Пляски калибанов. Рассказы и стихи

«Колбасные  культуры менеджмента…»

Колбасные  культуры менеджментаусердно распальцовками  листаютпоэзию. То  дань  экспериментапривить еду  к  культуре. Застрелюсь.Пока мозги  поэта  в  снах  витают,у культуртрегентов  счета  не  тают,как только  приземляются – так  «здрасьте!»Деньгам салют! Святой  воды  напьюь.Дебилам книги  режут, словно булки,фальшивки – соглядатаи  процесса,оберегающие  мир  от  стрессаи чтенья  моих  подлинных стихов.Прогрессом  одурманенные умкиот мыслей чешут в кошельке и сумке, —их мысли  угнездились  по  прорезамих портмоне. Каких еще вам слов?!

Вам не найти заступников святым

«Господа импотенты…»

Господа импотенты,доктора пучеглазых наук!Умер от спешкисамый назойливый потный паук!Брил он подмышкилезвием бабки безглазой своей,мглы инвентарнойс полуэкватором к горлу соплей.Выложен в докес частью от спутника Колобка,и на флэшмобемнёт сервированного петуха.Так было надовсей королевне пернатых морей,выгуляв стадо,можно дойти и до упырей.Здрасьте, Клыкуни,весь распоясанный мам-пап-клан,злые гаргульидобрым оттачивают вигвам.Листиком свежимв пятнышках первой большой любвидергают перлы,нежа лучи фруктовой зари.16 – 18 февраля 2023 г.

«Хищник обыкновенный…»

Хищник обыкновенныйсластолюбивый игрец на дуду,праведник пленный,спесь избывает в эдемском саду.Брызжут гормоныв стороны света – как птицу – ловихлюстовы стоныо затерявшейся где-то любви.В парке сомненийпережимающий вены вопростайны Вселеннойнеандертальски затейливо внесв толстый футлярикдля мумиёвски печальной дрыхнИ.Выспись, комарик,сдача анализов. Разотри.16 января 2023 г

За что?..

За что нас ненавидят мужики?За то, что им детишек нарожалии мучились, растили вопреки,слезами омывая век скрижали?..За что судьба, как пестрый арлекин,Из сердца вырывая свет и радость,глумится, отнимая жизни сладостьиз ощущений счастья, если свинвсе топчет, хрюкая, как пьяный арлекин?..10 фев. 23 г.

«Здесь каждый лепесток любви в крови…»

Здесь каждый лепесток любви в кровинесбывшихся исчерпанных желаний,а для сомнений в свете оправданийискать устанешь в голубой дали,где не твои пенаты расцвели,и не твои детишки торжествуют.Твои устали ждать просвета. Дуюттуда, откуда лишь фигура «Се ля ви»по-русски, так что хоть страдай, хоть что —уйдет твое для счастья жизни время —и не вернешь цветенья хризантемыв пушистых волосах, и ждать грешнов конце пути. Ждать приза от судьбы,когда уж внуки скоро оперятся.А ты ждешь в пустоте овацийвдруг импульса, свечения волны.Голь перекатная катает в волнах свет,и этим светом сердце кормит разум,чтоб не сорваться в пустоту простраций,непониманье мира, где кастети правосудие всегда вершитв тумане, где лишь мертвый не грешит.28 июля 22 г.

«На белом небе развевались птицы…»

На белом небе развевались птицыкак флаги черные во всё крыло.Я вспоминала всех любимых лица,которым меня видеть не дано.В делах несуетных бравада волка —побольше хапнуть – и бежать в свой лес.Как вор, укравший судьбы втихомолкуу добрых дур, дающих на развес.Позорных премий полигон и казнидымящейся от зависти слезыи в зеркале творимом безобразьене выраженной боли—полосына коже. Не рубцованные ранысвоей полузабытостью сквозят.Это не сердца взорванные шрамыотображают сотни раз подрядмгновенья лучезарного подъемадо верхних знаков голоса и нот,когда отчаливает лодка от парома,слуга Харона быстренько гребет.Угробив юность, не надейся: старостьне выдает авансов, как мешки.Теперь судьба – болезненная вялость,гнилье корней и хмурые смешки,питанье раны смертью, главной ранойнапополам с «живительным» плевком.И вечно длится исполненье кармы —грязь на стекле ответственным дымком.Верблюжьи шеи и рога крутые —садись в совет, пока продляют шанс.Лгут безголовые, сверкают золотые, —всем раздадут моей судьбы аванс.Гребите, щедрые на обещанья,и лицезрейте атомный щелчок.Жизнь – это варево и состязанье,а не в саду божественный сверчок.Гремите тушами и удила грызите, —и вашу скачку прессе не догнать.Устали в свой кружок рекламой зватьувидеть ваши чучела в зените.Чудовища твои амбивалентны,сквозь оргстекло не видно их в анфас,не выражают в целом сантименты,а бьют безбожно в фейерверках фраз.И по кровИ скользя вдоль их прилавков,не взвешивай толченые нули.Им тебя видеть без гроша так сладко, —не приближайся к злобе и не злитореодорски. Ветряное право —молоть всю чушь и правду – пополам,убийственную суть шальной оравыи бывшую страну, теперь – бедлам.Стегайте в кровь все согнутые спины,вам не найти заступников святым.И даже если вы во всем повинны,вам все простит ваш главный херувим.Нам не зарплаты выдадут – расплаты,И от зари мы гнемся до зари,искать на удаленке ваше злато —перебирать баранками нули.На ярмарке тщеславия загонысквозят ублюдками и трепом на крови.И все от них притоны и препоны —разврат их душ. Болит?! Не говори.13 февраля 2023 г.

«Затяни хоть какой новомодный мотив…»

Затяни хоть какой новомодный мотивты упрешься в оптический берег азарта,но с другой стороны. Потерять узел старта —это крах и начало стыда и вины.Конкуренция – это биенье копытпо твоей голове, и над уровнем кровиты увидишь обломки любви, – старты боли.Разбиваешь судьбу о случившийся быт,Говоришь: «Так случилось…», и чья в том вина,что тянулся далече, а взял половину,да и то слишком близко. И слепок из глины —твоя маска лжеца вместо вида лица.Сущность, правда, пытаться и биться должна.Не узнать резонанса без точного пульса, —держишь руку на нём или выше? Обуйся.Обнулился – иди, куда шел. И споем,когда вызреет тема, в которой дым вилсяи светлел золотисто небес окаем.28 января 2023 г.

Во имя света

Испепеляйся в праве быть собой —не самым лучшим и не самым худшим,и не тащи трофеем, будто туши,весь ворох недовольств, претензий. Злойне привлекателен. Творец руин —не фараон, разбивший пирамиду,а жрец-могильщик, в пламени Фемидупросящий о судьбе, как золотой павлино цвете радуги, когда могильный червьобвил, как пуповина того света,и тянет в сплин, в руинах интернетавзять настроенье. Перерезан нерв,но тряпка движет по инерции, шутянад ветром: быстро сорванной афишейсигналит, обмотав твой дворник. Лишний —не значит, никакой. Борись, любяи ненавидя, но не лежа в трупной зря.10 фев. 23 г.

Психологическое фото

Опасен, как причал разбухший,и шаг навстречу – как обрыв.Увеселяющее душув тебе открыло марш – прорыв.Как нападающий на поле,ты будто хочешь мяч отнять.Баранкой, скрюченной от боли,ты бьешь других, клянущий мать.Увы, для злобы нет привета,и слово доброе, как ложьв душе, лишенной силы света.Ругательствами – невтерпеж —ты сыпешь, засоряя душуи заслоняя полумракдо полной темноты. Наружуне высунешь свой зодиак,пока в кипящей магме злобырасплата движет, как мотор,нося характер свой особыйи жизни вечный произвол.6 Февраля 2023 г.

Опера нищих

«Зима, мандарины, козлы…»

Зима, мандарины, козлыкрадутся вдоль всех парапетови деньги считают взахлеб.Конечно, в другом конце светанемного другие носыи профилей тоньше полет,и крутит всей жизнью планетыкрыло синей птицы, и льетводы родниковый сатрап.Он шею пониже склонил —губами к прохладе – но какдостать кристаллический ледвдоль сада высоких перил?Он их никогда не пройдет —Он вцепится пальцами, – вот —И будет тянуться к водичке…Не сразу, но будет полет —об этом напишет он в личку, —что падает, – и упадет.А друг, зажигаючи спичку,в воде сварит с солью яичкои на золотой скорлупенапишет стихи, в потолкечитая все мантры, как птичка.23 ноября 2022

ОПЕРА НИЩИХ или РОЖДЕННЫЕ ИЗ КЛЯКС. Рисунок Елены Сомовой, 2022 год.

«Весь удавочный комитет человекозавоевателей…»

Весь удавочный комитет человекозавоевателейсердцевеет флажками, дракон их возьми, эстафеты.Как сияет восход! Как закат в аду замечателен!Будто в дамской курилке вонючие сигаретыне затушены, и отваливаются кончикиотыгравшего пепла, почившего авторитета.И дымит разлинованной речки рубахапромоченнаяна вместилище страха,где башкой нашла нефть притянувшая землю комета.И все машет крылами давно прилетевшая птаха.Негде птахе присесть:не бронировала по космической связи.Наморгала в насестСлез невинных для высшего князя.И сползает в кювет после родов на главной дорогеБаба мира, сложив по-египетски ноги,пока спали на плахах – все в крошках —олимпийские окольцованные носороги.Зигмунд Фрейд разберет, что творится в их тлей недоеденных бошках.1 июля 2022

«Мир в дреме, в дреме…»

Мир в дреме, в дремеВышла из ботинкаОдна бликоликующая мышьИ пляшет, как поп-корн на сковородке.И радуга по стенам.Поглядишь —Сквозь радугу в восторге осязанияЩебечет ложь, сложив павлиний хвост.По замыслу борьбы есть перекос,И уповают агнцы на заклании,В ладони тыча васильковый нос.11 Октября 2022***Узнать, что творится у нас в Голгофе,Немудрено после крепкого кофе:Уже организм пережил отчизну,как тот инсультник в предсмертной клизму.

«Свиная лазерная пушка…»

Свиная лазерная пушкаВ окне сидит уже с утра.Как тьмы болотная лягушка,Седалом думает она.Конторская тупая грымзаУкоротит любому век,С кем сталкивается без визы.Так оглупленный человекНа тонущем пирует судне,Болотной жижей не давясьпривычно,в день свой страшносудныйцарит и княжит, не крестясь.Обобществленные владеньяВысасывают жизни всех,Кто попадает на съеденьеПод варварский кривой лемех.19 июля 2022-07-20

«Брошенные имперской знатью…»

Брошенные имперской знатьюради их сраных карьер,бродят и ищут дорогубезглазо среди химернастоящего. Прошлое —заблуждение сфер.Пащенки Санчо ПансоКопья вострят с галер,Зная, что им не светитВ этой системе мер.Блеют в наглазниках овцы,Тянут губы к траве:шиш вам! Где амазонцы —там и листва в дерьме:высрались на ромашки —и со щитами прыгв сытные «от государства»дарственные прощелыг.Жрите скорей пирожные —Слопает вас (ме… ме…) диа-бред (на обед)Вместе с карьерной лестницей —В небо шатких побед.Нищие куртизаны,Освободи дуракамМесто за партой, залыДля расстановки нар!20 авг. 22 г.

Из сна

Приснился замурованный в чердакГалапагосский выболтень науки,Пугливо чешущий отравленные рукиАнтибактериальным для макак.Забросил в море человечий знак,Любовь опознающий без ищеек,Теперь же ищет в реках перешеек:Застрял там, может, сердца зодиак,И отражая звезды, камышитВ зеркальных водах: то Персея щит,в который он смотрел, рубя МедузуГоргону.Озираясь на ослов,Найдет ли выболтень кроссворды словНа панцирях, свободных от короны?15 авг. 21 г.

Легкий завтрак Пети в семейном лайнере

Сегодня день осеннего равноденствия Солнца.

Солнце пересекает небесный экватор.

Пересекая земной экватор, Петя с женой ругаются матом:

Все так не просто в люкс-классе босса,

Тяжесть глотания яств в кресле

Так не легка, что слышит Люфтганза,

Как его рвет носками под Брестом,

Ухаря Петю. Он пишет стансы.

Интеллигент с банным тазом глубоким,

С веником жизни голубооким.

Петя удобно сместил экватор,

Как и его сместили когда-то.

Были на службе толстые тети,

Грязные дяди шли с жирной упряжкой

Русых гнедых секретарш. Вы поймете,

Что значит рядом смачные пряжки

С гипсовых слепков наследников Коти,

Серого Коти в синей Тойоте.

С матом легчает жизнь вне багажной

Недоэссенции счастья поклажи.

Не в кабаке хвост русалки-селедки, —

Чай в самолете на жизни излете —

Это вам не имбирем по рису

В пленке от рыбьей шкуры – не крысы.

Слава всему достославному рису!

Дайте жене половиночку миски, —

Это вердикт. Знак восторга и икса.

Прямо почти в салате редиска!

– Ешь, только быстро.

23 сен. 22 г.

«Поэтов, как котиков гладят…»

Поэтов, как котиков гладятПо шерстке рифмованных строк.Погладил – и ты в шоколаде,Любимец, привратник стихов.Один гладиатор умелыйВсех выгладил, позже – слинялЛечить аллергию и нервыНа стадии сна фудзиям.Погода про лето шепталаНа ухо потерянных глаз,И жизнь в тишине красноталаДо юности ввысь поднялась.Вот там-то ее и скрутилиМочители наших сердец,А после табличку прибили,Мол, здесь проживает истец.И люди, берущие палки,Чесали в затылках: «Зачем?»Вот в этой смирительной свалкеТы мозгом до крови вспотел.Твой испепеляющий разумВулканом надежно гремитИ чертит короткие фразы,Где тянущий лямки бандитСчитает себя человеком,Родясь под забором страныУ самого синего века,Своей не почуяв вины.9 – 10 июл. 22 г.

«Нам, толстым, не везет…»

Нам, толстым, не везетМы движемся, как слоник,И нити ткани лопаются вслед.Была б худее – завела бы домик,Пыряла б в нём, как вол, пока скелетне крошится, пока дымящей новьюпорадует кораблик ветровойи принесет мне аромат с любовью,и окунет в блаженство с головой.По голограмме облака над сушей —Пушинки тополя настойчиво летятИ открывают чакры, лица, души,На озере пух маленьких утят,Восторги бархата травы, богатойна ощущенья: и прохлада в зной,и гамма клевера – он вездесущий! —брусничным цветом услаждает взор порой.Нет крови на моих стихах заклятых,Кишок, дымящихся и скальпеля, взасоскромсающего мякоть плоти, смятыхвонючих простыней. И вот вопрос:я, не бывавшая в анатомичке,однажды посмотревшая кинопро внутренности, приставляю спичкук цикорию конфорки, ни однойпопытки суицида не свершая,самоубийца я в глазах людей:диету прочат и вагоны чаядристосного, – пей сам! Учи врачей!Я ж не могу писать на унитазе,И жить в обнимку с ним, за три часаДо полдника не съесть обед в КамазеИ взвешиваться после на весах.Я лучше затоскую по любови,Повою на юпитер в час ночной,Потом умру рассветною порою,А после – на работу с головой.Нам, толстым, повезет на распродажеРезинок для трусов – метраж большойЗа маленькие деньги. Маша тожеКупила про запас вместе с лапшой.Идем по рынку, словно бы богиниИндийские, ну, или же слоны.«Слонихи» – так со школы нам забилиЦепь погонял среди обжорств страны,В которой не было ни мяса ни колбаски,А были макароны и кефир.И в транспорте мы уминались в тряске,И до сих пор орем чуть что: «За мир»!В колдобинах дорог бензин недешев,А жизнь дешевле пятака свиньи,Простые мы, как монументы трешниц,Бежавших от диет и просьб семьиНе жрать под вечер, ночью и под утро,Когда дрозды диковинные спят,Лишь дядя Петя дрелью сверлит что-то,И за спиной родители стоят.Сверли, Петюша, хоть стену, хоть крышу, —У нас починят – только жэк проспитПолдюжины аварий. Третий – лишний,Но у жены сосед в душе болит.Она не толстая душой и телом.Вот, похудеем – и нагоним. ЕйСосед несет покушать между делом,А ты с диетой. Кто тебе родней?Я фитнес-леди стану непременно,Вот в этой жизни свой шашлык доем,И сразу спать. Сон снится офигенный, —Я в нем богиня! Слон идет в мой плен…25 июн. 22 г.

«Доблестный критик не разбирает нот…»

Доблестный критик не разбирает нотрежет по булке текста любвеобильно,резкий маньк-убийца, кровавый ходиспепеляющ. Движется семимильнопо текстографике века. Земной маршрутставит на водные лыжи сопливых асов, —эти откритиканят во весь редут.Им свежий замысел – сочные ананасы.Но всё мельчает кладка мастеровых,всё пустоту толкут грамотейцы штата,изобретая ложь и ее маршрутдо адресата.16 – 18 июл. 22 г.

Елена Сомова. Рисунок из цикла «Критики».

Экскаватор

Раздолбаями полон расчетливый мир.

Бред сумятицы и мирового восторга

Отодвинуты, словно борьба за эфир.

Всем понятное лето. Грибница парторга.

Он натырил с народа, что мог, и теперь

рвет клубникой от не состыковки металла

и характера, в коем лишь страсть отобрать

и по матрице жрать образцы, как сметану.

Хищный спрут, он талантливо врал и подлил,

тихой сапой под юбкой жены укрываясь

пред натурой, с которой рвал жилу, искрил,

пыль пуская в глаза, надрывал стыда алость,

как билеты в театр иль талон отрывной,

за которым рвались вороватые пальцы

и мусолили, сок выжимая. Засранцы

так всегда поступают, борясь с сатаной,

но они-то и есть он. В подвале души

расскребёт свою дверцу наверх, – и в восторге

от содеянной подлости. Варвар при торге.

Знаменателен финиш повисшей лапши.

Всем понятное – лето, малина, укроп,

Земляничный сироп в облепиховой давке.

Нюхай, деятель зла, вороную удавку,

В коей жизни губил. Вот пожатый твой сноп, —

Забирай и отваливай в царство вранья

с хвастовством, подрекламленным сквозь паутину

мирового господства убогих кретинов,

проповедников лжи ради денег. Свинья

пустомелит и жатву гребет под себя.

И очнувшись, еще больше хапает смело.

Так бы совесть с охапкой лжецов осмелела

и ударила в бубен отваги, звеня

пограбленьями, вырванными у людей

их деньгами на жизнь. Экскаватор гребет

и гребец выжимает и камень и лед.

Вот и вся экономика грязных свиней.

27 июн. 22 г.

Сады Семирамиды

Богиня тщеславия

Изысканно откинув темную прядь с плеча, дама презрительно повернула головной отросток прямо, и неожиданно осклабилась. Ее губы выражали одновременно и неотвратимое презрение и сожаление, нечто похабное проскальзывало в ее лукавстве и резких жестах, ладонях ее рук, более похожих на холодное оружие, нежели на матерински нежные с пухлыми подушечками руки женщины.

Последний жест, над которым всплакнул бы режиссер Товстоногов, был наряд в цвет стула. Это была точка накала: темное бордо платья отливало отчаянием и наглостью в сочетании с такого же, цвета театральных портьер, стула, возвышающегося над плечами. Этот унизительный трон снежной королевы с примесью запаха провинциальных помоек, не иначе, был поставлен специально для офисного спектакля, с помощью которого она выразила свою карьерную прыть.

Не голословно и непременно в такт кивания головы, которую она с удовольствием бы поместила на плечо некоего орла, хваткого, игривого и готового пасть к ее ногам и смотрящего, как на пещеру Аладдина, в ее рот, изрекающий приказы высшего порядка.

– Вы идите, а я останусь! – гордо вскинула она плечи, готовая сразиться с монстром капитала. И в темно-серых, подернутых пеплом, глазах запылал восторг труда.

– Прощайте, мадам, – ловко вскинул бы фальшивыми эполетами, расшаркиваясь со снежной королевой, капитан ее гвардии, но задел рукой, несомой к виску для отдачи воинской чести, канделябры пальцев ея несогласия с его готовностью испариться из этой преисподней ее театральной гримерки, где она впаривала в мозги постулаты Проперция всем посетителям.

Но перед выходом на свежезагазованный воздух, мумифицированный ее памятью орел воскликнул вдруг в восторге единения мечты о былых страстях, исковерканных сильными мира сего:

– Клюква в сахаре, мадам!

И протянул широким жестом коробку лакомств.

Шары ея величества выкатились почти на плечи и напоминали базедову болезнь. Даме стало явно не по себе, и бесподобный вопль алкающий сладко-кислого, огласил просторы офисного склепа:

– Какая няма!

Снежная королева слегка привскочила на стуле, схватила коробку с ягодой, собранной на отечественном болоте и осахаренной в антисанитарных условиях, и припустила прыть всеядства.

«Оставалось только объять ее труп», – думал беженец, расталкивая несчастных в коридоре почетной гвардии будущих ее трупаков, ежедневно насилуемых ею бравурными мечами рекламы.

Снежная королева еще готова была толочь песок ее стеклянных речей, и долго любоваться собой издалека. Она думала о своей начитанности правилами и догмами, и о своей неотразимости в зеркалах глаз кавалера, выбранного ею для отработки щитовой рекламы на пластинке ее единственной извилины, неукоснительно следующей постулатам, высиденным в яичной кладке нового трудового кодекса. Ее беглую жертву покоробила судорожная готовность вцепиться в его личную жизнь, и волочить его за собой, подобно тройке лошадок в упряжке.

«Куда вы?..» – мелькнуло в кинематографической памяти поколений любителей синематографа.

«К морям! К морям и океанам моих слез…», – отыгрывала она сухой огонь своих слез, высохших в углах глазных впадин.

Министр ея величия разлегся, как пьяный факир в подножии сцены, и ковыряя пальцем пол рядом с креслами зрителей, тронул нос крысы, шаркающей хвостом в подполье.

Она не напугалась, играя, – привыкла, видимо, к переменам внимания ее партнера в противоположную строну. Там было венецианское стекло колец на ее пальцах. Кольца змеи из тухлого сундучка ее покоев огибали сознание жертвы и магически завораживали, напрочь лишая воли и ведя к полному беспамятству.

Воплощаясь в зрителях, дама снежной воли щекотала невидимой стенкой, отгораживаясь от призраков страсти. Натыкаясь на эту стенку, ее невольные зрители брали антракт и бежали к морям, расположенным подальше от ее окальцинированного дома души, – суть палатки над пропастью дел ради заработка и уважения, а может, страха перед нею.

Когда она снимала грим и возвращала себя кровати, мелкая дрожь хватала ее и влекла в бездну лекал, по которым она кроила людей и выносила их за скобки, подводя черту под их судьбами.

Под всеми сразу и одновременно. Только так она могла раскрепоститься и уснуть. А жертвы ее самолюбия мечтали о том, чтобы она не проснулась никогда, и тогда им не пришлось бы до резей в мочевых пузырях, засиживаться перед нею, сочиняя подарок-избавление. Когда надумывали спиртное, она резво хватала бутыль за горло, и душила несчастный пузырек ея мечт, терзаемая жаждой. Но чаще это были конфеты, и она ела их быстро и жадно, как память о любви.

«Ох, скорей бы заткнулась и отпустила», – думали жертвы богини тщеславия, а она мастерки прощупывала своим лазером ветерана трудовых боев за цивилизационный комфорт бытия, и влекла жертв в комфорт подобострастия.

2 июля 2023 г.

Малыш всегда прав!

«Малыш и Карлсон», сказка жизни, навеянная любовью к радости, эта вечная перипетия несоответствия желаний и возможностей рождает желание полёта над глупостью бытия многоклеточных организмов.

Каждый нашел себе клетку по своим устремлениям, и гасит факел творчества, – это угодно для правителей, удобно расположившихся на трупах творцов и вырабатывающих свои консорциумы по убиению душ, конгломераты духовного насилия и своей желчи для пропитывания ею документов и правил жизни.

Что с ними делать, обезглавленными головешками личного счастья в узкой норке…

С плотно зажатыми зубами, они приращивают нёбо к языку, и разжимают рты для поддакиваний госслужащим и потребления корма для обескрыленных варваров, уничтожающих ауру искусства и дух творчества.

«Счастливая мама» ведет на веревочке сына в свой рай для членистоногих изымать чешуйку творческого начала, прилипшую от неба.

Весело и легко они шагают в тупик бытия к кастрюлям и помойному ведру.

И только Карлсон в виде бабушки ставит мост для побега мальчугана из рабского плена изуверов.

У мамы осталось только нёбо, и она отнимает небо, и Малыш это видит.

Там, где «никаких плюшек» – чистилище и ад для рабов.

Изгнанные из творчества маленькие гении и их большие тени погибают на помойке, – так зачем убегать от себя?..

Этот вопрос Малыш поставил на классном часе. Теперь его ведут на расправу. Его керамических клоунов выбросили, и эти клоуны плачут не керамическими слезами, и земля впитывает их кровь. Малыш всегда прав!

Только Малыш всегда прав!

Мама, запомни, прабабушка была права, когда не обижала клоунов взрослого мальчика. Эти клоуны – выражение печали по разуму, которого лишают Малыша в коррекционной школе, не давая знаний, скрывая их от него в пособие по недоразвитию, выраженное в бесплатном питании. Тяжело в стране идиотов добиться знаний, скрытых за дверью кабинета чиновников.

Пока Малыш дерзит в керамике, – и слава Богу, что в керамике. Только пластика массы готова принять душу Малыша, понять его и простить миру его рождение.

Малыш – не «подошва для любимых ботинок» его карателей!

Справедливость в коммерции – секира палача. Сколько топоров несут на площади в День поминовения усопших интеллектов…

2 июля 2023 г.

Символ борьбы

Биомасса, кишащая стремлением тебя опровергнуть, готовится стать истерикодромом в ощущении нового старта для активности. Пока ее бурление может забавлять или раздражать, оттого что захлебываясь алчностью забрать себе лучшее от мира, биомасса разрушает его токсичностью своих намерений: ничего не давать от себя, а только впитывать и кипеть, создавая иллюзию самовыражения.