История на ночь

Виктор Бурин замолчал и уставился перед собой отрешённым взглядом. Он опустошил себя полностью и требовалось время, чтобы восстановить силы.

Что до меня, то история не вызвала отторжения, как это могло случиться вчера. А то, что я отчётливо увидел знакомые черты, даже вызвало интерес. Конечно, то было всего лишь совпадением, но как вовремя оно случилось.

– А почему Алексей не уехал, когда началась такая петрушка? – спросил я, выждав несколько минут.

– Куда? – не понял дядя.

– Обратно в город, к примеру?

– Он сбежал оттуда не для того, чтобы возвращаться. Это же очевидно.

– Тогда куда-нибудь в другое место.

– Он уже нашёл то самое место, лучше которого просто нет. Понимаешь? Это и был рай.

– Странный у тебя какой-то рай получается, если там чудовища так запросто по улицам гуляют.

Дядя долго смотрел на меня, снисходительно склонив голову, несколько раз сдавленно улыбнулся, и произнес:

– Леша, скажи, что такое истинное счастье?

– У всех оно своё, как я понимаю.

– Но мы-то сейчас не про всех говорим. У героя этой истории – какое оно? Я же прямо об этом сказал.

– Чтобы его понимали? – предположил я. Мне лично это казалось слишком незначительной, крошечной частичкой того самого счастья, куда можно вместить и любовь, и удачу, и здоровье с силой, и красоту.

– Именно так. Чтобы был рядом человек, с которым можно душевно поговорить и не менее душевно помолчать. «Человеку мало надо, лишь бы дома кто-то ждал». Ведь прав был Роберт. А помнишь, как в детстве ты восхищался новыми открытиями?

– Дети всему рады, это их способ познавать мир.

– Только ли дети мир познают? – почти пропел дядя. – Разве открытия в тридцать лет сделать невозможно? Разве нельзя в семьдесят лет освоить смартфон, о котором в детстве мог сказать только то, что это магия? Разве нельзя в сто лет увидеть первые летающие такси?

– Ну да, согласен, круто. Но зачем относится к этому как к чему-то особенному?

– Потому что так оно и есть. Красота в глазах смотрящего, но люди легко привыкают давить в себе эту радость, потому что думают, что никто не поймёт.

– Или собираются в компании по интересам и обсуждают какую-нибудь хрень целыми сутками.

– А я и не говорил, что несчастливы все и всегда. Просто без счастья не будет рая, насколько бы близко ты к нему не подобрался.

– Какая-то очевидная банальность.

– Очевидно, когда интересы касаются политики, техники, спорта или чего-нибудь в том же роде. А если я скажу, что человеческая душа немного сложнее? Если вдруг ей потребуется понимание смысла жизни или, хотя бы, осознание, что всё не зря. Ответ у многих окажется свой, и почти всегда он будет примитивным, рождённым в момент разговора. О таких вещах не почирикаешь в курилке, а за рюмкой чая на кухне можно наговорить столько, что потом самому неловко будет. Я в таких беседах чёрный пояс имею.

– Зато тарелка овсянки таким разговорам очень способствует, – усмехнулся я.

Я уловил мысль, которую дядя хотел донести, но прежде, чем с ней спорить, требовалось найти её слабое место,.

Виктор Бурин заметил моё замешательство, простучал по столешнице первые аккорды «Похоронного Марша» и бодро объявил:

– Хватит лентяйничать, пора работать.

Он встал, собрал посуду и направился к двери на кухню.

– Постой! Ты так и не сказал, когда маяк построили? – спросил я его напоследок.

– Я рад, что ты приехал, – отстранённо ответил дядя. – Может быть теперь всё получится?

Глава 10

В посёлок я отправился пешком, и выбрал короткий путь: свернул на старую, почти совсем заросшую тропинку, что вела от особняка напрямик к церкви.

Погода прояснилась, выглянуло по-осеннему мандариновое тëплое солнце, воздух наполнился обволакивающим духом влажной, земли и прелой травы, и тихий ветерок принес издалека едва заметный запах жаренного на костре мяса. Я шёл нарочито медленно, с глупой улыбкой разглядывая и само поле, и чуть выглянувших из-за горизонта ряд шиферных крыш, и тонкую линию озера, что вытянулась по левую руку. Как и в детстве всё это казалось необъятным до головокружения. Такая свобода, такая воля вольная. Куда ни глянь, а всё родное, и дальше так же, и ещё тысячу раз, и всё равно моё, всё равно родное.

Отвык я от этого. Слишком крепко врос в лабиринт узких городских улиц и широких проспектов, скованных бетонными скалами и забыл, каково смотреть вдаль и края не видеть. Захотелось поделиться этим с самым близким человеком, и рука машинально потянулась к телефону. Спасибо тому, кто изобрёл видеозвонки.

– Я работаю, – коротко и строго ответила Марина. – Что-то случилось?

Она не посмотрела в экран. Не могла оторваться от какого-то важного документа, который беспощадно правила красным карандашом.

– Нет, ничего, – проговорил я как можно мягче. – Просто по тебе соскучился.

– Я тоже.

– Я хотел тебе кое-что показать. Отвлекись, пожалуйста, буквально на секунду.

Марина недовольно нахмурилась, но просьбу выполнила. А я переключил камеру и медленно провёл вокруг себя.

– Ну как?

Уж не знаю, какой реакции я ожидал, но видео явно не передало ту крупицу жизни, без которой картинка так и осталась картинкой.

– Красиво, – бесцветно ответила Марина. И тут же напомнила: – В воскресенье увидимся. Тогда всё и покажешь.

Дурак я всё-таки. Чего хотел? Зачем звонил? Ведь прекрасно знал, что Марина занята и на такие глупости у неё нет времени. Просто эмоции накатили, как на мальчишку, и вот…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.