих здесь, может взять на себя эту функцию. И справится с ней гораздо лучше меня.

Все молчали. Ничего подобного никто не ожидал.

– Поверьте – это не каприз, не спонтанное решение. Я уже давно думаю, думаю об этом. Не хочу сказать, что отказываюсь от общественной жизни. В меру своих сил и знаний я продолжу. Но если совершенно честно – я ничего не видела в жизни, кроме кают Коло. А мне хочется получить специальность, увидеть Мир. И еще – думаю, будет правильно оставить этот дом – Апартаменты – мы привыкли, здесь удобно проводить Заседания будущему Руководителю. Я смогу переехать в его дом.

Командор Аба откашлялся. Быстро и четко реагировать, принимать решения – прерогатива военных.

– Если вопрос поставлен так… Какое примем решение?

– Это совершенно неожиданно. Никто не может сказать, что вы, Айрис, не справляетесь с обязанностями. Но, как психолог, должна заметить: человек, принявший решение уйти с занимаемой должности, не сможет в дальнейшем полноценно исполнять свои обязанности. Если останется на этой должности.

– Так что вы предлагаете, Нага?

– Думаю, мы должны, как это и ни звучит странно, отпустить Айрис. Удовлетворить ее просьбу.

– Будем голосовать? Или кто-то хочет высказаться? Есть еще предложения?

Впервые, сколько помнила Айрис, никто из присутствующих на Заседании не захотел высказаться.

– Значит, голосуем. Для порядка и протокола.

Командор вновь сделал паузу – давая возможность кому-нибудь… что-нибудь…

– Хорошо. Кто за то, чтобы удовлетворить просьбу Айрис оставить пост Руководителя Совета?

Молчание было таким тяжелым. Айрис физически чувствовала его. Пожалуйста, пожалуйста, отпустите! Разрешите мне уйти! Она пыталась «поймать» глаза убегающих от ее взгляда людей.

– Поднимаем руки. Или вы хотите тайное голосование?

– Подумайте не обо мне – об общем деле. Нам нужен не номинальный – Сильный Руководитель. Я не смогла «выбрать подходящее время» для этой просьбы – в подобных случаях его нет.

Айрис исчерпала свои доводы.

– Начнем!

Она первая подняла руку. И подняла вверх глаза – так всем будет проще …

– Вы умница, Айрис.

«Умница не корректное определение», – сказала бы Хлопотунья. Кэрол выслушала эмоциональный рассказ Айрис о событиях сегодняшнего дня. Конечно же, Айрис не могла не рассказать, не поделиться с Кэрол. И та, конечно же, слушала Айрис. Сначала по связи, из своего дома, отложив все остальные занятия. Потом по дороге в Апартаменты. И вот сейчас один на один, сидя у создающего уют и ощущение «единения» камина.

– И не возражайте. Вы недооцениваете себя, свои силы. И ничего страшного, что забыли заготовленный текст. Эмоционально окрашенные слова проникают не только в мозг, но и в сердце. Вы сами-то довольны?

– Трудно, не могу понять. Как объяснить…

– Это как ждешь, ждешь обещанный подарок или событие – получаешь, наконец, и… разочарование – ничего не изменилось.

– Не знаю, Кэрол, как это – ждать подарков. Может быть, в раннем детстве.

– Ох, простите. Все время забываю, что у вас была другая жизнь.

– А я, как ни стараюсь, не могу забыть.

– Почему вы должны забывать, Айрис? У каждого из нас свое прошлое, своя история. Даже настоящее – то, в чем мы одновременно принимаем участие, – у всех разное. Нельзя, невозможно быть всем похожими друг на друга. Мы все разные. И в этом вся красота и будущее нашей цивилизации. Ох, я увлеклась… Так неужели они отказались проводить выборы? Удивительно. Если бы это рассказал кто-то другой… Но вам, Айрис, я верю.

– Да! Представьте себе! Я тоже удивилась. Расстроилась даже. Они поручили мне выбрать, назначить Преемника!!! И я могу выбрать любого из Пионеров! Не только Члена Совета!

– Потрясающе. Почему же они так поступили? Почему не сделали это сами?!

– Было так много слов, эмоций. Мне все еще тяжело, когда говорят все вместе и эмоционально. Это длилось долго. «Они зашли в тупик». Так сказал Пауэл.

– Бедняжка, я знаю, что вы тяжело реагируете на разговоры в повышенных тонах. А там еще наверняка и кричали! Командор Аба, например. Не поверю, что он ни разу не повысил свой командный, созданный для «отдачи приказов», голос.

– Командору нет надобности повышать голос: его слышно всегда. Да, он несколько раз наводил порядок – «разнимал петухов» – так он выразился.

– И что же приказал наш доблестный Командор: всем замолчать и встать по стойке смирно?

– В это трудно поверить, Кэрол, но именно Аба предложил, чтобы я назначила Руководителя Совета!

– Я бы, скорее, допустила, что Командор предложил свою кандидатуру на эту должность. Жизнь преподносит сюрпризы. Мои ученые степени ничего не стоят.

– Теперь уже я вам скажу, Кэрол: не принижайте свои достоинства. Все были удивлены. И Соломонову решению, и тому, что оно пришло в голову именно Командору.

– Эрин наверняка высказал сию мудрую мысль.

– Вот вы и реабилитировали себя, Кэрол. Конечно – Эрин. Но тут уж все не дали дискуссии разгореться по новой. И вот – я теперь должна думать.

– Это большая честь, Айрис. Люди вас уважают, доверяют вам.

– Нет, думаю, дело не в этом. Все очень устали. Хотели быстрее освободиться. И предложение Абы пришлось как нельзя более кстати.

– Возможно. Даже уверена, что был и этот фактор – усталость. Но если бы вам не доверяли…

– У нас будет возможность проверить, какая из версий правильная. Совет должен будет утвердить предложенную мной кандидатуру.

– Мудро. Доверяй, но контролируй. Ваша версия начинает казаться мне более жизненной.

– Мне «дали неделю» на размышление. На Совете через неделю я должна сказать, кого я рекомендую.

– Вам нужна помощь? Вы захотите посоветоваться?

– Спасибо, Кэрол. В этом случае я должна сама. Уверена, вы не обижаетесь. Все понимаете.

На следующее утро немного подморозило. Ботинки Айрис то разбивали тонкую корочку льда на не до конца промерзших лужах, то скользили по замерзшим, ставшим скользко-железными комкам и комьям грязи. Она уже несколько дней, как сменила обувь. И ее ботинки, не такие огромные и тяжелые, как ботинки Фрэнка, но крепкие и устойчивые, позволяли Айрис отважно штурмовать позднее осеннее бездорожье.

– Вы позволите, Мэм, спросить? – решился обычно молчаливый Фрэнк.

В совершенно пустой, прозрачной роще, его голос – неужели Командор подбирал свою команду и по звучанию голоса – пушечный выстрел, эхом отозвался со всех сторон.

– Конечно, Фрэнк, спрашивайте.

– Говорят, вчера вы отказались от должности, Мэм.

Будто десятки людей ждут ее ответа.

– Да, Фрэнк. Правда. Отказалась. Это вас удивляет? Вы разочаровались во мне?

– Нет, Мэм. Ничего такого. Просто все парни говорят, что вы подходите. Никого лучше не надо.

– О, Фрэнк, передайте своим товарищам мою благодарность. Очень приятно, когда о тебе так думают. Но для всего есть время. Мое время быть Руководителем закончилось.

– Но вы же никуда не денетесь, Мэм?

– Конечно, Фрэнк, куда я могу деться. Давайте возвращаться.

Айрис надеялась подумать во время прогулки. Да вот только Фрэнк с его расспросами… Никак не сосредоточиться. Вчера она сказала Кэрол, что та все понимает. И Кэрол согласилась, сказала, что это разумно, что так и должно быть. Сказать-то она сказала… Но что имела в виду? Что поняла Кэрол? Не спрашивать же сейчас, наутро. Прекрасно будет выглядеть: дорогая Кэрол, я проснулась и подумала, а о чем это? Не могли бы вы мне объяснить, что вы поняли и с чем согласились? Представив себе этот безумный монолог, Айрис рассердилась, нахмурилась, топнула ногой по гулко отозвавшейся застывшей грязи, махнула рукой, отгоняя нелепую картину.

– Все в порядке, Мэм?

Фрэнк никогда не видел, что бы Айрис жестикулировала. Да так энергично!

– Конечно, Фрэнк. Это я задумалась.

Они уже подошли к дому.

– Э… Мэм, вы не думайте. Я буду с вами хоть, когда… Ну, в общем, даже… – Фрэнк запутался, смутился.

– Спасибо, Фрэнк. Вы настоящий друг. Можно мне вас так называть?

– Так точно, Мэм! – вспыхнул рейнджер.

– Я буду вас ждать завтра. А там… как жизнь сложится.

После промозглого холода снаружи в доме было уютно, тепло. Хлопотунья, безразличная к перепадам температуры, к возвращению Айрис всегда включала отопление. И на столике у широкого кресла Айрис ждала чашка с теплым, ровно такой температуры, как надо, настоем. Какое-то странное чувство. Айрис еще раз оглядела комнату, провела рукой по мягкому упругому покрытию кресла. Скоро все это… Да, со всем этим придется расстаться. Она грустит. Ей больно покидать этот дом. Но тогда, одной из последних покидая Коло, она так не думала, вернее – не чувствовала. Она оставила место, в котором родилась, провела всю жизнь, совершенно спокойно, без тени сожаления. А сейчас – несколько месяцев, хорошо, полгода – разве это срок? – и она так переживает. Почему? Этот вопрос – «брат» того вопроса, который мучает Айрис со вчерашнего дня и ответ на который она обязана найти. Что поняла Кэрол?!

– Все хорошо, Малышка? Тебя что-то беспокоит?

– Спасибо, Хлопотунья. Все прекрасно. В доме тепло. И отвар волшебный.

Как она может объяснить Хлопотунье то, что она не в состоянии понять. Понять и принять, что она сама, по собственному желанию начала эту «историю» со сменой Руководителя. И значит, должна сама же довести ее до конца. Взять на себя ответственность за свои же поступки. И не может она принять ничью помощь. Может быть, человек считает себя достойным занять определенное место, а она, обсуждая с ним же его кандидатуру, сможет ненароком обидеть… Бывают ситуации, когда надо думать и решать самостоятельно. Наверное, так думала и так поняла ее слова в тот вечер Кэрол. И, если это так, и она, всегда, по любому поводу советовавшаяся с Хлопотуньей, отвергла помощь Кэрол… Она меняется. Начинает понимать – это называется еще одним «некорректным определением» – чувствовать что-то, стоящее за словами. Или вовсе не высказанное. То, чего она не знала всю свою жизнь. И начала понимать за какие-то месяцы здесь, в этом доме. Вот что делает ее прощание с этим местом таким …грустным.

– Все хорошо, Хлопотунья.

– Не нравятся мне твои показатели, Малышка. Что-то происходит. У меня нет всей информации.

– Если ты говоришь о том, что мы покинем этот дом, то это произойдет нескоро. Точно не завтра.

– Мы должны уйти из этого дома? Почему? Среди всех построек, предназначенных для Разумной Протоплазмы, он самый пригодный. Я слежу за ситуацией. Ты же знаешь.

– Как! Ты и здесь «подключилась» к ЦУПу? Хлопотунья!

– Никто ничего не заметил. Этот компьютер неплохой. Но скоро его начнет не хватать.

– Почему ты так решила?

– Объем памяти и скорость обработки информации явно недостаточны. Плюс бытовые проблемы. Пища, одежда, отопление. У меня не хватит ресурса во все вмешиваться.

– Вмешиваться?! Что ты хочешь сказать, Хлопотунья?!

– ВИСМРа не может ничего «хотеть», Малышка.

– Да-да, «хотеть» – это из категории некорректных определений. Приведи, пожалуйста, пример твоего вмешательства.

– Самый простой – твой дом.

– Мой дом?!

– Почему он в прекрасном состоянии?

– Почва под ним не просела.

– Ты становишься такой же, как окружающая тебя биомасса. Не думаешь, не сопоставляешь факты.

– Не тяни, Хлопотунья, в чем дело?

– Твой дом выстроен по той же технологии, что и помещения Первого Приоритета.

– Ты хочешь сказать – прости, – ты говоришь, что изменила техническое задание ОбРам и они возвели этот дом так же, как и здания Жизнеобеспечения?

– Совершенно верно. Для меня главный приоритет – ты, Малышка. Поэтому я приняла все меры безопасности.

– Но как же так! Никто не обратил внимания на то, как работают ОбРы?!

– Конечно, Протоплазма, которая считает себя Разумной, не контролирует, да и практически не может контролировать всю работу всех ОбРов. Этим должен заниматься Центральный Компьютер. Но для этого у него должна быть соответствующая программа.

– Спасибо тебе, Хлопотунья. Я сейчас же поговорю с…

– Не торопись, Малышка. Можно подсказать один раз. Но не все время.

– Есть что-то еще, Хлопотунья?

– Есть. Много. Никому не пришло в голову проверить, почему твой дом, Малышка, во-первых, достался именно тебе, и главное – единственный из жилых домов не пострадал. При равных погодных и геологических условиях. На своих Советах вы говорите о чем угодно. Но никто этим не заинтересовался. Даже ты. Разочарована.

– Ты права, Хлопотунья. Тогда бы начали выяснять, почему строительство на этом объекте – моем доме велось по технологии, предназначенной для другой Категории. И тогда пришлось бы выяснять, почему и какую программу исполняли ОБРы, и… То, о чем ты говоришь, Хлопотунья, очень опасно.

– Тебя я всегда сумею защитить, Малышка.

– Нет, Хлопотунья, хорошо это или плохо, но условия на Терре отличаются от условий на Коло. Здесь мы не сможем «задраить» наш жилой отсек и в скафандре повышенной защиты заниматься ремонтом.

– Всегда говорила – ничего хорошего здесь.

– Несмотря ни на что, Хлопотунья, все хорошо. Спасибо тебе. Ты очень помогла.

Разговор с Хлопотуньей заставил Айрис о многом задуматься, на многое посмотреть и оценить «с другой точки зрения». Если Хлопотунья надеялась так повлиять на Айрис, убедить ее вести более спокойный образ жизни – хотя как у Робота, даже ВИСМРы, могут быть какие-нибудь «надежды», – то этого не произошло. Напротив, Айрис – будто что-то щелкнуло, осветилось у нее изнутри – почувствовала свою «силу», поняла, что не только может принимать решения, но и сумеет отстоять их правильность. Все оставшиеся дни до Заседания Совета Айрис много гуляла. И, хоть погода была «препакостная» – так отозвался о том, что творилось снаружи, пришедший с еженедельным визитом-проверкой доктор Серж-Симеон, – она выходила и на дальние утренние прогулки с верным Фрэнком, и днем, до наступления ранних сумерек, бродила по улицам Поселка. Как и докладывал Эрин, а потом подтвердила Хлопотунья, только постройки Первой Категории, в которых помещались Объекты Жизнеобеспечения, сохранили нормальное, вертикальное положение. Жилые же дома, словно неловкой детской рукой разбросанные кубики, стояли-кривились кое-как, нарушая строгий порядок и перспективу лучами расходящихся от Площади улиц. Так хорошо, так радостно начатое дело! Айрис помнит охвативший Пионеров веселый ажиотаж. Каждый выбирал «свой» дом, договаривался о соседстве или с коллегами, или членами других Команд, с которыми успел завести хорошие отношения. А что теперь? Впереди зима. Единственная из всех, у кого за словом «зима» не стояло никакого конкретного образа, личного опыта – как, впрочем, и с названиями остальных времен года, – даже Айрис могла представить, какой ущерб, невосполнимые потери может принести стихия. «Самое плохое во всем этом, – то ли рассуждал, то ли жаловался доктор Серж-Симеон, – термоизоляция жилищ нарушена. Больше энергии потребуется на поддержание комфортной температуры внутри домов. И перспектива простудных заболеваний меня совсем не радует».

– Ну-с, голубушка, – доктор окончил осмотр Айрис, – все у вас так, как надо. Даже еще лучше. И выглядите вы прекрасно.

– В таком случае можно обойтись без «контроля», доктор?

– Вы не хотите меня видеть. Понимаю. Нашли более мускулистого кавалера. И не возражайте. Видел я вашего рейнджера. Наш Командор молодец. Приставил к вам отличного парня. Передайте мою личную благодарность.

– Доктор, мы оба понимаем шутки. Но…

– Про Командора Абу я не шутил, Айрис. Это было правильное, своевременное решение. Длительные прогулки пошли вам на пользу. А общество человека – вы же знаете, как я отношусь к роботам, – предпочтительнее. Особенно для вас. В остальном – хотите вы меня видеть или нет – посещать вас я не перестану. Даже когда вы и не будете Председателем.

– Серж-Симеон, откуда вы знаете это?

– Вы передумали, моя умница?

– Нет. Было решено не объявлять, пока не назначен новый Председатель. А вы знаете! Все знают?!

– За всех не поручусь, многие. Слухами, как говорится, земля полнится. А мне по профессии положено знать о пациенте все.

– Доктор – все! Какое некорректное определение.

– Соглашусь. Но только с «некорректностью». Но вы мне скажете: кто будет?

– Доктор, я не знаю. Решение примет Совет. Да если бы и знала, сами понимаете, я не из тех, кто «пополняет землю слухами».

– Знаю, Айрис, все знаю. Простите, конечно, не все. Но… в общем. Вы хотите что-то спросить?

– Да, доктор. Вы упомянули, что боитесь простудных болезней. Но почему? Насколько я знаю – теоретически, конечно – это не такие уж тяжелые, опасные заболевания.

– Если уж вы, Айрис, задаете такие вопросы… Что говорить о тех, кто не обладает доступной вам информацией! Вы отлично знаете, что все мы перед Экспедицией прошли диспансеризацию. Она включала и вакцинирование. Предвижу ваш вопрос – от всех, известных на нашей родине болезней. Но! Никто не знает – у нас нет наблюдений, нет статистики, надежды на Звезду Копья не оправдались и в этом, – как повлияют условия Терры на наши организмы. Какая здесь микрофлора, возможные микробы, грибки…

– Но вы – целая служба здоровья!

– Мы делаем все, от нас зависящее. Но как это все повлияет…

– Я знаю о проблеме либидо, доктор.

– Вот, пожалуйста, одно из проявлений «влияния среды». Служба в этом уверена. И что – бьемся над проблемой.

– Совет тоже пытается помочь.

– «Тоже», «пытается». Вы не понимаете, что без восстановления репродуктивной способности на проекте можно поставить точку. Жирную точку.

– Доктор, мы все это понимаем. Пока – все очень сложно. Но объясните о простудных заболеваниях, доктор, пожалуйста.

– Для этого не требуется специального образования, Айрис. Простудные заболевания ослабляют организм. И на этом фоне любая, самая незначительная инфекция, да все что угодно – может привести к серьезным последствиям. А у нас нет знаний, нет средств диагностики, профилактики. Нет лекарств, схем лечения. Набирайтесь мужества, Айрис. Нас ждут тяжелые времена.

Вот такой веселенький разговор! Айрис бежала за Фрэнком автоматически – да-да, теперь уже не думая об этом – подстраиваясь под «рваный» темп его бега. С самого начала их знакомства, с первых прогулок к далекой роще, Айрис обратила внимание на легкую и красивую манеру бега рейнджера. Еще в детстве, когда на уроках истории она вместе с Господином Учителем «посещала» Олимпийские игры – неважно, в Греции ли, основоположнице Олимпийского движения, или в более, гораздо более поздние времена, – легкая атлетика, особенно бег, всегда восхищали Айрис. И увидеть такую технику, и где – на далекой планете! Когда их отношения с Фрэнком стали дружескими, приобрели более открытый характер, Айрис попросила рейнджера научить ее так бегать.

– Благодарю, Мэм. Ваша похвала – это что-то.

Старавшийся «держать планку» в общении с Руководителем, Фрэнк нет-нет да и сбивался на лексикон «братишек».

– Нас этому учат много времени. Но вы, – Фрэнк уже не стесняясь, не исподволь, как обычно, оглядел Айрис, – вы хорошо сложены, легкая и… упорная, – закончил он, одобрительно кивнув головой. – Но придется много работать. Развивать выносливость, гибкость, прыгучесть. Под это дело надо выстраивать тело. Вы как на это смотрите?

– Только за, Фрэнк. С радостью. Все эти качества мне не помешают.

– Тогда, Мэм, поговорите с вашим доктором. Без разрешения Айболита, вы уж извините, ничего не выйдет.

– Командор Аба как-то сказал, что в его Команде лучшие. Могу это подтвердить, рейнджер Фрэнк.

Конечно, Айрис поговорила с доктором Серж-Симеоном. Тогда он навещал свою пациентку уже не каждый день – через день, уговорила доктора Айрис. Сначала Серж-Симеон был категорически против более чем странной затеи только что ставшей на ноги пациентки. Но, по настойчивым просьбам Айрис, встретившись и поговорив с рейнджером, изменил свое мнение.

– Совместно с вашим компаньоном мы разработали программу. Начинать будете с простого и для вас, легкого. Постепенно, не торопясь увеличивая нагрузки, – обрадовал доктор Серж-Симеон с нетерпением ждавшую его решения Айрис. – Поздравляю. Рейнджер Фрэнк – отличный, вдумчивый и ответственный человек. И специалист, насколько я могу судить, высокого уровня.

– При случае повторите это Командору, доктор. Чем дольше я его знаю, тем лучше понимаю его «Работу».

– Вы правы, Командор Аба достоин всяческих похвал. Не премину рассказать ему. И попрошу разрешить вашему «тренеру» проводить с вами больше времени. Но вернемся к вам. Свои визиты я не отменю, голубушка. И очень попрошу вас, настаиваю на этом – сообщать мне в случае каких-либо «незапланированных» проявлений.

– О чем вы, доктор?

Айрис готова была выполнять любые предписания.

– Случиться может все что угодно. Следите за собой. Будьте внимательны к своему телу, ощущениям.

И все это время Фрэнк был «осторожен». По мнению Айрис – слишком осторожен. Ничего такого не случилось. А вот Айрис подтянулась, окрепла, стала выносливее, она легче двигалась. Ей казалось даже, что она стала лучше соображать. На это Хлопотунья, следившая за состоянием Айрис скрупулезнее и придирчивее, чем все доктора на свете вместе взятые, заявила:

– Полная чепуха. Очередное некорректное заявление. Эта планета плохо влияет на тебя, Малышка. Твоя способность к конструктивному мышлению и точным формулировкам претерпевает негативные изменения.

– Мне трудно обсуждать это с тобой, Хлопотунья. Ты всегда знала, что мыслим мы по-разному. Хотя твое «чепуха» заставляет меня призадуматься.

– Понятие употреблено с целью придать «эмоциональность». Ведь это тебя интересует в последнее время. Но мыслить – нельзя мыслить – то есть «думать», то есть способ обработки информации…

– Покороче, Хлопотунья.

– Мыслить нельзя по-разному. Ты или думаешь, или нет.

– Ох, Хлопотунья. Мне бы твои заботы! Нет времени на подобные дискуссии. Прости меня.

Конечно, Айрис обидела тогда ВИСМРу. Но… столько было неотложных дел, столько проблем – голова шла кругом. Хлопотунья была права. Возможно, не по форме – не по тому, как она выразила свою мысль, но по существу. Да, по существу ВИСМРа была права. Знавшая и воспитавшая Малышку, можно сказать, с самого рождения, Хлопотунья видела и понимала – если подобные слова возможно применить к роботу – Айрис лучше, возможно, лучше, чем она сама себя. Раздумья о том, что сказала Хлопотунья, не отпускали Айрис ни на занятиях с Фрэнком, ни во время одиноких блужданий по недавно еще четким улицам притихшего под потоками косых ливней Поселка. В конце концов, она сумела сложить пазл своих мыслей. Картина получилась не из приятных.

– Мэм, вы устали? Что-то случилось?

– Нет, Фрэнк, не устала. А случилось? Ничего не случилось. Надеюсь, и не случится.

– Вы сегодня совсем не здесь, Мэм.

Айрис посмотрела на Фрэнка. Пожалуй, впервые за все время их знакомства вгляделась внимательно в лицо рейнджера. Фрэнк не молодой мальчишка – таких Командор Аба в Экспедицию не брал, – но и не стар. Возможно, они ровесники. А обращается он к ней как к старшей, солидной женщине.

– Фрэнк, когда я не буду Руководителем, вы продолжите обращаться ко мне – Мэм?

Что за вопросы я задаю! На пустом месте смутила парня.

– Простите. Не надо отвечать, – поспешила Айрис на помощь не знающему, как себя вести, что сказать, растерявшемуся от смущения рейнджеру.

– Вернемся, Фрэнк. Я должна подготовиться к сегодняшнему Заседанию.