Как я осталась одна и танцую. Первый самоучитель счастливого одиночества для девушек и женщин

Саша Зайцева

Как я осталась одна и танцую. Самоучитель счастливого одиночества для женщин

© Зайцева С., текст, 2022

© С. Меньшиков обложка, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Моим нежным друзьям

и в отдельности —

памяти Юли Бармаевой (1990–2020):

красивой птицы, погибшей на взлете

There’s no one answer for life

I need peace and space to think

But not too long, it may push me to the brink

I need the nightclubs and the raves

Then retreat back to my caves.[1]

Michelle Gurevich

От автора

Эта книга не про гендерную непримиримость. Не про то, как заболеть мизандрией и надеть добровольный венец безбрачия. Напротив, я убеждена, что большинство встречавшихся мне мужчин были совершенно прекрасными, вдохновляющими людьми.

Да и сейчас, когда пишу эти строки, я влюблена – влюблена, но это не мешает мне жить (ключевой момент).

Эта книга о том, как научиться доверять себе, укрепить стержень своей личности и жить во внутреннем согласии. Как встретиться с собой настоящей и стать счастливой вне зависимости от внешних обстоятельств.[2]

Началась история этого самоучителя с одной фразы, брошенной моей приятельницей (назовем ее Леной) в адрес общей знакомой (назовем ее Наташей):

– Главное, что не одна!

Лена хвалила Наташу за то, что та съехалась с толстым 43-летним Толиком, оператором пивного производства – за спиной у него было как минимум два брака. Может быть, больше.

По крайней мере, у него было двое детей от разных женщин – воспитанием занимались бывшие жены. Алименты он привык не платить, а с детьми предпочитал не встречаться. Единственное, к чему он проявлял заметный душевный трепет, кроме еды и пива, был футбол (и если вы подумали про эти утомительные тренировки с мячом, то нет).

Наташе было всего тридцать: мягкая, с фантастическими глазами, с хорошим образованием, с любовью к достойным книгам. У нее были приличная должность, недвижимость и все возможности строить будущее по своему вкусу. Но в первом, еще студенческом браке, у Наташи произошла перинатальная потеря; пара не смогла это пережить и рассталась. Боль замалчивалась, а ближайшее окружение пело известную мантру: давай определяйся, никому не будешь нужна, часики.

Репродуктивное давление – официальный термин для разговоров про тикающие шестеренчатые механизмы внутри женских тел. Я слышала эти «вариации на тему» в свой адрес бесчисленное количество раз. Но вот моя самая любимая история.

Юбилейная выставка крупного современного живописца Алексея Ивановича М.[3] Все торжественно и чинно. В конце вечера художник с женой зовут гостей за стол – я оказываюсь рядом с его другом пенсионного возраста, а следом садится сын художника, голубоглазый красавчик Арсений. С ним я иногда заводила малозначительный small talk[4] на выставках его отца – но не более (это важное уточнение).

Подали горячее. Звучат тосты. В общем, хороший, добрый ужин. Я ем голубец (вкусно).

– Ты когда Алексею Ивановичу внука родишь?

Нет, мне, должно быть, показалось. Продолжаю жевать.

Но сосед, имени которого я даже не знала, решил, что вопрос был задан недостаточно громко. Следует повторить.

– Алексею_Ивановичу_Внука_Когда? – произнес он четко, с расстановкой слогов, да так, что теперь это услышал и Арсений. В глазах его возникла тоскливая смесь бессилия и смущения.

Я дожевала кусок голубца. Сглотнула. Вздохнула. И обратилась к пенсионеру:

– Простите, что? Мы с Арсением едва знакомы! Какие внуки? Зачем внуки? Почему внуки?

– А ты не Аня? (Аня – это дочь художника.) Ой, я просто Аню в последний раз видел, когда ей лет двенадцать было…

Достойный план: встретиться с дочерью друга через два десятилетия и без лишнего «здравствуй, как дела, чем занимаешься, я дядя Петя, помнишь меня?», сразу перейти к главному: «когда родишь?». Сохраните, так сказать, в закладки.

Увы, окружающие будут задавать нам подобные вопросы с разной степенью бестактности (словно они наши доверенные врачи-гинекологи), возможно, еще не одно поколение. Нам же следует учиться жить так, чтобы они не ранили нас и не мешали идти своей дорогой.

Потому что жизненные обстоятельства могут быть разные (очень и очень разные!), но при любом раскладе единственный человек, с которым вы проживете всю свою жизнь, – это вы сами.

И если эта простая истина столь очевидна, почему мы так фатально боимся остаться без пары даже на год-два?

Согласно исследованиям психологов, женщины страдают в одиночестве заметно сильнее мужчин.[5] Вот спектр чувств, которые называли респондентки: собственная ненужность, изолированность, страх, панические атаки, чувство отчуждения от самих себя, ранимость, эмоциональная лабильность.

Да, девочкам в нашей культуре разрешается выражать эмоции свободнее, чем мальчикам (не плачь / не ной / не кидайся целоваться-обниматься – ты же мужчина!) поэтому впоследствии женщины более склонны разбираться в том, что они чувствуют? – и говорить об этом.

Но в гораздо большей степени здесь замешан негласный общественный договор: женщина, не реализовавшая себя в браке или хотя бы в формальном подобии такового, не может считаться полноценной и успешной личностью.

Де-факто наше общество уже относительно давно, с советских времен, переросло этот стереотип – женщины руководят заводами и корпорациями, заседают в сенате, занимаются наукой, летают в космос, создают крупный бизнес и даже водят фуры. Все это нередко параллельно с рождением и воспитанием детей.

Тем не менее боязнь одиночества у многих из нас возводится в абсолют хтонической бездны ужаса. «Остаться одной» звучит страшнее смертного приговора: умирают все, а живут без главного атрибута успеха – «мужика» – тотальные неудачницы.

Качество отношений, обоюдное уважение, несовпадение жизненных ориентиров и собственные чувства в такой логике особого значения не имеют. Нередко выносятся за скобки даже алкоголизм, изматывающая ревность, абьюз, измены, физическое и сексуальное насилие. Бьет значит любит. А кто у нас не пьет? Идеальных нет.

Главное, что не одна.

Я росла в семье, которая держалась на этой аксиоме. Особо счастливой в браке свою маму я не припомню, а к нам, собственным детям, отец и вовсе бывал жесток – мы могли получить по зубам просто за то, что неудачно прошли по коридору.

В конце 1950-х годов американский психолог Гарри Харлоу провел эксперимент с детенышами макак-резусов, который получил название «Природа любви»[6]. Маленьких обезьянок поместили в клетки с двумя типами суррогатных матерей: проволочными и «теплыми» (в куклы встроили электролампы, покрыли мягкой тканью).

Первой группе поставили кормящую проволочную «маму» (в то время как мягкая была без бутылочки), а другой – наоборот. Вне зависимости от того, где находился источник пропитания, все обезьянки проводили больше времени с мягкой и теплой «мамой».

Затем эксперимент усложнили: ученые добавили в клетку пугало, которое издавало громкие звуки и делало резкие движения. Все детеныши с появлением опасности бежали к мягкой «маме», игнорируя проволочную, даже если у нее была бутылочка. Успокаиваясь, некоторые даже становились смелыми и впоследствии проявляли агрессию к «монстру».

Эксперименты Харлоу позже были признаны неэтичными, однако они помогли доказать: ключ к формированию устойчивой психики детей – ощущение тактильного контакта, безопасности и комфорта.

В «клетке», где я воспитывалась, «мягкая мама» хоть и давала заботу, была сама зависима от «монстра». Так что я привыкла к мысли: жалуйся – не жалуйся, ничего не изменится.

В восемь и двенадцать я пережила сексуальное насилие. Первый педофил поймал меня в подъезде у бабушки. Второй, спустя четыре года, – по пути из школы. Я никому ничего не сказала ни в первый, ни во второй раз – боялась, что меня изобьют и отвернутся как от «испорченной».

Я просыпалась на мокрой от слез подушке, но в «полной семье» никто ничего не заметил. Хотела покончить с собой, но пожалела маму. Про свою будущую личную жизнь я была уверена, что «такой» меня никто никогда не полюбит и «замуж не возьмет».

Травмирующий опыт детства создал во мне гипертрофированную зависимость от мужчин. Страх был смешан с уверенностью, что без мужчины сколь-нибудь счастливая жизнь невозможна в принципе. Минимальное дружеское участие и вменяемое отношение со стороны парней я воспринимала как Великую Любовь и готова была привязаться насмерть, раствориться в каждом, кто был просто добрым (или казался таковым) человеком.

По сути, это была идеальная почва для созависимых отношений и отношений, построенных на сексуализированном насилии. Так что большую часть сознательной жизни мне пришлось боро́ться с паническими атаками, депрессией и внутренними установками, которые мешали мне заниматься собой, а требовали все усилия тратить на поиск и удержание партнера.

Но со временем я стала понимать, что отношения не решают моих проблем. Я осознала, что настоящее счастье невозможно без осознанного, счастливого одиночества.

Ведь на самом деле эти страхи – маркер того, что мы себя не знаем и не хотим знать; не доверяем себе, не любим, не видим самоценности в своей жизни. Такая внутренняя отчужденность неизбежно будет отравлять наше существование.

У японцев есть понятие ваби-саби – ключевая эстетическая и философская платформа, на которой строятся и традиционная японская поэзия хокку, и акварельная техника, и даже интерьер дома. «Ваби» можно перевести как умиротворение одиночества – японская культура немыслима без пребывания наедине с собой, без самопознания и взращивания своей внутренней силы.

В 2018 году я на полгода осталась одна в другой стране.

Это была Армения. Я приехала в Ереван на две недели, но так влюбилась в атмосферу этого города и страны, что осталась на полгода. Сняла квартиру, медитировала, читала в парках, рисовала, плавала в бассейне под открытым небом, слушала джаз, смотрела на звезды, посещала древние монастыри, пила вино в уютном местечке на улице художника Сарьяна, нашла новых друзей.

И однажды, проходя мимо зеркала, я поймала себя на мысли, что стала одной из тех девушек, которыми всегда восхищалась и которым втайне завидовала.

Я поняла, что стала той, кем мечтала стать в детстве.

Хотя тогда я думала, что мне жизненно необходимо встретить своего «принца», без него никак. Принца, который «спасет из неприступной башни с драконом».

А оказалось, что для счастья достаточно встретить себя настоящую.

В этой книге я собрала инсайты и практики, которые помогли мне стать счастливой в одиночестве и относиться к будущему как к свободному плаванию; поймать духовный free flow[7] и не бояться ни отношений, ни их отсутствия.

Десятилетний опыт преподавания в университете позволил мне подойти к этой очень личной истории с точки зрения методической – так из дневниковых заметок и самонаблюдений родился структурированный самоучитель.

Когда я начала работать над книгой, мы сблизились с Наташей – к тому времени она уже родила дочь, отчаянно тяготилась своим браком, но не находила ресурсов для перемен.

Ей казалось чудом мое восстановление; я объяснила, что никакого чуда нет – есть ежедневная, иногда трудная и внешне малорезультативная, но по большей части увлекательная творческая деятельность по «самовзращиванию», – и дала почитать свои черновики.

Теперь, спустя два года, Наташа переехала в Калининград, где всегда мечтала жить. Она обрела точку опоры в себе и младшем брате, поддержку которого раньше не замечала из-за уверенности, что главное – отношения с мужем, каким бы он ни был. Ходит к психологу и преподает флористику; и даже голос у нее изменился – стал звучать спокойнее и уверенней.

Я надеюсь, что этот курс поможет вам увидеть, сколько духовных ресурсов на самом деле сосредоточено в нас. Смотреть на себя в зеркало с восхищением и любовью, не требуя никаких дополнительных доказательств своей полноценности.

Обрести свой внутренний стержень и прийти к открытому, честному и любящему взаимодействию с собой.

Начинаем.

P.S. Самоучитель обращен к женщинам, но я буду рада, если он окажется полезен и мужчинам, ведь страх одиночества – штука общечеловеческая. Гендерный акцент в этой истории появился только по одной причине: это личный опыт, переработанный в практический курс.

Глава 1. Выбор, который делает нас

1. Негромкие перемены

Мы сталкиваемся с моральным выбором значительно чаще, чем кажется. Даже когда решаем, идти ли на вечеринку (кто там будет? что надеть? о чем и с кем говорить? может, лучше остаться дома? пойти, потому что лень отказывать? или пойти, потому что действительно хочется?)

Серьезные вопросы – менять ли работу, начинать ли свое дело, сохранять ли общение с угнетающими родственниками – даются заметно сложнее. Мы можем месяцами рефлексировать, советоваться с друзьями, выписывать плюсы и минусы, строить квадрат Декарта[8], прежде чем решиться на изменения.

Но есть и глубинный выбор, который влияет на всю жизнь. Это решения, связанные с нашей личностью и с нашим отношением к себе. Моральный выбор, от которого зависит наше счастье, а также то, каким опытом мы станем для окружающих нас людей.

Кажется, это нетрудно.

Вот ты решила, что будешь любить себя, купила онлайн-марафон позитивного мышления, занялась йогой, сходила к психологу – и готово: начинается новая жизнь, только успевай коллекционировать восхитительные перемены и не забывай постить радужные сторис.

Инфобизнес прибылен именно потому, что это так не работает. Невозможно изменить отношение с самим собой за день или месяц. Иногда на это уходят годы. Иногда десятилетия.

Если идти к переменам только на силе воли, она рано или поздно закончится – обычно сверхмотивация длится от месяца до полугода. Потом следует естественный период рецессии, который со временем будет переполняться угрызениями совести, что чревато падением в глубокую моральную яму. Проходит какое-то время – и мы снова собираем волю в кулак, начинаем все сначала.

Но история повторяется.

Ведь причины низкой самооценки, неуверенности в себе и отсутствия здорового самоконтроля (когда мы либо охотно попустительствуем своим недостаткам, либо начинаем загонять себя до изнеможения) гнездятся всегда глубоко. Они восходят к нашему детству, к тому, как к нам относились родители и были ли они сами счастливы, хватало ли нам любви, теплого телесного и эмоционального контакта, поддержки и понимания. Как влияло на нас близкое окружение – например, подвергались ли мы буллингу в школе.

Нельзя также забывать, что у всех людей разные типы нервной системы. Мы отличаемся при рождении и по мере взросления по-разному реагируем на стрессовые события, критику, атмосферу в семье, трудности и успехи.

Да и жизненные бэкграунды у нас разные – ребенок, родившийся в бедной семье в Комсомольске-на-Амуре, и ребенок, выросший в достатке в центре Санкт-Петербурга, вряд ли одинаково будут переживать схожие события и приходить к одинаковым выводам. Ведь, согласно результатам глубинного 17-летнего исследования под руководством Дианны М. Барч, профессора психологии и наук о мозге Вашингтонского университета в Сент-Луисе, ранний низкий социально-экономический статус отрицательно влияет на когнитивные и адаптивные результаты при переходе во взрослую жизнь.[9]

А еще наше отношение к себе обусловлено искажениями собственного мышления. Как выяснили нейробиологи и психологи, даже своим воспоминаниям не всегда стоит доверять.

Команда когнитивных психологов Университета Ватерлоо (Канада) под руководством Миры Фернандес и Морриса Московитса в недавнем опубликованном исследовании показала, что чем сильнее переживания, тем ниже достоверность воспоминаний.[10] Это не значит, что надо обнулить их ценность из-за фактических нестыковок – важно держать в голове мысль, что ваш собственный мозг может сильно ошибаться с выводами.

«Ну и что получается, – скажете вы, – весь этот багаж предопределенности нам никогда не скинуть? И ничего не изменить?»

Хорошая новость вот в чем: на самом деле не только мы делаем выбор. Выбор всегда делает нас. Особенно когда мы решаемся на негромкие, но базисные перемены. А это уже не зависит ни от социального статуса, ни от бэкграунда, ни от особенностей нервной системы – только от нашего решения.

Что я имею в виду под «негромкими» переменами? Их всего две.

Первая: внутреннее несогласие с «единым типовым сценарием» и негативными установками (своими и окружения).

Не нужно бороться, не нужно спорить и что-то доказывать, когда вам активно навязывают сентенцию вроде «замуж выходят до двадцати пяти, потом поздно» или «до тридцати не родила – не человек» (простите, но мне реально такое говорили – и не активист какого-нибудь странного сектантского движения, а вполне прогрессивный на первый взгляд петербуржец).

Просто скажите себе: я не согласна с этим.

Да, здорово найти свою любовь и выйти замуж в двадцать три. Но и в сорок три это здорово! И поверьте, в шестьдесят три тоже замечательно. Да, пожалуй, здорово иметь детей к тридцати, а потом заниматься собой. Но дети не появляются по единому расписанию – как и готовность к их рождению.

Да, возможно, все это очень, очень, очень хорошие сценарии. Но они не единственные.

– Помнишь соседку, бабу Тоню? Она в юности отказала хорошему парню, а потом ей никто не предлагал, так и умерла одна, никому не нужная, жизнь прошла зря!

– Старость, к сожалению, часто бывает тяжелой, даже с детьми и мужем. Это крупная социальная проблема всего общества, а не отдельно взятого представителя. И я отказываюсь верить, что жизнь человека была бессмысленной только из-за того, что у него не было биологического потомства, – неэтично делать такие выводы в принципе.

– Главное, что не одна.

– Нет, мне не нравится эта сентенция. Она может оправдать сколь угодно плохие отношения, в том числе и жизнеугрожающие. «Главного» может быть много, и у каждого найдутся свои оттенки, понятия. Не может быть одного рецепта, годного на все случаи.

– Мужчина необходим, чтобы обеспечивать семью.

– Я не согласна. Подчас женщины зарабатывают больше. Да и вообще, странно думать, что партнера всегда ищут только как источник финансовой стабильности. Какой-то инструментарный подход.

– Если красивая девушка одна – значит, с ней что-то не так.

– Я не согласна. Отсутствие партнера не означает одиночество, ведь у человека еще есть семья, друзья, коллеги. Да и социально одобряемая внешность – достаточно формальная, объективистская категория, чтобы делать на нее все ставки в жизни.

Начните с внутреннего несогласия. Не принимайте за абсолют шаблоны мышления, которые навязывают окружающие. И не верьте мрачным стереотипам, которые растут внутри вас.

Самовоспроизводящееся пророчество: у нас закрепился определенный паттерн мышления в детстве (например, страх быть ненужной, отторгнутой), и поэтому высказывания, которые близки к этой установке, сильнее ранят нас.

Коллега в офисе выходит замуж – она красива и моложе вас, – и кто-то бросает неосторожную фразу в ваш адрес, якобы по-дружески: «А ты чего ждешь? Уже скоро тридцать! Костя из отдела снабжения на тебя уже полгода засматривается».

И не то чтобы вам нравился Костя, но принимая решение из точки паники (мне уже двадцать семь, это – мой последний шанс!), вы можете начать заведомо тупиковые отношения, которые не принесут ни вам, ни вашему партнеру ничего хорошего. Причем весьма вероятно, что именно к тридцати эта искусственно созданная парная конструкция развалится…

Внутреннее несогласие – выбор, который делает нас сильнее, взрослее, осознаннее. И рассеивает морок, заслоняющий истинную природу вещей.

Используйте внутреннее несогласие, чтобы поддержать себя в минуты, когда вам действительно трудно. Если после тяжелого расставания с любимым человеком крутятся мысли «я зря потратила на него время» или «лучше, чем был он, мне никогда не найти», скажите себе:

– Я не согласна. Ты была счастлива – значит, все не зря. Просто тебе сейчас очень больно, надо это пережить.

– Я не согласна, что ничего лучше не будет. Логика в другом: не стоит сравнивать – лучше, хуже. Может быть не лучше, а по-другому, но тоже очень хорошо.

Внутреннее несогласие позволяет вам отстроиться от внешне навязанной негативной ситуации или собственной токсичной установки; оценить момент спокойно, без излишних эмоций и страха, и начать движение от стереотипов к своей уникальности, к уникальности своей жизни.

Кризисные психологи отмечают: с внутреннего несогласия начинаются и выход из абьюзивных отношений, и работа с травмирующим опытом. Признавая, что тяжелая ситуация ненормальна, мы получаем шанс изменить ее в будущем.

Важно понимать, что наше мышление в любом случае инерционно: наши привычные состояния нам дороги, какими бы они ни были. Пресловутая, любимая или ненавидимая, но зона комфорта.

Простой факт: абсолютное большинство людей, которые выигрывают крупные суммы в лотереях, не меняют свою жизнь значительно – они не отправляются на учебу в зарубежный университет, не открывают бизнес или благотворительный фонд, не получают научную степень, не совершают кругосветное путешествие, не начинают коллекционировать искусство или писать книги, раз у них появляется возможность не работать.

Но сложно изменить свою жизнь и свое мышление не только человеку, на которого нежданно-негаданно свалилось богатство. Парадоксально, но к фундаментальным переменам не получается быть готовым и в том случае, когда мы их страстно желаем.

Представьте человека, который мечтает о карьере великого драматурга, автора топовых сериалов, самого востребованного сценариста эпохи. Он сидит в своей обычной панельке на окраине среднего российского города, обдумывает в голове неплохие, в общем-то, сценарии и потихоньку пописывает в стол.

И вот открывается дверь, входит Некто и говорит: собирайся, ты летишь на Каннский фестиваль, я забрал из химчистки твой фрак, а кстати, что это за дыра – как ты здесь оказался? Ты же живешь в Москва-Сити?!

Скорее всего, наш начинающий драматург не на шутку испугается и решит, что он сошел с ума или к нему пришел какой-то особо изощренный мошенник. Хотя да, разумеется, когда драматург мечтал о славе – воображал, что это будет как-то так. С фраком, Каннами и огромной квартирой в небоскребе.

Но если тот же человек будет изо дня в день работать, идти к своей цели, падать и подниматься, совершенствоваться и постепенно менять свою жизнь – мечты его вполне могут реализоваться. И он будет готов к своей новой жизни.

Рей Брэдбери пробовал писать рассказы с двенадцати лет, в двадцать он твердо решил стать писателем и даже активно публиковался – но в грошовых изданиях самой низкопробной литературы. Всемирная слава пришла к нему лишь после романа «451 градус по Фаренгейту» – через шестнадцать лет после первых напечатанных рассказов. Все это время Брэдбери, которого обвиняли и в недостатке таланта, и в слабой образованности, продолжал заниматься в библиотеках, писать и оттачивать свой слог…

Почему для женщины, страдающей от страха одиночества, так важно это простое внутреннее несогласие? Потому что паттерны мышления не отменяются по щелчку. Вы можете прочитать мою книгу и согласиться с выводами, но на деле ничего не изменится и страхи продолжат властвовать над вами – если вы не включите этот простой механизм.

Я помню, как в детстве в женских разговорах на лавочках и кухнях моего небольшого городка так или иначе подспудно звучало: замужество для девушки – главная цель. Учительницу английского языка, которая вечно сияла улыбкой во все тридцать два, основала топовый городской клуб скаутов и возила группы школьников по миру, за глаза называли несчастной старой девой и синим чулком.

Соседка из первого подъезда в двадцать восемь попала в больницу с тяжелой формой какого-то душевного заболевания – это объясняли тем, что не вышла замуж и не родила, «не выполнила до двадцати пяти главную женскую функцию, вот мозг и перестал работать».

Рождение детей вне брака, впрочем, тоже не особо поощрялось – матерями-одиночками при всей очевидной детоцентричности нашей культуры не восхищались, а откровенно презирали и отпускали в их адрес выражения вроде «нагуляла», «барышня с прицепом», «завела себе байстрюка» и прочие чудеса народных метафор.