Курс ядовитых поцелуев

За нашу «бедную» четверку выступил Харон:

– Почему? Поясни. – Сказал он это коротко, просто и даже без особой интонации, но все равно в его вопросе незримо таилась угроза. Просто он так выглядел. Уверена, даже когда он спит, находиться с ним рядом страшновато. Демоническая кровь – совсем не водица.

Вот и блондинка охнула под взглядом полудемона, но взяла себя в руки. Гордо задрав подбородок, ответила:

– Легко. Зачем мне, или, к примеру, Артуру, работать на Противоядие? За деньги? Это просто смешно! Никто не в силах купить нас.

– Не за деньги.

– Тогда за идею? Еще смешнее!

– Ну да.

Повисла тишина, которую я бы назвала напряженной. Харон больше ничего не сказал, его зловещее «ну да» повисло в воздухе магическим сгустком. Блондинка невольно сделала шаг назад.

– У людей вроде нас, как известно, с идеями негусто, а так же с мыслями и мозгами, – услужливо разрядил обстановку Артур. – А вообще, ребята, здорово, что все мы здесь сегодня собрались, люблю я враждебную атмосферу… но сегодня настроение у меня не то. Давайте вы останетесь, организуете свой змеиный клубок… а я буду дальше отдыхать и не забивать себе голову. – Артур широко улыбнулся, наслаждаясь произведенным эффектом, подмигнул блондинке и потопал к выходу.

– Эй! – позвал его рыжий. – Ты куда?

– Не хочу вступать в Слизерин. И избавляю вас от проблем – не благодарите!

– Ты… ты отказываешься?

– Ага. Три дня и три ночи не понадобилось, видишь, какие вы все молодцы, вычислили предателя без зубов. Команда мечты, сплотились плечом к плечу и сделали невозможный выбор! Так можете все и рассказать, я кивну в нужный момент, обещаю! – Артур наконец сделал ручкой и скрылся из виду, только его шаги гулкими раскатами отражались от каменных стен и напоминали о его неожиданном уходе.

– Придурок, – прошипел в след Артуру рыжий близнец и развернулся к нам. – Что ж, проблема решена? Может, стоит нам всем познакомиться?

Предложение было принято с неожиданной подозрительностью, но в результате мы все выдали свои имена. Так я узнала, что смуглого парня со светлой копной волос и яркими глазами зовут Дориан, и мы с ним были настолько похожи, что остальные приняли нас за брата и сестру. Все-таки смуглая кожа, светлые глаза и волосы – довольно редкое сочетание. Дориан улыбнулся мне, когда представлялся, но мне его улыбка не показалась искренней.

Братьев-близнецов звали Мик и Дик. Мик, или Микаэль – тот, что инициативный, а Диккенс – его копия со скучающим выражением лица, он будто не хотел здесь находиться. Черноволосую красавицу, что подобно мне стояла в стороне и отмалчивалась, звали Валлина, тихую симпатичную девушку с короткой стрижкой – Лена, а стоящую подле нее эффектную блондинку – Арлин. Не зря она показалась мне смутно знакомой, потому что Арлин Шадо – наша местная знаменитость и почти звезда масштаба Междумирья.

Все новые для себя имена я хорошо запомнила. Завтра у меня будет интересный день – во-первых, не мешало бы выяснить, что из себя представляет каждый будущий Змей. Дальше – узнать, что же со всеми нами произошло, я чувствовала, со мной творится неладное, и остальные страдают от той же напасти. Сумасшедшее желание стать как Жак, получить такую же метку, жадные-кровожадные мысли, толкающие на нетипичные поступки… С самого утра я пропустила мимо ушей все лекции, забила на подготовку к завтрашнему дню – а ведь я так никогда еще не делала. Поход в парк тоже необъясним, как и многое другое.

Хотя второй пункт не особо важный, лучше сосредоточиться на первом, удобно знать, с кем имеешь дело. Кто несет угрозу.

А еще просто необходимо навестить Артура. Ведь он единственный, с кем я на самом деле могла поговорить, не опасаясь злого умысла или камня за пазухой. Артуру я доверяла, даже несмотря на то, что мы не разговаривали уже больше года.

ГЛАВА 3. Прошлое – окно в настоящее

Междумирье – чудное место, в котором возможно многое, если не все. Путешествия в иные миры, магия, невероятные события, резкие смены климата, фантастические твари, время от времени рвущиеся к нам из многочисленных порталов, интриги в королевском дворце, тайны Александрийской семьи, Змеи… дивный огромный мир, за которым интересно наблюдать и к которому так хочется хотя бы прикоснуться.

Но это трудно сделать, когда жизнь твоя проходит в далекой глухомани, а все, о чем приходится беспокоиться – это как бы свести концы с концами и не умереть от голода. А магия… не такая уж и удивительная, эта магия, когда есть нечего. И магия где-то там, а мы здесь, на опушке леса.

Моя бабушка и мама работали всю жизнь, собирая травы и продавая незамысловатые отвары, из тех, что пользовались большим спросом. Как только я научилась ходить, тоже влилась в семейное дело, помогая в сборе простых листочков, ягод и веток. Едва мне стукнуло десять, я поняла, что прожить так всю жизнь попросту не смогу, а дальше смотреть на бабулю, которая без единого дня передышки ежедневно уходила в лес с первыми лучами солнца и не возвращалась, пока не стемнеет, казалось пыткой. Само собой, я была слишком маленькой, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, но в моей детской голове уже начали прокручиваться варианты возможного будущего. Такого, в котором я обязательно смогу позаботиться о родных, такого, в котором они смогут увидеть мир вместе со мной и им не придется больше горбатиться за жалкий кусок хлеба. Все это я неизменно озвучивала родным, но они лишь устало улыбались:

– Ох, Фифи, ты – само очарование. Пойду я, пожалуй, полежу немного, а то завтра обещают жаркую погоду… – это мама.

– Бедный ребенок, не стоило таскать тебя с собой с молодых ногтей в лес, мы лишили тебя детства. Наверное, поэтому в десять лет в твоей прекрасной голове бродят такие неподходящие возрасту мысли. Идем, поможешь лучше бабушке заварить чай, а то у меня сегодня рука ноет…

С тех пор подобные мысли я держала при себе. Но ни за что от них не отказывалась, особенно после наступления нелегких для семьи времен: на Междумирье опустилась долгая и холодная зима. Точнее, Междумирье в один прекрасный день ввалилось в эту самую зиму. Для тех, кто зарабатывает на жизнь сбором трав, это нелегкое время. Почти год температура не поднималась выше нулевой отметки, а иногда падала ближе к опасному для жизни минусу. До сих пор помню ту зиму и боюсь ее. Боюсь, что такая зима может наступить опять, ведь погода в Междумирье менялась вместе с положением острова: сегодня он в жарких тропиках, через месяц – в жутком холоде у ледника. В основном, конечно, климат держался благоприятный, а остров не перемещался так часто, но все мы знали: та зима может повториться. И для некоторых это ерунда, мешают жить лишь скользкие улицы и не самый приятный мороз, но для некоторых зима – это медленная голодная смерть.

Ту зиму мы пережили. И я твердо решила, что следующая пройдет для нас незаметно. Бабуля будет думать не о голоде, а о белоснежных зимних просторах и их красоте. Мама наденет по-настоящему теплые вещи и с удовольствием прогуляется на улице, вдыхая морозный воздух. Зайдет в ресторан, чтобы перекусить и погреться, и не будет думать, что в ресторане дорого.

Мама до сих пор не видела ресторан даже издалека.

Я точно не знала, кем собираюсь стать в будущем, главным условием был хороший заработок. Поначалу я собиралась подобрать себе какую-нибудь работу с перспективами, закончить короткие курсы (что-нибудь популярное и востребованное, вроде применения демонической магии на практике), но быстро выяснилось, что простых курсов недостаточно для нарисованного моей фантазией будущего. Тогда-то моей целью и стала Александрийская академия – учебное заведение для элиты, для самых умных, целеустремленных и устойчивых. Для одаренных магов. Выпускников Александрийки расхватывали с руками и ногами, лучше них не было никого, а значит, туда мне и дорога. К лучшим. А после – в город, туда, где порталы, рестораны и другая реальность.

Жизнь моя сильно осложнилась: приходилось просыпаться еще раньше бабушки, преодолевать несколько километров ради более уважаемой школы, посещать сразу несколько дополнительных курсов, выжимать из своего среднего магического потенциала максимум, развивать его тяжким бесконечным трудом. А еще работать после возвращения домой, чтобы хоть немного помочь родным. Иногда мне становилось стыдно за столь скудную помощь, и, хотя мама с бабулей в один голос уверяли, что я не обязана заниматься семейным делом и моя задача учиться и заботиться о собственном будущем, я знала, что они во мне нуждались.

Само собой, до моего попадания в Александрийскую академию о парнях речь вообще не шла. Времени у меня не было, да и желания тратить силы на всякие глупости. А еще пример такой вот «глупости» всегда маячил рядом, я видела его, смотрясь в зеркало. Да-да, я стала последствием маминой ошибки, хотя она это и отрицает. Но я знала: когда-то она тоже мечтала выучиться, и была близка к цели, но на пути ее выросла великая любовь, порушившая все планы. Такого я себе позволить не могла, тем более до заветного поступления.

Но становиться совсем уж чокнутой затворницей тоже не собиралась, просто решила подойти ко всему с умом. Несколько легких романов во время учебы – это я могла себе позволить. Главное, чтобы эти самые романы не отвлекали от получения знаний и не сильно обременяли. В идеале я думала найти себе какого-нибудь очень умного старшекурсника, разговаривать с ним об учебе, вместе заниматься, тянуться за ним… идеальные отношения. Мужская версия меня же, выгодный союз двух серьезных людей. Но такой вариант развития событий казался слишком безупречным, чтобы стать реальностью, поэтому я рассматривала разные возможности.

Конечно, все обернулось иначе.

Во-первых, Александрийская академия оказалась вовсе не тем, чем я ее считала. То есть, здесь все много и упорно учились, но я готовилась совсем к другому. Возможно, сказалось неверие окружающих меня с самого детства людей: все наши соседи, мамулины и бабулины подруги, до последнего не верили, что я смогла. Что меня взяли в саму Александрийку. Слишком она известна, слишком хороша для кого-то из нашей глухомани. Конечно, сама я так не считала, но давление окружающих сказалось: подсознательно я готовилась постоянно отставать и с трудом вытягивать учебу, быть посмешищем и слабым звеном. Но в итоге запросто справлялась даже с продвинутыми курсами. Магия, если ее постоянно развивать, может расти и крепнуть, то, что казалось невозможным пять лет назад, легко дается после упорной учебы. Магический потенциал наращивается, словно мышечная масса, закрепляясь внутри, становясь чем-то осязаемым, добавляя мощи.

Так как училась я легко и с большим удовольствием, у меня появилось то, чего никогда не было прежде: свободное время. Я сразу нашла себе подработку в Центре Врачевания, а там неожиданно познакомилась со своим нафантазированным идеалом.

С Кейлором Гриффом.

Конечно, не все в нем походило на мечту, но он находился к ней так близко, что иной раз мне казалось, что именно о Кее я и мечтала. Он был на год старше, один из лучших на своем курсе, очень умный, серьезный и всегда при своем мнении. А еще высокий, с неплохой фигурой, красивым правильным лицом и шикарной улыбкой. Единственный минус, что я в нем нашла – его семья. Слишком обеспеченная, с богатой родословной и понятными амбициями относительно потомства. Я никогда не была наивной дурочкой и понимала, что подобное семейство не позволит Кею связаться со мной надолго, или как минимум создаст кучу проблем. Потому в своих мечтах я представляла парня попроще. Но такими подарками судьбы не разбрасываются, тем более Кей сразу намекнул на свою симпатию, и мы постепенно начали сближаться.

Как и все серьезные люди, мы не торопились. Несмотря на обеспеченность своей семьи, Кей тоже подрабатывал в Центре Врачевания и собирался в будущем лечить людей. Ничего другое его не интересовало, он уверенно шел к своей цели и тоже много учился. И говорил о врачевании так много и растянуто, что я сразу вычеркнула сию специальность как подходящую для меня. После работы мы обычно прогуливались в парке до самой темноты, он провожал меня до корпуса общежития, где я обитала, и отправлялся к себе. Если вдруг мы работали в разные смены, то Кей обязательно заходил ко мне и подробно описывал произошедшее в Центре Врачевания за день, что я отсутствовала, или расспрашивал о моем дне, если вдруг не работал он. В общие выходные мы встречались в библиотеке, несколько раз выходили в город. Все шло по моему плану мечты, но как будто как-то не так, я и сама не могла понять, в чем дело. Идеальный парень рядом, заинтересован, все отлично.

Но какое-то неправильное «отлично».

История об «идеальном романе» совершила неожиданный кульбит, когда во время одной из наших степенных прогулок Кей представил меня друзьям – мы случайно встретили его компанию в местном баре, у Кея просто не было выбора.

Его друзья не понравились мне совершенно, все как один избалованные богатенькие детишки, именно такие, какими я их представляла. Наглые, с глупыми шутками и сытыми физиономиями, без особой цели в жизни. С такими даже разговаривать не хотелось. Но пришлось, как мне казалось – ради Кея. Конечно, на тот момент я уже начала осознавать, что мечта моя имеет не только светлые стороны, а точнее, что я не очень-то подхожу собственной мечте. Даже странно, что так бывает, странно и обидно.

Впоследствии я думала, можно ли было все изменить? К примеру, познакомь Кей меня с друзьями позже, когда серьезность наших отношений не оставляла бы сомнений? Или я все равно поддалась бы тому сумасшедшему, нелогичному чувству, что поставило всю мою жизнь с ног на голову?

Не знаю. Честно говоря, я немного боюсь правдивого ответа.

Не понимаю, как так вышло. Вместо серьезного идеального Кея место рядом со мной в одно мгновение занял Артур Айкул. Человек-катастрофа, господин проблема, мистер дурацкие шуточки и бесцельное существование. Своей работой Артур считал подначивание ближнего, на учебу принципиально поплевывал, считая утренний (или даже обеденный) сон необходимостью, а цель у него была одна – позлить папочку. Ох уж эти проблемы богатых деток. Если мне удавалось затащить Артура в библиотеку, он счастливо там засыпал, а иногда прикидывался спящим и нарочно громко храпел, чтобы позлить «этих смешных ботанов». В свои личные достижения он записывал выговоры и попытки отчисления и гордился каждым учебным провалом, потому что это так злило его отца.

Артур вел жизнь пятилетки и гордился этим, нес как знамя.

Иногда мне казалось, что и со мной он связался, только чтобы позлить папочку. Когда я все же решилась и спросила об этом прямо, Артур честно ответил:

– Возможно, Фифа, возможно. Но какая теперь-то разница?

Никакой, с этим не поспоришь.

Ах да, ко всему вышесказанному, он упорно звал меня Фифой, хотя имя мое Филиппа. Имя неудобоваримое, согласна, потому использовала я его редко, предпочитая зваться Эвой. Эва – мое второе имя, красивое, вполне себе звучное и напоминающее о бабушке. Но Артур уперся именно в Фифу и мое недовольство по этому поводу его только радовало.

Впрочем, все это не отменяло того факта, что рядом с Артуром я словно неслась по другим мирам, узнавая самые лучшие их стороны. Вместо чинных прогулок мы носились, словно дети и смеялись до слез. Никогда в жизни я такого не испытывала. Сама себе я стала казаться невероятно легкой и веселой, такой, какой никогда в жизни мне быть не приходилось. Я часто соглашалась на глупости, жила не одной лишь учебой, хотя и о ней никогда не забывала.

Несмотря на все явные недостатки (Артур их не то чтобы не скрывал, а с гордостью демонстрировал и даже преувеличивал), меня тянуло к нему так сильно, что я с готовностью отошла от своего плана по идеальному парню. Притяжение возникло с самой первой нашей встречи: взаимные придирки, шутливые остроты и постоянное желание задеть друг друга только другими воспринимались как неприязнь. Я-то сразу поняла, в чем дело, да и Артур быстро перестал корчить нарочито-недовольную физиономию, сменив ее на широкую улыбку. И, если с Кеем мы степенно дружили и разговаривали о врачевании не один месяц, то с Артуром такого ни за что бы не получилось. Помню, на какой-то рядовой вечеринке он встретил меня у кромки леса и выдал:

– О, заучка! А ты чего здесь? Библиотека сгорела?! – засмеялся и быстро добавил: – Ты рано, я думал, придется ждать дольше.

– Я знала, что ты будешь ждать.

– Тогда какого демона ты так долго?!

В ответ я уверенно притянула его к себе и поцеловала первой. Потому что иначе уже не могла, да и не хотела. А Артур, конечно, не сопротивлялся. Химия между нами била ключом и не поддавалась описанию, у меня снесло крышу напрочь.

Мне нравилось, каким уверенным и открытым он был, как легко и непринужденно говорил правду и совершенно не переносил ложь. Как ревностно защищал друзей и близких, как умел понимать мое настроение и развеселить в непростой момент. Или молча обнять и просто находиться рядом. Каким задором иной раз светились его глаза. Артур всегда был готов на по-глупому широкие жесты, к примеру, однажды он всерьез предложил купить моим родным дом рядом с Александрийкой. Само собой, я отказалась, но по-дурацки прослезилась от переполняющих чувств, ведь понимала: Артур не шутил, предложение было настоящим, искренним.

У моего неидеального парня было много идеальных качеств.

После случившегося Кей и Артур перестали разговаривать. Они не считались друзьями близкими, но случай со мной совсем отвернул их друг от друга. Я честно извинилась перед Кеем, и он сказал, что совсем на меня не злится, хотя я и нравилась ему очень сильно. Просто он не хотел спешить, хотел, чтобы все у нас было правильно, красиво и надолго. Быть может, даже навсегда. А еще он сказал, что «мы» еще можем случиться, но только когда я одумаюсь и возьму себя в руки. И извинюсь, все осознав. Но я-то знала, что обратного пути уже нет.

Даже несмотря на то, что я понимала – рано или поздно мне на самом деле придется взять себя в руки. Я тонула в этом легком и веселом чувстве, но разум-то никуда не делся и время от времени давал о себе знать.

Дурацкий разум.

Все случилось в конце года, когда настала пора экзаменов, зачетов и защиты полученных навыков. Я все сдала досрочно без особых усилий, и пообещала на будущий год взять побольше продвинутых курсов, хотя и так опережала всех однокурсников по их количеству. Артур же провалился везде. Он не был глупым или слабым, все его провалы были идиотским бунтом, ведь он не хотел учиться, его заставили. Тогда я пришла к нему и прямо спросила:

– Значит, ты не передумал и все еще хочешь уйти? Бросить учебу?

– Я не передумал.

– Хорошо. Тогда я думаю, нам стоит попрощаться заранее. Завтра я уезжаю домой, а когда вернусь…

– Я поеду с тобой, – перебил Артур, твердо глядя мне в глаза. – И даже не думай говорить то, что собралась сказать, Фифа.

– А что я собралась сказать?

– Что прощаешься насовсем. Из-за того, что я не такой, каким ты желаешь меня видеть, из-за того, что я вдруг не соответствую твоим высоким ожиданиям.

– И почему мне не стоит этого говорить, Артур?

Нет, я честно пыталась не быть девушкой-пилкой, которая пытается изменить плохого парня. Я все это время пыталась. Но вот в чем дело: даже отцу Артура надоели его выходи, он пообещал: если Айкул-младший провалится, то отправился в ссылку в другой мир, в другое учебное заведение. Для проблемных магов. На много-много лет. А значит, никакого будущего у нас быть не может.

Артур нервно тряхнул головой:

– Потому что без тебя… не хочу думать, что будет. Когда в жизни неожиданно появляется что-то хорошее – разве можно это просто так отпустить, Фи?

– Не я отпускаю тебя. Ты сам все рушишь, выдумав себе какие-то идиотские причины! – я повысила голос, потому что нелогичные поступки Артура раздражали и ставили в тупик. Тут уже не до легкости и веселья. – Ох, бедный мальчик с властным папочкой, его заставили учиться там, где ему не хочется! Мальчику хочется чего-то другого, а чего – неведомо! Хотя погоди-ка! Мальчику хочется валять дурака и отрываться со своими тупыми дружками, делая в жизни ровным счетом ни-че-го! И как ты думаешь поехать со мной? Как я представлю тебе маме? Знакомься, мамуля, это Артур, он будет спать до обеда, а по вечерам тусить с нашим пьющим соседом, потому что больше не с кем, ведь мы живем в такой глухомани! А он у меня так любит потусить, мой Артурка! Правда, он отличный парень? – Меня несло, и я не могла уже остановиться. Обида от того, что Артур даже не подумал сдать экзамены хотя бы ради нас, застилала глаза. – Ты ей точно понравишься! А уж когда расскажешь ей, как трудился, чтобы поступить… напомни, что ты для этого сделал? Нехотя дотащился до главных ворот? А некоторые, между прочим, всю жизнь работают, чтобы получить хоть что-то! Малую толику того, что доступно тебе с рождения! А ты готов все это упустить из-за идиотского конфликта с отцом! Ты готов даже в ссылку отправится, чтобы доказать… я не знаю, что! Ты валяешь дурака вместо того, чтобы использовать свои возможности. Это… разочаровывает.

От моих злобных и обидных слов Артур застыл.

Его подвижные черты будто окаменели, ожесточились.

– Уйди.

– Я…

– Прощай, Филиппа.

– Надеюсь, ты подумаешь и поступишь правильно, Артур. Не ради нас, ради себя. Ссылка в другой мир ударит по тебе больнее, чем твои провалы по отцу.

Он ничего не ответил, просто ждал, когда я уйду.

На следующий день я с тяжелым сердцем вернулась домой, и за время, проведенное с родными, окончательно пришла в себя, протрезвела. Иногда истории любви выдаются короткими и яркими, и это не делает их незначимыми, наоборот, они остаются в виде веселых и прекрасных воспоминаний. Возможно, именно это мне и было нужно – хороший опыт, показывающий, насколько я была права раньше, мечтая о целеустремленном и собранном парне, так мне подходящем.

Неподходящие приносят только боль.

Когда я вернулась в Александрийку после летнего перерыва, узнала, что Артура не отчислили и он продолжит учиться. Втайне я надеялась, что он заглянет ко мне или найдет где-нибудь на территории, но он не предпринял ни единой попытки. А когда мы случайно встретились на Драконьей Площади во время общего сбора студентов, Артур мне слабо кивнул и отвернулся. Этот кивок стал его фишкой и тем максимум, что он себе позволял. И это так меня раздражало, что я частенько отворачивалась еще до того, как он успеет меня заметить, лишь бы не видеть этот его дурацкий бесцветный кивок. Несколько раз я порывалась с ним заговорить, но так и не решилась.

Я даже не извинилась за те злые и несправедливые слова.

С Кеем мы продолжили вместе работать и считались друзьями. Иногда гуляли вместе, но за целый год он так и не сделал шага вперед. И я была этому рада. Потому что даже целый год не смог исцелить меня до конца.

ГЛАВА 4. Вступи в игру

На утреннем занятии по ментальной магии я заметила Надю. Жака рядом с ней не наблюдалось, или может это я его не заметила. Раньше ведь не замечала. Надя поймала мой взгляд и нервно улыбнулась, хотя обычно девушка с удовольствием махала мне и кричала «привет!» через всю аудиторию или тренировочный центр, или вовсе бежала навстречу. В этот раз она тоже двинулась в мою сторону, но все с той же нервной улыбкой на губах и с подозрением озираясь по сторонам, словно за нашу встречу нас могли наказать.

Не сговариваясь, мы устроились в конце тренировочного центра, вдали ото всех.

– Ты как? – шепнула Надя. – Пришла в себя после вчерашнего? Меня до сих пор колотит, так все странно и пугающе…

– Пока ничего не произошло, – ответила я, осознавая, что к практике совершенно не готова. Что там мы должны сегодня по программе изучать? Построение иллюзий или внушение? Никогда прежде не была такой несобранной. Может, только года в три.

– Пока да, но через три… два дня… как думаешь, поступок Артура на нас отразится? Может и хорошо, что он ушел сам, нас осталось десять, а так было и задумано, но меня не покидает тревожное чувство… неправильности, понимаешь?

– Что ты имеешь ввиду?

– Я… – Надя наклонилась ниже ко мне, наши лица почти соприкасались, – …не уверена, что с ними все так просто. Говорят, чтобы стать одним из них, недостаточно быть лучшим, надо пройти много испытаний. Невыносимых, таких, после которых уже не стать прежним. Чтобы стать одним из них, надо сменить кожу. Переродиться.

– Это тебе Жак рассказал?

– Что? Нет, конечно, нет. Жак – он молчун.

– Тогда откуда ты это взяла?

Надя внимательно посмотрела на меня и пояснила:

– Эва, в наших кругах о Змеях говорят очень часто. С самого детства мы чутко ловим все подробности, обрывки фраз… этого недостаточно, чтобы говорить о чем-то с уверенностью, но я не сомневаюсь: нас ждет что-то ужасное. И я не уверена, что Артур сделал нам или себе одолжение. Может, даже наоборот, все усугубил.