Президенты США

Уже летом 1817 г. Монро первым из президентов предпринял поездку по стране, которая включала встречи с населением на улицах городов, выступления, приемы в административных зданиях и в особняках именитых граждан. Правда, опасаясь вначале, что эта поездка будет воспринята противниками как проявление диктаторских замашек, он объявил, что просто решил проверить береговые фортификации, а затем укрепления на западных рубежах, которые почти постоянно продвигались вперед при сохранении прежних фортов и баз. Но опасения оказались напрасными. Символический характер носило посещение Бостона – главного центра Новой Англии – в День независимости 4 июля и дружеская встреча в этот день с бывшими федералистскими лидерами. Через два года, весной и летом 1819 г., Монро повторил опыт общения с населением в городах и поселках отдельных штатов, на этот раз посетив главным образом южные и западные территории.

Имея в виду, что оппозиция федералистов фактически прекратила существование, Демократическо-республиканская партия по рекомендации президента перестала созывать свои собрания и фактически приостановила деятельность. На некоторое время США стали «беспартийным государством» – разумеется, только в том смысле, что прекратилось существование крупных общенациональных партий. Мелкие партии и политические группы на местном уровне то возникали, то распадались, но на национальное развитие они не оказывали влияния.

Поездки Монро способствовали распространению мнения о нем не только как о надежном государственном руководителе, но и как о «простом, доступном человеке», к которому можно обращаться с разнообразными просьбами и обязательно получить отклик. Со стороны Монро это была, разумеется, отъявленная демагогия. Приходилось, однако, отвечать на десятки тысяч просьб, поступавших в Белый дом. Для того чтобы откликаться хотя бы на часть из петиций, пришлось нанять специальную группу чиновников, которые пытались разобраться в существе дела и отвечать просителям по существу. Штат Белого дома при Монро в результате его «общения с народом» значительно расширился, как и отраслевые административные органы. В США начала складываться административная прослойка, которая со временем станет во все большей степени влиять на государственную политику и в конце концов превратится в своего рода чиновничий класс.

Президент считал одной из важнейших задач обеспечение безопасности границ страны. Это была сложная проблема не только в силу неопределенности западных рубежей, но и слабой защищенности территории США с моря и с севера. Пираты, контрабандисты, мелкие революционные группы и просто авантюристы и бандиты чувствовали себя в крупнейших американских портах Нью-Йорке и Бостоне, в Чесапикском заливе (в частности в Балтиморе) как у себя дома. Опыт недавней войны показывал, что под угрозой может оказаться даже столица.

Уже в инаугурационном выступлении Монро обратил особое внимание на то, чтобы «наши береговые и внутренние границы были укреплены, чтобы наши армия и флот содержались в превосходном состоянии и чтобы наша милиция была поставлена на наилучшие практические основы». Соответственно этому группа инженеров разработала план создания прочных береговых укреплений. Их строительство было начато, но к огромному недовольству президента в Конгрессе расходы сочли чрезмерными, финансирование сокращено, и часть сооружений не была завершена.

Также исходя из опыта недавней войны, Монро счел необходимым обеспечить бо́льшую безопасность на севере страны, на границе с Британской Канадой. Осознавая укрепление США, власти Великобритании шли навстречу в урегулировании отношений. Уже в 1817 г. был подписан договор о сокращении вооруженных сил обеих стран в районе Великих озер. Обе стороны предприняли также попытку проведения четкой пограничной линии от озера Онтарио до Атлантики. Согласие было достигнуто лишь отчасти. В отношении некоторых районов продолжались споры, которые были урегулированы только в 1840-е годы.

Лучшие результаты были достигнуты в переговорах с Россией. В самом конце президентства Монро, в 1824 г., был подписан договор с императором Александром I, согласившимся отозвать российских представителей из района Орегона и Северной Калифорнии, тем самым признав эти территории принадлежащими США. Этот договор означал также, что территория США фактически продвинулась до Тихого океана, хотя западные земли оставались пока почти не освоенными.

Подготовка этого договора, получившего название русско-американской конвенции о торговле, мореплавании и рыбной ловле, была использована для нового подтверждения провозглашенной незадолго перед этим исключительно важной установки американской политики, получившей название доктрины Монро (о ней мы расскажем ниже). В послании президента Конгрессу от 2 декабря 1823 г. говорилось: «По предложению Российского императорского правительства посланнику Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге даны все полномочия и инструкции касательно вступления в дружественные переговоры о взаимных правах и интересах двух держав на северо-западном побережье нашего континента. В ходе переговоров и в договоренностях, которые могут быть достигнуты, было сочтено целесообразным воспользоваться случаем для утверждения в качестве принципа, касающегося прав и интересов Соединенных Штатов, того положения, что американские континенты, добившиеся свободы и независимости и оберегающие их, отныне не должны рассматриваться как объект будущей колонизации со стороны любых европейских держав».

Еще в предыдущие годы Монро, занимая пост госсекретаря, пытался договориться с Испанией о мирной передаче США на основе выкупа полуострова Флорида – богатой территории, важной для влияния в районе островов Вест-Индии и являвшейся естественным продолжением США. Переговоры по этому вопросу оказывались неудачными, точно так же как и не одобренные правительством походы генерала Э. Джексона, пытавшегося отвоевать Флориду силой. В очередной раз Джексон в 1818 г. начал продвижение во Флориду, использовав в качестве предлога враждебные действия индейского племени семинолов, и даже смог захватить тогдашний главный город полуострова Пенсаколу.

На этот раз, формально осудив действия Джексона, но фактически его поддержав, Монро и госсекретарь Адамс вновь вступили в переговоры с Испанией о покупке Флориды. Теперь испанские власти, опасавшиеся, что крепнувшие США могут просто захватить весь полуостров, и фактически терявшие свои позиции в Латинской Америке, где одна за другой развертывались национально-освободительные революции, решили урегулировать вопрос миром. 22 февраля 1819 г. был подписан Трансконтинентальный договор (или договор о Флориде), согласно которому Флорида передавалась США за возмещение в 5 млн долларов. К тому же договор определял границу между США и Испанской Мексикой от Скалистых гор до побережья Тихого океана. Повсеместно, не только в США, но и в странах Европы, приобретение Флориды мирным путем рассматривалось как крупнейшая победа Монро, еще более укрепившая его авторитет и власть.

В качестве президента Монро продолжал политику «цивилизации» индейских племен, которая проводилась при предыдущих администрациях. В то же время он резко усилил курс на «покупку» (обычно за гроши) земель индейцев и оттеснения племен все дальше на запад. При этом на словах Монро выступал за «справедливое отношение» к индейцам. Он, например, осудил власти штата Джорджия, которые прибегли к открыто насильственным действиям, изгоняя индейские племена с их исконных земель. Президент заявил, что таковое поведение «отвратительно с точки зрения гуманизма и совершенно незаконно». Однако никакие меры против этой «незаконности» приняты не были. Конфликт между федеральным правительством и властями Джорджии не привел ни к каким последствиям.

Монро неоднократно выступал за «внутреннее улучшение» положения страны, в частности путем развития того, что в наше время называют инфраструктурой. Он считал важным максимальное общение между штатами путем достижения их взаимного согласия, строительства дорог, мостов и других сооружений. Однако по этому вопросу он придерживался точки зрения, что эта работа должна проводиться отдельными штатами, что финансирование подобных строительств из федерального бюджета нецелесообразно. По этому вопросу возник даже конфликт президента и законодателей, которые в 1822 г. приняли акт, впервые разрешавший взымать плату за проезд по дороге Камберленд (известной также как Национальная дорога) – тысячекилометровой магистрали от столицы к реке Огайо, которая строилась в это время и явилась основной дорогой, связывавшей восток страны с западными штатами. Предусматривалось, что вырученные средства будут использованы для ремонта дороги. Монро наложил вето на закон, так как был убежден, что он нарушает права штатов. Преодолеть вето Конгресс оказался не в состоянии.

Именно в то время, когда Монро стоял во главе государства, в США произошел первый серьезный экономический кризис, открывший эпоху циклических кризисов, которые потрясали американскую экономику на протяжении следующего столетия. Первый циклический кризис, вызвавший панику в стране, возник в 1819 г. В отличие от массы собственников, крупных, средних и мелких, правительство и президент оставались спокойными, по крайней мере внешне. Хотя Монро заявлял о сочувствии экспортерам, кредиторам и потребителям, которые страдали от повышения цен, он считал, что американская экономика оставалась в своей основе здоровой, что трудности будут быстро преодолены. Президент и его советники полагали, что экономические трудности связаны со спекулятивными махинациями, в частности, с выпуском бумажных денег, не обеспеченных золотом.

Монро не считал, что преодоление кризиса является задачей высших государственных органов. Следуя канонам классической политической экономии, в частности учению Адама Смита и Дэвида Рикардо, президент полагал, что меры, предпринимаемые Банком США по регулированию валюты и кредита, по скупке бумажных денег и изъятию их из оборота, а также аналогичные мероприятия, предпринимаемые финансовыми учреждениями штатов, смогут улучшить положение. К тому же исполнительная власть просто не располагала полномочиями непосредственного вторжения в экономические отношения, и президент не желал идти на нарушение Конституции.

Хотя некоторые конгрессмены требовали повышения ввозных тарифов, считая, что этим США обеспечат увеличение массы твердой валюты в стране, Монро заявил, что не поддержит эту меру, и большинство законодателей с ним согласились. Была принята только серия ограниченных законов об оказании помощи должникам, купившим общественные земли и оказавшимся не в состоянии своевременно рассчитаться за них. Была также дарована амнистия части предпринимателей, осужденных судами за неуплату долгов.

Рост безработицы, банкротство многих предпринимателей привели к тому, что в стране распространилось ранее практически отсутствовавшее враждебное отношение к банкам и крупным частным предприятиям. Однако на государственную администрацию, в частности на президента, это отрицательное отношение не распространилось. Со 2-й половины 1819 г. США начали выходить из кризиса, который серьезно не повлиял на бурное хозяйственное развитие страны.

Более сложным и болезненным для властей оказалась проблема, возникшая в том же 1819 г. и разрешенная через год так называемым Миссурийским компромиссом. В феврале 1819 г. в Конгрессе был поставлен вопрос о принятии в состав США в качестве отдельного штата территории, которая получила название Миссури (она входила в купленную Луизиану). В связи с этим резко обострилась борьба между сторонниками ограничения (а в отдаленной перспективе и ликвидации) рабовладения (они опирались на северные штаты, где рабство не получило распространения) и защитниками неограниченного негритянского рабства – представителями южных штатов с обширными плантационными хозяйствами. Последние считали, что их позиции укрепятся, если новые штаты будут допускать у себя рабовладение, административными мерами не регулируемое.

На этот раз обычно не свойственные законодателям этого времени ожесточенные дебаты возникли по вопросу, каковым будет штат Миссури – рабовладельческим или свободным. Для северян этот вопрос был принципиально важным, так как Миссури находился на северо-западе новых земель и, по их разумению, его следовало, по крайней мере в перспективе, освободить от рабовладения. По словам современного историка Дэниэля Хоува, члены Палаты представителей от штата Нью-Йорк «направили снаряды в эру добрых чувств». Главный «снаряд» заключался в не очень грамотной и не очень понятной поправке к закону о принятии Мисссури в качестве штата, которая гласила: «Дальнейшая эксплуатация труда и рабство должны быть запрещены. Дети, рожденные на территории данного штата после его вступления в Союз, должны быть свободными к возрасту двадцати пяти лет».

Поправка была принята в Палате представителей, но отвергнута в Сенате. Монро, считавший рабовладение необходимым элементом экономики, по крайней мере на юге, не вмешивался в дебаты. Он, правда, иногда произносил тирады по поводу того, что рабство – это зло, что лучше было бы, если бы его не было. В то же время он считал весь дебош, поднятый северянами, политической склокой, направленной на возрождение некой политической силы, которая была бы продолжением партии федералистов.

В то же время Монро поддержал (по мнению некоторых авторов, он даже был инициатором) другую поправку, которая позволяла бы ликвидировать тупик, возникший во взаимоотношениях между двумя палатами, согласительная комиссия которых никак не могла прийти к взаимоприемлемому результату. Внесенная представителем штата Кентукки Генри Клеем (его даже назвали «великим мастером компромиссов») поправка гласила: «Штат Миссури должен войти в Союз в качестве рабовладельческого штата; часть штата Массачусетс признаётся отдельным штатом Мэн, который получает статус свободного штата; проводится линия по параллели 36° 30΄ таким образом, что вся территория к северу и западу от южной границы штата Миссури в будущем должна была полностью состоять из свободных штатов». Был установлен порядок принятия штатов в Союз: в дальнейшем принимались одновременно два штата – один свободный и один рабовладельческий.

Монро энергично поддержал эту поправку, которая была принята обеими палатами, крайне уставшими от бесплодных дебатов. «Эра доброго согласия» на некоторое время была восстановлена.

Во время второго президентства Монро высказался в пользу и даже выступил инициатором более решительных мер, правда, касательно не рабства как такового, а работорговли. В 1820 г. был внесен, а в следующем году подписан президентом закон, объявлявший ввоз рабов из Африки на Американский континент актом пиратства. Монро выступил инициатором образования особого государства в Африке, куда могли направляться свободные или освобожденные негры. Государство получило название Либерии. Зачатки его были созданы в 1822 г., когда на побережье Западной Африки была создана колония «свободных цветных людей», которые в 1824 г. под покровительством США объявили себя государством.

К африканским берегам Монро направил военные суда, командам которых было поручено досматривать подозреваемые в работорговле торговые корабли, возвращать купленных или захваченных людей на родной континент и даже оказывать им помощь, а владельцев судов подвергать аресту и судить за пиратство. В 1823 г. был подписан договор с Великобританией, предусматривавший сотрудничество в досмотре кораблей обеих стран, подозреваемых в использовании для работорговли. Сенат, правда, не ратифицировал этот договор, но он реально вступил в силу, знаменуя, между прочим, явный переход от враждебности во взаимоотношениях между двумя странами к сотрудничеству по крайней мере в одной важной области (во взаимоотношениях бывали и времена напряженности, о которых будет сказано ниже).

Определенные внешние события и намерения зарубежных деятелей побудили Монро выступить с исключительно важной инициативой, касавшейся как взаимоотношений со старым континентом, так и намерений США по отношению к тем странам и территориям, которые находились к югу от их границ.

Непосредственным поводом к обнародованию соответствующего документа явилось предложение британского премьер-министра Джорджа Каннинга, внесенное летом 1823 года, чтобы обе страны выступили с совместным заявлением, предупреждавшим правительство Испании, что Великобритания и США будут препятствовать восстановлению колониального режима в тех странах Латинской Америки, которые добились или добиваются национальной независимости. Проконсультировавшись с советниками (прежде всего госсекретарем Адамсом), Монро решил, что по этому «сугубо американскому» вопросу Соединенные Штаты должны высказать свою позицию не совместно с европейской страной, а самостоятельно.

К этому времени США уже признали независимость ряда латиноамериканских государств, причем президент, госсекретарь Адамс и другие деятели рассчитывали, что для их страны будет выгодно установить с ними добрые отношения, обеспечивающие активные экономические связи. В числе признанных были Соединенные провинции Ла-Платы (современная Аргентина), Мексика, Чили, Перу, Колумбия.

Чтобы продемонстрировать твердость в отстаивании не только суверенных прав новых латиноамериканских государств, но и права и влияние США как единственного мощного и современного государства на континенте, Монро включил соответствующие положения в свое ежегодное послание Конгрессу, с которым выступил 2 декабря 1823 г.

В послании был провозглашен курс невмешательства США во внутренние дела европейских стран и в их взаимоотношения, в то же время заявлялось о недопустимости вмешательства стран Европы в дела Западного полушария. Европейские правительства предупреждались, что любая попытка их вмешательства в дела своих бывших колоний, находящихся в Америке, будет оцениваться как нарушение интересов США. Вот как звучало главное положение соответствующей части послания: «В интересах сохранения искренних и дружеских отношений, существующих между Соединенными Штатами и этими державами [странами Европы], мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности. Мы не вмешивались и не будем вмешиваться в дела уже существующих колоний или зависимых территорий какой-либо европейской державы. Но что касается правительств стран, провозгласивших и сохраняющих свою независимость, и тех, чью независимость после тщательного изучения и на основе принципов справедливости мы признали, мы не можем рассматривать любое вмешательство европейской державы с целью угнетения этих стран или установления какого-либо контроля над ними иначе, как недружественное проявление по отношению к Соединенным Штатам».

«Америка для американцев» – так кратко суммировали сущность политики США в данном вопросе наблюдатели и пресса обоих континентов. Появилась доктрина Монро, которая в течение длительного времени определяла политику США по отношению к странам континента и те области взаимоотношений с европейскими странами, которые касались Западного полушария.

Джеймс Монро полностью поддержал на выборах 1824 г. Джона Куинси Адамса, который был его основным советником на протяжении всех лет президентства. Заявив в своем последнем годовом послании Конгрессу, что он не намерен добиваться третьего президентства, он с чувствами доброй памяти и благодарности к согражданам говорил: «Начав свою службу в ранней юности и продолжая ее с немногими и краткими интервалами, я стал свидетелем огромных трудностей, которым был подвергнут наш Союз, и восхищался теми достоинствами и мудростью, с которыми они были преодолены. Я испытываю удовлетворение, которое не в состоянии выразить, наблюдая нынешнее состояние процветания и счастья. Я буду неустанно молиться Высшему Существу Вселенной, чтобы это благословение сохранялось и увековечивалось».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

То есть имевшей четвертую часть негритянской крови: дочь мулатки и белого.

2

Его звали Мари Жозеф Поль Ив Рош Жильбер дю Мотье, маркиз де Ла Файет, но в 1789 г. он изменил свою «слишком дворянскую» фамилию и стал писаться по-демократически – Лафайет.