Сворачиватель Времени

Сергей Варлашин

Сворачиватель Времени

Глава 1. Бессонница

Будучи графическим дизайнером и иллюстратором, так вышло, что за работой над одним из проектных заказов, в порыве творческого энтузиазма, я пропустил обед. Вместо того чтобы прилечь отдохнуть после сытного, но слишком позднего обеда, почти ужина, я как обычно водится в таких случаях, изрядно позволил себе расслабить тело и задремать. Сдавалась вчерашняя тренировка и ныли мышцы. Лёгкая дрёма переросла в здоровый и крепкий двухчасовой сон.

Не сказать, чтобы я очень в нём нуждался, но иногда бывает такое состояние организма, когда прилечь днём на одну минутку очень хочется, только этого не осознаёшь, пока собственно не ляжешь проверить.

Пробуждение произошло довольно легко, само собой. Естественно, ведь в полувечернем сне не было особой необходимости. Занятным оказалось то, что после сна осталось своеобразное послевкусие. Было в этом и весёлое и одновременно мрачное настроение, но я как всегда не придавал этому значения. Выпив немного чая каркаде, добросовестно вернулся к делу.

Закончив проектный заказ и тут же отправив его заказчику, ведь предоплата была сделана в стопроцентном размере, я обнаружил что смогу впервые за последние пару недель вовремя лечь спать. Не смотря на все заверения, моим самым предпочтительным временем было 22:00. Ни минутой позже, ни минутой раньше.

21:59 я лёг. Минутная стрелка закрыла часовую, а я прикрыл глаза. С моря, сквозь расшторенное приоткрытое на ночь окно спальни, дул лёгкий тёплый ветерок. Чайки совсем перестали кричать, я беззаботно отпустил все мысли.

Через два часа, когда часы пробили полночь, я внезапно осознал, что сна ни то чтобы ни в одном глазу, но и тело совсем не желает отдыха. Словно послеобеденный сон затянулся и теперь окончательно расстроил мои внутренние ритмы сна и бодрствования. Но я просто так не сдался. Я вообще никогда не сдаюсь и ещё добрый час честно лежал без движения, попеременно меняя позу, пока мне это окончательно не надоело.

Не может каркаде так бодрить. Не может двух часовой сон сбить желание отдыхать ночью. Особенно если до этого несколько недель прошли в режиме: четыре-пять часов в сутки на отдых и дальше рисовать. Правда, организм мог войти в боевой режим и сейчас его ещё не отпустили боевые будни и он на автомате стремится быть эффективным и бодрит себя, подключая свои внутренние ресурсы. Тогда дела мои плохи.

Делать нечего. Новый в очереди заказ брать не хотелось. Надо отдохнуть хотя бы дня два-три. Решил покалякать в графической рисовалке, что называется как пойдёт. Долго это не длилось и уже через сорок минут, желание пропало на корню. Получилось довольно забавная вещь. В набросках читался довольно мрачный лес, где между деревьев плясало нечто непонятное, из-за небрежно набросанных света и тени. Нечто напоминающее скорее огромную птицу, по габаритам близкую к молодому бурому медведю.

Моя усмешка разбудила спавшего всё это время на столе кота, тот недовольно муркнув потянулся ласкаться. Абиссинский кот таким образом говорил, чтобы я не мешал ему спать. Но раз ты меня разбудил, то давай мне есть. Я не против, ночное животное имеет на это право. Особенно если живёт в частном доме, без права выходить за его пределы в ночное время. Такие уж у меня правила.

Покормив кота сырым размороженным мясом и стараясь не смотреть на работу подсознания в ночном режиме, напоминающую птицу всё больше и больше, я почувствовал некое влечение. Влечение было откровенным желанием, пойти прогуляться. Ночной бриз тормошил занавески, пробиваясь в щели на приоткрытых окнах по всему дому, манил выйти на ружу.

Он победил. Я вышел из дома, прошёл по каменистой тропинке и бесшумно улизнул через калитку. Только оказавшись на свежем воздухе и идя по пустой тропе, перекрещивающейся время от времени дорогой, я совершенно очевидно для себя догадался, что это влечение выйти на улицу мучило меня с самого момента, как я сходил в прохладный душ и лёг в кровать.

Не имея точного плана куда идти и зачем, я интуитивно последовал по незнакомой, а возможно знакомой в дневное время, но не узнанной тропе. Вскоре меня окружили тысячелетние деревья, стоявшие друг от друга не менее чем в паре десятков метров. Это не мешало им укрыть звёздное небо плотными кронами ветвей и окончательно меня дезориентировать. Самое забавное, что когда я повернул назад, то обнаружил одно удручающее обстоятельство: я давно сошёл с тропинки. Это было не трудно, учитывая почти полное отсутствие свежей травы из-за яркого и беспощадного в самый разгар лета солнца.

Надежда вернуться до рассвета, теплилась в моей душе в каждым новым шагом, якобы в обратном направлении. Никакого гаджета с подсветкой я не взял, потому как не рассчитывал задержаться на прогулке и теперь, в свете редких проглядывающих сквозь кроны звёзд и молодого месяца, почти на ощупь искал заветную тропу. Сделать это было трудно ещё и потому, что с каждым новым шагом, влечение которое вытянуло меня из дома, усиливалось, пока я не понял, что кроме как зовом это никак по-другому и не назовёшь.

Обычно, похожее ощущение чувствуешь, когда смотришь подолгу из окна на море. Не обязательно даже из желания понежиться в воде или поплавать в волнах. Или когда смотришь на бескрайние макушки гор с другой стороны. Всегда хочется уйти в них и затеряться там на несколько дней. Однако на этот раз было нечто иное. Зов, очевидно усиливался и как бы я к этому рационально не относился, уходить не спешил.

Хуже того, лес теперь всё больше напоминал ту мою бессознательную картину, что я набросал перед самым уходом. Те же мрачные густые тени, заполнившие целиком и полностью тихое, лесное пространство. В конце концов, я воспрял духом. Ведь если углубляться и дальше в лес, он пойдёт на подъём. Я рано или поздно окажусь у подножия начинающейся горы, а оттуда будет видно море и слабые мерцания огней от ночных фонарей. Так или иначе, там же можно дождаться рассвета и с большей уверенностью вернуться домой в предрассветных сумерках, без каких-либо проблем с навигацией по звёздам или солнцу.

Время шло, а подъём не начинался. Почему интересно? Сколько времени уже прошло? Одно хорошо, бодрости хоть отбавляй. Мои глаза, рассеяно глядя в темноту, внезапно наткнулись на подозрительно знакомое сосредоточение редкого света и тени. От вида неожиданно знакомой, я бы сказал точь-в-точь нарисованной парой часов ранее картины, я остановился. Да нет, вот же свет идёт сверху, от месяца, это понятно. А тень, это скопление растущих здесь и там кустарников.

Для убедительности я потрогал один рядом со мной. Широкие листья погладили ладонь. Боясь нарушить стоящую абсолютную тишину, чуть вслух не сказал: «всё верно». Как вдруг тени пришли в движение. Испытывая ужас и благоговение одновременно, я поспешил спрятаться за стволом широкого дерева, кажется это была древняя фига. Крупное птицеподобное нечто, размашисто махало пернато подобными конечностями, словно только что приземлилось и теперь расправляло крылья. Судя по своему рисунку, я немного ошибся в выводах и недооценил его размеры. По высоте тут скорее годовалый медведь с крыльями, а не маленький ещё медвежонок.

Ужас мурашками ходил по телу, заставляя меня окаменеть. При этом было совершенно невозможно отвести взгляд. Словно тогда оно меня непременно заметит и тогда воображение даже не хотело рисовать, возможный поворот развития событий. Я не сразу сообразил, что начался дождь. Настолько сильно поразило меня увиденное существо. Назвать его животным я не мог, ни в коей мере и ни по какой из известных мне причин. Слишком от него тянуло запредельным и иррациональным холодом, который я ощущал всеми подкожными участками и фибрами своей скромной души.

Кажется надо признать, оно не заметило меня и с появлением дождя. Только ускорило свой безумный танец. Совершенно не стесняясь моего неприметного и постороннего присутствия. То ли скорость его движений выросла, то ли дождь начал лить сильнее, потому как капли начали лететь от него в горизонтальной плоскости, попадая мне в лицо. Самое удивительное, сырыми были не только голова и плечи, но и всё тело. Каким-то неведомым образом, разбрызгиваемые им капли, долетали до меня со всех сторон. Это только подчёркивало всю безысходность и абсурдность происходящего. Но вот я здесь и это происходит со мной, что если говорить откровенно – просто ужасно, когда ты живёшь обычной жизнью и не привык, к такому роду ночных приключений.

Когда летящие по спирали и окружностям вокруг существа капли, стали словно подсвеченными, я украдкой подумал, что это близится рассвет. Но ничего подобного на деле не случилось. Ведь слабый свет распространяли только капли отбрасываемые движениями существа. Дождь ливший по округе, оставался невидим. Не смотря на довольно тёплую ночь, меня изрядно охладила вода, в этом непременно была заслуга именно тех капель, что долетали до меня от него теперь уже непрестанно.

За каких-то пару мгновений, холодно стало настолько, что мои зубы застучали в такт барабанной дроби дождя. В общем шуме воды, можно было не бояться, что оно меня услышит, но легче от этого не становилось. Когда его круговерть достигла апогея, казалось, вместе с многосторонним вращением, вокруг него словно свернулось само пространство. Это стало понятно по сильно искажённому свету от капель, отбрасываемому на несколько метров вокруг. Свет и стал причиной, по которой я выглядывал одними лишь глазами, чтобы не быть высвеченным и обнаруженным. Даже очень загорелое лицо, а моё таким не являлось, заметно в лёгком свете в темноте, чего и говорить про моё.

Свет стал поглощаться центром существа, пока чернота внутри него не стала расти с каждой секундой всё сильнее. В самый последний момент, когда его силуэт замер, охваченный полной тенью, оно вдруг остановилось и посмотрело на меня так прямо и открыто, что я до корней волос ощутил его пристальный, совсем не приветливый взгляд. Невнятная тень упала перед ним. Кажется нечто, что-то бросило себе под ноги или случайно выронило.

Вмиг мне подурнело. Едва не теряя сознания, с кружащейся головой я продолжал смотреть на него, навалившись грудью и руками на ствол дерева, чтобы не упасть. Как вдруг чернота окончательно поглотила его и всё пространство вокруг. Раздался громкий хлопок, какой бывает когда молния бьёт в громоотвод. Мгновенно оглохнув и ослепнув, словно молния сейчас ударила в существо, я упал на земь и не поднимался добрых несколько минут. Когда меня перестало мутить, я встал на четвереньки и осмотрелся. Никакого существа, никакой черноты, вращения или светящихся капель. Лишь затихающий дождь и гремящий вдалеке, возможно над морем гром.

Едва заметно стало светлее. Совершенно продрогший и сырой до нитки я поднялся и сориентировавшись в пространстве покачиваясь пошёл, а затем побежал в обратном направлении. Спустя минут двадцать, я нашёл заветную тропу. Встреч с неведомым на сегодня было достаточно. Теперь хотелось скорее вернуться домой и забыть обо всём на свете.

Глава 2. Находка

Оказавшись дома, я запер все окна и двери. Сырой и грязный, как был в одежде, быстро заскочил в душ. Поливая себя струями горячей воды минут пятнадцать подряд, медленно, но верно приходил в себя, переставая дрожать от холода. Пробежка до дома, совершенно ничуть меня не согрела. Еще минут пять, обливая себя обжигающими струями, дождался пока температурный баланс в теле придёт в норму. Сменив одежду на сухую и чистую, я тут же вскипятил электрический чайник и налил себе травяного чая. Он отлично согревает, особенно если его заедать столовыми ложками меда с горных пасек.

После второй чашки чая, закутавшись в два пледа, тепло стало возвращаться к конечностям. Пришлось ещё растопить небольшую печь открытого типа, используемую только зимой. Исключительно для уюта и желания побыть у огня. Принятые меры возымели должный результат. Тепла в теле накопилось так много, что лоб прошибло в пот.

Второй раз прошибло в пот, при запуске компьютера, вышедшего из ждущего режима, когда по клавиатуре прошёлся кот. С монитора, нечто тёмное и неразборчивое смотрело на меня, поднимая в памяти ворох жутких воспоминаний. Пришлось скорее закрыть программу, чтобы не бередить свежие психологические травмы.

Треск огня и мурчанье сидящего на коленях, свежепокормленного кота завершили начатое. Солнце уже проникло в дом и окончательно развеяло последние дурные мысли. Вместе с солнцем в дом проникла и моя подруга Ума. Сначала донеслись её шаги по деревянному порогу, затем она стала открывать дверь, но та оказалась заперта. Не было никаких сомнений, это была именно Ума. Я заметил её васильковое платье, ещё когда она подходила к дому. К тому же мы договаривались, что утром она придёт ко мне, затем мы сходим на море, пока не наступила сильная жара и следующая за ней сиеста.

– Сеня! Хватит спать! Ты чего закрылся? – глухо донеслось из-за дверей.

– Там откуда я и мои предки родом, принято закрывать на ночь двери, – сказал я впуская её.

– А здесь нет. Уууу. Ну и жара! – поспешила она открыть окна, вместо того чтобы заключить меня в объятия. – Ты заболел? – с участием в голосе спросила меня Ума.

– Думаю да.

– Температуры вроде нет. Ты ещё и огонь разжёг. Ты точно заболел. На градуснике плюс тридцать три в тени и это в семь то утра, плюс испарения от ночного дождя – настоящий парник. А ты натопил, словно новый год на дворе и к нам прилетели с моря белые мухи.

– Да мне что-то прохладно вдруг стало и одиноко. Я решил немного посидеть у огня, – нелепо начал я оправдываться, решив не пускаться в детали с комментариями о ночном приключении.

– Домашний очаг и уют, это конечно всё очень здорово и хорошо, но мы же к морю собирались. Ты надеюсь, не забыл, что должен сводить меня на пляж. Сегодня утром.

– Конечно. Нет, – на ходу сообразил я, что включать забывашку совсем не с руки. – Сейчас вот соберусь только.

– Ты ведь завтракал уже?

– Эм, да как-то ещё аппетита не было.

– Я всё поняла. Ты решил съимитировать больного, чтобы никуда со мной не ходить. Так бы и сказал, я устал от утренних побудок и проведения времени на пляже. Я бы что-нибудь другое нам придумала. Ладно пойду, приготовлю нам завтрак.

– Нет, нет Ума. Притянул я её к себе. Я очень хочу пойти с тобой на пляж. Это лучшее чем можно заняться, – совершенно не представляю Уму, придумывающую что-нибудь-другое, в такой погожий день.

– Клубнично-банановый-черничный смузи будешь? – уже с кухни говорила Ума, гремя дверцей холодильника.

– Разумеется. Только подогрей его, пожалуйста, до сорока градусов.

– Это же освежающий смузи, какой от него прок, если я его подогрею? Ну ладно.

Пока она готовила смузи, я оделся, нарядив себя в зеленые шорты и коричневую майку. Мокасины на босу ногу. На голову водрузил широкополую хлопковую шляпу, спасающую меня от любого солнечного удара, даже в самый сильный солнцепёк. Одно дело согреться на солнце и совсем другое, получить солнечного леща или затрещину. Маленький рюкзак за спину, в него бутылку воды и лёгкое покрывало на пляж, чтобы не обжигал песок.

– Быстро ты оделся. Сразу видно, симулировал болезнь.

– Угум, – кивнул я, пробуя почти питьевой смузи. – Совесть замучила. Как у тебя вышла питьевая консистенция?

– Это мой личный кулинарный рецепт. Но если хочешь, я тебе по большому секрету скажу, – я кивнул. – Клубники надо ложить побольше. Очень спелая и крупная клубника, содержит достаточно много сока и смузи получается почти питьевой.

– Надо поэкспериментировать с этим делом.

– Нет уж, лучше не надо. Пусть я хоть по части кухни, буду занимать первенство в нашем с тобой союзе.

– Да ты и в выборе пляжных дней с этим неплохо справляешься.

– Это после долгих-то уговоров тебя?

– Ну, пошли? – сменил я направление её мысли.

– Наконец-то, – мы вышли на улицу. – А то солнце уже печёт, а мы ещё даже не искупались толком. А ты чего маску с ластами не взял кстати?

– Ты знаешь, я сегодня что-то не хочу нырять.

– Как знаешь, – она пожала плечами.

– Ты куда это?

– Садами пойдём. Там тени больше. Я кремом против загара ещё не намазалась. Ты же не хочешь, чтобы я была как шоколадка?

– Только на вкус.

– Ну, вот тем более. Где ты видел жаренный шоколад? – я повёл плечами. – Я тоже не видела. Может возьмёшь меня уже за руку? – я взял её за руку. – Ты сегодня точно не с той ноги встал. У тебя даже майка наизнанку.

– Эх, точно, – я быстро переоделся на ходу.

К моему благоговейному ужасу, Ума словно специально повела меня именно той дорогой, которой я совершил ночную прогулку. Однако когда мы миновали аллею кипарисов и зашли в лес с тысячелетними самшитовыми деревьями, я сам велел ей подождать меня на тропе. Она восприняла это, как мой утренний позыв совершить совершенно естественный ритуал облегчиться. Я же, быстро пробежав по памяти добрых пятьдесят метров, петляя из стороны в сторону, стал искать знакомые мне с ночи места. Кажется, одно даже под него подходило.

Точно, вот за этим деревом я прятался. Истоптав у его основания всю сухую траву. Даже следы моих кроссовок, что сейчас сушатся дома, были читаемы в некоторых местах. Никакого кустарника совершенно нет, там где было нечто. Зато на его месте вся земля истыкана какими-то конусообразными отверстиями. Вероятно это следы его перемещения и вращения.

Среди следов лежал своеобразный камень, словно оплавленный метеорит. Размером со спелый абрикос. Довольно увесистый. Был это металл или камень, сразу не понять. Сжимая камень в руках, на меня навеял холод воспоминания и по телу пошли мурашки. Сунув его в карман я побежал обратно, к заждавшейся Уме. Она сидела на камне и что-то строчила в смартфоне.

– Всё нормально? – не отрываясь от экрана, спросила она.

– Да. Можно идти.

До обеда время текло медленно, Ума сделала не меньше семи заходов в воду, я же всё это время валялся под солнцем, подставляя свою кожу его безжалостным лучам. Солнечной радиации я не боюсь, у меня на него сильный иммунитет. В отличие от обычной радиации. Надо будет сносить его на анализ. Вдруг это просто метеорит и лежит там недавно.

Обычное явление, когда в степи, а именно там совершается большинство подобных находок, находят метеоритные камни довольно крупных размеров и на поверку оказывается, что он фонит. Причём делает это весьма не слабым образом, так что у людей всё это время контактировавших с ним, потом начинаются серьёзные проблемы со здоровьем. Так с моей стороны засунуть его в рюкзак не самая здравая идея и тем паче носить его постоянно с собой. Но буду верить, что от короткой переноски до пляжа и обратно домой ничего со мной страшного случиться не должно.

На поверку, ничего страшного и не случилось. Счастливая Ума, быстро согласилась вернуться со мной домой, как только полуденное солнце начало выжигать на её теле румяный налёт, несмотря на все средства против загара. Но не смотря на самую острую солнечную активность, сгореть она никогда не могла. Сказывалась горячая южная кровь и абсолютная устойчивость к любым видам солнечных ванн, даже на месте самых неприкрытых и выступающих интимных мест.

Мы не планировали проводить день вместе, потому что её расписание предполагало занятия йоги, которые она успешно вела через день. Потому, как только после лёгкого обеда из овощного салата, мы расстались, я оказался наедине с собой и своими планами. Вытащив камень, так похожий на метеорит, я внимательно его рассмотрел. Оказалось, что если выставить его на свет, то можно увидеть, как добрую его половину занимает полупрозрачное сине-красное вещество. Кажется внутри полудрагоценного камня, ещё были блестящие на солнце прожилки из металла. Весил он более чем обычный камень, потому я сделал предположение, что металла в нём куда больше, чем кажется на первый взгляд.

Не придумав ничего умнее, со своей находкой я пошёл в ближайший клуб любителей металлодетекторов и аналогичного с помощью них поиска. Единственный присутствующий там, седоватый мужчина по имени Игнат, долго рассматривал мою находку, после чего долго тёр свой щетинистый подбородок.

– Как тебе сказать Сеня. Похоже на метеорит. Особенно по вкраплениям, словно оплавили металл и камень одновременно. Смущает только наличие в нём других полупрозрачных примесей, делающих его полудрагоценным, если не драгоценным. Тут нужен анализ. Правда остаётся непонятно, почему при прохождении атмосферы, все полудрагоценные и драгоценные породы в нём не выгорели.

– А что с радиацией?

– А что уже есть проблемы с потенцией? – Игнат стал доставать счётчик Гейгера.

– Лучше перебдеть.

– Это верно, – основатель клуба включил прибор и поводил им по моей находке, как на столе, так и на весу, держа необычный камень свободной рукой. – Вроде чистый.

– Совсем чистый?

– Совсем. Радиоактивные метеориты, это всегда части сгоревших космических кораблей. Потому явление крайне редкое.

– Правда?

– Шучу, конечно. Откуда мне знать, – Игнат широко улыбнулся. – Мы нашу землю то с её историей толком изучить не можем десятый год подряд. Всё копаем, копаем. Находки с каждым разом всё интереснее. А вопросов всё больше.

– Какие самые интересные были?

– Было много всякого, в том числе даже что-то похожее на детали к неизвестным нам механизмам. Если ты понимаешь, деталями мы эти находки условно назвали.

– Где они теперь, можно посмотреть?

– Все фото в этом журнале. Большая часть безделушек от нас уходит в музей. Половина другая, обычно самая ценна, продаётся на стороне. Надо же клубу на что-то жить. Лишь мелочи оседают в качестве сувениров у нас самих.

– Вот почему в музеях всегда ничего интересного нет.

– Всё верно парень. Всё оседает у нас и таких как мы, в частных коллекциях.

– А это что такое? – спросил я листая журнал с фотографиями и мгновенно покрылся холодным потом, наткнувшись на очень необычные статуэтки, напоминающие толи животных-людей, толи очень необычных существ, среди которых одна, так напоминала моё ночное видение.

– А это как раз то, что мы не знаем что, а официальная наука-история естественно ни хрена не знает и знать не хочет. По нашим поверхностным исследованиям и консультациям со знающими знакомыми историковедами, эти статуэтки изображают какие-то языческие божества. Коим поклонялись на нашей с тобой земле, наши святые предки с достопамятных времён, которые мы с тобой и представить не можем, даже если прилично отмотать календарь на твоём смартфоне.

– Век не указан.

– Ну, так а что указывать, когда радиологический анализ показывает что им примерно за сто миллионов лет.

– Как это вы узнали? – спросил я, разглядывая удивительно похожую одну лишь статуэтку.

– Отдали одну, вот эту кругляшку. После которой нас засыпали вопросами, а мы бессовестно соврали, что фото от наших европейских коллег. Не хватало нам, чтобы вдоль наших домов и гор за ними, развернули полноценные раскопки. Будто нам самим заняться нечем, чтобы отдавать эту работу бестолковым официалам, могильщикам и рабсиле с лопатами наперевес.

– Ух ты. Из чего они?

– Медь. Но не чистая. С каким-то сплавом. Может быть с золотом. Окислы лишь поверхностные произошли. За миллионы лет пролежали и остались почти как новенькие.

– Представляю, сколько они стоят. Хотя наверно они бесценны.

– Точно. Но яхта на которой мы выходим в море, продукт продажи одной из них.

– Игнат, а почему ты ничего не скрываешь? Вот скажем от меня.

– А зачем? Я заинтересован включением новых членов в нашу благородную банду чёрных копателей, – он улыбнулся шире. – Ты в общем подумай, если решишь копнуть глубже, приходи к нам. Копнём вместе. Может там этих камушков в округе побольше чем ты думаешь, а может что поинтереснее есть.

– Я подумаю, – пожал я ему руку на прощание и замотал камень в тряпицу, чтобы бережно убрать в карман.

– Только камень продавать не спеши. На аукционе цветной метеорит, а это скорее всего это он, может уйти за баснословные деньги.

– Хорошо. Последний вопрос. А где они были найдены? Вот эти загадочные языческие статуэтки.

– Точный план раскопок я тебе нарисовать на карте не могу. Сам понимаешь почему. Только если начнёшь сотрудничать с нами. Но скажу, что это было близ нашего селения. Но заниматься именно этим направлением я тебе не советую. Лучше начни с ювелирки, монет или скажем с метеоритов. Это у тебя неплохо выходит.

– Почему не советуешь?

– Я не особо суеверный человек, но все события сопровождающие раскопки статуэток имеют довольно мрачный окрас.

– Всмысле?

– Привет Игнат, – раздался посреди меня голос зашедшего мужчины с длинной бородой. – Наши в поле уже?

– Здорово Коль. Все там. Один ты отлыниваешь.

– Я и ты, да мы с тобой. Что интересует парень? Доброволец?

– Да нет. Я уже ухожу.