Лисий дом

Это как вспышка, от которой я на мгновение ослепла. Отчего-то мысли о встрече – всегда лишь бледное подобие самой встречи. Боюсь ли я? Рада ли совпадению?

Он подошел ближе, ведя на поводу коня. Офицер бросил поводья подбежавшему конюху и сделал еще шаг навстречу.

– Что там у тебя? – спросил он с улыбкой. – Ты теперь подрабатываешь посыльным? Принесла чье-то письмо?

– Нет, господин, это… Это мое.

Я крепко сжала, практически смяла записки в руке, испугавшись, что он потребует их прочесть. Словно почуяв добычу, офицер втянул носом воздух. Ноздри его затрепетали.

– Что это? – уже строже спросил он. – Покажи.

– Господин, прошу вас, – склонилась я, не выпуская письма из рук.

– Не бойся. Там ведь нет ничего недозволенного?

Конечно, нет. Но я не хотела, чтобы кто-то рылся в бумагах и читал переписку. Свое послание я бы еще показала, но не изящные строки Алого Пиона. Это означало предать ее. Нельзя вручать постороннему чужие письма, кем бы он ни был. Пусть даже и начальником городской стражи!

– Господин, но это личное! – От ужаса и осознания собственной дерзости у меня чуть не остановилось сердце. – Прошу вас, не настаивайте!

Я пала на колени, крепко сжимая в руках злосчастные письма. Небесный Дар присел рядом, разжал мои пальцы и вытащил бумаги из рук. Что это за слезы на щеках? Отчего так обидно и больно?

Он читал и с каждой прочитанной строкой хмурился все сильнее и сильнее.

– Кто послал это письмо? – вдруг рыкнул он. – Отвечай.

Я не понимала, в чем моя вина, и еще ниже опустила голову.

– Господин, послание личное, – повторила я. – Пожалуйста, верните.

– Верну, когда ответишь. Кто это был? Кто-то из Управы? Чье письмо на простой бумаге? Молчишь? Ничего, я заставлю тебя говорить.

Он встал и рывком поднял меня, потянул за руку и потащил за собой.

– Господин! Нет, нет! – вскричала я.

У меня заплетались ноги, и я не поспевала за ним. Заметив это, офицер сбавил темп и пошел обычным быстрым шагом.

– Жди меня здесь, – велел он, раздвигая в стороны расписные двери, обтянутые бумагой, и изучая помещение.

Похоже, то была одна из комнат для уединения. Места мало. Все чисто прибрано, опрятно и в целом не походит на зал для приемов. Из обстановки – только низенький лаковый столик и до поры свернутые одеяла и шелковые подушки.

Комнатушка для тайного свидания куртизанки и ее клиента!

Небесный Дар поманил меня внутрь, но я в испуге попятилась.

– Глупая, – пожурил меня он. – Заходи, не бойся. Надо прояснить все до конца.

Я робко вошла в покои. Господин офицер расположился у столика и взмахом руки указал на мое место. Снова зашелестели письма.

– Господин, – сказала я. – Не знаю, что вы подумали, но это правда мое.

– Точно? – мягко-мягко, с угрозой переспросил он.

– Да.

– Хм… ты не лжешь. Странно, – удивился мужчина.

Что ж, он мне поверил! Я облегченно выдохнула. А потом возмущенно фыркнула, совсем как лиса. Вот ведь заставил понервничать… Небесный Дар изумленно приподнял брови, наблюдая такую резкую смену настроения.

– Я вообще стараюсь не лгать, господин, – пояснила я. – Особенно без причины.

И подумала: «Ведь можно солгать умолчанием».

– Почему? – спросил он.

– Человек рано или поздно попадается на лжи.

– Это не причина. Вы, люди, постоянно врете, но вас выдает запах.

Интересно. Значит, поэтому драконы заседают на людских судах! Тогда я не удивлена тайному присутствию Дракона в городской Управе.

– «Тигра выдает хвост», – процитировала я изречение. – Человека запах. А что… что выдает дракона?

Мне стало любопытно. Когда бояться уже нечего, нас, лисиц, тянет на рискованные дела. Да и людей, что тут говорить. А я наполовину человек.

– Ты ушла от ответа, девушка, – снова рассердился мужчина и нахмурился. – Не юли.

– Вы тоже ушли от ответа, господин, – улыбнулась я. – Однако скажу. Правда всегда проще. Лучше идти к цели прямой дорогой. Ложь – извилистый путь, уводящий в никуда.

– Никогда не думал об этом прежде.

– Вы вернете письма? – попросила я. – Меня ждут.

– Подождут.

Секунду назад я не боялась ничего. Отчего же теперь мне вдруг стало тревожно?

Глава 9

Господин офицер наклонился вперед, перегнулся через низкий столик, за которым мы сидели, и почти нарушил приличия, приблизив лицо вплотную к моему. Зрачки расширились, а черты лица растеклись и трансформировались. Однако чешуи, как в прошлый раз, не было.

– Господин! – испугалась я.

– Молчи!

Дракон глубоко, полной грудью вдохнул воздух. Ноздри шевельнулись, как у животного, которое принюхивается. Через некоторое время он отодвинулся.

– Теперь не потеряешься, лисичка, – сказал Дракон, превращаясь в привычного офицера и протягивая мне обратно письма. – Даже в темноте я узнаю тебя или твою вещь. Можешь идти.

Хм… А что, если… я тоже так хочу?

– Господин… – начала я.

– Что еще? – бросил он.

– Вот что.

И я ушла в Тень, освободив место для Лисы.

Та сначала возмущенно затявкала, а затем примолкла и прижалась к полу. Ручаюсь, у офицера глаза на лоб полезли, так он был ошеломлен! Однако не двинулся с места, наблюдая за лисицей.

Та, сообразив, что от нее требуется, и не ощущая угрозы, привстала, тявкнула и вскочила на столик. Совсем осмелев, зверек принюхался и потянулся к руке мужчины. Тот запустил пальцы в черно-бурый мех и что-то сказал на драконьем языке.

Лиса, запомнив запах человека, мотнула головой, сбрасывая руку, и проворно спрыгнула на пол, после чего ушла в Тень.

– Благодарю господина офицера, – низко поклонилась я, пряча лукавую усмешку.

Теперь я тоже везде его узнаю.

Похоже, он не сердился. Скорее, был озадачен, как мне показалось. Я не человек, вернее, не совсем человек, и хотела напомнить ему об этом. И мне это удалось!

– Что ж, иди, – только и сказал он.

* * *

Я поспешила на встречу с Алым Пионом, размышляя, к каким последствиям приведет моя дерзость. Пока Дракон не стал меня наказывать, но что если я вольно или невольно допущу подобную дерзость? Наказание будет неминуемо.

Впрочем, я не жалела.

Чего только стоило выражение лица господина офицера! Меня на мгновение обуяла настоящая бесшабашность. Казалось, я все могу. Сообразив, что я утратила грациозность и, как ребенок, несусь по переходам, я сбавила шаг. Наконец я остановилась у покоев куртизанки, памятных с прошлого раза.

За раздвижными дверями, затянутыми плотной расписной бумагой, тренькали струны. Сначала вступила длинная цитра, а за ней и хинская, которая давала более тонкий, высокий, слегка гнусавый звук. Куртизанка была не одна и репетировала перед вечерним выступлением.

Я поскреблась в двери.

– Кто там? – раздался недовольный женский голос, и музыка смолкла.

– Это я, Маленький Цветок, – отозвалась я.

Служанка проворно отворила. Я вошла и согнулась в поклоне, даже не успев толком разглядеть тех, кто внутри.

– Можешь встать, – наконец дозволила Алый Пион.

Куртизанка жестом отослала прислугу, чтобы никто не был свидетелем нашего разговора. Служанка молча удалилась, только щелкнули створки за спиной…

– Покорнейше прошу простить меня за опоздание и за то, что прерываю вашу репетицию!

– Прощаю, – переливчато засмеялась куртизанка и прикрыла рот рукавом. – Ты и правда припозднилась.

– Простите, госпожа, – снова поклонилась я.

Алый Пион тут же подняла меня, потянув за руку.

– Времени почти не осталось. Так и будешь тратить его на церемонии?

– Пожалуй, нет.

Я подняла взгляд: Алый Пион сегодня была хороша как никогда. Лицо светилось решимостью и внутренним умиротворением. Не думаю, что она смирилась с судьбой, но здесь и сейчас она пребывала в мире с собой. Она облачилась в алое платье, которое на любой другой показалось бы вульгарным и кричащим. Но только не на ней.

Не знаю, то ли дело было в сдержанном холодном оттенке, то ли в черной приталенной рубахе и таком же поясе, то ли в умении носить такие яркие наряды, но женщина казалась воплощением жизнеутверждающей силы и энергии. Шпильки в прическе были из темно-красного коралла.

Другая куртизанка, имени которой я не знала, искоса смотрела на нас. Очевидно, по моей одежде ей стало ясно, что я служанка, однако вышивка на моей верхней юбке, если приглядеться, была более изысканной, да и вела я себя не как простая рабыня. Красавица пребывала в недоумении и переводила взгляд то на меня, то на подругу.

Эта женщина оказалась ровесницей Алого Пиона, почти столь же прелестной с виду. Она была одета в чудный наряд, который я тоже видела впервые. Очевидно, заказ из другой мастерской. Стоило присмотреться!

Верхняя рубашка, скромно запахнутая у горла, сшита из бледно-сиреневого шелка, затканного белыми тонкими полосками. Такую материю обычно берут на юбки, но никак не на рубахи. Однако смотрелось это неплохо благодаря тому, что швея точно выдержала направление нити и филигранно подогнала детали.

Благодаря пестроте материала вышивка не требовалась, а тон оттенял белоснежную бархатистую кожу красавицы. Губы были, вопреки обыкновению, окрашены не в алый, а в лиловый цвет. Темные блестящие глаза сияли. Накладные и свои косы скручены в совсем не типичную для куртизанок округлую прическу.

Верхняя юбка была густо-лилового оттенка с вшитыми по подолу белыми полосами разной ширины.

– Детская юла! – вырвалось у меня, когда я поняла, что мне напоминает ее наряд.

Алый Пион рассмеялась и сказала, обращаясь к сестре по ремеслу:

– Ну, что я тебе говорила! Разве она не наблюдательна? Не каждому дано заметить такое.

– Ах, вот как… – протянула подруга и благосклонно улыбнулась. – Теперь понятно, кто она. Та самая служанка, о которой ты мне все уши прожужжала.

– Она, она. Маленький Цветок, это Нежный Ирис. Сегодня мы исполняем «Игры божественного ребенка», а потом она станцует под мой аккомпанемент.

Я затаила дух и представила, как это будет.

Стоит куртизанке закружиться, и платье превратится в гигантскую юлу, а в конце, когда она должна согнуться в земном поклоне, вибрация струн длинной цитры вкупе с постукиванием по деревянному корпусу довершат картину. Игрушка больше не крутится, она упала и неподвижно застыла…

– О, как необычно! – воскликнула я, преисполненная волнения, совсем забыв о пережитом ранее испуге. – И рискованно.

– Что наша жизнь, как не игра? – то ли весело, то ли печально улыбнулась Алый Пион. – Только не для людей, а богов. Мы всего лишь игрушки в их руках.

– Но…

– Что? – подбодрила меня куртизанка.

– Как жаль, что я не смогу это увидеть! – пожалела я.

– Почему?

* * *

И опять я ненадолго перевоплотилась в служанку, которой надлежит прислуживать куртизанкам.

Алый Пион только покрикивала, пока меня спешно переодевали и заново причесывали, разделяли на пробор, смазывая гладкую косу маслом камелии и подворачивая самый кончик в футляр из лент, чтобы волосы не трепались по полу, когда я сяду или поклонюсь. Теперь я с виду ничем не отличалась от прочих прислужниц.

– Прекрасно, – одобрила Нежный Ирис. – Никто не обратит на нее внимания.

– Хорошо, если так, – кивнула Алый Пион. – Хвала высшим богам, на приеме сегодня Дракон, поэтому никто не будет приставать к служанкам.

– Ты права. Некоторым нравятся такие неиспорченные, свеженькие простушки.

Лицо вспыхнуло. Я отчетливо ощутила, как сквозь кожу проступает краснота, когда поняла, о чем они говорят. Да, я не красавица и не так изысканна, как куртизанки, потому не ожидала, что на меня найдется любитель. Очевидно, я не ошиблась, считая дом развлечений обителью хорошо замаскированного разврата.

– Погляди-ка на нее! – рассмеялась Нежный Ирис. – Покраснела, как будто ни разу в жизни не целовалась.

От сказанного я еще пуще смутилась и потупилась. Я не была предметом мечтаний сколько-нибудь значимого мужчины. В свою очередь, те, кому я вдруг могла понравиться или кто хотел привести в дом хорошую работницу, меня нисколько не волновали. К тому же я полукровка, и это слишком заметно.

Большие глаза и светлая кожа выдают происхождение. Пепельные волосы предательски напоминают мне об этом, вынуждая подкрашивать их. Это то, что мы наследуем от предков[9], их нельзя стричь и красить, если это не природная седина. Всякий раз я ощущала вину.

– О-хо! – прикрикнула Алый Пион на подругу, заметив, что я растерялась. – Говори о таком с сестрами, а ее не трогай. В народе нравы строгие. Не удивлюсь, если все так, как ты сказала.

– Прошу меня простить за вольность, я забылась, – пошла Нежный Ирис на попятный.

Я была безмерно благодарна за дружеское заступничество. Успокоившись, я уже предвкушала, как буду смотреть невиданное доселе выступление. Женщины препоручили мне нести футляры с инструментами.

Длинную цитру я повесила на ремне, перекинув его через плечо и затянув покороче, чтобы конец инструмента не волочился по полу, а сравнительно небольшую обычную цитру несла в руках. В общем и целом тяжесть преизрядная, хоть с виду и не скажешь. Недаром длинную цитру считают скорее мужским, чем женским инструментом! Не только из-за низкого звука, но и благодаря размерам.

Мы двинулись в зал для банкетов. Во главе величаво и степенно, без малейшей поспешности выступала Алый Пион. Она, будто не касаясь пола, скользила вперед. За ней следовала напарница. Я семенила в хвосте нашей маленькой процессии.

Попадавшиеся по пути обитательницы дома развлечений, раздвигая двери, выходили из своих покоев и шли вслед за нами.

В зале уже накрыли столы. Богато, в понимании жителей драконьего царства, – не значит избыточно. Излишеств не было. Если в Хине трапеза считается тем лучше, чем больше разнообразных блюд подают, то здесь было в точности до наоборот. Главное – не количество продуктов, а то, как они нарезаны и разложены. Повара постарались на совесть!

Драконы не слишком жаловали резко пахнущие специи и чеснок, поэтому пищу простонародья не подносили, включая квашеную острую капусту и редьку. Зато было вдоволь рыбы, которую драконы просто обожали.

Глядя на это великолепие, я невольно сглотнула слюну, потому что перекусывала несколько часов назад и еще не известно, когда поем снова.

Гости продолжали прибывать. Служанки сновали туда-сюда, раскладывая у столов подушки. Виновник торжества еще не прибыл, но, как сказал посыльный, он вот-вот должен был подъехать.

Заранее явилась стража и бдительно прошлась по залу, выискивая любые мало-мальски подозрительные признаки. Я увидела среди них господина офицера, который принюхивался, низко склоняясь над столами, впрочем, не настолько явно, чтобы это бросалось в глаза. Но я-то знала и потому обратила внимание! Придворный лекарь пробовал серебряными спицами пищу, чтобы узнать, есть ли в ней яд.

Алый Пион и Нежный Ирис пересекли зал, попутно раскланиваясь с гостями, прошли между длинных столов и отошли к раздвижным дверям с противоположной стороны от главного входа. Затем куртизанки, сохраняя внешнюю невозмутимость, принялись вполголоса обсуждать, с чего следует начать выступление.

Наконец Алый Пион не выдержала и жестом оборвала подругу:

– Мне надо подумать. Если что-то пойдет не так…

Она не стала продолжать. Мы и так поняли, что это означает. Нам не поздоровится, если высокие гости останутся недовольными! Пусть в выступлении и прозвучит излюбленная цитра наместника, подготовленный номер был весьма необычным и эпатажным.

Вообще-то я удивлялась, отчего позволили выступить Алому Пиону. Ее увечье не было секретом, однако какой-нибудь несведущий гость по ошибке мог попросить сегодня ее общества. Насчет наместника я не переживала, поскольку он не выбрал ее в прошлый раз, а, значит, скорее всего, воздержится и сегодня. Но как насчет других мужчин?

С другой стороны, слухами земля полнится. Одни гости не могли не знать о том, что случилось с Алым Пионом, тогда как другие были в курсе событий. Легенда гласила, что на куртизанку напал злоумышленник и изуродовал ее. Как же быть, если кто-то выпьет лишнего и бестактно при всех спросит о случившемся? Праздник будет испорчен. Не этого ли опасалась Алый Пион?

Конечно, хозяйка дома развлечений сильно рисковала уже тем, что допустила выступление увечной куртизанки, пусть только в качестве аккомпаниатора для танца. Подозреваю, что заявленный дуэт двух красавиц перед танцем будет для нее сюрпризом!

Ну а я сделала ставку на куртизанку по имени Нежный Ирис, которая своим танцем попытается привлечь Дракона. Тут проблем быть не могло. Эта женщина изысканная, сведущая в искусствах, и ее танец не разочарует зрителя.

* * *

Наконец прибыл наместник со свитой.

Все засуетились, и хозяйка проводила гостя на почетное место. Многие посетители, кто подобострастно, а кто с достоинством, приветствовали чиновника такого высокого ранга.

Пожалуй, он мог бы им и не быть. Достало и того, кто он по праву рождения. Дракон. Конечно, не из тех божественных существ, о которых говорится в легендах и сказках, однако самый настоящий. Пусть до поры до времени и выглядит как человек.

Сегодня он был в более благостном расположении духа, чем в прошлый раз. Я расслышала, как он сказал Лепестку Сливы, что только что прибыл из дворца.

– Успешна ли была аудиенция у правителя? – продолжала расспросы хозяйка.

– Более чем, – рассмеялся наместник.

Пожалуй, теперь, приглядевшись, я могла найти в его внешности черты сходства с господином офицером, словно они оба носили одинаковые личины. Да, нос определенно длинноват, бледные губы, довольно широкий разрез глаз и высокий лоб… Или я была предвзята и мне все это просто померещилось?

Алый Пион, заметив мое неуместное любопытство, незаметно одернула меня. Мы перестроились и в прежнем порядке двинулись к важным гостям. Алый Пион шла впереди, ничуть не таясь и не смущаясь, а мы с Нежным Ирисом замыкали строй. Очевидно, это удивило хозяйку. Не ожидала такого от увечной куртизанки? Боялась, что та смешает ей все планы на вечер?

Лепесток Сливы на секунду нахмурилась, но морщинка между бровями тут же разгладилась. Продолжая улыбаться, куртизанки поздоровались, уселись напротив наместника с хозяйкой и начали неспешную беседу о том о сем.

Глава дома развлечений сегодня нарядилась в платье голубого цвета. Кафтан, стеганный по вороту и вышитый зеленовато-голубыми нитями, чудесно оттенял лицо женщины и придавал ей цветущий вид. И не скажешь, что она старше остальных! Я присмотрелась к вышивке с узором в виде пыльных игл «восковой ели», которая росла только в благородных домах.

К платью на петле из красного шнура крепилась нефритовая подвеска и трогательный крошечный мешочек с ароматами. Вместо привычных благовоний моих ноздрей коснулся запах хвои и сосновой смолы. Как необычно!

Сосна – символ бессмертия, она не сбрасывает свои покровы даже зимой. Одеяние и духи соответствовали сезону и говорили, что у хозяйки отменный вкус.

Служанки поднесли Дракону влажные от горячего пара полотенца, чтобы он освежил руки и лицо, а потом подали рисовый отвар с медом и кедровыми орешками. Наместник отведал, и это послужило для всех сигналом к началу трапезы.

Пока гости насыщались, не могло быть и речи о танцах и музыке. Пожалуй, хозяйка бы не допустила такого надругательства над высоким искусством! Поэтому куртизанки завели беседу о поэзии Хины и о природе в провинции.

– Как ваше здоровье? – вдруг с неподдельной теплотой осведомился наместник, обращаясь к Алому Пиону.

На мгновение все замолчали и даже чиновники за соседними столами перестали жевать. Впрочем, куртизанка сумела взять себя в руки.

– Благодарю господина о заботе и участии, – сказала она. – Хвала богам, я хорошо себя чувствую, несмотря на зимние холода.

– Это так? – засомневался наместник.

Похоже, он уже был не рад, что проявил интерес. В этот миг мне стало его немного жаль. Даже Дракон может попасть впросак!

К счастью, Нежный Ирис умело отвлекла внимание на себя.

Алый пионЗимою скрыт снегом,Не по сезонуРисунок на ширме!

Сложила колкие вирши – и рассмеялась, прикрыв рот рукой.

Со стороны могло бы показаться, что это издевка над ушедшей славой Алого Пиона. Но мне сразу стало ясно, что это не так. Пион цветет осенью и весною, а не зимой, а снега – покровы тайны, так же как и ширма. Чего не видно – того не существует!

«Такие речи не ко времени, сестра! Храни свою тайну», – вот что хотела сказать Нежный Ирис. Пожалуй, она пробудила в напарнице здоровую злость и дух соперничества, прогнав прочь боль и смущение.

Нежный ирис отцвел.Только луковицаОсталась в земле.

Алый Пион не осталась в долгу. И опять смысл внутри смысла! Ирис – символ скромности и любви, а луковица – тайны.

«Ты рискуешь потерять мою любовь», – вот что на самом деле ответила подруге увечная куртизанка.

Последние строчки, однако, напомнили мне одну известную поэму «Остались в земле»! Остались в земле – значит похоронены и забыты. Так говорят о воинах, которые полегли на поле боя. Но также и о зернах, которые легли в благодатную почву, чтобы дать новые всходы. Вечный круг перерождения душ и возрожденья природы…

Оставлены в землеДо жатвы зерна.Война иль мир?

Теперь блеснула и я познаньями.

И тотчас склонилась перед ним, не помня себя от смущения.

Глава 10

Однако куртизанки вкупе с хозяйкой рассмеялись, как и гость.

– Конечно же, мир! – воскликнула Алый Пион.

– Прошу старшую сестру меня простить, – повинилась Нежный Ирис. – А хозяйку молю не наказывать меня за вольность.

– Пожалуй, если только высокий гость не решит, что я дурно тебя воспитала! – едко ответила хозяйка.

Лепесток Сливы, как и подобает, не замечала меня, ведь хозяева не видят слуг. В этой ситуации наказание получила бы Алый Пион, которой я прислуживала, как вдруг ее подруга взяла всю вину на себя! Что, по сути, было справедливо: именно она начала состязание в острословии.

– Нет-нет, – успокоил наместник. – Мне весьма по душе этот поэтический поединок! Правильно говорят: каковы хозяева, таковы и слуги. Я почти не удивился, что служанка знает хинскую поэму.

И он продолжил, подобрав строки на ту же тему:

Сеют намерения,Пожинают деяния.

Изречение из «Поучений небесного старца» было весьма к месту и соответствовало высокому посту и рангу наместника. Ничто иное не могло сорваться с его уст. Тут уж во всей красе показала себя хозяйка, Лепесток Сливы, демонстрируя знания первоисточника.

В ответных строфах она процитировала двустишие:

Цветы и плодыСладки и горьки.

Соблазнительные обещания и тяжкие последствия – вот что она хотела сказать зарвавшимся куртизанкам.

Так сначала обменяли четыре строки на три, а затем и на две. Восхитительно! Такого я еще никогда не слышала.

Горечь сладка,Сладость горька.

Это произнесла Алый Пион, завершая поэтический поединок, из которого вышла победительницей.

Наместник был в полном восторге, как и все присутствующие. Он подал знак, и его подчиненный тут же выложил перед хозяйкой несколько серебряных слитков. Лепесток Сливы была на седьмом небе от счастья!

Благословение небес, на меня больше не обращали внимания. Я только тихо радовалась и с нетерпением ожидала, когда начнется выступление. Начали, однако, не сразу.

Мне было очевидно, что после поэтического поединка все остальное будет смотреться лишь бледным подобием. Хозяйка дома развлечений на мгновение задумалась. Вероятно, ее посетили такие же сомнения. Чуть помедлив, она наконец дала знак музыкантам и юным ученицам-куртизанкам.

Заиграла музыка. Дюжина грациозных красавиц в черно-белых платьях выступила с танцем Заснеженных Вершин. Белые рукава взлетали ввысь и опадали, как вьюга, а темные юбки кружились, оплетая и легко обрисовывая ноги, чем напоминали подножия гор, где снег еще не успел засыпать землю…

Наконец музыкант, отбивающий ритм трещоткой, щелкнул ею в последний раз. Музыка смолкла, и девушки низко поклонились гостям. Те одобрительно захлопали и стали поздравлять Лепесток Сливы, восхваляя умения ее учениц.

– Каждый раз, покидая столицу, я увожу восхитительные воспоминания, – поддержал гостей наместник. – И все благодаря вашим представлениям.

– Ах, мой господин, вы слишком добры! – только и восклицала хозяйка.

Не знаю, почудилось мне или нет, но наместник произнес это, глядя на увечную куртизанку. Алый Пион в этот миг казалась непривычно задумчивой и немного грустной. О чем она размышляла? Может, о собственном дебюте много лет назад? Должно быть, она точно так же вышла в зал с другими юными куртизанками, чтобы выступить на первом банкете. Но что же привлекло мужчину сейчас?

– Вам не понравилось выступление? – внезапно задал он неудобный вопрос. – Никак не пойму.

– Наоборот, – улыбнулась Алый Пион. – Очень. Даже слишком. Пожалуй, некоторые вещи способны вызвать двойственные чувства.