Только монстр

Спустя несколько минут оттуда донесся шум воды.

Джоанна уставилась на потолок, разглядывая коричневое пятно и взвешивая варианты дальнейших действий. Следовало найти другое убежище. Она не слишком хотела задерживаться в обществе Аарона дольше необходимого. Он презирал ее, и чувство было взаимным. Кроме того, Ханты и Оливеры всегда приходились друг другу врагами.

И все же, если откровенно, Джоанна вовсе не желала оставаться сегодня одной и раз за разом прокручивать в голове воспоминания. Даже находиться в компании Аарона казалось предпочтительней, чем думать о последних минутах жизни бабушки.

Душ все шумел и шумел целую вечность. Джоанна закрыла глаза, хотя и не могла уснуть. Часы тикали на стене, отсчитывая секунды. В конце концов вода перестала течь. Вскоре дверь ванной скрипнула, и Аарон зашлепал к кровати босыми ногами.

Джоанна приоткрыла глаза. Как и она сама, Оливер полностью оделся, хотя его рубашка была наполовину застегнута. Мокрые волосы выглядели темно-золотыми.

Они оба готовились бежать в любой момент, спасая свои жизни.

– Нужно будет уходить отсюда, как только рассветет, – заявил Аарон.

Видимо, он тоже обдумывал дальнейшие действия в ванной. Джоанна только теперь поняла, что в глубине души до сих пор надеялась, что завтра все наладится: прилетит отец и заберет ее далеко-далеко отсюда. Но этого не будет. Сейчас для него опасно находиться рядом с дочерью-монстром.

– Думаю, Ник не остановится, пока не убьет нас всех, – едва слышно выдавила она.

– Знаю, – мрачно отозвался Аарон, не поднимая глаз от стиснутых рук. – Тогда у нас нет выбора, верно? Нам придется переместиться во времени.

Джоанна вздрогнула. Эта мысль оглушила ее, как удар колокола. Если перенестись в прошлое, то можно предупредить родных. Можно спасти их всех.

Но тут же вспомнился способ путешествия монстров: для этого требовалось украсть часть жизни у людей. А каждая минута, каждая секунда имела значение. Джоанна не могла себя обманывать. Она бы отдала что угодно, если бы удалось провести хоть еще пару мгновений с бабушкой. С любым из членов семьи. Каждый день был бесценным даром.

Тогда как решиться на перемещение во времени? И сумеет ли вообще Джоанна намеренно лишить кого-то другого этих минут, этих секунд?

Она опустила взгляд на руки и увидела, что они дрожат, но, несмотря на нараставшее внутри чувство неправильности, все же выдавила:

– Хорошо.

Нельзя так поступать. Украсть жизнь невинного человека способен только монстр. Это было ужасно.

Однако Джоанна загнала это ощущение неправильности так глубоко, что остался только ужас. Если на подобный поступок способен лишь монстр, то она сумеет это сделать, потому что и являлась монстром. Так ведь?

Она подняла голову и встретила взгляд Аарона.

– Хорошо. Мы должны предотвратить случившееся. Мы должны вернуться в прошлое.

7

Джоанна проснулась оттого, что солнце светило прямо в лицо, услышала шорох раздвигаемых штор и проворчала:

– Нет, еще пять минут.

– Вставай, – раздался мужской голос.

Она тут же открыла глаза и резко села на кровати, оглядываясь. Странная маленькая комната с почти голыми стенами. Номер в отеле. Воспоминания о вчерашнем дне нахлынули все разом, затопив с головой. Бабушка мертва. И Берти. И тетя Ада. И дядя Гас. А Рут получила ужасную рану и исчезла с ужасным стоном.

Ник же… Ник виноват во всем произошедшем. Эта мысль врезалась, как удар в живот.

Полностью одетый Аарон Оливер стоял, небрежно опираясь на дверцу гардероба и положив одну руку в карман, а когда заметил, что Джоанна пробудилась, холодно приказал:

– Собирайся быстрее. Мы и так едва не проспали.

– Что проспали? – недоуменно уточнила она.

Аарон выглядел аккуратным и одетым с иголочки, хоть и щеголял во вчерашнем костюме. Джоанна посмотрела на себя и убедилась, что сама производит противоположное впечатление. В своем покрытом засохшей кровью черном топике она наверняка казалась отвратительной и грязной.

– Держи, – Аарон бросил ей свой пиджак. После чего разблокировал телефон и отдал его. – И это.

– Зачем?

– У тебя остался кто-то близкий в этом времени? Кто-то из живых?

Джоанна почувствовала, как сжалось сердце.

Она специально отгоняла мысли об отце, потому что всякий раз, как думала о нем, пропадала решимость. Он был частью прежней, привычной реальности, в которой они вместе ходили на пробежки и смотрели фантастические фильмы по вечерам в пятницу, и не знал о нынешнем кошмаре. Они принадлежали теперь к разным мирам, поэтому Джоанна отрицательно покачала головой.

– Как знаешь, – прокомментировал Аарон. – Но это, возможно, последний шанс поговорить с ними.

В свете солнечных лучей непритязательный номер отеля выглядел еще более отвратительным, чем ночью. На ковре виднелись прожженные сигаретами дыры, а на покрывалах – сомнительные пятна. Джоанна постаралась не слишком внимательно к ним присматриваться.

– Только давай быстрее, – поторопил Аарон. – Мы должны быть в Яме через сорок минут.

– В Яме?

– Там мы сможем осуществить задуманное и получить возможность украсть время у людей, – бросив нетерпеливый взгляд, пояснил Оливер, сунул руки в карманы и подошел к окну, поворачиваясь спиной к Джоанне, чтобы предоставить ей подобие личного пространства.

Она посмотрела на себя в камере и убедилась, что на лице не было ни царапины, хотя выражение глаз казалось затравленным. Сойдет. Затем набрала номер телефона.

Аарон переступил с ноги на ногу возле окна, снова вызвав в памяти воспоминание о его отце, Эдмунде, который угрожал выстрелить в голову Джоанне. Но теперь он мертв, Ник метнул меч ему в сердце.

– Алло? – донеслось из телефона.

Она чуть не подпрыгнула и прошептала:

– Пап?

– Дочка! – появилось изображение до боли знакомого, родного лица отца в новых очках с толстой черной оправой. Похоже, он сейчас пил чай у тети Вей Лин: на тарелке лежал намазанный джемом тост, а рядом в пластиковых мисках высились горки лонганов и мангостинов[1]. Джоанна почувствовала, что вот-вот расплачется, и закусила щеку изнутри, чтобы сдержать слезы. – Это моя дочь, – сказал папа кому-то вне пределов видимости, после чего послышался голос тети Вей Лин: «Передай дорогой Джоанне привет».

– Привет! – выкрикнул двухлетний кузен Бао-Бао. Изображение ненадолго размазалось и затряслось, потом лицо отца исчезло и весь экран заполнило заостренное личико малыша. – Нихао![2]

– Привет, Бао-Бао, – отозвалась Джоанна.

Кузен пролепетал что-то на хакка или мандаринском. Ей не всегда удавалось уловить разницу между диалектами.

– По-английски! – велела тетя Вей Лин. – Джоанна говорит по-английски.

Изображение на экране снова смазалось, и несколько секунд было видно только потолок, на котором медленно вращался большой вентилятор, затем быстро мелькнул стол, заставленный чашками с кофе и тарелками с яйцами, после чего опять появилось улыбающееся лицо отца.

– Хорошо проводишь время в Лондоне? – спросил он. Джоанна заставила себя кивнуть. Ей ничего сейчас так не хотелось, как оказаться вместе с ним в доме тети Вей Лин, лакомиться вместе со всеми фруктами, есть тосты с джемом и пить кофе, больше напоминавший по вкусу слегка подкрашенный сахарный сироп. – Сегодня мы собираемся в то кафе с морепродуктами, где тебе так понравились крабы.

– В следующий раз приезжай на каникулы сюда! – прокричала невидимая сейчас тетя Вей Лин, и папа рассмеялся.

– Чем еще занимался? – спросила Джоанна и принялась с завистью слушать рассказ отца о вчерашнем походе в парк с птицами.

Бао-Бао видел казуара и теперь пытался показать размеры этой огромной птицы из Австралии. Назавтра они собирались поехать на лодке к острову.

Джоанна старалась улыбаться в нужных местах и отчаянно мечтала, чтобы этот разговор никогда не заканчивался.

– Ты сегодня такая тихая, – заметил папа.

Аарон снова нетерпеливо шевельнулся возле окна. Джоанна быстро на него посмотрела и увидела, что он жестом показывает завершать звонок.

– Только что встала и еще не успела проснуться, – она заставила себя улыбнуться, а потом с трудом выдавила: – Мне пора, пап. Просто хотела немного поговорить.

– Конечно, – сказал отец. – Созвонимся чуть позднее?

Джоанна кивнула, хотя больше всего хотела крикнуть: «Не отключайся! Давай будем беседовать вечно!» И еще больше хотела предупредить его: «Не позволяй никому прикасаться к своему затылку». Но это бы прозвучало безумно.

Если попробовать рассказать отцу про монстров, может, он поверит, а может, и нет. Но в любом случае начнет беспокоиться и позвонит бабушке, а когда не сумеет связаться с ней, вероятно, даже решит вернуться и тем самым подвергнет себя огромной опасности. Нельзя этого допустить.

– До скорого, – улыбнулся папа.

– Пока, – едва сумела выдавить Джоанна и завершила звонок.

На потемневшем экране отражалось ее лицо, и она перевернула телефон обратной стороной, не желая смотреть на себя.

– Теперь матери? – спросил Аарон, подходя ближе. – Или она была в поместье вчера вечером?

– Она умерла, когда я была еще совсем маленькой, – ответила Джоанна, вытирая слезы. – А ты будешь кому-нибудь звонить?

Аарон покачал головой и позвал:

– Идем.

Джоанна ошарашенно заморгала. Неужели у него совсем не осталось родных? Или друзей?

Они прибыли к пункту назначения сразу после десяти.

– Яма, – прокомментировал Аарон.

– Это Букингемский дворец, – возразила Джоанна.

– Нет, это выгребная яма людских страданий и воровства, – поправил ее спутник и тут же неприязненно поджал губы, получив локтем в живот от туриста. – Вкратце, яма.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Лонган, мангостин – тропические фрукты, распространенные в странах Юго-Восточной Азии.

2

Нихао (с кит. 你好. [nǐhǎo]) – здравствуйте.